(Введение)
Въ концѣ XIV столѣтія на двухъ окраинахъ славянскаго міра произошло столкновеніе съ азіятскими варварами, имѣвшее рѣшительное вліяніе на судьбу обоихъ славянскихъ народовъ, участвовавшихъ въ борьбѣ. Но исходъ этихъ столкновеній былъ различенъ: на Куликовомъ полѣ Русскіе поразили Татаръ, на Косовомъ полѣ Сербы были разбиты Турками. Нельзя отрицать, что устройство политической жизни у обоихъ племенъ имѣло нѣкоторое вліяніе на оба событія. У Русскихъ возвышалась княжеская власть; у Сербовъ замѣчалось обратное явленіе — распаденіе королевства на отдѣльныя области подъ властію особыхъ деспотовъ, бановъ и имъ подобныхъ правителей. Это былъ урокъ, данный исторіей всѣмъ Славянамъ.
По мѣрѣ того, какъ русское племя крѣпло подъ рукою московскихъ государей, сербское племя все болѣе и болѣе дробилось и подчинялось государямъ чуждаго происхожденія. При этомъ большая часть сербскихъ земель подпала подъ власть Турокъ и была раздѣлена на нѣсколько пашалыковъ, жившихъ отдѣльными интересами, имѣвшихъ особыя внутреннія отношенія. Наиболѣе самостоятельности въ послѣднемъ смыслѣ удержалъ Бѣлградскій пашалыкъ, составляющій лишь восточную окраину земель, населенныхъ Сербами, но ранѣе другихъ почувствовавшій потребность освободиться изъ подъ турецкаго ига. Сперва, въ XVII и XVIII вѣкахъ, онъ встрѣчалъ нѣкоторую поддержку въ своей борьбѣ съ мусульманами въ сосѣдней Австріи; но эта поддержка была основана на эгоистическихъ расчетахъ вѣнскаго Министерства. Вслѣдъ за тѣмъ стремленія Сербовъ встрѣтились съ политикой русскихъ государей, желавшихъ освободить
VI
христіанскіе народы на Востокѣ. Пока вопросъ касался простой борьбы съ Турками, до тѣхъ поръ стремленія покровительствующаго и покровительствуемаго народовъ не были въ разладѣ между собою. Но побѣдители Турокъ не знали внутренняго быта своихъ единоплеменниковъ, были совершенно незнакомы съ ихъ мѣстными интересами и положеніемъ партій.
Въ маленькой Сербіи всегда развита была власть народная, выражавшаяся посредствомъ народной скупщины; а въ промежутокъ отъ Вѣнскаго конгресса до Адріанопольскаго мира въ ней развилась княжеская власть, опиравшаяся на волю народа. Но русская дипломатія помогла Портѣ выдвинуть впередъ власть старѣйшинъ и почти уничтожила княжескую власть посредствомъ устава 1839 года, который передалъ законодательную власть въ руки Совѣта, состоявшаго изъ 17 членовъ, отнявъ ее у князя и народа. Вслѣдствіе того въ Сербіи началась ожесточенная борьба партій; власть князя совершенно поникла, значеніе народа изчезло. При такомъ положеніи дѣлъ Турція снова возстановила свое вліяніе на сербскія дѣла,—а сосѣдняя Австрія вытѣснила на дѣлѣ вліяніе Россіи, которое однакожь признано было дипломатически. Къ этой мѣстной ошибкѣ присоединилась болѣе общая, измѣнившая всю русскую политику на Востокѣ. Россія, стремившаяся до Вѣнскаго конгресса и даже до Адріанопольскаго мира къ изгнанію Турокъ изъ Европы и освобожденію христіанъ, увлеклась широтою интересовъ, входящихъ въ Восточный вопросъ, и своими отношеніями къ Франціи и Англіи, и когда первая стала выдвигать на отдаленномъ Востокѣ Египетъ, который могъ бы замѣнить Турцію, Россія за одно съ Англіей, для которой французское вліяніе на Востокѣ было опасно, не только спасла султана отъ Египетскаго паши, но и снова подчинила послѣдняго первому, заботясь о сохраненіи въ цѣлости Турецкой имперіи. Такая ошибка сказалась во время послѣдней Восточной войны. Христіанскіе народы, все еще подчиненные Турціи, не могли принять участія въ войнѣ, и Россія была предоставлена самой себѣ. Но заслуга Россіи предъ Сербіей состоитъ въ томъ, что она спасла ее отъ поглощенія Австріей, болѣе опасной для Сербовъ, чѣмъ Турція; она прервала нить тѣхъ дипломатическихъ преданій,
VII
которыя считали Австрію наслѣдницей султана на Балканскомъ полуостровѣ.
Нынѣ, когда Сербія находится подъ общимъ покровительствомъ всѣхъ европейскихъ державъ, когда Восточная война, внѣ всякаго сомнѣнія, указала на ошибочность и шаткость надеждъ, заставившихъ Россію поддержать Турцію въ борьбѣ съ Египтомъ, когда Сербскою народною скупщиной признана неудовлетворительность устава 1839 года, законодательная власть снова передается князю и народу, за Совѣтомъ же остается только совѣщательный голосъ, и вводится отвѣтственность министровъ, — нынѣ исторія русскаго покровительства Сербіи можетъ быть предметомъ хладнокровнаго изученія. Людямъ нашего времени, отдѣленнымъ отъ прежняго вмѣшательства русской дипломатіи въ сербскія дѣла столькими великими событіями, совершенно измѣнившими отношенія на Востокѣ, никогда не лишне ознакомиться съ тѣми ошибками, которыя сдѣланы въ предшествовавшія десятилѣтія. Но эти ошибки не могутъ имѣть вліяніе на справедливую оцѣнку тѣхъ существенныхъ услугъ, которыя были оказаны Россіей освобождающейся Сербіи.
Для русскихъ вопросъ о существованіи Сербіи важенъ потому, что съ нею тѣсно связана судьба всѣхъ южныхъ Славянъ, а чрезъ то и Восточный вопросъ. Послѣдній обнимаетъ собою множество мелкихъ и мѣстныхъ вопросовъ. Только при тщательномъ вниманіи къ этимъ мѣстнымъ интересамъ можетъ быть рѣшенъ и главный вопросъ. Слишкомъ громадный самъ по себѣ, онъ можетъ поглотить самыя отважныя, самыя обширныя силы, если будетъ обобщенъ. Связывать судьбу Сиріи съ судьбою Сербіи, Египта съ участію Румынскихъ княжествъ, Герцеговины съ вопросомъ о Кандіи, значило бы добровольно тратить свои усилія на невозможное дѣло. Между тѣмъ до послѣдней Восточной войны такое обобщеніе всѣхъ мѣстныхъ интересовъ подъ видомъ одного Восточнаго вопроса было въ болышомъ ходу. Восточная война показала всю несостоятельность такого воззрѣнія, и прежде, чѣмъ мечтать объ освобожденіи всего Востока, пожелаемъ окончательнаго освобожденія Сербіи, о важности котораго еще въ 1804 году митрополитъ австрійскихъ Сербовъ
VIII
Стратимировичь говорилъ слѣдующeе:
«таковое о воздвиженіи новаго Славяно-Сербскаго государства понятіе толь живо представляется моему уму и сердцу, толь полезно за Россійскій Императорскій домъ, толь славно за весь славянскій родъ, что ни каковый, хотя и величайшій, трудъ, ни каковое, хотя величайшее, иждивеніе не можетъ быть о пріобрѣтеніи того превелико; но всякъ истинный истиннаго Славянскаго рода и ревности Россіянъ и своего государя искренный любитель, о осуществованіи того со всѣми силами подвизати бы ся имѣлъ. Боторое осуществованіе, аще и когда, то въ нынѣшнемъ времени, не невозможно быти видится».
Такимъ образомъ цѣль настоящаго сочиненія не только ознакомить читателей съ дѣйствіями европейской дипломатіи по Сербскому вопросу, но и съ внутреннею жизнью Сербскаго княжества. Въ исторіи послѣдняго почти нельзя отдѣлять внутреннее развитіе отъ внѣшнихъ отношеній. Однакожь самая близость событій къ нашему времени, невозможность имѣть подъ руками всѣ матеріалы, заставили насъ отказаться отъ мысли написать полную исторію Сербскаго княжества. Исполнить эту задачу обязаны сербскіе историки. Въ настоящее время дѣятельность Бѣлградскаго Ученаго Общества обращена на прошедшія судьбы Сербскаго народа. Но зато у русскаго писателя есть одно преимущество предъ сербскими: не связанный ничѣмъ съ интересами той или другой внутренней партіи въ Сербіи, онъ можетъ свободнѣе относиться къ ихъ борьбѣ, можетъ спокойнѣе смотрѣть на ихъ дѣла. На сербскомъ языкѣ нѣть еще сочиненія, которое бы обнимало собою всю исторію Сербскаго княжества отъ возстанія Кара-Георгія до послѣднихъ дней; но можно найти не мало отдѣльныхъ статей и сочиненій, касающихся того или другаго вопроса изъ этого времени. Но одной сербской исторической литературы было бы недостаточно для полнаго знакомства съ исторіей Сербіи за нынѣшнее столѣтіе. Этому недостатку много помогаютъ живость историческихъ преданій въ Сербскомъ народѣ и возможность не только бесѣдовать съ участниками въ дѣлахъ Сербіи за послѣднія десятилѣтія, но и встрѣтить въ ихъ рукахъ богатый рукописный матеріалъ. Пишущій эти строки имѣлъ случай не только пользоваться указаніями, но и перепискою,
IX
мемуарами и другими замѣтками Сербовъ изъ Австріи и самаго княжества, во время своего пребыванія въ Сербскихъ земляхъ въ 1864 году. Благодаря тѣхъ изъ нихъ, кто остался въ живыхъ, за ихъ полезныя указанія и сообщенія, авторъ долженъ вспомнить здѣсь добрымъ словомъ скончавшихся въ нынѣшнемъ году Іована Хаджича (въ литературѣ Милошъ Свѣтичь), составлявшаго гражданскіе и уголовные законы для Сербіи, и Лазаря Арсеньевича (Баталаку), въ продолженіи всей своей жизни собиравшаго историческій матеріалъ касательно событій, въ которыхъ онъ самъ былъ или участникомъ или очевидцемъ. Авторъ надѣется, что его сочиненіе вызоветъ въ Сербской литературѣ потребность дополненій и поправокъ къ его книгѣ.
Москва. Іюля 5-го 1869 года.