Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир

Б.Н. Флоря (отв. ред.)

 

10. МИГРАЦИИ ТЮРКСКИХ ПЛЕМЕН И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В БОЛГАРСКИХ ЗЕМЛЯХ (середина XIII - начало XVII века)

А.О. Ахмедова, С.И. Муртузалиев

 

 

Гибель Второго Болгарского царства была обусловлена целым рядом факторов: феодальной раздробленностью, междоусобными войнами, внешнеполитическими осложнениями и т.д. Значительную роль в дестабилизации ситуации, в разорении, а затем и в разгроме Болгарского царства сыграли неоднократные вторжения тюркских кочевников, нашествия монгольских войск и сокрушительные удары османских завоевателей, сопровождавшиеся колонизацией болгарских земель татаро-юрюкскими племенами.

 

Наша статья посвящена некоторым аспектам военного “присутствия” на Балканах указанных выше этносов и их роли в истории Болгарии в период с середины XIII до начала XVII в.

 

В первое половине XIII в. монголо-татарское нашествие положило конец военно-политической активности половцев на Балканах, и уже в 1241 г. царю Ивану Асеню II (1218-1241) пришлось отражать первое монгольское вторжение в северо-восточные земли Второго Болгарского царства. После его смерти положение Болгарии стало ухудшаться [1].

 

При малолетнем наследнике Асеня II Коломане I (Калимане), которого в 1241-1246 гг. опекал регентский совет, царство не смогло противостоять новому вторжению монгольских войск, возвращавшихся после опустошительного похода в Европу (Польшу, Венгрию, Австрию, Хорватию и Сербию), и в 1242 г. Болгария превратилась в данницу империи Чингизидов. Тырновский владетель начал комплектовать из отрядов феодалов и наемников (в том числе наемной монголо-татарской конницы) войско. Разорение Болгарии монголами послужило поводом “к началу острой борьбы группировок господствующего класса. Болгария более чем на полстолетия стала ареной гражданских войн, во время которых на ее престоле сменилось восемь государей. В междоусобную борьбу активно вмешивались Византия, Венгрия, Латинская империя, монголо-татары”. Раздробление страны привело к обострению междоусобной борьбы. Византийский василевс Михаил VIII Палеолог (1261-1282) заключил с монголо-татарами и венграми союз против Болгарии. С 1273 г. монголо-татары стали систематически разорять Болгарию опустошительными набегами [2].

 

К 1277 г. внутреннее положение Болгарского царства резко осложнилось из-за вспыхнувшего в северо-восточных районах (Добружда) антифеодального

 

153

 

 

крестьянского восстания, которым руководил свинопас Ивайло по прозвищу Лахана (Капуста) или Бырдоква (Лук-Латук). В нескольких сражениях он в том же году наголову разбил “соседних ему татар, совершавших нападения всякий день (ежедневно. - Авт.)", и вынудил их уйти за Дунай. Летом 1278 г., когда татары попытались вернуться, Ивайло вновь отбросил их за Дунай. После гибели в битве с повстанцами царя Константина Тиха Асеня (1257-1277) Ивайло взял в союзники своего бывшего врага Касим-бека, лишенного Иваном Мицо (Асень III) титула протостратора (главнокомандующего). Объединенные силы Ивайло и бека весной 1279 г. разгромили войска Ивана Асеня III и подошли к Тырнову. Ивайло был провозглашен царем и принялся укреплять оборону страны.

 

В поисках союзников для борьбы с Иваном Асенем III, объединившимся с лидером столичного болярства Георгием Тертером (Асень выдал за него сестру, пожаловал титул деспота и отнятую у Касим-бека должность протостратора), Ивайло обратился за помощью к могущественному темнику Золотой Орды Ногаю, но во время пира в ставке темника был вместе с Касим-беком по приказу Ногая убит [3].

 

В период правления Георгия I Тертера (1280-1298), ставшего царем после бегства Асеня III в Месемврию, а затем в Константинополь, Тырновское царство и самостоятельные владетели Шишман, Дрман и Куделин попали в зависимость от Ногая. В 1282 г. Тертер принял участие в формировавшейся против Византийской империи коалиции, которая вскоре распалась, и вступивший на престол василевс Андроник II ( 1282—1338) направил союзных ему монголо-татар против Болгарии. В 1285 г. по вине болярской оппозиции царю страна подверглась особенно жестокому нашествию последних и вновь признала свою зависимость от Ногая, в ставку которого в качестве заложника отправился сын царя, а затем и его дочь, ставшая женой сына Ногая Чаки.

 

В 1292 г. Ногай изгнал Тертера с престола и возвел на него Смилеца (1292-1298). В 1299 г. Ногай погиб во время междоусобной борьбы со своим соперником ханом Токту (Токта). Доверие нового хана Золотой Орды завоевал Федор (Тодор) Святослав Тертер (1300-1321), который погубил сына Ногая Чаку, бежавшего в 1300 г. из Орды и менее чем на год захватившего тырновский престол. В знак признательности за устранение Чаки Токту вернул новому болгарскому царю задунайские земли до нижнего течения Днестра и ряд других территорий. Болгария освободилась от монголо-татарской зависимости.

 

Однако уже в первые десятилетия XIV в. на территории Балкан стали появляться тюркские отряды из Эгейских эмиратов. Вызвано это было тем, что в 40-60-е годы балканские государства вели почти непрерывные войны. В междоусобных распрях растрачивали силы и болгарские правители. В этих условиях началось вторжение на полуостров нового общего для южнославянских народов врага - турок-османов. Причем правители сами втягивали турецких эмиров в свои конфликты, разоряя с помощью их отрядов земли противников, подвергая местное население жестокому грабежу и насилиям.

 

154

 

 

Вначале турки переправлялись на Балканы эпизодически, но в 1352 г. сын османского бея Орхана (1324-1360/62) Сулейман-паша, прибыв с небольшим войском на европейский берег Дарданелл, обосновался около Галлиполи (Гелиболу). В 1354 г. он захватил эту и другие близлежащие византийские крепости и стал быстро расширять пределы этого первого турецкого плацдарма на Балканах. Так началась продлившаяся более столетия эпоха завоевания и колонизации Балканского полуострова турками-османами.

 

Военная организация переселявшихся из Анатолии племен облегчала колонизацию завоеванных болгарских земель. Самыми многочисленными из переселенцев-кочевников были татары и юрюки [4].

 

Начальный этап колонизации имел для османских властей прежде всего военно-стратегическое значение. Сведения об организованном переселении номадских масс из Малой Азии в Румелию относятся ко времени правления султана Мурада I ( 1360—1389) [5].

 

Процесс колонизации в первую очередь зависел от политической ситуации, местных условий и ряда других факторов. В самой Анатолии в начальный период завоевания Балканского полуострова султанам постоянно приходилось гасить очаги недовольства не слишком надежных и не всегда покорных кочевников. С одной стороны, посредством переселений султаны рассчитывали разредить скопившиеся в Малой Азии массы кочевников. С другой стороны, перемещая их на болгарские земли (т.е. в этнически чуждую и даже враждебную среду), султанское правительство надеялось добиться от бывших мятежников, которым отныне не приходилось ждать поддержки ни от кого, кроме центрального правительства, “вынужденной лояльности”. Важно отметить, что значительную часть среди переселявшихся по инициативе центральных властей колонистов-мигрантов составляли стихийные переселенцы.

 

В дельту Дуная еще в первой половине XIV в. переселились татары из Кипчакского ханства. В конце XIV в. к северу от них поселились татарские племена, руководимые эмиром Актавом (Актау). По свидетельству византийского историка Лаоника Халкокондила, предводители этого “множества татар” обещали султану Баязиду I (1389-1403) не нападать на его балканские владения, но не сдержали обещания и начали военные действия против турок. Именно тогда, по мнению В. Гюзелева, в феврале 1399 г., Варна была разграблена “безбожными татарами”, о чем сообщает Несебрская хроника. Халкокондил добавляет, что позднее Баязид собрал татарских предводителей в одно место и приказал их уничтожить. Однако татары не были изгнаны с Балкан. Более того, согласно сведениям арабских и турецких источников, “татары Актава” были поселены в окрестностях Адрианополя, в Восточной Фракии, а затем расселились в западном направлении [6].

 

Местные легенды XV в. упоминают татар, живших в Пазарджике и Родопах [7]. В турецких переписях (тахрир дефтерлери) 1465-1467 гг. говорится, что “татары Актава” жили в Нахие Провадия, в селе Кырк; в переписи 1543 г. сказано о 21 оджаке “татар Актава”, которые располагались

 

155

 

 

в районах Чирмен, Филибе (Пловдив) и Эски-Загора (Стара-Загора).

 

В 1400-1402 гг. в результате войны Тимура (1370-1405) с Баязидом I и разгрома последнего в битве при Анкаре (1402 г.) около 100 тыс. татар, туркмен, огузов и других тюркских кочевников мигрировали на уже завоеванные балканские земли [8].

 

Следующее значительное переселение татар на Балканы произошло в 1418 г. Предводительствуемые Минет-бегом, они были расселены в основном в районе Пловдива и в окрестностях крепости Конуш (Асеновград) и, судя по более поздним свидетельствам, жили здесь и позже. Известно, что сын татарского вождя Минета - Мехмед-бег построил в Конуше имарет (мусульманское благотворительное учреждение) и караван-сарай [9].

 

Согласно переписи 1543 г., кроме “татар Актава”, на болгарских землях расселились еще три группы татар, из которых наиболее многочисленными были “ямболские татары” [10]. О 34 оджаках, разместившихся в районе Пловдива, а также в окрестностях Ямбола, Русокастро, Провадии, Варны и Мангалии, в переписи 1456-1457 гг. говорится, что они относятся к “новопришедшим по морю” татарам [11].

 

Четвертая волна татар прокатилась в 1515 г. через всю Северную Болгарию - от Черного моря до Видина. В местах их следования появляется новое мусульманское население, идет процесс обращения болгар в ислам [12].

 

О масштабах татарской колонизации на Балканах можно судить по общему числу поселенцев-татар. По данным Н. Тодорова, в XVI в. 88 татарских, равно как и юрюкских, оджаков размещались “преимущественно на болгарских землях”. Только в окрестностях Пловдива, Ямбола, Стара-Загоры, Чирмена насчитывалось 45 татарских оджаков [13]. Однако татарская колонизация болгарских земель, в целом весьма значительная, намного уступала по численности юрюкской.

 

Одним из первых объектов юрюкской колонизации и исламизации стали Восточные Родопы. Но суровый климат и мало плодородные земли не привлекали сюда колонистов, они предпочитали селиться в низменных, природопских областях [14]. Гористый ландшафт Неврокопа, видимо, не способствовал колонизации и этого района. Кроме того, избежали колонизации Северо-Западная Болгария, долина реки Места и Западные Родопы. Здесь тюркский (османский) контингент, как правило, был представлен лишь государственными чиновниками и держателями тимаров, хотя возможно, что юрюки кочевали в этих районах со своими стадами в летние месяцы. Ограниченное число юрюков поселилось в смежных с Родопами Марицкой и Эгейской низменностях [15].

 

Значительной юрюкской колонизации подверглись и остальные районы Болгарии. В первой половине XVI в. на территории от Драмы до Кешана насчитывалось 158 юрюкских оджаков. Если предположить, что в среднем каждый оджак объединял 25-30 человек, то это составит примерно 4-5 тыс. человек.

 

156

 

 

Переселившиеся из Малой Азии юрюки являлись преобладающей частью мусульманского населения в Северной Фракии. В первой половине XVI в. в районах Стара-Загоры, Ямбола и Казанлыка насчитывался 91 юрюкский оджак, в районах Пловдива и Татарпазарджика - 65, Хасково - 3, Карнобата - 13 [16].

 

Западные болгарские земли в первое время после завоевания тюркские кочевые и полукочевые племена осваивали сравнительно медленно.

 

Колонизация Северо-Восточной Болгарии, по данным болгарских ученых, особенно активно происходила не во второй половине XV и начале XVI в. (как считалось прежде), а в 30-40-х годах XVI в.: на этой территории обосновались 26 салоникских и 103 танрыдагских оджака юрюков, но это вместе с Добруджей. В итоге общее число юрюков в XVI в. в балканских владениях Османской империи превышало 40 тыс. семейств, т.е. примерно 230-250 тыс. человек. В XVI в. компактные массы мусульман проживали в междуречье Марицы и Вардара, а также в Причерноморье [17].

 

Но в конце XVI - начале XVII в. начался обратный процесс - возвращение части тюркского населения в Малую Азию и переселение его в другие районы Османской империи. Выяснение причин этого отлива выходит за рамки нашей темы. Отметим только, что одним из факторов (наряду с такими, как кризис тимарной системы, расширение Османской империи и проч.) мог быть “демографический взрыв”: например, численность населения в ряде балканских владений Высокой Порты с 1520 по 1580 г. увеличилась на 71%. Бурный рост городского и сельского населения на Балканах в XVI в. начался раньше, чем в Анатолии, и мог вызвать обратную миграцию. Сокращению численности татарских и юрюкских оджаков, вероятно, способствовало и слияние этих племен с остальным мусульманским населением [18].

 

В самом начале XVII в. число оджаков налдекёнских юрюков в районе Стара-Загоры сократилось с 66 до 16, Пловдива - с 46 до 21, Татарпазарджика - с 19 до 9. В Никополе и Силистре число танрыдагских юрюков (их было почти в 2 раза больше, чем налдекёнских) сохранялось дольше. Вместе с юрюками в XVII в., по-видимому, выселялись и татары: находившийся в Визе оджак “татар Актава” упоминается в регистре 1642 г. в последний раз. Однако факты не подтверждают тезис ряда исследователей, что “массовая тюркская колонизация (на Балканах. - Авт.) иссякла... уже в XV в.” [19] На наш взгляд, говорить о том, что массовая колонизация тюркскими племенами болгарских земель если и не прекратилась вовсе, то заметно сократилась, пошла на убыль, можно лишь применительно к концу XVI в.

 

На завоеванные османами болгарские земли переселялось и оседлое тюркское население. Этот второй, земледельческий тип колонизации отличался от экстенсивной кочевнической. Он сопровождался освоением заброшенной в период военных действий земли, изъятием участков у оставшегося местного населения, вытеснением какой-то его части в неплодородные районы, в горы. Это приводило, в частности, к

 

157

 

 

возрастанию роли животноводства в сельском хозяйстве местного населения. Например, в 1479 г. болгары были вынуждены покинуть с. Бранковцы в Северо-Западной Болгарии. О подобных же случаях свидетельствовал в 1553 г. посланник габсбургского двора де Бусбек [20].

 

Часть болгар сама уходила в горы, подальше от произвола турецких чиновников. Однако в отношении тех из них, кто самовольно покидал обрабатываемые земли, османские канун-наме (законодательные акты) предписывали следующее: “собирать райятов, разбежавшихся из тимаров” [21]. На наш взгляд, этот “закон” свидетельствует о том, что османские власти были заинтересованы в сохранении на обрабатываемых площадях основной массы местного населения и пытались регулировать освоением завоеванных земель. Кроме того, в каждой болгарской деревне предписывалось поселять двух-трех колонистов или уже обращенных в ислам болгар, так называемых сыновей Абдуллаха, создавая тем самым социальную и идеологическую опору султанской власти в деревне [22].

 

Цель земледельческой колонизации очевидна. Кочевническая колонизация сильно обезлюдевших областей не всегда давала ожидаемые результаты. Непривычные к оседлой жизни, юрюки не задерживались, например в Елховском крае, и плодородная тунджанская долина испытывала острую нехватку рабочих рук. Этим можно объяснить появление в турецких документах наряду со сведениями о юрюках и татарах приписок о поселении в ряде здешних сел “христиан из других мест” [23]. К сожалению, в этих документах не всегда указано, из каких именно “других мест”, но можно предположить, что часть пришлого населения была из западных и юго-западных областей Болгарии.

 

Интересы казны, а также турецких феодалов требовали все большего числа зависимых крестьян. Незначительные размеры пожалованной тимариоту земли и ограниченность квоты его рентных сборов служили стимулом, не только толкавшим сипахи (держателей условного земельного пожалования) на участие в завоевательных походах, но и способствовавшим развитию и расширению колонизации.

 

В переписи мюльков и вакфов Северной Болгарии (середина XVI в.) в с. Излатар (Златар, Шуменский округ) упоминается такая категория населения, как “сюргун” (т.е. переселенец, сосланный, изгнанник) [24]. К этой категории относились, в частности, те люди, которые переселялись из Малой Азии во вновь завоеванные земли. Много таких “сюргун” было в санджаке Силистра XVI в., который еще в предшествующее столетие подвергся интенсивной тюркской колонизации и исламизации. В канун-наме этого санджака прямо говорится о таких принудительно поселенных властями лицах и указывается, что, если новые переселенцы “придут из Анатолии и застанут в упомянутой ливе (санджаке. - Авт.) сосланных родных”, то пусть знают, что “они также из категории сосланных”. Это наводит на мысль о том, что центральные органы власти пытались создать среди колонистов некую особую категорию, отличную по статусу от остальных райятов [25].

 

158

 

 

О заинтересованности властей в прикреплении колонистов к земле свидетельствует “Закон султана Мехмед-хана И” (1444-1446, 1451-1481), в котором говорится о татарах, державших “землю как реайя”. В связи с переходом татар и юрюков к оседлому образу в “Законе о Визе” от 1539 г. даны специальные указания. Принимались и специальные законы о юрюках. В канун-наме султана Сулеймана I Кануни (1520-1566) речь идет о юрюках, которые стали оседлыми и обрабатывают землю, “зарегистрированную на их имя”, а также о юрюках, которые “не имеют места для земледелия около своих жилищ, а обрабатывают чужие земли”. Однако переход на оседлость не означал, что эти колонисты исключались из османской военной организации и переставали участвовать в турецких завоеваниях. В “Законе о юрюках” времен Сулеймана I Кануни записано: “... юрюки и татары разделены на группы, каждая из которых ... в случае военного похода...” выделяет и снаряжает определенное количество воинов. На основании доклада кадия из Стара-Загоры о большом числе умерших и в связи с этим о затруднениях “при сборе налога в пользу государства по 600 акче с каждого юрюкского оджака... велено провести новую перепись и пополнить личный состав юрюкских групп...” Особый интерес представляет “Закон о земле 1609 г.”, который содержит ценную информацию о XVI в. В нем указывается, что если юрюки более десяти лет живут на одном месте, то “они перестают быть юрюками и остановятся реайей”. Далее говорится о переходящих к земледелию юрюках. При этом в законе отмечается случай (со ссылкой на доклад к “подножию высочайшего трона” от 5 сентября 1576 г.), когда бей и черибаши (один из руководителей племени) юрюков явились в село, где осели юрюки, и стали требовать бесплатной еды себе и корма коням и нанесли ущерб владельцу села - сипахи. В законе 1609 г. говорилось, что юрюк, живущий в селе более десяти лет и записанный как реайя, платит дань сипахи, и предписывалось “впредь не допускать юрюкского бея (т.е. бывшего главу племени. - Авт.) притеснять подобных юрюков” [26].

 

Из этого документа следует, что государство защищало интересы сипахи и оседлых юрюков. Заинтересованные в увеличении доходов с тимаров, сипахи стремились заселить их максимальным числом крестьян и по этой причине являлись ярыми сторонниками продолжения политики колонизации и завоевания новых земель и народов. Известны случаи, когда сипахи отказывались от тимара, если не удавалось увеличить его население [27].

 

Говоря о заинтересованности государства в сохранении определенной части местных земледельцев, вряд ли следует искать здесь аналогии с завоеваниями раннефеодальных кочевых народов, которые сопровождались целенаправленным опустошением земледельческих стран: тогда кочевники создавали необходимые условия для скотоводства. У османов райяты (податное население) - это “казна падишаха”, а не обеспеченный достаточной рабочей силой тимар, который стоил немного. И наконец, сама тимарная система не могла бы сложиться при условии тотального истребления земледельческого населения.

 

159

 

 

Таким образом, умышленный массовый сгон или постоянная “очистка” болгарских земель для заселения их колонистами мало вероятны, тем более что в ходе военных действий, а затем отдельных массовых депортаций и без того было разорено и опустошено значительное количество территорий, пригодных для обработки. Поэтому естественна заинтересованность государства в поселении новых людских масс на месте убывших.

 

О заинтересованности турецких властей в быстром хозяйственном оживлении своих европейских владений свидетельствует и распространение на Балканах института вакфов. Значение их в социально-экономической и политической истории Османской империи изучаемого периода несомненно и многогранно. В XV-XVI вв. роль вакфов в деле колонизации и исламизации значительно возрастала. Это объясняется, во-первых, ростом их экономической мощи; во-вторых, увеличением численности вакфов; в-третьих, использованием более совершенных, чем прежде, методов идеологической обработки как христианского, так и мусульманского населения.

 

В систему вакфа были включены и села, и города. Города подвергались более интенсивной, нежели села, колонизации, именно в них оседала первая волна переселенцев. Отмечая большое значение вакфов в развитии городов, В. Мутафчиева считает, что “о балканских городах под османской властью... можно сказать: города - это вакфы” [28]. В начале XVI в. доходы 9 из 177 балканских городов, находившихся на занятой турками территории, полностью поступали вакфам, в том числе Варны и Ихтимана. В XVI в. вакфу Яхъя-паши в Софии принадлежали 40 лавок, безистан (рынок), 8 постоялых дворов, 4 мельницы, караван-сарай и 2 жилых дома, в Никополе - 127 лавок, 52 постоялых двора, жилой дом, склад и караван-сарай [29].

 

Еще при Мураде II (1421-1444, 1446-1451) были созданы вакфы в окрестностях Стара-Загоры, Казанлыка, Нова-Загоры, Пловдива, Анхиало и др. В вакф Баязида II (1481-1512) были включены значительные территории под Кызылагачем, Пловдивом, Никополом, Ямболом и Чирменом. Сулейман I передал в вакф часть болгарских сел в районе Стара-Загоры, Пловдива, Кызылагача и Татарпазарджика. Как известно, весь доход султанских вакфов (до Селима II) расходовался на религиозные, благотворительные, образовательные и культурные нужды в общеимперском масштабе, а также на строительство соответствующих учреждений. Создание на болгарской территории имаретов, мечетей, караван-сараев и т.п. приводило к возникновению в каждом вакфе крепкого ядра из мусульман. Эти мусульманские комплексы служили надежной опорой и поддержкой для кочевых тюркских племен, для поселявшихся (оседавших) на земле вакфа мусульман, для исламского духовенства и т.п. Оценивая эту роль вакфов, В. Мутафчиева отмечает, что «в балканских вакфах мусульманское духовенство состояло не только из “колонизаторов”, но и из “исламизаторов” (если принять по аналогии такой термин)». Основанием для такого вывода служат входившие в вакфную систему территории в Восточной Фракии,

 

160

 

 

в Северо-Восточной Болгарии, а также в Северных и Восточных Родопах, где турки “добились больших успехов в деле исламизации и ассимиляции болгар, чем в других областях” [30].

 

Таким образом, с XV по конец XVI в. механизм влияния Порты на демографическую картину в болгарских землях включал различные средства воздействия, которые в XVI в. привели к значительному увеличению численности тюркско-исламского элемента.

 

(*)

 

Восстановленная цепь событий позволяет выделить несколько этапов в динамике миграций тюркских кочевников в болгарские земли в период с середины XIII до начала XVII в.

 

Первый этап связан с действиями монголо-татарских орд и охватывает время с середины XIII в. до 1300 г.

 

В рамках этого этапа можно выделить период эпизодических грабительских набегов (40-80-е годы XIII в.), как самостоятельных, так и по “приглашению” борющихся за власть правителей Болгарии, Византии и других государств.

 

 Следующий период начинается с 90-х годов XIII в. Династические распри между болярами способствуют укреплению тюркских позиций в регионе. Болгарские владетели попадают в зависимость от монголо-татарских правителей, которые в значительной степени определяют их внутреннюю и внешнюю политику вплоть до 1300 г., когда по собственному волеизъявлению даруют болгарам свободу.

 

Второй этап связан с появлением на исторической арене турок-османов, которые от эпизодических грабительских набегов на болгарские земли переходят в середине XIV в. к колонизации завоевываемых земель.

 

В миграционные процессы, связанные с завоевательными походами, были вовлечены люди разного социального статуса. Перемещение значительных масс тюркского населения из Малой Азии в Румелию было характерной чертой османской политики, причем значительную часть мигрантов составляли стихийные переселенцы.

 

В конце XIV - начале XVI в. значительную часть колонистов в болгарских землях составляли татары: в XIV в. - “татары Актава”, в 1402 г. - новая волна тюркских кочевников, в 1418 г. - третья волна татар-переселенцев, а 1515 г. - четвертая волна татар прокатилась через всю Северную Болгарию.

 

Однако татарская колонизация болгарских земель значительно уступала численности переселенных сюда юрюкских племен, миграция которых продолжалась до середины XVI в.

 

Третий этап - заключительный - связан с “отливом”, т.е. с возвращением, части тюркского населения в Малую Азию и переселением его в другие районы Османской империи в конце XVI - начале XVII в.

 

Подводя итоги рассмотренного нами процесса, можем отметить справедливость суждения ряда исследователей относительно того, что поселение в болгарских землях кочевников из Малой Азии приносило османской феодальной верхушке явные “дивиденды”: Малая Азия очищалась от нестабильных социальных элементов, и в то же время расширялась

 

161

 

 

опора турецкой власти на завоеванных болгарских землях. Поселение кочевников, которые вели экстенсивное скотоводческое хозяйство на разоренных землях, было наиболее эффективным способом их хозяйственного использования в тех реальных условиях.

 

Наряду с продолжавшимся в XV-XVI вв. заселением тюрок-кочевников производилось и систематическое поселение на болгарских землях носителей более совершенного типа хозяйства - оседлого земледельческого тюркско-исламского населения. Одновременно с крестьянами-колонистами в болгарских землях поселялись мусульманские ремесленники и торговцы, дервиши, османские феодальные элементы всех рангов (сипахи были одной из наиболее многочисленных групп), а также чиновничество и духовенство. Таким образом, сразу определились три направления турецкой колонизации - крестьянское, торгово-ремесленное и феодальное. О размерах колонизации в сельской местности свидетельствует тот факт, что она получила отражение и закрепление в государственных правовых установлениях: канун-наме Мехмеда II и ряде местных канун-наме, например Видина и Силистры. Мусульманское заселение городов велось несравненно активнее, чем сельской местности, и означало захват сети важных экономических и военно-политических центров и установление турецкого контроля над страной.

 

Важную роль в этой колонизации сыграла вводимая завоевателями “система вакфа”. Вакф являлся не только социально-экономическим, но и идеологическим институтом. Султаны, передавая в распоряжение вакфов различные доходы с сельского населения, таможенные пошлины, сборы с городского имущества и т.д., превратили их в центры мусульманской пропаганды и распространения ислама и одновременно в опорные пункты для дальнейшей экспансии на Балканском полуострове.

 

Итак, колонизация болгарских земель, безусловно, позволила османам закрепиться и освоить новые земли. Высказанное турецким ученым О.Л. Барканом мнение, что османские власти не только руководили колонизацией на Балканах, но и придавали ей большое политическое значение, сомнения не вызывает. В то же время, и это показал Н. Тодоров, тюркские полукочевые племена не играли на Балканах той роли, какую они играли в Анатолии [31]. Поэтому утверждение О.Л. Баркана, что именно длительность колонизации, а также численное и потенциальное превосходство турок над завоеванными народами вынуждали последних принимать ислам и усваивать новый язык [32], представляется недостаточно обоснованным и убедительным.

 

 

1. Бибиков М.В. Болгария, Русь, Византия, половцы в системе международных отношений в Юго-Восточной Европе XII - первой половины XIII в. // Русско-български връзки през вековете. С., 1986. С. 104-105.

 

2. Краткая история Болгарии: С древнейших времен до наших дней. М., 1987. С. 142, см. также С. 136, 144.

 

3. См.: Из “История” от Георга Пахимер // Христоматия по история на България С., 1983. С. 81-84.

 

162

 

 

4. Еремеев Д.Е. Юрюки (турецкие кочевники и полукочевники). М., 1969. С. 18. Юрюки на Балканах - это кочевые племена, составлявшие некое этническое целое, несколько родственных этнических групп, в том числе татар-ногайцев, которые переселялись на Балканы из Южнорусских степей и Крыма после распада Золотой Орды (начало XVI в.).

 

5. Желязкова А. Разпространение на исляма в западнобалканските земи под османска власт (XV-XVIII вв.). С., 1990. С. 56.

 

6. Гюзелев В. Средновековна България в светлина на нови извори. С., 1981. С. 209, 220-221.

 

7. Захариев Ст. Географско-исторически статистически опис на Татар-Пазарджишката каза. Виена, 1870. С. 17.

 

8. Желязкова А.Л. Етно-религиозни промени в част от Западнобалканските провинции на Османската империя през XV-XVIII век: Автореф. дис.... канд. ист. наук. С., 1983.

 

9. Гюзелев В. Указ. соч. С. 221-222.

 

10. Названы по основному месту расселения (см.: Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков: Социально-экономическое и демократическое развитие. М., 1976. С. 60).

 

11. Gökbilgin М.Т. Rumeli’de yüriikler, tatarlar ve Evlâd-i fatihan. Istanbul, 1953. S. 50, 70-71, 74.

 

12. Турски извори за българската история. С., 1972. Т. 3: Серия XV-XVI вв. С. 371-372. (Далее: ТИБИ).

 

13. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 61;

Он же. За демаграфското състояние на Балканския полуостров през XV-XVI в. // Годишник на Софийск. ун-т. Философско-ист. ф-т. 1959-1960. Т. 1-3, кн. 2. С. 219-220.

 

14. Gökbilgin М.Т. Rumelinde iskâninde ve türkleSmesinde yüriikler // III Türk tarih kongresi. Ankara, 1948. S. 653.

 

15. Димитров Ст. Демографски отношения и проникване на исляма в Западните Родопи и долината на Места през XV-XVII век // Родопски сборник. С., 1965. T. 1. С. 64-114;

Петров П. Съдбоносни векове за българската народност: Края на XIV век - 1912 година. С, 1975. С. 174, 178, 195-197.

 

16. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 61-62.

 

17. Петров П. Указ. соч. С. 239-246, 267; Еремеев Д.Е. Этногенез турок. М., 1971. С. 141.

 

18. Златев Л., Димитров Ив. Етно-демографско развитие на Русе и Русенско през османското иго (XV-XIX в.) // Исторически преглед. 1986. № 10. С. 61;

Мейер М.С. Особенности демографических процессов в Османской империи XV-XVI вв. и их социально-экономические последствия // Демографические процессы на Балканах в средние века. Калинин, 1984. С. 16.

 

19. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 61;

Гюзелев В. Указ. соч. С. 221;

Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XV-XVI вв. М., 1984. С. 31.

 

20. Петров П. Указ. соч. С. 290;

Немски и австрийски пътеписи за Балканите XV-XVI в. С., 1979. С. 217.

 

21. Аграрный строй Османской империи XV-XVI вв.: Документы и материалы. М., 1963. С. 35.

 

22. Стоянов В. Личните имена и прозвището “Абдуллах” в османотурските документа // Исторически преглед. 1986. № 1.

 

23. Грозданова Е. Промени в поселищната мрежа и демографския облик на Елховския край през XV-XVII в. // Там же. 1979. № 6. С. 112-119.

 

24. ТИБИ. 1972. Т. 3. С. 463.

 

163

 

 

25. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 61-62; ТИБ И. 1964, T. 1. С 263; 1972. Т. 3. С. 463.

 

26. ТИБИ. 1964. T. 1. С. 23-25, 53, 155, 255-256, 306-307.

 

27. ТИБИ. 1972. Т. 3. С. 20, 21, 25, 26, 464-465.

 

28. Мутафчиева В. Основни проблеми в изучаването на вакъфа като част от социално-икономическата структура на Балканите под османска власт (XV-XIX в.) // Проблеми на балканската история и култура. С., 1979. С. 123.

 

29. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 85.

Мейер М.С. Роль вакфов в развитии городов Османской империи в XV-XVI вв. // Общество и государство на Балканах в средние века. Калинин, 1989. С. 13.

 

30. Мутафчиева В. Указ. соч. С. 107-108, 124.

 

31. Тодоров Н. Балканский город XV-XIX веков. С. 34, 59-60.

 

32. Barkan O.L. Osmanli imparatorluğgunda bir iskân ve kolonizasyon metodu olarak sürgünler // Iktisat fakültesi mecmuasi. Istanbul, 1949-1950. T. 2. S. 524-529.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]