Разыскания в области болгарской исторической диалектологии.
Т. I. Язык валашских грамот XIV—XV веков
С. Бернштейн
V. Именное склонение в славянских грамотах Валахии XIV—XV веков
Б. Склонение женского рода основ на і, на согласный
Склонение женского рода основ на і представлено незначительным числом примеров. Объясняется это тем, что в связи с отвердением конечного согласного многие из слов женского рода стали смешиваться со склонением слов мужского рода. Подобного рода примеры часто встречаем в грамотах. Так, в грамоте Дана Претендента читаем — щемъ служити вашему милости (В, LXX VIII, 100; в конце той же грамоты находим — и да вы имамо великаа милость); в грамоте жупана Нега— за вашему добродетел (В, ССХХІV, 273); в грамоте Дана II слово рысь имеет форму мн. ч. муж. р. — рисови (В, X, 20).
И этот тип склонения представляет в грамотах аналитический характер. Старые падежные формы находим в титульной части грамот (например, очень часто — милостиѫ божиеѫ), в установленных канцелярских оборотах (из грамоты Александра — дениѫ и нощиѫ — В, XX, 41; из грамоты Басараба III — их изваді от смръти, В, СХХІІІ, 158).
Значительно чаще встречаемся со случаями аналитического выражения падежных отношений.
Примеры:
из грамоты Мирчи Великого — съ истини рѣч (С, II, 2), подъ области (Вен., 26);
из грамоты Басараба III съ честь (В, СХVІІ, 145);
в другой грамоте Басараба III находим — съ честию — В, СХІ, 136; ср. аналогичный пример из грамоты Раду IV — със честию
272
и със дар — В, CLXXII, 218);
из грамоты Басараба III — съ добродѣтел (В, СХХІ, 149), у знаніе вашои милостъ (В, CIX, 136).
Написание в грамотах милость, сол (однести сол или овце М, IX, 11), рис (и вѣверица или лисица или заѫчина или ждер или рис В, XI, 21), добродетел (добродетел вь христïанство В, СХXIII, 153) указывают на отвердение конечного согласного. С этими примерами вполне согласуются слова мужского рода, подтверждающие отвердение конечных согласных (см. ниже).
Множественное число образуется с помощью флексии и (доста празни рѣчи — М, ХIII, 66). Употребительна в этом склонении и собирательная форма (из грамоты Басараба III — аще любите мир и добродѣтеліе — В, СХІV, 142).
Как хорошо известно, склонение основ на согласный (ч, ъv) уже в старославянскях памятниках претерпело существенные изменения: оно испытало глубокое влияние со стороны других склонений женского рода. Что касается валашских грамот XIV—XV вв., то в них встречаются отдельные формы этого архаического склонения, но неумелое и противоречивое их употребление со всей очевидностью подтверждает их книжный источник. В живом языке сохранялась лишь неизменяемая общая форма. В именительном ед. слово дочь в грамотах имеет различную форму:
дъщи (из грамоты Басараба III — а то Лаïотова дъщи она ест дъщи господарска — В, СХХVII, 158),
дъщере (из грамоты Раду IV — Иван и дъщере му Стана — М, IX, 28),
дъщери (см. Вен., 133);
в более поздних памятниках XVI— XVII вв. находим дъщера (из грамоты воеводы Александра от. 31 мая 1625 г. — Станка, дъщера Татулова — М, IX, 51) и дъщеря (дъщеря на име Нѣга — Вен., 291).
Последняя форма согласуется с данными новоболгарского языка, обычной формой в котором является дъщеря. Сохраняется и дъще в значении зьательной формы. [1]
Все указанные формы представляют собой неизменяемые формы общего падежа, которые аналитическими средствами
1. В грамоте XVI в. (от Михни I) находим дъще: заради дъще му Руксанда (М, XIII, 112).
273
выражают падежные отношения.
Примеры:
из грамот Раду
IV — и съ дѫщере му
на име Станка (Вен., 133), та си уложи дъщере си Стана (М, IX, 28),
дъщери му припустить
гь
(Вен., 133);
из грамоты Влада ІІІ Монаха — и от дъщери (М, IX, 19).
В одной из грамот Раду IV, изданной Венелиным, находим искусственное образование дат. мн.: дъщерïомъ ему (Вен., 134).
Во множественном числе данное слово имеет форму дъщери (та уложи дъщери Станка и Виша и Рада — Вен. 133) или дъщере (съ сынови му съ дъщере му и съ бродове от воденице — грамота 1456 г. (цит. по Милетичу, IX); из грамоты Раду IV — съ дъщере ему.
Встречаем изредка старые косвенные падежи от мати, но без их старого грамматического значения. Так, в грамоте Басараба III находим матере в значении прямого падежа: а оно да му ес съпостасница прѣчиста богоматере на страшнѣм и неумитном съдище (М, IX, 11), в значении прямого объекта женѫ и матере му (В, ХXIII, 43). Встречаем в валашских грамотах и матерь — жупанова Михалчѣ бана матерь (Вен., 260). В славянском языке Валахии это слово отсутствовало, так же как и в большинстве живых болгарских говоров. В новоболгарском языке находим слово майка, которое в среднеболгарских церковных памятнихах отсутствует. Это же слово (а не матер) находим в современном румынском языке: maică, maica precista, maica-mare, maica-mica и др. [1] Слово это встречается уже в валашских грамотах XV в.: из грамоты Раду IV — понеже су били дадени прикïю майке гсву ми от родïтелïе ú (M, IX, 20). Заимствовать его валашские книжники из среднеболгарского языка не могли, так как в книжном болгарском языке оно появляется лишь в новоболгарский период, т. е. с конца XVI в. Майка возникло в народном славянском языке Мизии, Фракии, Македонии и Дакии уже давно и вытеснило старое, державшееся сравнительно долго под влиянием церковной книги.
1. C i h a c, Dictionnaire, 1879, р. 182—183.
274
Слово кръвь в полном соответствии с общей системой не имеет падежных форм и изменяется лишь по числам:
из грамоты Мирчи Великого — кръв
его на них и на ч
дох
их (М, ІХ, 4);
из грамоты Влада Дракула — си пролива ѫт кръви за вас (М, ХIII, 34).
В грамотах Мирчи Великого находим слово любовь в общей форме с собирательным суффиксом — съ любовие (С, I, 1). В другой грамоте встречаем — и сь любовию (С, X, 10). Этот сербизм в данном слове проник в валашские грамоты еще до наступления непосредственного сербского влияния через болгарскую книжность (подробнее об этом см. в предшествующей главе).
Слово церковь объединилось со словами основ на а: из грамоты Раду IV — да ми направи некои прозорци на цръкву (В, CCI, 241).