Нижнедунайская Скифия в VI начале I в. до н.э. (Этно-политический аспект)

С. И. Андрух

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Памяти Л. О. Карышковского —

Друга и Учителя — посвящается

 

История скифов, расселившихся в конце первой половины 1 тыс. до н.э. в степях Северного Причерноморья, насыщена военно-политическими событиями. Наиболее ярко они проявлялись на периферии скифского мира. Особую роль в этом .плане играло Нижнее Подунавье, которое, в силу своего географического положения, на всем протяжении скифской истории было ареной постоянных военных столкновений, культурных и этнических взаимопроникновений скифского, фракийского и греческого миров.

 

Так, уже в конце VI в. до н.э. этот регион становится эпицентром военно-политических событий, связанных со скифо-персидской войной, походом скифов до Херсонеса Фракийского, столкновением их территориальных притязаний с интересами Одрисского царства. На фоне Нижнего Подунавья разворачивается внутридинастийная борьба в скифском и фракийском обществах, приведшая к обострению пограничных отношений между ними.

 

Во второй половине IV в. до н.э. здесь происходят самые драматические события скифской истории, вызванные территориальными захватами скифов Атея на Балканах, в процессе которых они столкнулись с сопротивлением фракийцев и аналогичными интересами Македонии. Позже скифы выступают против македонского полководца Зопириона, а в дальнейшем и против Лисимаха, но уже в союзе с греками и фракийцами.

 

Спустя столетие скифы известны в Добрудже, проживавшими в окружении фракийских племен и имевшими своих царей, чеканивших монеты в западнопонтийских городах.

 

Насыщенность военно-политических событий в Нижнем Подунавье, тесные контакты скифов с соседними народами обусловили непреходящий интерес исследователей к истории

 

3

 

 

данного района в скифское время. Особенности исторического развития населения или отдельные его моменты получили широкое освещение в целом ряде обобщающих и специальных работ отечественных и зарубежных исследователей, среди которых следует отметить труды А. И. Мелюковой (129 140), П. О. Карышковского (98—107), Д. Б. Шелова (224—226), Ю. Г. Виноградова (54—57), Т. В. Блаватской (35, 36), Д. Берчиу и Д. М. Пиппиди (292—294), В. Илиеску (262—268), М. Иримии (270—274), К. Йорданова (93—95, 269) и др. Однако сопоставление существующих точек зрения показывает значительное расхождение исследователей в интерпретации как самого хода освоения скифами левобережья Нижнего Дуная, так и их места и роли в жизни населения сопредельных регионов и, более того, степени влияния некоторых военно-политических событий на развитие всего скифского общества в целом.

 

Наиболее существенные разногласия в отечественной и зарубежной историографии наблюдаются по вопросу об этническом составе населения левобережья Дуная в предскифскую и скифскую эпохи. Еще в 20-х гг. В. Пырваном была высказана мысль, поддержанная многими румынскими исследователями, об автохтонном развитии вплоть до Днестра гето-фракийского населения. Это положение и сейчас находит своих последователей, утверждающих, что скифы покорили проживавших до этого в Буджакской степи фракийцев (255, р. 116); согласно другой версии, в результате заселения скифами левобережья Дуная здесь уже с VI в. до н.э. складывается синкретичная фрако-скифская зона, где происходит этнокультурное смешение этих народов (94, с. 70—79). Однако, еще в 60-х гг. А. И. Мелюковой было доказано, что скифы заняли к западу от Днестра пустующее пространство. В то же время скудость археологического материала привела исследовательницу к мысли, что в VI-V вв. до н.э. западной границей даже не собственно скифов, а скифского политического образования был Прут, а в IV-III вв. до н.э. — Днестр (134). Накопление в последние годы многочисленных и разновременных скифских комплексов вызвало необходимость пересмотра положения о западной границе скифов и включения Буджакской степи вплоть до Прута и Дуная в ареал постоянного обитания скифских племен с рубежа VI-V до начала III в. до н.э. с теми же закономерностями исторического развития, что характерны для всей причерноморской Скифии.

 

Нет единодушия среди исследователей и по поводу неоднократных проникновений скифов за Дунай. Длительное время в историографии господствовала выдвинутая М. И. Ростовцевым и В. Пырваном теория скифской экспансии на запад,

 

4

 

 

сопровождавшейся уничтожением или покорением автохтонных культур (189; 290). Невзирая на то, что это положение было подвергнуто обстоятельной критике А. И. Мелюковой (129; 138), Д. М. Пиппиди, Д. Берчиу (294) и другими учеными, оно до сих пор находит своих последователей (302).

 

Наиболее проблематичным в историографии остается освещение событий, связанных с экспансией на запад скифов Атея. По поводу причин вторжения скифов на Балканы, глубины их проникновения, последствий разгрома в войне с Филиппом II и личности самого Атея исследователи придерживаются самых различных, порой полярных, точек зрения. Так, одним из первых было высказано мнение, что причиной западной экспансий скифов во второй половине IV в. до н.э. послужило давление с востока сарматов (202) . В отличие от обосновавшего его К. Ф. Смирнова, А. М. Хазанов (215), А. И. Мелюкова (138) и другие исследователи рассматривали движение скифов на Балканы как следствие процесса классообразования и становления государственности в скифском обществе. Столь же противоречивы оценки военно-политических сил в Подунавье в это время. Согласно Т. В. Блаватской, вторжение скифов за Дунай было стимулировано распадом государства одрисов и началом военных действий во Фракии Филиппа II Македонского. Более того, допускалась возможность заключения какой-то договоренности между этими монархами (36, с. 80). Однако, недавно была высказана гипотеза, что военная угроза, исходившая со стороны Македонии, привела к созданию на Балканах антимакедонского союза скифов, фракийцев и кельтов (86). Более единодушны исследователи в оценке последствий скифского вторжения на развитие фракийских культур. Общепризнано, что инфильтрация скифов во Фракию не была значительной, а ареал действий Атея ограничивался Добруджей (138; 226; 268; 294).

 

В зависимости от трактовки личности Атея последствия разгрома скифов Филиппом II видятся как губительные для Скифии (126; 202) или как имевшие локальный характер, ослабившие только позиции скифов на западе (10; 24; 220). Отрицая приоритет внешнего фактора в упадке Великой Скифии, отметим, что в противном случае был бы необъясним факт последующего формирования в Добрудже, в окружении фракийских племен, Малой Скифии.

 

Этот период менее всего освещен в литературе. По комплексу источников постулируется существование скифского государства в Добрудже в III—I вв. до н.э.. Основные

 

5

 

 

изыскания велись в области нумизматики (251) и в меньшей степени затрагивали остальные аспекты жизнедеятельности этого государства (36, с. 113—151; 56, с. 230—250; 107; 292).

 

Таким образом, очевидно, что существующие противоречия в интерпретации многих проблем истории скифов на их западной периферии, неразработанность целого ряда вопросов, в особенности по финальному этапу пребывания скифов в Нижнем Подунавье, свидетельствуют о незавершенности этой темы и сохранении ее актуальности. Именно этим и определена проблематика данной работы, основная цель которой — реконструкция процесса расселения скифов на западной окраине стенного Причерноморья и эволюции этнополитической обстановки в Нижнем Подунавье с VI по начало I вв. до н.э.

 

Работа основана на всестороннем анализе широкого круга источников, из которых по раннему, классическому, этапу Скифии наиболее информативны письменные [*] и археологические данные, а по позднему, Малой Скифии — нумизматические и эпиграфические. Учтены также многочисленные труды скифологов и антиковедов, без которых было бы невозможно написание данной монографии.

 

Автор выражает искреннюю признательность и благодарность безвременно ушедшему из жизни П. О. Карышковскому — учителю и наставнику, Ю. Г. Виноградову, А. И. Мелюковой, сотрудникам скифо-античного Отдела ИА. НАН Украины, оказавшим существенную помощь и содействие в написании работы, С. М. Агульникову и А. С. Островерхову, предоставившим неопубликованные археологические материалы, а также коллегам по археологической лаборатории Запорожского университета, принимавшим участие в оформлении иллюстрай.

 

 

*. Тексты античных авторов цитируются по своду В. Л. Латышева (в) и изданию Румынской Академия Наук (6). Тексты Аппиана и Флавия Арриана приводятся по отдельным изданиям (1; 2).

 

[Next]

[Back to Index]