Неизданная версия романа об Александре
А.Я. Гаркави

Комментарии

§ 7

Как в предыдущих, так же и в этом параграфе заметны яркие следы восточного влияния вообще и еврейского в особенности, как в положительном, так и в отрицательном смысле. К признакам последнего рода относится главным образом исключение из рассказа географических названий Фракии, Фессалии, Иллирии, Салоны, Рима, Ломбардии и т. д., которые мы встречаем в начале походов Александра по обыкновенным версиям сказания. Сюда же относится полное умолчание о храмах Аполлона (который, впрочем, по всей вероятности, встречается в искаженном виде ниже, в § 15), Дианы и Сераписа, равно и как об Олимпийских играх. Положительные же признаки еврейства замечаются как в отдельных понятиях и выражениях (напр, железные колесницы заимствовано из Книги Судей 4.3; чистые и нечистые животные и птицы — ср. Лев. 1 1, Втор. 14; прозвание Иерихона городом полем — ср. Втор. 34.3), так и в существенных чертах самого сказания. Так, главным писцом или секретарем Александра является еврей Менахем, с которым мы встретимся еще ниже (§§ 16, 18, 25) и который не находится в других Александриях. В переводе Ибн Тиббона (по Лондонской рукописи) писец Александра назван Симеоном [28], с которым А.Н. Веселовский весьма справедливо сопоставляет clerc Symon’a, упоминаемого в древнефранцузских Александриях. Тот же ученый высказывает предположение, что в какой-нибудь латинской повести об Александре найдется имя Симеона писца как название автора; нам кажется весьма возможным, что это имя перенесено поэтом в начало романа из конца его, где архипресвитер Лев рассказывает о том, что Александр перед кончиной позвал своего нотариуса Симеона и велел ему написать о последних распоряжениях своих. [29]

Весьма естественно было приписать этому нотариусу и составление жизнеописания царя. Возможно также, что с этим Симеоном находится в связи Salomon didascalus Judeorum в «Relatio de Alexandro magno» («Iter ad Paradisum») одной университетской рукописи в Павии [30]. В другом загадочном имени составителя Александрии, упоминаемом в тех же французских источниках, а именно Noon (в венецианской рукописи декасиллабической поэмы: «De la terre d’Egypre l’aporterent Noon»), быть может, скрывается искажение или Менахема нашей версии, или только что упомянутого Соломона, или же, что нам кажется вероятнее, вышеупомянутого несторианца Хонейна (Khunain, Chonein, Honein; в западной средневековой литературе Johannicus, Jahannicio и т. д.). В том и другом случае придется допустить, что начало имени скрывается в окончании мн. ч. предшествующего имени Noon глагола. Само имя Менахем как имя еврейского писца встречается в позднейшую эпоху, во время завоевания римлянами Иерусалима. Иосиф Флавий [31] говорит про одного Маннея сына Лазаря (MannaioV o Lazarou), который перебежал к Титу, доверившему этому перебежчику одни иерусалимские ворота, где последний сосчитал количество провезенных через них покойников. Иосиппон [32] называет его «весьма верным писцом из иерусалимских писцов и т. д., по имени Менахем бен Сарук, предки которого служили писцу Ездре в Вавилонии». Некоторые подозревают Горионида, что он интерполировал здесь имя известного еврейского лексикографа из Испании (жившего в середине X века) Менахема бен Сарука, а другие ученые [33] считают имя Сарук позднейшей вставкой испанского переписчика. Как бы то ни было, возможность заимствования этого имени составителем Александрии кажется нам вероятной. Впрочем, можно также допустить, что имя Менахем (в эллинизированной форме Менес или Манней) нашей версии — не что иное как гебраизованная форма имени известного в истории секретаря Александра — EumemhV, Евмена Кардийского, образованная усечением первого слога. Само собой разумеется, что автор пересказа мог узнать это имя не прямо из греческих или латинских источников, а из вторых или третьих рук. Если мои предположения верны, то окажется, что имя Евмен дало следующие видоизменения:

1. Symeon Notarius у Льва («Historia de preliis»); преобладающий образ написания этого имени через у объяснится нами естественно, потому что он происходит от Eu, перешедшего в Su.

2. Этот же Symeon Notarius является во французских источниках под названием clerc Symon, а в Лондонской еврейской рукописи — Шимон га-софер (Симон писец) уже в качестве составителя жизнеописания Александра. [34]

3. От имени Симон произошло, может быть, название Salomon didascalus, которому в Павийской рукописи приписывается составление «Iter ad Paradisum». Мы встречаем еще и при других случаях упоминание имени Соломона в позднейших Александриях, относящееся уже к царю Соломону. Так, во французской декасиллабической поэме Филипп получает дар, принадлежавший когда-то мудрому Соломону, а им полученный от храброго Самсона [35]:

Il du iadis au dortisme Sanson
Qui lo dona au saive Salemon
Cil lo tramist au fort rei Felipon.
В других французских и английских поэмах царь Соломон является уже прямо жизнеописателем Александра. [36]

4. Другое искажение имени Евмена породило, быть может, имя главного царского писца Менахема Иудея в нашей еврейской версии.

5. Наконец, от одного из этих имен, Symon или Salomon, но скорее всего (во избежание гипотезы, что одно лицо раздвоилось на двух) от Honein, происходит, вероятно, загадочное Noon в венецианской рукописи. Генеалогическое соотношение всех этих имен можно было бы в таком случае представить следующим образом:

Отметим здесь мимоходом, что в древнеанглийской Александрии («Kyng Alysander, приводимой Кнустом в прим. к «Bocados de Oro», р. 283) говорится, что Дарий имел двоюродного брата по имени Salomon, в присутствии которого персидский царь назвал Александра разбойником.

О палестинском городе Иерихоне и его елее-бальзаме распространяются Иосиф Флавий [37] и Горионид [38]. Этот город, насколько мне известно, не упоминается в других Александриях. [39]

Если будем считать рассказ о горе и храме переделкой соответствующего места у Псевдо-Каллисфена [40] и архипресвитера Льва [41] о Тафосири (могиле Осириса) или Тафориси и храме Сераписа, хотя в сущности между обоими описаниями весьма мало общего, то во всяком случае это докажет нам весьма наглядно, каким образом еврейский рассказчик обработал свои материалы: древнеязыческий колорит легенды совсем стушеван и заменен поздневосточной окраской весьма сомнительного вкуса, что мы часто замечаем в настоящей версии.

На подробности о гробе царя Алтинуса следует, по всей вероятности, смотреть как на переделку и дальнейшее развитие рассказа Псевдо-Каллисфена и Льва о гробе царя Нина, Набоносора, Навуходоносора, или Кира в Персеполе. [42] Имя этого царя искажено, по-видимому, из ал-Нинус. Этому искажению содействовало, быть может, то обстоятельство, что царь Латинус также принадлежит легенде, которая делает из него сына Геракла или Одиссея и тестя Энея [43].

Условие, поставленное старцем, — о чистоте в половом отношении — встречается у Псевдо-Каллисфена [44] в рассказе о говорящих деревьях.

Нам неизвестен источник, откуда рассказчик заимствовал эпизод с красавицей, на которой Александр женился. Если это пародия на брак с Роксаной, на что как бы указывает условие старца держать красавицу настоящей женой — условие, напоминающее предсмертное завещание Дария Александру [45]: держать Роксану и ее мать в почете, — то необходимо признать, что пародия опять-таки сохранила весьма мало черт оригинала. Вообще наш рассказчик, в противовес обыкновенному характеру еврейской средневековой письменности, не скупится на изображение любовных похождений Александра, и притом без всяких эстетических и литературных прикрас.

Отношение всемогущего старца к Александру, сначала дружелюбное и почтительное, затем чуть ли не враждебное с примирением в конце; описание таинственного храма (за исключением рассказа о птицах, который встречается в других версиях при описании дворца Ксеркса) и приключений в нем с героем; отсылка им прежней жены домой при встрече с пленившей его красавицей; примирение с ним матери и присылка ею в дар ему Букефала (в противоречии со всеми сказаниями, по которым Александр получает коня еще в Македонии, при жизни Филиппа) [46]; празднование им новой свадьбы — все это своеобразные черты нашей версии. Впрочем, мысль о старце-путеводителе, с которой мы еще встретимся ниже (§§ 18, 26), быть может, заимствована из рассказа о старце Эванте или Иванте, критически разобранного в исследовании А.Н. Веселовского [46b]. Значение имени, по нашему предположению, — «хорошо встречающий», «благосклонно принимающий [гостей]», от греческого глагола euantew, от которого имеется производное страдательное имя euanthtoV — «благосклонно встречаемый и принимаемый».
 


28. См. Sammelband, р. 81.

29. У Псевдо-Каллисфена (В.-С. 3.33, Zacher, р. 174) сказано просто: канцлера (upomnhmatograjon), но в Hist. de prel. § 127, Zing. р. 261, говорится: Statimque vocavit Jobas et precepit ei, ut vocaret Symeonem [Simeonem] notariu, suum, а далее, при распределении областей: Zymeon notarius meus  sit princepts Capadocie et Pehlagonie; ср. Landgr. р. 128, где издатель в примечании говорит, что под Simeon разумеется Eumenes, т. е. настоящий секретарь Александра.

Смешение похожих в письме друг на друга букв E и S встречается часто и в греческой транскрипции библейских названий. Так, напр., имя тирского царя Хирама или Хирома пишется EiramoV, EirwmoV,  и также (как у Геродота и Синкелла) SeirwmoV, SirwmoV, в чем вовсе не следует искать с Моверсом (Phoenizier II, Berlin 1849, р. 327) замены придыхания шипящим звуком. По этой же причине и географическое название Сефарад у пр. Обадии (Авдия, ст. 20) читается в Септуагинте 'Ejrata  вместо Sjrata; ср. мои Altjuedische Denkmaeler aus der Krim, р. 38 Anm. 2.

30. Р. Meyer, 2.395.

31. Bell. Jud. 5.13, 7 в начале.

32. Горионид, изд. Брейтгаупта, с. 807.

33. Напр. Цунц, Gottensdienstliche Vortraege der Juden, Berlin 1832, с. 154 прим. а.

34. На появление имени Симеона в Александриях могло также иметь некоторое влияние то обстоятельство, что первосвященник, встретивший Александра при вступлении последнего в Иерусалим и названный у Флавия Иаддуем, носит в древнераввинских источниках имя Симеона Праведного (см. ниже прим. к § 13). Средневековые еврейские авторы имеют пространные сказания о том, как при этом случае первосвященник Симеон вел религиозно-философские беседы и прения с Аристотелем и, конечно, победил его; ср. еще свидетельство Клеарха, ученика Аристотеля, у Иосифа Флавия (Contra Apionem 1.22) и Евсевия (Prepar. Evang. 9.5).

35. Ms. De l’Arsenal, P. Meyer 1.42.

36. Мs. № 789, Р. Meyer 1.119: Et non porquant l’estore d’Alixandre rescrist, sc. Li rois Salemonis; ср. там же 2.246-247, 298.

37. Antiq. 14.4.1, 15.4.2, Bell. Jud. 4.8, 3; ср. Страбон 16, р. 763; Плиний 12.25, ed. Sillid 2.360-361, где между прочим говорится: Alexandro mango res ibi gerente, toto die aestivo unam concham impleri iustum erat.

38. Р. 329.

39. В послании к Аристотелю на дороге к священным деревьям Александр приходит в одно место: Locus autem erat spatious et largus, thure et opoblsamo abundans.

40. 1.31; Zacher р. 120.

41. Hist. de prel. § 24, Zing. р. 148, Landgr. р. 51, 52; Levi, р. 9.

42. Псевдо.-Калл. 2.18; Zacher. 131; Hist. de prel. § 68, Zing. р. 191; Landgr. р. 94; у Горионида Кайнан 2.18, р. 131; Levi, р. 24.

43. Другой царь Латинус или Лутианус упоминается в Мидраше («Берешит Рабба» § 83; «Ялкут Шимони» отдел «Вайшлах» § 140); старинный комментатор (Самуил Яфа) не прочь видеть в нем того царя, с которого начался латинский язык; но, присматриваясь поближе, легко заметить, что тут речь идет о позднейшем властелине. По предположению И. Леви (Neuhebraeisches und Chald. Woerterbuch, 2, р. 482) - Lucinius.

44. 3.17; Hist. de prel. § 106, Zing. р. 239; Levi, р. 42; у Горионида пропущено.

45. Псевдо.-Калл. 2.20; Zacher р. 131; Hist. de prel. § 73, Zing р. 196, Landgr. р. 98-99; Levi p. 25.

46. Впрочем, можно указать на то обстоятельство, что во французской декасиллабической поэме мать Александра говорит ему, что за обуздание Букефала он должен получить этого коня (Ms. De l’Arsenal. P. Meyer 1.33-4: Par vos ert ben li fers chivaus dontes; Vostra deit estra, sire, si vos volez).

46b. Из истории романа, с. 268-279.