Глава шестая. ДРЕВНЕРУССКАЯ И РУССКАЯ РЕДАКЦИЯ СТАРОБОЛГАРСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА (СОБСТВЕННО ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК) - ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ ПОПОЛНЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ У РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
1. Генезис церковнославянских устойчивых сочетаний 439
2. Лексический состав библейских и других устойчивых сочетаний и выражений 450
3. Семантические особенности библейских и церковнославянских сочетаний и выражений 454
Древнерусская и русская редакция староболгарского литературного языка (собственно церковнославянский литературный язык, по другой терминологии) служит также и одним из источников пополнения фразеологических ресурсов русского литературного языка значительным слоем фразеологических единиц. В работе принимается более широкое толкование фразеологических единиц, к которым относим не только фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания, не и фразеологические выражения (поговорки, пословицы, крылатые слова, словосочетания в функции постоянных сравнений, повторяемые цитаты, различных типов клише, речевые штампы и т.д.). Таким образом, мы принимаем во внимание универсальные, общие и характерные признаки фразеологических единиц - семантические сдвиги в значениях лексических компонентов (представленных в словосочетаниях или предложениях), воспроизводимость и устойчивость. В некоторых случаях не все указанные признаки представлены в одинаковой мере, что связано и с определенными свойствами. Это - идиоматичность, для которой характерно слитное значение (фразеологические сращения и фразеологические единства), или аналитическое значение (фразеологические сочетания).
Наличие в русской фразеологии фразеологических единиц, источником которых служила переводная и древнеболгарская христианская, богословская, богослужебная и т.п. литература, не является изолированным фактом. Подобные библейские и другие церковнославянские устойчивые сочетания встречаются во многих языках. Это естественный результат распространения христианства и христианской литературы. "Библия, особенно в Средние века, остается настольной книгой. Стилистическая
438
красота этого сборника легенд сильно влияет на словотворчество европейских писателей" [406]. Различные авторы (писатели, журналисты, публицисты, политические и культурные деятели и др.) используют церковнославянские устойчивые сочетания [407], потому что они выражают житейскую мудрость, различные идеи и образы, потому что они отличаются своей художественной выразительно и эмоционально экспрессивной окрашенностью.
Из широкого круга вопросов, относящихся к проблеме церковнославянских устойчивых сочетаниях в русском литературном языке, в этой части работы отобраны только несколько.
1. Генезис церковнославянских устойчивых сочетаний
Наименование "церковнославянские устойчивые сочетания" объединяет неоднородные по генезису фразеологические единицы и выражения. Но генетические отличия в некоторых случаях остаются трудно доказуемыми, потому что, привлекая "такие источники, как Библия, Омир или Езоп, мы вообще приближаемся к границам мифа, к полней неуверенности относительно того, что является первоисточником соответствующего выражения" [408]. С другой стороны, существуют устойчивые сочетания, которые не являются непосредственными цитатами из христианской библейской, богословской, церковной и т.п. литературы, а созданы на их основе, на базе отдельных мифов, образов, сюжетов. "Но когда такие выражения появились, кому они принадлежат, не всегда возможно точно установить" [409]. В отдельных случаях трудно разграничиваются и устойчивые сочетания, возникшие в списанной переводной христианской, церковно-богослужебной, богословской и др. литературе от устойчивых сочетаний, представленных
406. С.Г.Займовский. Крылатое слово. М.-Л., 1930, с.17-18.
407. Условный термин "церковнославянские устойчивые сочетания" служит для наименования фразеологических единиц и фразеологических выражений, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п литература - П.Ф.
408. С.Г.Займовский. Крылатое слово, с.12.
409. Н.С.Ашукин, М.Г.Ашукина. Крылатые слова. М., 1960, с.4.
439
в христианской оригинальной древнерусской литературе. Поэтому классификация изучаемого материала дается в самом общем виде.
- Часть церковнославянских устойчивых сочетаний относится к старозаветным и новозаветным источникам, распространенным в Киевской и Московской Руси в списках, напр. Бытие, Исход, Книга Иисуса Навина, книги царств, Товита, Иова, Псалтырь, притчи Соломоновы, Песня Песней, Екклезиаст, Евангелия от Матфея, Марка, Луки, Иоанна, Деяния Апостолов, послания Иакова, Петра, Иоанна, Павла, Откровение Иоанна Богослова и др. Некоторые авторы обозначают подобные устойчивые сочетания и выражения термином библеизмы. Они сохраняются в русском литературном языке в церковнославянском или в русском переводе.
См. агнец божий (Иоан 1,29), агнец пасхальный (Лука, 22,7), адовы врата (Матфей 10,18), адские муки (Псалт. 114,3), аки лев рыкаяй (Откр. 10,3), алчущие и жаждущие (Матфей 16,18), альфа и омега (Откр. 1,10), бить себя в грудь (Лука 23,48), блаженны миротворцы (Матфей 5,9), блажен муж, который не ходит на совет нечестивых (Псалт. 1,1), божья благодать (1 Коринф. 15,10), бог дал, бог взял (Иов. 1,21), бог весть (Бытие 3,5), бросать камень (Иоанн 8,7), бросать жребий об одеждах (Матфей 27, 35), бросать слова на ветер (Иов. 6, 26), бремена тяжкие и неудобоносимые (Матфей 23, 4), будьте мудри, как змии, и просты, как голуби (Матфей 10, 16), в мгновение ока (1 Коринф. 15, 22), во веки веков (1 Петр 5,11), в поте лица (Бытие 3,19), во время оно (Иоанн 1, 35), во многоглаголании несть спасения (Матфей 6, 7), во едину от суббот (Лука, 24,1), во сто крат (Матфей 13, 8), во чреве матери (Псалт. 21,11), во многой мудрости много печали (Екклез. 1,18), велики и чудны дела твои, господи (Откр. 15,3), венец славы (1 Петр 5,1), вера без дел мертва (Иаков 2,26), вера, надежда и любовь (1 Коринф. 13,13), верный, в малом и во многом верен (Лука 16,10), весь мир (Матфей. 25,34), вечные муки (Матфей 25,46), вкушать от древа познания добра и зла (Бытие 2,17), вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю (1 Царств 14,43), власти предержащие (Римл. 13,1), вложить персты в язвы (Иоанн 20,25), власть тьмы (Лука 22,53), возложение рук (Деяния 8,18), возвращается ветер на круги своя (Екклез. 1,6),
440
возвращается пес на свою блевотину (II Петр 2,22), взыскующие вышнего неведомого града (Посл.евр.13,14), вопиять гласом велиим (Матфей 27,46), воскреснуть из мертвых (Марк 9,10), врата смертныя (Псалт. 106, 18), врачу, исцелися сам! (Лука 4,23), всяко даяние благо (Иаков 1,17), все произошло из праха и в прах вернется (Екклез. 3,20), всему свое время, и время всякой вещи под небом (Екклез. 3,1), всяк человек ложь (Псалт. 115,2), всем сердцем, всей душой (Второз. 6,5), выпить чашу до дна (Исайя 57,17), гееннаогненная (Матфей 5,22), где будет труп, там соберутся орлы (Матфей 24,28), где нет больше дров, огонь погасает (Притчи 26,20), глас трубный (Иезек. 33,4), глас вопиющего в пустыне (Исайя 3), глад и мор (Иезек. 7,15), горе миру от соблазнов (Матфей 18,7), горнило страданий (Премудр. 3,6), господь кого любит, того и наказывает (Притчи 3,12), гробы повапленные (Матфей 23,27), грядущее поколение (Псалт. 101,19), грехи молодости (Псалт. 24,7), да минует меня чаша сия (Марк. 14,36), дающий нищему не обеднеет (Притчи 28,27), дел рук человеческих (Премудр. 13,10), до скончания века (Матфей 28,20), дети дьявола (I Иоанн 3,10), до основания разрушить (Псалт. 136,7), довлеет дневи злоба его (Матфей 6,34), дом божий (Бытие 28,17), живая вода (Бытие 21,19), его же царствцию не будет конца (Лука 1,33), еже писах, писах (Иоанн 13,22), жатвы много, а делателей мало (Лука 10,2), жнет, где не сеял (Матфей 25,24), закон и пророки (Матфей 7,12), зарыть талант в землю (Матфей 25,15), звезда от звезда разнствует во славе (I Коринф.15,4), земля, где течет молоко и мед (Левит 20,24), земля еси и в землю изыдеши (Премудр. 17,1), злачное место (Псалт.22,2), знамение времени (Матфей. 16,3), зубовный скреж (Матфей 10,42), и беси веруют (Иаков 2,19), избрать благую часть (Лука 10,42), изгнать из храма (Лука 19,45), иже с ним (Лука 22,49), им же имя легион (Марк 5,9), имеющий уши слышать да слышит (Матфей 11,15), испустить дух (Матфей 27,50), исчезать, аки дым (Псалт. 101,4), ищите и обрящете (Лука 11,9), камни вопиют (Лука 19,40), камня на камне не оставить (Матфей 24,2), камень преткновения (Исайя 8,14), книга жизни (Откр. 6,8), книга за семью печатями (Откр. 6,8), кому много дается с того много и взыщается (Лука 12,48), конец пришел (Иерем. 51,13),
441
концы земли (Псалт 21,28), корень зла (Иов 19, 28), кость от костей и плоть от плоти (Бытие 2,23), краеугольный камень (Исайя 28,16), кто сеет ветер, пожнет бурю (Осия 8,7), кто думает, что он что-то знает, тот ничего еще не знает так, как должно знать (1 Коринф. 8,2), кто не со мной, тот против меня (Матфей 12,30), кто не против вас, тот за вас (Марк 10,40), кто погубит душу свою, тот спасет ее (Матфей 16,25), левая рука не знает, что делает правая (Матфей 6,3), легче верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие небесное (Лука 18,25), лицо земли (Бытие 7,4), ловец человеков (Марк 1,17), лобное место (Матфей 27,33), лоно Авраамово (Лука 16,22), любить ближнего, как самого себя (Левит 19,18), любовь сильна , как смерть (Песни 8,6), медный лоб (Исайя 48,4), между небом и землей (II Царств. 18,9), меньшая братия (Матфей 25, 40), мерзость запустения (Даниил 9,27), метать жребий об одеждах (Псалт.21,19), мир вам (Лука 24,36), мир дому сему (Лука 10,5), много званых, мало избранных (Матфей 22,14), морская пучина (Михей 7,19), меч духовный (Ефесян. 6,17), на земли мир, во чловецех благоволение (Лука 2,14), начало премудрости страх божий (Псалт. 110,10), не добро быти человеку единому (Бытие 2,18), не о хлебе едином жив будет человек (Второзак. 8,3), не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием (Екклез. 1,8), ненасытимы глаза человеческие (Притчи 27,20), не человек для субботы, а суббота для человека (Марк 2,27), не ведают, что творят (Лука 23,34), не от мира сего (Иоанн 8,23), не судите, да не судимы будете (Лука 5,37), не всякий, говорящий мне: "господи, господи!", войдет в царство небесное (Матфей 7,21), не я ли, господи? (Матфей 26,22), неопалимая купина (Исход 3,2), нет покоя (Иов 3,26), несть числа (Псалт. 103,25), несть пророка в отечестве своем (Лука 4,24), ни на йоту (Матфей 5,18), нищие духом (Матфей 5,3), ничтоже сумняшеся (Иаков 1,6), нести свой крест (Иоанн 19,17), обетованная земля (Ереям 11,4), овому талант, овому два (Матфей 25,15), овцы без пастыря (Марк 6,34), огонь и жупел (Бытие 19,24), один сеет, а другой жнет (Иоанн 4,37), от лукаваго (Матфей 5,37), оружие правды (II Коринф. 6,7), отец небесный (Матфей 5,48), стрясти прах от ног своих (Матфей 10,14), отделять овец от козлищ, козлищ от ягнят (Матфей 25,32),
442
оцеживать комара (Матфей 27,24), око за око, зуб за зуб (Второзак. 19,27), перековать мечи на орала (Исайя 2,4), переполнить чашу (Псалт. 22,5), перст божий (Бторозак.9,10), песнь песней (Песнь, заглавие), положить душу за кого-н. (Иоанн 15,13), пост и молитва (Марк 9,29), последние будут первыми (Матфей 19,30) порождение ехидны (Матфей 3,7), по образу и подобию (Бытие 5,3), плоды трудов (Премудр. 3,15), поднять меч (Исайя 2,4), посыпать главу пеплом (Иов 2,12), почить от дел (Бытие 2,3), приносить плоды (Матфей 13,18), негде приклонить голову (Лука 9,58), придите ко мне вси труждающиеся (Матфей 11,28), прах и пепел (Бытие 18,27), превратиться в прах (Премудр. 2,3) предел, его же не прейдеши (Даниил 6,7-8), препоясывать чресла (Иов 40,2), приносить (в) жертву (Левит 23,25), прильпе язык к гортани (Псалт. 136,6), притча во языцех (Второзак. 28,37), псу живому лучше, нежели мертвому льву (Екклес. 9,4), птицы небесные (Матфей 6,26), пути истины (Премудр. 5,6), раб ленивый и лукавый (Матфей 25,26), ради бога (Псалт. 68,8), разве я сторож брату моему (Бытие 4,9), распни его! (Марк. 15,13), разодрать на себе ризы (Матфей 26,65), разверзлись хляби небесные (Бытие 7,11), рече безумец в сердце своем несть бог! (Псалт. 13,1), род проходит, род приходит, а земля пребывает во веки (Екклес. 4,4), рождество Христово (Матфей 1,18), рука смерти (Даниил 3,88), с миром идти (Бытие 26,29), святая святых (Исход 26,34), служить мамоне (Матфей 6,24), смерть! где твое жало? ад? где твоя победа? (Осия 13,14), со страхом и трепетом (Псалт. 54,6), сосуд скудельный (Исайя 30,14), сотворить себе кумира (Исход 20,4), соль земли (Матфей 5,13), стомаха рада (I Тимофей 5,23), страха ради иудейска (Иоанн 19,38), спасать душу (Марк 3,4), спать вечным сном (Иерем. 51,57), ставить во главу угла (Псалт. 117,22), стезя правды (Псалт. 26,11), суета сует (Екклес. 1,2), сыны человеческие (Бытие 5,23), сыны века сего (Лука 16,8), тайна сия велика есть (Ефес. 5,32), терновый венец (Марк 15,17), темна вода во облацех (Псалт. 17,12), твердь небесная (Бытие 1,1), тленное тело (Премудр. 9,15), толцыте и отверзется (Лука 11,9), предать за тридцать сребреников (Матфей 26,15), тьма кромешная (Матфей 22,13), умыть руки (Матфей 27,24), фиговый листок (Бытие 3,7),
443
хлеб насущный (Притч. 30,8), хранить, как зеницу ока (Второз. 32,10), хромать на оба колена (III Царств. 18,21) царство небесное (Матфей 20,21), чающие движение воды (Иоанн 5,3), человека не имам (Иоанн 5,7), что делаешь, делай скорее! (Иоанн 13,27), что есть истина? (Иоанн 18,38), что ты досеял, то и пожнешь (Галат. 6,7), щит веры (Ефес 6,16), яко тать в нощи (I фес 5,2), явиться с пустыми руками (Исход 23, 15), юдоль плача (Псалт. 83,7) и т.д.
Отдельные устойчивые словосочетания и выражения получают распространение с некоторыми изменениями по отношению к своему облику в первоисточниках. Но в целом они связаны с соответствующими первоначальными устойчивыми словосочетаниями и выражениями, поэтому они условно относятся к рассматриваемому разряду. См., напр., ничто не ново под луной (и ничего нет нового под солнцем - Екклез. 1,9). См. еще: все за одного, один за всех (II Коринф. 5,15), всуе приемлет (Исход 3), воздать должное по делам (Притчи 12,14), вливать новое вино в старые мехи (Матфей 9,17), в чужом глазу сучок видим, а в своем бревна не замечаем (Лука 6,41), если кто ударит тебя в правую щеку, обрати и другую (Матфей 5,39), заднюю созерцать (Исход 33,23), злоба дня (Матфей 6,34), дорога милостыня во время скудости (Премудр. Иис. 35,23), до основания разрушить (Псалт. 136,7), мертвенный агнец (Исход 66,3), идти по стезе чьей-л. (Иов 24,13), копать яму кому (Екклес. 10,8), излить свой гнев (Откр. 16,1), кесарево кесарю, а божие богу (Матф. 22,21), кто не работает, тот не есть (II фес. 3,10), кто без греха (Иоанн 8,7), как зеницу ока беречь (Второзак. 36,10), ложь во спасение (Псалт. 32,17), мягкие слова кости ломят (Премудр. 25,15), метать бисер перед свиньями (Матфей 7,6), метать громы и молнии (Откр. 4,5), мертвая буква (II Коринф. 3,6), нет ни злина, ни иудея (Галат. 3,28), напоять оцтом и желчью (Псалт. 68,22), невзира на лица (Матфей 22,16), оглядываться назад (Бытие 19,17), отправляться к праотцам (IV Царств, 22,20), пропасть между кем/чем (Лука 16,20), первый между равными (Премудр. Иис.32,1), отдать богу душу (Псалт. 30,6), поднимать знамя (Псалт. 19,6), питаться медом и акридами (Марк 1,6), плыть против течения (Премудр. Иис. 4,30), по градам и весям (Лука 13,25), против рожна идти (Деяния 9,5),
444
своя, своих не познаша (Иоанн 1,10-11), свято место пусто не бывает (I Царств. 20,18), сильные мира сего (II Царств. 7,9), смертный грех (I Иоанн 5,16-17), совратить с пути истины (Премудр. 5,6), судить по делам (I Петр 1,17), тайное стало явным (Лука 8,17), тяжесть свалилась с плеч (Псалт. 80,7) и др.
Генезис отдельных фразеологических единиц и выражений обусловлен более старыми источниками. Так, напр., выражение "врачу, исцелися сам!" было известно еще Еврипиду и Плутарху, афоризм "я знаю только то, что ничего не знаю" часто используется Сократом, устойчивое сочетание "пройти сквозь огонь, воду и медные трубы" встречается в античной литературе. Фразеологические единицы и выражения подобного типа включаются в наш материал, потому что они получают распространение посредством христианской богослужебной и богословской литературы.
Появление церковнославянских устойчивых единиц и выражений является результатом широкого распространения христианских богослужебных, богословских и т.п.книг, среди которых особой популярностью пользуются Евангелие, Псалтырь, Притчи и премудрости Соломона, Песнь Песней, Екклесиаст, Апокалипсис и т.д., многие из которых используются не только в богослужении, но и в качестве учебных книг. В древнерусской и русской литературе церковнославянские устойчивые сочетания служат оригинальным средством художественной выразительности, многие из них проникают даже в разговорную речь, сохраняясь до наших дней. Анализ эволюции и распространения сотен подобных устойчивых единиц и выражений, показывает, что первоначально они зафиксированы в списках с христианской богослужебной, богословской и т.п. переводной древнеболгарской литературы. Постепенно их начинают использовать древнерусские книжники в своих оригинальных сочинениях. Таким образом, осуществляется процесс их заимствования и проникновения в систему литературного языка. См. примеры: терновый венец (Марк 15,18; Остр.ев.; Кир.Тур.), что посеешь, то и пожнешь (Галат. 6,7; Новг. 1 лет.) и т.д.
Выделяется разряд церковнославянских устойчивых единиц и выражений, источником которых с большей или меньшей
445
уверенностью можно считать христианская церковно-богослужебная проповедническая, житийная и т.п. литература, религиозные обряды, церковный быт, напр.
аз грешный, ангел-хранитель, благорастворение воздухов; блаженней памяти; божья тварь; божьей милостью; бренное тело; бог простит; в руце божией; в сем веке; вечная память; Ветхий завет; великий пост;
воздеть руки (горе); возносить очи (горе); возложение рук; вопиет и глаголет; всевидящее око; во вся тяжкая; вторе пришествие; всех и вся; все и вся; греховное древо; грешная рука, град стольный; до положения риз; десница божия; до окончания века; до последнего издыхания; душой и телом; его же и монаси приемлют; елико возможно; един в трех лицах; жертва вечерняя; житейское море; жития святых; житейская суета; закон божий; земной рай; и остави нам долги наша!, идти на Голгофу; избавлять благочестивых от искушения; идти на дух; исчадие ада; Исайя, лукуй!; кропить святой водой; ковчег завета; кадить фимиамом (ладоном); крестное знамение; крестный ход; легион бесов; матерь божия; многая лета, на сон грядущий; начать за здравие, а кончить за упокой; наш брат Исаакий; небесные силы; око недреманное; опочить в бозе; один в двух естествах; отцы церкви; отпущение грехов; ныне и присне и во веки веков; Новый завет; причислять к лику святых; преклонять колена; пещные действо; петь аллилую; петь осанну; петь Лазаря; простирать длани; промысл божий (божий промысл); пуп земли; райское житье; раб божий; святыя врата; с младых ногтей; святое писание; свет этот; свет тот; светлое воскресение; святая неделя; святой дух (святым духом); семо и овамо; служить молебен; святая троица; смертный час; страстная седмица; сошествие святого духа; сырная седмица; страсти господни; символ веры; страшный суд; страшное пришедствие; страшная Голгофа; Стадо Христово; страх божий; стадо смирных овец; трапезу делить; тайная вечеря; усекновение главы; уйти в горний мир; хождение по мукам; ходить по мытарством; Христова невеста; Христос воскресе; царство небесное; царь небесный; царица небесная; царские врата; церковное покаяние.
Утверждение подобных устойчивых и терминологических сочетаний обусловлено тоже широким распространением древнерусской
446
и русской христианской литературы, посредством которой они проникают и в светскую сферу, напр. великий пост (Ефр. Корм, Псковск. 1 лет.), аз грешный (Юр.ев., Дух Ив.Дан.), божий промысл (Изб.1073 г., Ипат.лет.) и т.д.
К другому разряду относим устойчивые сочетания и выражения, которые формируются на основе различных библейских мифов, легенд, образов, цитат или по образцу некоторых библейских и церковнославянских фразеологических единиц и выражений. Точное определение источника подобных устойчивых сочетаний и выражений станет возможным после целостного изучения языка древнерусской литературы и письменности. Мы включаем их в данный раздел условно, поскольку они связаны в структурном или семантическом отношении с существующими библеизмами, церковнославянскими устойчивыми сочетаниями и выражениями. Так напр., устойчивое сочетание "волк в овечьей шкуре" формирано на основе евангельского текста: "Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные" (Матфей 7,15). Н.М.Шанский указывает на то, что фразеологизм волк в овечьей шкуре по своему лексико-грамматическому составу в качестве целостной единицы является исконно русским [410]. Но данные свидетельствуют о том, что он формируется в древнерусской разновидности староболгарского литературного языка древнерусской редакции (или книжно-славянского типа древнерусского литературного языка, по терминологии В.В.Виноградова). Он засвидетельствован в проповеди епископа Туровского: "Аріи попь бяше... вълкъ овечею покровенъ кожею".
На основе устойчивого сочетания агнец божий (переносное обозначение безгрешного человека, милосердного существа или Иисуса Христа) постепенно возникают: агнец незлоблив (Мин.Сент. XII в.), агнец чистый (Иак.пам.Влад.). К XVIII в. получают распространение устойчивые сочетания непорочный агнец, кроткий как (яко) агнец. См.: "Она смиренна яко агнец" [411].
410. Н.М.Шанский. Фразеология современного русского языка. М., 1963, с.87.
411. Словарь русского языка XVIII века, вып. 1. Ленинград, 1984, с.22.
447
См. подобные устойчивые сочетания и выражения: Адамовы веки (Бытие 5); Аредовы веки (Бытие 5); беден, как Лазарь (Лука 16); беден, как Иов (Иов 17); бесплодная смоков (Матфей 21); блудный сын (Лука 15); блудница вавилонская (Откр. 17); быть на седьмом (втором) небе (II Коринф.); божьей милостью (I Коринф. 3); и божьей милостью поэт; бросать слова на ветер (Иов 6); и бросать деньги на ветер; возвести очи горе (Иоанн 11) и возвести брови горе; воздать должное по делам (Притчи 12) и воздать должное по заслугам; владыка неба и земли (Бытие 14,19) и владыка жизни; взявшие меч, мечом погибнут (Матфей 26,52), и кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет; вавилонский плач (Псалт. 136); вавилонское пленение (Псалт. 136); вавилонская тоска (Откр.18), вавилонское столпотворение (Бытие II); Валаамова ослица (Числа 22); Валтасаров пир (Даниил 5) и пир во время чумы; вера горами двигает (Матфей 17); ветхий Адам (Римлян. 6); воскресение Лазара (Иоанн 12); всякой тваре по паре (Бытие 6); горнило страданий (Премудр.6,3) и горнило страстей; дело рук человеческих (Премудр. 13,10) и кормиться трудом рук своих; египетская работа (Исход 1); египетский плен (Исход 1), египетские казни (Исход 7); египетская тьма (Исход 10); заблудшая овца (Матфей 18); ему должно расти, а мне умаляться (Иоанн 3,30) и мне время тлеть, тебе цвести; запретный плод (Бытие 2); златой телец (Исход 32); змий-искуситель (Бытие 3); избиение младенцев (Матфей 2); Иуда - предатель (Матфей 26); Иудин поцелуй (Иоанн 28); Каинова печь (Бытие 4); кающаяся Магдалена (Лука 28); козел отпущения (Левит 16); купель Силоамская (Иоанн 9); корень зла (Иов 19) и корень бед; лепта вдовицы (Панд.Ант.XI в.) и внести свою лепту; лицо земли (Бытие 7) и лицо мира; любовь сильна как смерть (Тени 8,6) и любовь сильнее смерти; манна небесная (Исход 16); Мафусаилов век (Бытие 5); милостивый Самарянин (Лука 10); малые мира сего (Марк 9); мертвая буква (II Коринф.) и мертвая бумага; морская пучина (Михей 7,19) и водяная пучина; мир всему миру подаждь (Мин.Новг. XII в.) и мир во всем мире; небесная сила (Панд.Ант.XI в.) и небесная воля; никто не может служить двум, господам (Матфей. 6,24) и слута двух господь; не шути с невеждою (Сирах. 8,4) и не оспаривай глупца;
448
отделять плевелы от пшеницы (Матфей 13) и вырывать плевелы из чего-л., очищать что-л. от плевелов; обетованная земля (Евр. 11,4) и обетованный край; отсылать от Понтия к Пилату (Лука 23); отречься, как Петр от Христа (Матфей 26); отделайся от врагов твоих и будь осмотрителен с друзьями твоими (Сирах. 6,13) и избави меня, боже, от друзей, а с врагами я сам справлюсь; последние будут первыми (Матфей. 19,30); . плоды усилий; превращение Павла в Савла (Деяния 13); продать праве первородства за чечевичную похлебку (Бытие 25); сыны века сего (Лука 16,8) и герой нашего времени; Содом и Гоморра (Бытие 19); суд Соломона (III Царств. 3); упасть на добрую почву (Матфей 13); фараоновы тещие коровы (Бытие 41); Фома неверный (Иоанн 20); целомудренный Иосиф (Бытие 39), язык многое делает (Иаков 3) и язык мой, враг мой и т.д.
Процесс формирования устойчивых сочетаний на основе некоторых библеизмов или библейских образов, мифов, легенд и т.д. явился активным и продолжается до наших дней. Во многих случаях подобные новообразования служат средством художественной выразительности, экспрессии, юмора и сатиры. См., напр., устойчивое сочетание быть на седьмом небе. О седьмом небе упоминается в Коране, в иудейской мифологии и в христианской богослужебной литературе (II Коринф., Кн.откр.Авр.). На основе указанного устойчивого сочетания возникает окказиональное быть на седьмом спутнике. Так в рассказе "Таня не хочет быть баронессой" Г.Рылкин пишет: "Мая была на седьмом. По старой привычке хотелось сказать - на седьмом небе. Но, сами понимаете, что в наши дни, в дни нашего победоносного проникновения в космическое пространство, седьмое небо уже не кажется нам чем-то особенным, очень далеким от земной тверди. Сейчас уместно пустить в ход другое выражение при обозначении высокой степени радости и счастья. А потому и скажем с вашего разрешения. Майя была на седьмом спутнике".
Библейские и другие церковнославянские устойчивые сочетания и выражения характеризуются большим разнообразием своих структур, лексического состава, значений, своей эволюции.
449
2. Лексический состав библейских и других устойчивых сочетаний и выражений
Изучение лексического состава устойчивых сочетаний и выражений, источником которых является христианская библейская, богослужебная, богословская и другая церковнославянская литература, дает основание для выделения нескольких групп.
Во-первых. Большая часть подобных устойчивых сочетаний и выражений характеризуется своим постоянным, устойчивым лексическим составом. Это обусловлено главным образом их семантической целостностью, тем, что они воспроизводятся в речи в готовом виде, традициями в их использовании в представленном виде, устойчивыми связями компонентов, устойчивостью структуры, грамматической формы, в некоторых случаях определенными рифмическими, эвфоническими и т.п. факторами. См., напр.: аз есмь, алчущие и жаждущие, альфа и омега, благорастворение воздухов, во сто крат, всякое даяние благо, глад и мор, дело рук человеческих, лобное место, притча во языцех, царские врата, хождение по мукам и др.
Во-вторых. Другая часть устойчивых сочетаний и выражений, относящихся к христианской церковно-богослужебной, богословской и др. письменности, допускает различные изменения лексического состава. При этом обычно подвергается изменению и их значение, которое приобретает некоторые смысловые эмоционально-экспрессивные оттенки. Изменения в лексическом составе находят разнообразное выражение.
В одних случаях некоторые из компонентов устойчивых сочетаний и выражений могут заменяться синонимами или словами, близкими по функции, напр. адамовы веки (времена), кроткий (ласковый, послушный, смиренный) агнец, бросать (кинуть) камень, ветхий Адам (человек), идти (отпустить) с миром, плоды трудов (усилий), хромать на оба колена (ноги), упасть на добрую (благоприятную, благодатную) почву, ударять (быть) себя в грудь и т.д. Изменения могут быть связаны заменой староболгарского компонента (компонентов) общеупотребительным русским, напр. быть себя в перси и быть себя в грудь, воздеть руки горе и воздеть руки кверху, глас вопиющего в пустыне и
450
голос вопиющего в пустыне, златой телец и золотой телец, ищите и обрящете и ищите и найдете, простирать длани и простирать руки, тяжесть свалилась с рамен и тяжесть свалилась с плеч и др. Наблюдаются случаи замены отдельных компонентов контекстуально-ситуационными "синонимами", которые обычно остаются окказиональными. См., напр.: в руце божией (медиков); блудный сын (дочь, отец); совлечь с себя ветхого (петербургского) человека; перст (шиш) божий; отрясти прах от ног (сапог) своих; не хлебом (пейзажем, рыбой, мясом, огурцом) единым жив (сыт) человек; причислять к лику святых (лауреатов); глас вопиющего в пустыне (в эфире, в Каракумах); страха ради иудейска (полицейска) и т.д.
Подобные замены компонентов обычно используются как эмоционально-экспрессивное средство, в целях стилизации, достижения различных эффектов. См., напр., два отрывка: "С простертой дланью вдохновенно Полонский здесь читал стихи" (Блок, Возмездие) и "Когда почтенный капитан привел ее в каюту, он прежде всего запер дверь на ключ, а потом простер к даме лапы" (Горький, Очерки и наброски).
В других случаях изменения связаны с сокращением отдельных компонентов устойчивых сочетаний и выражений, которым достигается большей выразительности и целенаправленности значения. Некоторые из них получают распространение именно в сокращенном виде, напр. нищие духом (см. в источнике: "блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное" - Матфей 5,3), алчущие и жаждущие (см. в источнике.: "блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся" - Матфей 5,6), по образу и подобию (см. в источнике: "И рече Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию нашему" - Бытие 1,26). Другие фразеологические сочетания и выражения получают распространение в двух вариантах - в своем исконном составе и в сокращенном, напр. продать право первородства за чечевичну похлебку и чечевичная похлебка; в чужом глазу сучок видим, а в своем бревна не замечаем и сучок в глазу; зуб за зуб, око за око и зуб за зуб; вкушать от древа познания добра и зла и незнание добра и зла; довлеет гневи злоба его и злоба дня; ныне присно и во веки веков и во веки веков; кость от костей, плоть от плети и плоть от плота и др.
451
См. "Довлеет дневи злоба его - этого никогда не нужно забывать при изучении истории человеческой мысли" (Плеханов, Н.Г.Чернышевский) и "ледоход всегда составляет событие и злобу дня" (Чехов, На реке). Некоторые из рассматриваемых фразеологических сочетаний и выражений употребляются обычно в своем первоначальном виде, но отдельные авторы допускают индивидуально-окказиональные сокращения состава. См. первоначальную форму устойчивого выражения на земли мир, во человецех благоволение и его сокращение: "Сначала меня поразило, особенно после Берлина, полное отсутствие просящих нищих. Думал "во человецех благоволение". (Маяковский, Париж).
В третьих случаях изменения обусловлены расширением лексического состава определенных устойчивых сочетаний и выражений. Часть из них утверждается общественной практикой в расширенном (по сравнению с источником) составе, напр. метать громы и молнии (и библейский текст: "На третий день, при наступлении утра, были грош и молнии" - Исход 13,16), воздать должное по делам (воздать по делам), стереть с лица земли (и лицо земли), питаться манной небесной (и манна небесная), божьей милостью поэт (и божьей милостью); тишь, да гладь, да божья благодать) и др. Расширение лексического состава может явиться результатом авторских намерений достижения определенного эффекта. См., напр., фразеологизм златой телец: "Марко повел развивать войною классовой золотого, до быка доросшего тельца" (Маяковский, Владимир Ильич Ленин). См. еще: выпить до дна чашу (испытаний), нести свои (тяжкий) крест, посыпать пеплом (свою грешную) главу, корень (всякого) зла, (гранатные) камни преткновения, всяк человек ложь (и мы тож), раб божий (обшитый кожей) и т.д.
К изменениям относятся и грамматические инновации (изменения в числе, падеже, времени, виде и т.д.). См. напр.; бросать камень и камнем); во время оно (и во времена сны); гроб повапленный (и гробы повапленные); иже с ним (и с ними); камни возопиют (и вопиют, вопияли); Иудин поцелуй (и поцелуй Иуды); на сон грядущим (и грядущий); ничтоже сукняшеся (и сумняся); пуп земли (и земной пуп); блаженныя (и блаженной) памяти; врачу (и врач), исцелися сам; довлеет дневи (и дно) злоба его;
452
на земли (и земле) мир; во целовецах (и во человеках) благоволение; терновый венец (и венок) и др. См.: "Каждому дню довлеет злоба его" (Вяземский, Старая записная книжка) и "Довлеет дневи злоба его - это никогда не нужно забывать" (Плеханов, Н.Г.Чернышевский).
Следует дополнить, что устойчивость ряда фразеологических сочетаний и выражений обуславливает сохранение в их составе различных староболгарских слов и форм, которые в современном русском литературном языке относится к архаизмам, напр. аки лев рыкаяй; аз есмь; аз грешный; агнец пасхальный; адовы врата; благорастворение воздухов; блаженныя памяти; бить себя в перси; бренное тело; блажени миротворцы; блажен муж, который не ходит на совет нечестивых; во время оно; во чреве матери; во многоглаголании нет спасения; во сто крат; видеть небо отверстым; власти придержащие; вложить персты в язвы; воздеть руки горе; вопиет и глаголет; всевидящее око; всякое даяние благо; всуе приемлет; во главу угла ставить; во гресех равны; вкушать от древа познания добра и зла; в поте лица; возвращается ветер на круги своя; все и вся; всякой твари по паре; вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю; вопиять гласом велиим; врачу, исцелися сам!; глад и мор; горний мир; греховное древо; гробы повапленные; глас вопиющего в пустыне; град стольный; да воскреснет Бог и расточатся врази его; еже писах, писах; его же царствию не будет конца; его же и монаси приемлют; един в трех лицах; златой телец; змий - искуситель; заблудшая овца; зарыть талант в землю; земля еси и в землю отыдеши; иже с ним; ищите и обрящете; иди ко мравию, о лениве; камень преткновения; камни вопиют; кипеть млеком и медом; кесарева кесареви и божия богови; легче верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царствие небесное; ловец человеков; матерь божия; не всяк глаголющий мне: "господи, Господи", внидет в царствие небесное; на земли мир, во человецех благоволение; несть пророка в отечестве своем; ныне отпущаеши; недреманное око; напоять оцтом и желчью; начать за здравие, а кончить за упокой; овцы без пастыря; отделять овец от козлищ; отрясти прах от ног своих; опочить в бозе; овому талант, овому два;
453
прильпе язык к гортани; предел, его же не прейдеши; по градам и весям; перст божий; простирать длани; пещись с чем-н. препоясать чресла; почить от дел; рече безумец в сердце своем несть бога; разодрать на себе ризы; с младых ногтей; семо и овамо; сосудь скудельный; своя своих не познаша; темна вода во облацех; толцыте и отверзется; тайна сия велика есть; тайная вечеря; твердь небесная; трубный глас; терновый венец; тварь божия; усекновение главы; чающие движение воды; царствие небесное; царские врата; человека не имам; яко тать в нощи, юдоль сия и т.д.
3. Семантические особенности библейских и церковнославянских устойчивых сочетаний и выражений
Устойчивые сочетания и выражения, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература, могут быть проанализированы с точки зрения семантической, семантической целостности их компонентов, семантических связей с первоисточниками, семантической эволюции.
Известная часть из них сохраняет свои непосредственные связи с источником, напр. агнец пасхальный; божий суд; в руце божьей; вечная память; возложение рук; второе пришествие; гееннаогненная; дом божий; земля еси и в землю отыдеши; исчадие ада; крестное знамение; матерь божия; опочить в бозе; перст божий; прах ты и в прах обратишься; предать богу дух; суета сует; сын божий; служить молебен; страстная седмица; святая троица; царские врата; церковное покаяние; Христова невеста и т.д.
Большая часть рассматриваемых устойчивых сочетаний и выражений постепенно теряет свою культовую окраску, включаясь в непривычные новые контексты, приобретая новые значения, напр. ангел-хранитель, адские муки; блаженны миротворцы, взыскующие неведомого града; вера без дел мертва есть; вкушать от древа познания добра и зла; власть придержащие; воскресение Лазаря; всевидящее око; выгнать из храма; да минует меня чаша сия; заднюю созерцать; отдать Богу душу; его же царствию не будет конца; змий-искуситель; запретный плод; злачное место; знамение времени; Иудин поцелуй;
454
кесарево кесареви, а божие богови; книжники и фарисеи; козел отпущения; кадить фимиамом; на сон грядущий; начинать за здравие, а кончить за упокой; нести свой крест, наш брат Исаакий; не от мира сего; не ведают, что творят; овцы без пастыря; несть пророка в отечестве своем; нет ни эллина, ни иудея; ноев ковчег; обетованная земля; от лукавого; око недреманное; один в двух естествах; по образу и подобию; петь аллилую; петь аллилую и осанну; почить от дел; принести жертву; разверзлись хляби небесные; святая святых; святым духом; символ веры; тьма кромешная; хождение по мукам; чающие движение воды и т.д.
Так, напр., устойчивое сочетание око недреманное засвидетельствовано в христианской литературе (Мин.праздн. XII 112) со значением "не спящий, не засыпающий" и как название иконы. Постепенно оно теряет культовую окраску, приобретает переносное значение. В современном русском литературном языке оно употребляется со значением "бдительный человек", "тайный полицай", напр. "строгий отбор гарантировал и нас и наших гостей от недреманного ока - от развившегося в то время невероятного сыска" (Телешов, Записки писателя).
Некоторая часть фразеологических единиц и выражений, возникших на основе различных библейских мифов, легенд, притч и т.д., еще в своих источниках выражает определенную житейскую мудрость, не связанную непосредственно с религиозным мировоззрением, принимают характер сентенций, афоризмов, напр.; будьте мудры, яко змии, и просты, как голуби; во многоглаголании несть спасения; возвращается ветер на крути своя; волк в овечьей шкуре; врачу, исцелися сам!; всякое даяние благо; всему свое время и время всякой вещи под небом; вливать новое вино в мехи старые; возвращается пес на блевотину свою; взявшие меч, мечом погибнут; во многой мудрости много печали; где будет труп, там соберутся орлы; жатвы много, а делателей мало; звезда от звезды разнствует; имеющий уши слышать, да слышит; ищите и обрящете; кто сеет ветер, пожнет бурю; много званых, мало избранных; отойди от зла и сотвори благо; один сеет, другой жнет; псу живому лучше, нежели мертвому льву; предоставьте мертвым погребать своих мертвецов; род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки; суббота для человека, а не человек для субботы;
455
что делаешь, делай скорее; что посеял, то и пожнешь и др.
Ряд подобных фразеологизмов и устойчивых выражений, которые в источниках употреблены в буквальном значении, постепенно приобретают переносное, которое становится общеупотребительным, напр. бросать камень; блудный, сын; бесплодная смоковница; во чреве матери; всякой твари по паре; Валаамова ослица; гром и молнии; зарыть талант в землю; заблудшая овца; златой (золотой) телец; земная твердь; избиение младенцев; имя им легион; левая рука не знает, что делает правая; ложь во спасении; метать жребий об одеждах; манна небесная; напоять оцтом и желчью; отрясти прах от ног своих; отделять овец от козлищ; овому талант, овому два; отделять плевелы от пшеницы; продать за тридцать сребреников; препоясать чресла; стомаха ради; терновый венец; труба иерихонская и т.д.
Устойчивое выражение "метать (бросать) громы и молнии против кого-л." в значении "гневно говорить, выступать, бороться против кого, нападать на кого" представлено в литературе поздними примерами (XIХ-ХХ вв.). В древнерусской литературе засвидетельствовано буквальное значение, напр. "и по дъвою дьнию мълънии бывъши, и грому велику" (Патер. Син., 85), "бутто гром велик и молния страшная" (Азовск.пов., 99). К XVIII в. устанавливается выражение "бросать, метать, пускать гром (громы)", см. "Еще Пожарский мещет гром" (Дмитриев, I). См. окончательное сложение выражения: "узнает Чапаев, что где-нибудь на складе хранится аршин полтораста сукна, сколько-нибудь шапок, валенок, полушубков, - и мечет громы-молнии домогается, чтобы все это было отдано в армию" (Фурманов, Чапаев).
Процесс переосмысления устойчивых сочетаний и выражений, заимствованных из христианской церковно-богослужебной богословской и т.п. литературы, находит выражение на всех этапах истории русского литературного языка и продолжается до наших дней. Эти устойчивые сочетания и выражения отрываются от своей естественной нравственно-философской основы, приспособляются к новей общественно-культурной обстановке, приобретают новые значения, созвучные социальной действительности.
456
Так, напр., устойчивое выражение "кто не работает, тот не ест", которое первоначально выражает "обыкновенную в робовладельческом обществе формулу робской трудовой повинности" [412], подвергается новому осмыслению и становится выражением одного из принципов социалистического общества - недопустимости тунеядства, жить чужим трудом. Устойчивое выражение "последние будут первыми" (см. "Иисус сказал им: и истинно говорю вам, что вы, последовавшие за мной, - в пакибытии, когда сядет сын человеческий на престоле славы своей сядете и вы на двенадцать престолах судить двенадцать колен Израилевых. Многие же будут первые последними, а последние первыми". - Матфей 13,28; 30) изменяет свое значение и становится созвучным новым идеям. См. в "Интернационале": "Весь мир насилься мы – разрушим / До основанья, а затем / Мы наш, мы новый мир построим, - / Кто был ничем, тот станет всем".
Изучаемые устойчивые сочетания и выражения, как остальные фразеологические единицы, могут рассматриваться как равнозначные предложениям или семантическим эквивалентам слов или словосочетаний.
В основе устойчивых сочетаний и выражений, равнозначных предложениям, лежат более сложные формы мышления - суждение и заключение, напр. бог дал, бог взял; во главу угла ставить; возвращается ветер на круги своя; воздавать должное по делам; выпить чашу; метать бисер перед свиньями; не рой другому яму, сам упадешь в нее и т.д. В основе устойчивых сочетаний и выражений, равнозначных словам и словосочетаниям, лежит понятие, напр. бросать камень; всевидящее око; в поте лица; злачное место, имя им легион; невеста Христова; отправиться к праотцам и др.
С точки зрения семантической слитности компонентов фразеологические единицы, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература, как и остальные фразеологизмы, распределяются по разрядам, обоснованным В.В.Виноградовым (фразеологические
412. Н.С.Ашукин, М.Г.Ашукина. Крылатые слова, М., с.316.
457
единства, фразеологические сочетания) [413] и дополненным Н.М. Шанским (фразеологические выражения) [414].
К фразеологическим сращениям относим устойчивые сочетания, обобщенно-целостное значение которых не определяется значением составляющих их компонентов, напр. как зеницу ока (хранить, беречь) (бдительно, заботливо, тщательно); златой телец (деньги, символ богатства); питаться акридами (недоедать, голодать, бедствовать); козел отпущения (человек, на которого сваливают чужую вину); яко тать в нощи (скрытно, незаметно); земная юдоль (жизненный путь с его заботами, трудностями, печалями); притча во языцех (о ком-л., о чем-л. очень надоевшем); темна вода во облацех (о чем-л. неясном, туманном); опочить в бозе (окончиться, умереть) и т.д.
К фразеологическим единствам причисляем такие устойчивые сочетания, общее значение которых потенциально эквивалентно словам и может быть мотивировано частично смыслом доставляющих компонентов, напр. вложить персты в язвы (коснуться больного, легко уязвимого места), гееннаогненная (ад, преисподня), по мановению руки (мгновенно, внезапно), вкушать от древа познания добра и зла (начинать познавать что-л.), довлеет дневи злоба его (хватает на каждый день своей заботы), благорастворение воздухов (о чистом, напоенном ароматами воздухе) и т.д.
К фразеологическим сочетаниям, общее значение которых мотивировано семантикой составляющих компонентов, могут быть отнесены, напр. перст божий (предопределение судьбы), сомкнуть вежды (закрыть глаза), воспринять схиму (дать строгий монашеский обет), воздать хвалу (похвалить, поблагодарить), камень преткновения (затруднение, помеха), обетованная земля (место, куда что-н. сильно стремиться попасть) и т.д.
Фразеологические выражения характеризуются своей семантической членимостью и состоят из слов со свободными значениями.
413. В.В.Виноградов. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины; Об основных типах фразеологических единиц в русском языке. В: Избранные труды. Лексикология и лексикография, М., 1977.
414. Н.М.Шанский. Фразеология современного русского языка, М., 1963.
458
В их число помещают крылатые слова, цитаты, пословицы, поговорки, номинативно-терминологические сочетания, клише и т.п. Некоторые авторы отделяют подобный тип устойчивых сочетаний от собственно фразеологических единиц и определяют их как фразеологизированные выражения [415] или фразеологизированные сочетания [416]. См. не о хлебе едином жив будет человек; не судите, да не судимы будете; вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю; великий пост; страстная седмица; царские врата и т.д.
4. Экспрессивные свойства, стилистические функции и приемы использования устойчивых сочетаний и выражений, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература
Устойчивые сочетания и выражения, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература, как и остальные фразеологические единицы русского языка, использовались и используются как действенное стилистическое средство. Учитывая популярность рассматриваемых устойчивых сочетаний и выражений, древнерусские и русские авторы привлекают их в целях, выражения в более доступной и образной форме прокламируемых ими идеи, мысли, суждения, умозаключения. Этим они помогают читателям проникнуть в сущность явлений, воздействуя и эмоционально, достигая определенного стилистического эффекта.
В обобщенном виде в данном разделе рассматриваются экспрессивно-стилистические свойства, стилистические функции и различные приемы в использовании устойчивых сочетаний и выражений, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература.
415. М.Н.Фомина. Современный русский язык. Лексикология, М., 1983, с.256.
416. А.Н.Кожин. Составные наименования в русском языке. В: Мысли о современном русском языке. М., 1969, с.34.
459
Фразеологические единицы (устойчивые сочетания) и выражения, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература, характеризуются определенными экспрессивно-стилистическими отличительными свойствам. Подобные отличия возникают в результате преимущественного употребления некоторых из этих фразеологических единиц и выражений в различных функциональных сферах, а также и как следствие того, что они выражают не только мысли, понятия, но и отношение к ним, чувство, экспрессию. В зависимости от этого можно разграничить несколько групп.
Фразеологические единицы, которые употребляются преимущественно в книжных стилях, особенно в стилях публицистической и художественной речи, и для которых характерна определенная экспрессивно-стилистическая окраска приподнятости, торжественности и т.п., напр. алчущие и жаждущие; геевнаогненная; глас вопиющего в пустыне; знамение времени; до последнего издыхания; камня на камне не оставить; камень преткновения; кровь от крови; плоть от плоти; испить чашу до дна; отрясти прах от ног своих; разверзлись хляби небесные; терновый венец; чающие движения воды и т.д. См.: "... вы разве не та же интеллигенция? - Кровь от крови и плоть от плоти!" (Федин, Города и годы), "В терновом венце революций / Грядет шестнадцатой год" (Маяковский, Облащо в штанах).
Фразеологические единицы и выражения межстилевого типа, для которых свойственна "нулевая стилистическая характеристика" [417], напр. всей душой, всем сердцем; Ветхий завет; вера, надежда, любовь; душой и телом; дом божий; живая вода; крестное знамение; лобное место; ни на йоту; отец небесный; свет этот; святая неделя; тайная вечеря; царские врата и т.д. См.: "У нас теперь одно лишь чувство - месть. Но мы иначе понимает это. Мы отошли от Ветхого завета. Где смерть за смерть" (В.Инбер, Пульковский меридиан).
Фразеологические единицы и выражения, которые употребляются преимущественно в стиле разговорной речи и которые отличаются своей экспрессивно-стилистической окраской
417. О.С.Ахманова. Очерки по общей и русской лексикологии, М., 1957, с.243.
460
непринужденности, фамильярности, напр. аз да буки; боже мой; бог знает; господи боже мой; неверный Фома; отдать богу душу; против рожна идти; слава богу и др. См.: "Ничего, гляди, изучай, удостоверься, неверный Фома!" (Леонов, Когда заплачет Ирма).
Основная часть из рассматриваемых устойчивых сочетаний и выражений относится к книжному пласту фразеологии, что определяется ее генезисом.
Данные фразеологические единицы и выражения выполняют разнообразные стилистические функции, авторы используют различные приемы в их употреблении. В целом они служат средством выразительности, содействуют обогащению речи, которая становится более образной, эмоциональной и выразительной. Указанные устойчивые сочетания и выражения используются как в речи авторов, так и героев, напр. "Еще в школьные годы Семенюта всегда бывал козлищем отпущения" (Куприн, Святая ложь), "Разверзлись хляби небесные, и льет, и льет" (Вирта, Аграфена Капитоновна).
- Устойчивые сочетания и выражения, источником которых является христианская церковно-богослужебная, богословская и т.п. литература, могут служить средством стилизации, создания речевых портретов священнослужителей или лиц, имеющих отношение к религии. "Отец Павлин, - А я удалился. Сказано: "Отыди ото зла и сотворишь благо". Я не прятался, но сан мой..." (Горький, Достигаев и другие); "О дочь моя, оставь суету сует, и да снизойдет спокойный сон на вежди твоя" (Рылкин, Есть и такие).
- Изучаемые устойчивые сочетания и выражения используются в случаях, когда дается описание церковного быта, церковных обрядов, жизни священнослужителей и т.п., напр. "Кипело оскорбление, нанесенное ему, имеющему немало заслуг перед престолом и святейшим Синодом, пастырю православного стада" (Гомин, Голгофа), "Двинулся крестный ход" (А.Толстой, Петр I).
Рассматриваемые фразеологические единицы и выражения привлекаются и в целях исторической стилизации, воспроизведения речевых особенностей, характерных для определенной
461
исторической, эпохи, различных социальных слоев и т.п., напр. "- А разве можно ее винить? По-старозаветному - все грех, что ты женщина - и то грех, - сосуд дьявола, адовы врата" (А.Толстой, Петр I), "Пусть грех мой со мною единым снидет во тьму кромешную, туда, где вопль, и воздыхание и скрежет зубовный, но очисти грядущих по мне! (Балашов, Бремя власти).
- Церковнославянские фразеологические единицы и обороты могут быть использованы как средство эмоционально-оценочной характеристики. Различные явления, события, признаки получают оценку автора или персонажа при помощи фразеологизмов, которые, благодаря свойственным им образность, метафоричность, выразительность, в сжатой, форме, но полностью раскрывают их сущность, напр. "Ему хотелось рассказать, как погибал он, с небывалой беспощадностью изобразить свою нищету и тот страшный в своей обыденности быт, что искалечил его, делал "бесплодной смоковницей" (Бунин, Деревня), "Старик был возмущен; в голосе его звучали досада, злоба, даже слезы... - Ведь она испортила тебя... Ах, блудница вавилонская! (Горький, Фома Гордеев).
- Интересующий нас тип устойчивых сочетаний и выражений могут выполнять усилительно-экспрессивную функцию. Высказывая определенную мысль, идею, суждение, оценку, автор привлекает соответствующую фразеологическую единицу, семантически сходную, но экспрессивно окрашенную. В таком смысле осуществляется изменение повествовательного, стилистически нейтрального высказывание, напр. "Правда горьковского образа заключается в том, что это - не сатана, не исчадие ада, а человек" (Федин, Егор Булычев), "В борьбе рабочего класса он увидел только проявление все тех же грубых материальных интересов, все то же служение мамоне, которое отвращало его от "третьего сословия"..." (Ермилов, Достоевский).
- В других случаях наблюдается противоположный прием, при котором авторы сначала включают в речевую ткань фразеологизмов, используя их метафоричность, образность и выразительность, а дальше приводят семантически сходные
462
мысли, идеи, образы и пр., но в стилистически нейтральной тональности, напр. "Я был уже готов к тому, что колонию "прихлопнут", но злоба дня в колонии - посевная кампания и все тот же ремонт второй колонии - не позволяли мне специально страдать по случаю наробразовских гонений" (Макаренко, Педагогическая поэма), "Строгий отбор гарантировал и нас, Наших гостей от недреманного ока - от развившегося в то время невероятного сыска" (Телешов, Записки писателя).
- Устойчивые сочетания и выражения, заимствованные из христианской церковнобогослужебной богословской и т.п. литературы, используются и как средство, при помощи которого соответствующие мысли, идеи, образы, оценки и пр. высказываются иносказательно, метафорически, в виде скрытых сравнений, сопоставлений, напр. "Не думайте, что это мое орудие критики, - сказал он потряся топором, - нет... Но некоторое усекновение главы ожидает вас (Горький, Короленко), "Он не говорит, а кричит, стучит кулаком по столу - гром и молния! Подхалимы оправдывают и гром, и молнию, и благой мат" (Рыйлин, Хочу привествовать).
- При помощи церковнославянских устойчивых сочетаний и выражений, используя различные приемы и комбинаций речевого материала, авторы достигают эффекта иронии, юмора, сатиры, напр. "Юные поэты... не без волнения пробегают четверговые номера "Русской почты", в которых Илья Платонович производит еженедельное избиение литературных младенцев (Куприн, По заказу), " - Дарвин - дьявол, - громко сказала его жена; доктор кинул головой и тихенько буркнул: - Валаамова ослица" (Горький, Жизнь Клима Самгина, I), "На выставке отдам кому-нибудь. В очереди, надо полагать, немало жаждущих и алчущих" (Рыклин, Сикстинская мадонна).
- Выделяется и номинативное употребление фразеологических единиц и выражений, заимствованных из христианской литературы, которые используются в качестве наименований отдельных произведений, заглавий рассказов, статей, эпиграфов и т.п. Авторы отбирают подобные фразеологизмы, при помощи которых в сжатой форме выражает скрытый, основной смысл. Напр. названия известных произведении А.Толстого
463
"Хождение по мукам", Н.Вирты "Хлеб наш насущный", Г.Маркова "Соль земли", эпиграф к поэме М. Лермонтова "Мцыри" - "вкушая, вкус мало меда и се аз умираю".
- Изучаемые устойчивые обороты используются в некоторых случаях в начале раздела, главы, абзаца как логическое образно-метафорическое начало развития идеи, замысла автора. В других случаях подобные фразеологизмы приобретают значение заключительного аккорда, вывода, заключения. См. "Еже писах, писах. Вероятно - в чем-то ошибся, что-то преувеличил" (Горький, О Пришвине), "Нам остается лишь посоветовать "примиренцев": изучите, товарищи историю раскола, разберитесь в причинах неудачи плехановского примиренства, не вливайте нового вина в старые мехи! (Ленин, т.9, с.138).
- В некоторых случаях авторы используют несколько фразеологизмов в целях достижения определенного эффекта, более подчеркнутой экспрессивной оценки, образности, напр. "Есть вещи, которые даже нашему брату, в семи водах мытому, прошедшему и огонь и медные трубы, забыть невозможно" (Герман, Дорогой мой человек).
- Многие фразеологические единицы и выражения, в том числе и заимствованные из христианской литературы, подвергаются некоторым изменениям, в большинстве случаев окказиональным, под пером различных авторов. Эти изменения обусловлены их желанием приспособить подобные устойчивые обороты к более непосредственному выражению соответствующей мысли, идеи, образа, достигнуть определенного стилистического, экспрессивного эффекта. Укажем только на отдельные случаи [418].
См. "Не единым пейзажем сыт человек" (Крокодил, 1959, № 25 и "не хлебом единым жив будет человек"), "А разобрано дело и опять в комитетах тишь, гладь и канцелярская благодать" (Правда, 4 августа 1954 и "тишь, гладь и божья благодать"), "Ты вот что-удались! Отыди от зла... и сотвори нам закуску" (Горький, Фома Гордеев и "отойди от зла и сотвори благо"), "И днем, и ночью, и в утро, и в полдни / Сидят и бормочут / Дуры господни"
418. Подробности см. в работе П.Филковой "Църковнославянска фразеология в съветската художествена и обществено-публицистична литература". Годишник на Софийския университет, т. IX, 2, С., 1965.
464
(Маяковский, Шесть монахинь и "рабы господни").
И так, фразеологические единицы и выражения, заимствованные из христианской, церковно-богослужебной, богословской и т.п. литературы, играют существенную роль в пополнении ресурсов русской фразеологии.
*
С традициями древнерусской и русской редакции староболгарского литературного языка связаны различные словообразовательные, морфологические и синтаксические особенности русского литературного языка. Они представлены на разных этапах его исторического развития и так многосторонни, что могут стать объектом отдельного исследования.
Укажем только на два типа разногенетических явлении которые следует учитывать при анализе словообразовательных и грамматических особенностей.
С одной стороны, в русском литературном языке на разных этапах его исторического развития представлены определенные староболгарские словообразовательные и грамматические признаки, характерные именно для древнерусской и русской редакции староболгарского литературного языка, напр. лексические единицы с приставками -пре (превращать, преграда, преградить, предатель, предать и т.д.), -пред (предложить, предавить, предтеча и др.), -воз/вос (возвращать, воздух, востать, воскресение и др.), -из/ис (издыхание, излить, изречь, ископать и др.), -раз/рас (разум, развратить, разделить, растение и др.), действительные причастия настоящего времени и прилагательные с суффиксами -ущ, -ющ, -ащ, -ящ (алчущий, будущий, внемлющий, грядущий, горящий и др.), формы род.пад. ед.ч. м.р. -аго (живаго, святаго, окаяннаго и др.), формы род.пад. ед.ч. ж.р. -ыя (благыя, добрыя, святыя и др.), формы им.пад. мн.ч. (великия, злыя, чудныя и др.), формы им.пад. мн.ч. ср.р. (добрая, многая, светлая и др.), причастные обороты и т.д.
С другой стороны в русском литературном языке (XVIII-XX вв.) сохраняются под воздействием традиций древнерусской
465
и русской редакции староболгарского литературного языка целый ряд грамматических форм, которые были свойственны древнерусскому языку (XI-XIV вв.). К таким грамматическим архаизмам относим старые падежные формы имен существительных, напр. формы звательного падежа (боже, господи, владыке, врачу), старые формы местоимений (мя, тя, ся, ми и др.), старые формы имен., дат., твор., пад.м.р., ср.р. мн.ч. (гради, по местом, с щиты, в садех), старые формы существительных, которые склонялись по консонантному типу (от дитяти, с небеса, словеса и др.), старые формы прошедших времен (имперфект, аорист, перфект со связкой, давнопрошедшее время), инфинитива (читати, глаголати, рещи), формы второго лица ед.ч. глаголов настоящего (будущего простого) времени (читаеши, пишеши), старые результаты палатализаций (жестоце, пастуси, руце, мнози и др.) и т.д.
Все эти образования и старые формы сохраняются в пассивном составе языковых средств русского литературного языка. Они используются главным образом в художественном и публицистическом стилях в целях исторической и жанровой стилизации, речевой характеристики и т.д.
См., напр., в историческом романе Дмитрия Балашова "Бремя власти": "О земле своей пекусь в в жестоцем хладе сердца своего! Повиждь и внемли нижайшему рабу своему (в Молитве); "Я - проклятие, сошедшее с небеси" (в Молитве), "И не жаль лишити ся хоромины боярския (в речи героя). "- Радовати надо о всяком, иже предсташе пред престолом всевышнего и с ангелы и со архангелы пребывает" (в речи героя), "- И бедны, и малы, и пред храмами Константинова града ничтожны суть? Тако хощеши ты сказати, отче? Так! Почто прямо не рещи о том!" (в речи священнослужителя).
Грамматические архаизмы сохранились в составе ... устойчивых сочетаний и выражений, заимствованный из христианской церковно-богослужебной, богословской и т.п. литературы, напр. "кесарево кесареви, а божие богови", "довлеет дневи злоба его", "в руце божией", "царю небесный", "притча во языцех", "темна вода во облацех", "отверзошаса хляби небесные", "им же жена владе", "помре волею божией", "уста твои глаголаша гордыню",
466
"согреших, яко прославихся", "вкушая, вкусих мало меду и се аз умираю", "еже писах - писах", "прильпе язык к гортани", "своя своих не познаша", "и разодраша ризы его и об одежде его меташа жребий", "ничтоже сумняшеся", "еле можахом", "предел, его же не прейдеши", "камо грядеши", "ныне отпущаеши", "несть им числа", "их же имена ты, господи, веси" и т.д.
См. примеры в русской художественной и публицистической речи: "Мы можем исполнять только те государственные законы, которые не противны божеским: "Кесарю Кесареви, а божье богу" (Л.Толстой, Ходите в свету), "Сердце царево в руце божией" (А.Толстой, Князь Серебряный), "Зачем дорога построена... где и какую питательную ветвь надо провести, все это для него - темна вода во облацех" (Салтыков-Щедрин, Праздный разговор), "Мы чиновники, руки по швам, прильпе язык к гортани, а Дмитрий Никитич наш сидит с губернатором" (Писемский , Фанфарон), "И все это они делали ничтоже сумняшеся, и дешево, и скверно" (Лесков, Котин и Платонида), "Звенящей болью любовь замоля / Душой иное шествие чающий, / Слышу твое, земля: / "Ныне отпущаеши" (Маяковский, Человек), "А пока сижу в Москве и принимаю посетителей, им же несть числа" (Чехов, Письмо А.С.Суворину) и т.д.
Даже выборочно представленные примеры ясно свидетельствуют о роли древнерусской и русской редакции староболгарского литературного языка в пополнении грамматических ресурсов русского литературного языка.