Разыскания в области болгарской исторической диалектологии.
Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков
С. Бернштейн
IV. (Фонетика, глагол)
В. ГЛАГОЛ
3. Прошедшее время
Формы а o р и с т а встречаются в грамотах нередко. Несомненно, что в славянских говорах Валахии аорисг был живой грамматической категорией. Случаев смешения форм, неправильного употребления их нет. Естественно, что нет ни простого аориста, ни старого сигматического, который в сербских памятниках этого времени встречается. Находим так называемый „новый” сигматический аорист (типа н е с o x ъ). Писцы никогда не ошибаются в основах при образовании аориста: они
207
всегда инфинитивные. Это еще раз, вместе с другими многочисленными формами, подтверждает, что славянский язык был живым языком писцов, которые, как я уже подтверждал не раз, не отличались большой ученостью и книжный славянский язык знали плохо.
Чаще всего встречается 1 л. ед. ч.:
из грамоты Александра — азы поручихъ (В, XXIV, 44), азь допустих моа рѣч до вас (там же);
из грамоты Влада II — и тузи ви пустих нѣколици волове и краве (В, LXX, 92); из грамоты Басараба II — и веру му дадох (В, ХС, 116);
из грамоты Раду IV — писах въ столни град (М, IX, 22);
из грамоты Койка, логофета Дана II — нъ съ помощиѫ божиѫ завръших ви работѫ (В, CCV1, 247), и сторих имь другѫ книгѫ (там же);
из грамоты Драгомира Удрище — азь му рекох да им платит (В, ССХХХѴІІ, 293), и много других аналогичных примеров.
Во втором и третьем лицах находим обычные формы:
из грамоты Дана Претендента — що ме пусти (В, LXXIX, 101);
из грамоты Раду IV — та си уложи дъщере си Стана (М, IX, 28) и др.
В 1 л. мн. ч. в грамотах находим народную форму на хме, получившую широкое распространение в говорах болгарского языка:
из грамоты Александра — како се отметнѫхме от господина кралѣ (В, XXIII, 43);
из грамоты судей и пыргарей Брашова — ево ще дадохме ние пръгаре (В, CCXLII, 297).
Редко встречается окончание хом (ср. в грамоте Раду IV — видѣхом — М, IX, 20).
В своей краткой характеристике языка брашовских грамот проф. Милетич указывает, что редко встречаются примеры, в которых употребляется 1 л. мн. ч. (СбНУ, ХIII, 137). Он приводит лишь один пример. В действительности в грамотах несколько десятков случаев употребления 1 л. мн. ч. Мы уже указывали, что Милетич сознательно игнорирует все то, что является отражением сербского влияния. Так и здесь. В огромном большинстве случаев эта форма представляет результат воздействия сербского языка. Милетич не мог случайно пропустить этой формы, так как она встречается часто, а кроме того, представлена в том же предложении в грамоте,
208
которое Милетич цитирует: како се отметнѫхме от господина кралѣ и дадохме се турцем (М, ХIII, 12). В исследовании Милетич цитирует до союза и (стр. 137).
В своем первом исследовании Милетич не прошел мимо формы на хмо, но указал только, что это окончание обычно для молдавских грамот (СбНУ, IX, стр. 321). В действительности окончание хмо в аористе начинает употребляться в грамотах параллельно с употреблением окончания мо в настоящем времени, которое, как мы видели выше, является результатом сербского книжного языка. Под тем же влиянием возникла форма хмо, которую нужно рассматривать как результат контаминации форм хме и смо. Встречается эта форма в грамотах часто:
из грамоты Александра — и дадохмо се турцем (В, XXIII, 43);
из грамоты Владислава Дана — такози утъкмихмо (В, LXIV, 87);
из грамоты Влада II — вражмаша Лаюта развалихмо (В, LXXV, 97);
из грамоты Басараба II — и по тънку разумехмо... сего раді послахмо (В, LXXXVIII, 115);
из грамоты Басараба III — како жаловахмо (В, СХХХѴ, 167);
из грамот Влада III — послахмо верна слуга (В, CLXIII, 198), а ми утѫкмихмо (В, CLXVI, 201);
из грамот Раду IV — и свежахмо братсво и приятелство мегю нами (В, CLXXXVIІI, 225), послахмо нашега слуга Албу (В, CCІV, 243);
из грамоты Антония — а ніе този възехмо на наши глави (В, ССХѴ, 259);
из грамоты Казана — ере чюхмо (В, ССХХѴ, 277);
из грамоты одного турка — а кьде се згодихмо (В, ССХХХ, 285) и многие другие.
Форма хмо была, несомненно, книжной. Валашские славянские говоры ее, конечно, не знали. Но мы затруднились бы определить ее, как только письменную. Грамоты свидетельствуют, что в течение болыыей части XV в. она была почти единственной формой.
Форма (х)мо представлена в некоторых северо-западных говорах (см. Тодоров, цит. соч., стр. 361). Форма позднего происхождения. У нас нет оснований относить ее к XIV столетию.
Очень редко встречаем формы смо:
из грамоты Раду IV — како имасмо (В, CLXXXVIII, 225); в оригинале грамоты
209
находим имасмо смо; это показывает, что писец не понимал формы (имасмо).
Во 2 л. мн. ч. сохраняется форма сте:
из грамоты Александра — да ми го дасте
(В, XXIV, 44), и
o том м
не слушасте (там же);
из грамоты Влада III — напоисте. . . въведосте. . . посѣтисте (М, IX, 17). Милетич склонен считать, что в народном языке и здесь должен был быть результат выравниваний на х (т. е. слушахте и т. д.), „по крайней мере во второй половине XV ст.” (СбНУ, XIII, 137). Этот взгляд грамоты не подтверждают.
Уже древнейшие среднеболгарские памятники
представляют проникновение формы имперфекта 3 л. мн. ч. хѫ в аорист. Это
отражало живой говор. Старое окончание ш
(среднеболг. шѫ) исчезло
бесследно. Результат этого процесса представлен был в славянских говорах Валахии
в XIV—XV вв.,
o чем свидетельствуют грамоты:
из грамоты Мирчи — понеже просихѫ господство ми (В, I, 3);
из грамоты Александра — та послушахѫ реч господина кралѣ (В, XXIII, 43);
из грамоты Влада
I — опустихѫ сіѫ землѫ (В,
LVIII, 83), чѣ додохѫ людіе
(В, XXXIV, 57; в корне глагола отражено типичное для новоболгарского языка
изменение, утрата
),
та ми казахѫ (там же);
из грамоты Г. Ласкара — казахъ ми они (В, ССХIII, 255) и др.
Но и в этом пункте наблюдаем влияние сербского языка, главным образом в памятниках второй половины XV в.:
из грамоты Дана ІІ — тука се оухватише оба Ханѫша и газда Стоикова (В, XIV, 29);
из грамоты Влада I — та го свезаше и отпустише (В, XXXVII, 59);
из грамоты Басараба III — а они побегоше (В, СХХХѴ, 167);
из грамоты Стойко — они гледаше у Тоболицу (В, ССХЬУ, 301).
Сербский источник этой формы очевиден: это вынужден признать и сам Милетич (СбНУ, XIII. стр. 138). [1]
Отражено влияние в грамотах и старого
книжного болгарского языка как в старой славянской форме (ср. в грамоте Басараба
III — яко мнози царіе въ
царствіа си въселиш с
1. Аналогичная форма в северо-западных болгарских говорах тоже сербского происхождения.
210
(M, IX, 13), так и в среднеболгарской (ср. в грамоте Влада І — а молдовене го ухватишѫ — В, XXXVII, 59).
В молдавских грамотах Стефана Великого формы аориста встречаются очень редко и только в канцелярских штампах. [1] Формы имперфекта совсем не встречаются. Несомненно, что в славянских говорах Молдавии в XV в. простых прошедших времен не было.
Формы и м п е р ф е к т а встречаются в грамотах очень редко. Это объясняется стилистической особенностью этих памятников. В народных говорах имперфект, несомненно, существовал. Представленные примеры характеризуются теми фонетическими новообразованиями, которые типичны для новоболгарского языка:
из грамоты Басараба III — ере що молѣхме от бога зараді мир (В, СХХХѴ, 167);
из грамоты Раду IV — странен бех... болен бех (М, IX, 26);
из грамоты Басараба III — що щеше да будет (В, СХХѴІІ, 157).
Широко используются в грамотах с л o ж н ы е формы прошедшего времени, главным образом п е р ф е к т. Он представляет обычное для славянских языков образование. В грамотах часто встречаем формы 1 л., 3 л. ед. ч. м. р. и всех трех лиц множественного числа.
Примеры для 1 л.
из грамоты Мирчи — тоузи вы смь далъ (Вен., 26);
из грамот Александра — того раді то съмъ клел на вѣрѫ (в, XXVI, 47), та сѫм имал (В, XXVII, 47);
из грамот Басараба ІІІ — сѫм говорил съ Стефана воевода (В, СХХѴІІ, 158), сѫм послал два чловѣка (В, СХХХІІІ, 164), сѫм... просил за два добра зидара (В, CXLVI 177);
из грамоты Раду IV — що съм послал по слуга наша (В, CLXXXVI, 223);
из грамоты Г. Ласкара — смь казал Ханешу (В, ССХIII, 255);
из грамоты Драгомира Манева — а азъ съм донесль тъизи пипер еще лани (В, ССХІХ, 265) и мн. др.
В полном согласии с живыми славянскими языками местоимение употребляется лишь в том случае, когда на него падает логическое ударение. В редких случаях местоимение стоит
1. Я ц и м и р с к и й, Язык славянских грамот молдавского происхожде ния, „Статьи по славяноведению”, вып. III, 1910, стр. 172.
211
между вспомогательным глаголом и причастием:
из грамоты Влада I — а коги съм аазъ отишълъ (В, ХХХѴIII, 61);
из грамоты Драгомира Манева — ере съм азъ купил тия овни летоска (В, ССХІХ, 265).
В редких случаях вспомогательный глагол отделен от причастия несколькими словами: из грамоты Влада I — віе добрѣ знаете, како ви смь до нинѣ азъ защитил от турци (В, LVI, 81). Фраза плохо составлена, как будто писец живым славянским языком не владел. Подобных примеров в грамотах очень мало.
В 3 л. часто вспомогательный глагол опускается, что очевидно является отражением народного произношения:
из грамоты Дана Претендента — како он не дръжал веру съсъ господина нашего крала, онъ се прѣдел туръцем (В, LXXІX, 101);
из грамоты Басараба ІІІ — понеже изъшли угре из Дуна и извадили су ладіе (В, CXXXIL 163);
из грамоты Влада III — много маръху поузели (В, CLVIII, 192).
Следует, однако, указать, что вспомогательный глагол в 3 л. мн. ч. опускается в том случае, если рядом находим другой перфект с глаголом. Вспомогательный глагол не имеет определенной позиции в отношении причастия: ср. в грамоте Влада III — е купил един кон (В, CLXXV, 209); из грамоты Влада II — и побѣглъ ест у турцех (В, LXXV, 97).
O сербских причастиях на o (послао и т. д.) см. выше в разделе o слоговых плавных.
Во множественном числе причастие по родам не изменяется. В грамотах находим окончания и, е.
Примеры на и:
из грамоты Дана II — що сѫ имали (В, ѴIII, 15);
из грамот Александра — сме стояли протива погани език (В, XXIII, 43), да сѫт взели кони (В, XXIV, 45);
из грамот Влада I — сте пакъ увъзели (В, XXXVIII, 61), ви есте мене помагали (В, ХLІІІ, 65), що го сте ухватили (В, LVII, 82);
из грамоты Владислава Дана — що смо имали помежду нами (В, LXIII, 86);
из грамоты Влада II — вы не сте хтели (В, LXXII, 94);
из грамоты Раду III — ни едну кривду не сте имали (В, LXXXIII, 108);
из грамоты Басараба ІІ — они су станули
212
(В, ХСѴ, 121);
из грамот Басараба III — що ми сте поручили (В, СХІѴ, 142), що су говорили (В, СХХѴІІ, 158);
из грамоты Влада III — су убили мехединци (В, CL, 182);
из грамоты Раду IV — сут узели конѣ (В, СХСІХ, 238);
из грамоты Драгомира Удрище — су га донесли власи (В, ССХХХѴIII, 249) и мн. др.
Примеры на е:
из грамоты Раду
II — защо мѣ сте просиле (В,
VI, 13), и закони що с
имале (В, VII, 14);
из грамоты Дана II — и подвигнѫле сѫ (В, XVI, 31);
из грамоты Влада I — да го сѫт убиле и взеле и добиток му (В, LVI, 81);
из грамоты Басараба III — су преминуле све воиске цареви (В, СХХ, 147);
из грамоты Влада III — они устреле (В, CLVIII, 192) и др.
Примеры на е в грамотах встречаются реже.
Этот разнобой в передаче множественного числа отражает диалектические особенности славянских говоров Валахии. В современных болгарских говорах наблюдаются обе формы, часто почти рядом. Так, в северо-западной Болгарии на сравнительно небольшой территории находим три пояса, идущие с севера на юг: в одном для всех родов будет е, в другом и, в третьем — для мужского рода и, женского е, среднего а (см. Тодоров, цит. соч., стр. 382). В македонских говорах, за исключением Гевгели, Кукуша, Дойрана и Пиянеца, находим е (Селищев „Очерки по македонской диалектологии”, стр. 233). В восточных болгарских говорах чаще представлено окончание и, но хорошо известно также е.
Материал грамот свидетельствует, что в славянских говорах Валахии было представлено аналогичное явление. В канцелярском языке свободно допускались обе формы. Писец пользовался той, которая была ему ближе. Важно указать, что очень редко всгречаются грамоты, в которых употребляются обе формы. Обычно встречаем только и или только е. Смешение обеих форм находим в грамоте Влада III — тако им су поузели све що су имали, и свлъкле их су та их су токмо съ кожом пустили (В, CLVIII, 192). Аналогичные примеры редки.
Формы д а в н о п р о ш е д ш е г о времени в грамотах встречаются очень редко. Представленные примеры свидетельствуют,
213
что славянским говорам Валахии известны были те же способы образования этой формы, что и болгарским говорам. Так, образование с помощью вспомогательного глагола в форме имперфекта отражено в примере из грамоты Влада I — того ради я бех оставил мое слуге (В, XL, 63). Пример из грамоты Раду IV указывает, что известно было образование давнопрошедшего с помощью вспомогательного глагола в форме настоящего времени и образованного от него причастия на л: смо били послали (В, CCI, 240).