Старая Сербия (XIX—XX вв.). Драма одной европейской цивилизации

Славенко Терзич

 

Глава XIX. ЭТНИЧЕСКИЕ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В СТАРОЙ СЕРБИИ

 

- Демографическая и этническая ситуация в области Рашка
- Следы сербского православного наследия в верхнем Полимле, верхнем Ибре и на Пештере
- Историко-демографические процессы на Сенницком и Пештерском плоскогорье

 

В последние несколько десятилетий приобрела новый импульс дискуссия о происхождении населения Балкан. Обновляются некоторые старые теории, которые не основываются на надежных источниках. Старая Сербия в течение XIX—XX веков была площадкой крупных исторических, этнических и демографических перемен. Причины тому имеют преимущественно политическую природу (разные виды насилия на религиозной и этнической основе, отдельные или массовые преступления, военные события), но не нужно забывать экономические и социальные причины. Изменения наступили сразу после османских завоеваний во второй половине XV века, но самые крупные перемены в этнической и религиозной структуре населения пришлись на период великих турецко-австрийских войн в конце XVII века и в первые десятилетия XVIII века, то есть после двух масштабных переселений православных сербов в 1660 и 1737 годах под предводительством сербских патриархов Арсения III Чарноевича и Арсения IV Йовановича. В период Средневековья, а также в первые два столетия под османской властью, Старая Сербия обладала мощной демографической силой сербского народа. Османская перепись населения в области Бранковича в 1455 году (большая часть Косово, без Метохии, части территории Рашки, Топлицы и Южной Моравы) показывает «численное превосходство сербов в этническом составе населения» и очень небольшой процент других народов. Влахов было 0,28 %, албанцев — 0,21 %, болгар — 0,09 % и только 3 грека и один хорват [1]. Национальная принадлежность не была определена в случае 16 811 человек.

 

В течение XVI — XVII веков сербы в Старой Сербии подвергались насилиям и террору турецких властей, особенно страдали их святыни (церкви и монастыри). Призрен в отчетах миссионеров Римской курии упоминается как «главный город Сербии» (епископ Бенлич, 1650 год) и «самое красивое место в Сербии» (архиепископ Бара Джордже Бьянки в 1637—1638 годах) [2]. В Константинополе в 1614 году был убит Печский патриарх Йован из-за подготовки великого сербского и христианского восстания против турок.

 

 

1. Мирослав Рашевић. Демографске прилике и становништво. Насеља и становништво области Бранковића 1455. године. САНУ. Београд, 2001. SC. 451-452.

 

2. Ј. Радонић. Римска курија и јужнословенске земље. С. 99-100, 233.

 

282

 

 

Боснийский беглербег Мустафа-паша Орлович в 1619 году превратил в крепость известный монастырь Баньска, наследие короля Милутина, а одну из королевских церквей — в мечеть, носившую в XVIII веке имя султана Османа II (1618—1622) [1]. В середине XVIII века Богорица Левишская, восхитительное наследие короля Милутина в Призрене, была также превращена в мечеть (мечеть Джума). Строительство мечети на месте разрушенных церквей происходило еще чаще. После двухлетнего пребывания в России Печский патриарх был арестован и утоплен в Брусе в 1659 году. Но это не повлияло на перемещение населения Сербии, то есть Старой Сербии. Сербское население в Рожае и Штавице (Тутине), к примеру, в XVII веке было в большинстве своем православным [2]. Начиная с конца XVII века, с ослаблением мощи Османской империи и центральной власти, анархия и беззаконие обретали силу, особенно в Старой Сербии, в которой всё меньше и меньше чувствовалась власть Порты.

 

От этого безвластия больше всего пострадала Сербская Церковь, особенно имения, принадлежавшие Патриархии, и имущество других монастырей и церквей. Отмена Печской патриархии в 1766 году будет иметь далеко идущие последствия для будущего сербского народа в целом, а особенно в Старой Сербии. Во время войн христианских государств, прежде всего России в 1768—1774 годах, а затем Австрии и России в 1788—1791 годах против Турции, постоянно ухудшалось положение христианского населения в османских провинциях. Переселенные албанцы особо усердствовали в этих насилиях. После первого сербского восстания и формирования автономного Княжества Сербии, переселения, переходы через границу и исходы из Старой Сербии в Центральную Сербию становились более частыми и массовыми. Первая волна началась во время сербского восстания, затем продолжилась во время сербско-турецких войн в 1875—1878 годах. С 1878 по 1912 год насилия и преступления по отношению к сербам становятся ежедневными, прежде всего в Косово и Метохии, а организованную форму массовой этнической чистки православных сербов из средоточия Старой Сербии проблема обрела, начиная с 1941 года и по сей день.

 

 

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ И ЭТНИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ОБЛАСТИ РАШКА

 

О населении Рашки, то есть бывшего османского Новопазарского санджака за период XIX — начала XX века нет точных данных, как с точки зрения численности, так и с точки зрения религиозной и этнической структуры. Первая официальная перепись в Боснийском вилайете была проведена в 1851 году во время правления Омер-паши Латаса и фиксировала

 

 

1. Косово и Метохија у српској историји. Трупа аутора. Београд, 1989. С. 119-120.

 

2. Димитрије Богадановић. Књигао Косову. Београд, 1990. С. 118.

 

283

 

 

данные по числу домов и мужчин. В 60-е годы XIX века австро-венгерские офицеры для составления своих планов по Боснии и Герцеговине собирали сведения о населении Боснийского вилайета. Майор генерального штаба Йохан Роскиевич, служивший в австрийском консульстве в Сараево, опубликовал в 1865 году в Военно-географическом институте в Вене карту «Bosnien, die Herzegovina und Rascien» («Босния, Герцеговина и Рашка»), на которой он представил данные об административном разделении, численности и религиозной структуре населения. Рашка, то есть округ (санджак) Нови Пазар с центром в Сеннице «Rascien, Kreis Novibazar mitdem Amtssitzezu Sjenica» делится на казы — Нови Пазар, Митровица, Нова Варош, Бихор, Трговиште, Таслиджа, Приеполе, Колашин, Гусинье и Васоевичи. Область населяло 125 000 жителей, из которых православных было 100 000, мусульман — 23 000, цыган —1800 и евреев — 200 [1]. Эти данные являются результатом его исследований в течение 1863 и 1864 годов. Густав фон Темел, австрийский офицер и дипломат, опубликовал в 1867 году работу о Боснийском вилайете с данными о религиозной структуре населения по санджакам. В Новопазарском санджаке, то есть в Рашке, по словам Темела, проживало: 61 150 мусульман, 79 948 православных («эллино-ориентальных») христиан, 807 цыган и 95 евреев («израильтян») [2]. В соответствии с турецкой переписью населения, проведенной в 1865 году, религиозная структура Новопазарского санджака выглядела следующим образом [3]:

 



 

 

1. Johan Roskiewicz. Studien über Bosnien und die Hercegovina. Leipzig und Wien, 1868. S. 424. В приложении карта: Bosnien, die Herzegovina und Rascien ca подацима о окрузима (санцацима), казама и верској структури становништва.

 

2. Gustav von Thoemmel. Geschichtliche, politische und topographisch-statistishe Beschreibung des Vilajet Bosnien, das ist das eigentliche Bosnien nebst türkisch Croatien, der Hercegovina und Rascien. Wien, 1867. S. 76-77.

 

3. Статистички податци о Босни, Херцеговини и једном крају Старе Србије, позваничним турским изворима. Гласник Српскогученогдруштва, књ. III. Београд, 1866. С. 225.

Можно предположить, что в данных, приведенных в источнике, число мусульманских домов в Новопазарской казе увеличено на 1000, так как не соответствует численности мужчин, или допущена опечатка.

 

284

 

 

 

Со времени Берлинского конгресса до освобождения в 1912 году произошли большие перемены в религиозной структуре населения Рашки. Выселение сербов с территории Рашки в Княжество Сербию было особенно выражено с 1837 по 1844 год, затем с 1850 по 1870 год и во время восстания и сербско-турецких войн 1875—1878 годов. После Великого восточного кризиса произошло увеличение численности мусульман путем их переселения из Никшича, Колашина и соседних областей, а также из Боснии и Герцеговины после австро-венгерской оккупации. Однако на этот счет нет надежных статистических данных. Преобладают более или менее надежные оценки, представленные Теодором Ипеном в 1892 году, Гастоном Гравье и Иваном Косанчичем в 1912 году [1]. Так, например, в соответствии с турецкой переписью населения в 1865 году, численность православных в Колашинской казе преобладала по отношению к численности мусульман. По данным Ипена, в 1892 году было 7732 мусульман и 4042 православных, а в соответствии с турецкой переписью населения 1911 года —10 187 православных и 3724 мусульман. В Сенницкой казе в 1865 году было 2895 православных мужчин и 2114 мусульман, по информации Ипена в 1892 году —13 158 мусульман и 7952 — православных, а в соответствии с турецкой переписью населения 1911 года — было 20 181 мусульман и 10 117 православных. В соответствии с турецкой переписью населения в 1911 году в Новопазарской казе было 25 826 мусульман и 18 967 православных [2]. Косанчич представил только число православных сербских домов по санджакам и казам: в Плевальском санджаке было 3400 православных домов, в Сенницком — 2564, в Новопазарской казе Приштинского санджака 1536 православных домов, в Беранской казе было 1501, а в Рожайской —194 православных домов. Обе эти казы принадлежали к Печскому санджаку [3].

 

 

1. [Theodor Ippen]. Novibazar und Kosovo. Das Alte Rascien. Wien, 1892. S. 10—11;

Гастон Гравје. Новопазарски санцак. Нови Пазар, 1977. С. 16-17;

Иван Косанчић. Новопазарски санцак и његов етнички проблем. Београд, 1912. С. 16—18.

 

2. Г. Гравје. Указ. соч. С. 16—17.

 

3. И. Косанчић. Указ. соч. С. 16-18.

 

285

 

 

Власти Сербии в 1913 году провели первую перепись населения во вновь освобожденных областях. Начальники округов были обязаны подавать подробные отчеты по своим округам верховному командованию в Скопье. В Плевальском округе (город Плевля с уездами Плевальский, Приепольский и Новаварошки) было 9578 домов и 62 549 человек, из них православных — 34 622 и мусульман 27 921 [1]. Новопазарский округ был разделен на три уезда: Новопазарский, Митровицкий и Сенницкий. В Новопазарском уезде было 19 227 мусульман и 15 917 православных жителей, в Сенницком — 20 024 мусульман и 10 060 православных, в Митровицком уезде —12 866 мусульман и 10 613 православных. В Городе Нови Пазар было 12 028 мусульман и 1153 православных жителей. В Нови Пазаре проживало 252 еврея, а в Митровице — 56 евреев и 38 католиков [2]. Конечно же, и правительство Черногории провело перепись населения своих освобожденных областей.

 

Австро-венгерские оккупационные власти в рамках Военного генерал-губернаторства Сербия провели перепись населения в 1916 и 1917 годах. К «южным округам», имевшим особую администрацию, причислялись Митровицкий, Новопазарский и Приепольский округа. Эти три округа, в соответствии с переписью 1916 года, всего имели 155 484, а в 1917 году - 162 909 жителей. Исследование под заголовком «Отчет о национальной и религиозной структуре сербского населения» («Bericht über nationale und konfessionele Gliederung des serbischen Bevölkerung») содержит данные о населении всех округов Военного генерал-губернаторства Сербия, а также о религиозной структуре этих областей. Представляем из этого документа таблицу национальной структуры населения по переписи 1917 года по трем «южным округам» [3].

 

 

 

 

1. Архив Србије, ф. Врховна команда, 1913, ПФХУ, р. 41/913. Извештај начелника Пљеваљског округа Милорада Јовановића Штабу Врховне команде, Пљевља, 30. април 1913.

 

2. АС, ф. Врховна команда, ПФХУ, р. 41/913, Извештај начелника Новопазарског округа Миливоја Ј. Петровића Врховној команди у Скошьу. Нови Пазар, 18. маја 1913. године.

 

3. АС, Војногенерални гувернман Србија, XX/102, Bericht über nationale und konfessionaale. Gliederung des serbischen Bevölkerung.

На документе отсутствует дата, он отпечатан на машинке на немецком языке. Рядом с заголовком записано, что это приложение к известному документу № 51 от 14 июля 1918 года. В другом австро-венгерском документе говорится, что на Пештере существует 13 деревень, жители которых говорят на албанском языке.

 

286

 

 

Кажется вполне естественным, что австро-венгерские власти говорят только о сербах православного и мусульманского вероисповедания. Этнолог Петр Влахович в своей блестящей этнографической и антропогеографической работе «Бродарево и његова околина» (Бродарево и окрестности) представил ряд ценных данных. Среди населения Бродарево и его окрестностей, пишет он, «две трети — это сербы, принявшие ислам», перенявшие и многие ориентальные обычаи. Славу — празднование дня семейного святого — многие мусульманские семьи праздновали вплоть до Второй мировой войны. Влахович далее пишет:

 

«Некоторые жители Ровчан и Гояца праздновали практически так же, как и их православные соседи, и однофамильцы, первые — день Святого Луки, а вторые — Святого Николы. У Мамута Ровчанина из Завинограджа была икона, он зажигал свечи и даже звал православных к нему в гости. Этот обычай он поддерживал до Второй мировой войны» [1].

 

Многие мусульманские семьи до Второй мировой войны знали «славу» их предков, до того как они приняли ислам. Например, все переселенцы из Куча праздновали День святителя Николая, а из Дробняка — Юрьев день. Они соблюдали и праздновали вместе с православными великие христианские праздники: Благовещение, Пасху, Юрьев день, Петров день, День святого Прокопия, Равноапостольной Марии Магдалины, Успение Богородицы, Рождество Пресвятой Богородицы и другие праздники. Влахович пишет, что мусульмане заботились о старых сербских кладбищах, и приводит несколько примеров такого отношения. Бейто Крешторац из Слатины говорил, что его дед во время турецкого владычества каждый год посылал «литр» воска в церковь Николяц в Биело Поле; Мустафа Брдар из Единог Бора отправлял в Николяц вплоть до Второй мировой войны по одному сошнику, так как рядом с его домом находилось старое сербское кладбище, а «литр» воска в Николяц до Второй мировой войны посылал и Заир Юкович из Гостуна» [2].

 

Королевство сербов, хорватов и словенцев провело первую перепись населения 31 января 1921 года. Религиозная структура, в соответствии с этой переписью по округам, выглядела следующим образом: Плевля (округ Плевля, уезды Боляничи и Плевля) —17 572 православных, 9067 мусульман и 133 римо-католиков; Приеполе (округ Приеполе и уезды Милешево, Нова Варош и Прибой) — 24 804 православных, 17 456 мусульман и 25 римо-католиков; Биело Поле (округ Биело Поле, уезды Биело Поле и Лозна) —12 228 православных, 13 919 мусульман и 18 римо-католиков; Бераны (округ Бераны, уезды Бераны, Будимля и Рожай) —14 993 православных, 8796 мусульман и 70 римо-католиков; Рашка (округ Нови Пазар и уезды Дежева, Сенница, Штавица) — 29 335 православных, 42 930 мусульман и 48 римо-католиков [3].

 

 

1. Петр Влаховић. Бродарево и његова околина. Београд, 1968. С. 154.

 

2. Там же. С. 155-156.

 

3. Претходни резултати пописа становништва у Краљевини Срба, Хрвата и Словенаца, 31. Јануар 1921. године, II Јужна Србија. Сарајево, 1924. С. 12—19.

 

287

 

 

Об этнической и демографической ситуации на территории Старой Рашки, как в прошлом, так и сегодня, убедительно говорят многочисленные исторические источники и работы не только отечественных, но и маститых зарубежных ученых, а также народная традиция. Большая часть населения этой территории — несомненно, сербского этнического происхождения, но одна его часть в период османского владычества приняла ислам. В основном из этой части населения была конституирована мусульманская нация в коммунистической Югославии, а в новое время США и их союзники по примеру Беньямина Калая создают «боснийскую нацию» и распространяют ее на территории Сербии, Черногории и БЮР Македонии. Только незначительную часть мусульманского населения на Верхнем Пештеру составляют мусульмане албанского происхождения (переселение османами Климентов в 1700 году). Лишь у некоторых семей в городах было турецкое или иное происхождение. Католический архиепископ Вичентие Змаевич, которого папа Климент XI в 1704 году назначил апостольским нунцием в Сербии и Албании, предложил в 1707 году Конгрегации пропаганды веры меры по распространению католичества среди арбанасов, особенно в новой миссии на Пештере. Змаевич предлагал, чтобы миссионеры на Пештере, францисканцы, получали зарплату в размере 30 талеров в год и необходимую церковную утварь [1]. Согласно одному из отчетов 1708 года, 147 семей Климентов в 1707 году вернулись в Верхний Пилот.

 

Религиозное разделение имело решающее значение для жизни на этой территории. Редкими были люди, которые ставили свою этническую принадлежность к сербской нации выше мусульманской религии [2]. В отличие от европейских и соседних наций, состоявших из представителей одного народа с разной верой, на этом пространстве вероисповедание трагически разделило сербский народ.

 

О присутствии сербской мусульманской традиции среди мусульманского населения в Рашской области, кроме упомянутых, говорят и исследования Петра Влаховича и Хуссейна Дердемеза, особенно, касающиеся поверий, обычаев и религиозных праздников. Он приводит пример деревни Баре и окрестностей в Сенницком крае и подчеркивает, что «у мусульман существуют поверья, связанные с православными праздниками, такими как Рождество, Савин день, Петров день, День святого Ильи и другие» [3]. Весьма схожие поверья связаны и с другими религиозными праздниками. Например, в праздник Вознесения Господня «верят, что куст лещины защищает

 

 

1. Јован Радонић. Римска курија и јужнословенске земље од XVI до XIX века. Београд, 1950. С 514-515.

 

2.

Шукрија Куртовић. О национализовању муслимана. Сарајево, 1914. С. 54;

Хасан М. Ребац. Срби муслиманске вере у Босни и Херцеговини (политичка прошлост), Летопис Матице српске, књ. 306 - св. 2. Нови Сад, 1925. С. 109-118;

Омер-бег Сулејманпашић-Деспотовић. Српству, приредио Јово Бајић. Београд, 2001;

Владимир Ћоровић. Муслимани у новијој српској књижевности, Преглед 009—12(1912). Сарајево,1913;

Срби муслиманске вере. Зборник радова, Београд, 1912.

 

3. Хусейн Дердемез. Веровања и обичаји везани за неке верске празнике у Барама и околини. Новопазарски зборник 8 (1984). С. 191.

 

288

 

 

от грома. Когда гремит гром и молнии сверкают, кто спрячется под лещиной — находится в безопасности. В это верят и сербы и мусульмане». Также и празднование Дня Петра и Павла абсолютно одинаково среди сербов и мусульман в этих областях» [1]. Кроме Мушовича и Дердемеза к схожим выводам пришел и Салих Селимович, а также другие исследователи, изучающие происхождение и обычаи мусульманского населения. Лишь некоторые мусульманские семьи в области Рашка не знают своих сербских корней, а многие знают и своих родственников среди православных сербов. Писатель и критик Исо Калач, родом из Калача вблизи Рожае, считал, что мусульманское население Старой Рашки (так называемого Санджака) практически полностью состоит из сербов исламского вероисповедания. Он приводит пример своей семьи: «Достоверно известно, что мои предки в 1769 году носили фамилию Милачичи, а затем Вук, Илья и Йован поселились в деревню Качале, где и я родился. Вук затем принял ислам и получил имя Салих, Илья стал Алия». Своим заявлением Калач подтверждает исследования Хуссейна Дердемеза, в связи с православными праздниками, подчеркивая, кроме прочего, и празднование Рождества: «В моем доме на Рождество вносили бадняк, толщиной с мою ногу. А мой дядя Шеко вводил оседланного вола через главный вход и выводил через черный. В этот самый важный христианский праздник варили зерна пшеницы» [2].

 

О сербском этническом происхождении мусульман говорят и многочисленные зарубежные источники. В объемном исследовании начальника австро-венгерского генерального штаба генерала Бека, составленном по приказу монарха в 1895 году, подробно описывается обстановка в областях Турции, «где Берлинским договором признано влияние Австро-Венгрии» (большая часть Косовского и части Шкодерского и Битольского вилайетов): Пештерево (вероятно Пештер), Приштина, Скопье, Печ, Призрен и Шкодер [3]. Дано описание всей территории с ее этнической и религиозной структурой. В Новопазарском санджаке кроме «греко-восточных» упоминаются только «сербы-мусульмане» («mohamed Serben»). Австро-Венгрия планировала оккупацию и Верхнего Полимля, рассчитывая на свое влияние на мусульманское и албанское население во всей долине реки Лим. Это могло быть хорошей опорой для дальнейшего продвижения вглубь албанского этнического пространства, а также для установления связей и влияния в Сербии и Черногории. Беньямин Каллаи был самым видным сторонником этого прорыва. Автономная Албания, которую планировалось основать в ближайшем будущем, должна была быть «полностью зависимой от Австро-Венгрии». Исследование генерала Бека, кроме большой части территории Старой Сербии охватывало и территорию Северной Албании. По его оценке, религиозная и этническая структура населения,

 

 

1. Хусейн Дердемез. Веровања и обичаји везани... С. 196—198.

 

2. Svet, br. 246, god. XII, od 18. IX do 2. X 1991.

 

3. Hamdija Kapidžić. Pripreme za austrougarsko prodiranje u albansko etničko područje iz Novopazarskog Sandžaka, Radovi Filozofskog fakulteta u Sarajevu, knj. VI (1970—1971). Sarajevo, 1971. C. 419.

 

289

 

 

состоящая из 598 000 жителей, выглядела следующим образом: католические албанцы — 69 300; мусульманские албанцы — 264 800; мусульманские сербы — 89 000, восточно-православные сербы —134 000, болгары — 24 000, прочие (православные, католики, евреи и албанцы) —15 814 [1]. Более крупными населенными местами на обозначенной территории были Приштина —15 000 — 20 000 жителей, Печ —15 000, Джаковица — 25 000, Шкодер — 29 000 и Призрен — 38 000 жителей. Генерал Бек пишет, что в Сеннице проживает две трети «сербов-мусульман» (остальные — православные) и находится 500 домов («Sjenica, 2/3 mohamed.Serben,500Häuser»), Нови Пазар — главный населенный пункт на территории Тара-Ибар и имеет 2000 домов, где «сербы-мусульмане» и православные живут вместе («NoviPäzar, Hauptort des Tara-Ibar Gebietes, 2000 Häuser, moham. Serben und greich.orient. Serben gemischt») [2].

 

Это мнение об этнической принадлежности большинства мусульманского населения на территории Рашки разделяет, кроме прочих, и австро-венгерский дипломат Симон Йованович, отличный знаток ситуации на территории Плевальского и Новопазарского, то есть Сенницкого санджака. Йованович сначала был вице-консулом в Белграде в 1885—1897 годах, а затем «гражданским комиссаром» в Плевле с 1901 года. В мемуарно-публицистических заметках «Новопазарски санцак —1878—1900. године», написанных в Вене в 1907 году, Йованович упоминает, что в этой области проживает сербский народ, разделенный на две религии — христианскую и мусульманскую, число представителей которых «на всей территории прежнего Новопазарского санджака приблизительно одинаково». Австро-венгерский дипломат далее подчеркивает, что «в Санджаке совсем нет албанцев», как считали «во время оккупации, за исключением самых видных представителей албанского племени, поселившихся недавно» в одной из частей Пештерского плоскогорья. Об албанцах и «албанцах-полукровках» на этой территории Йованович пишет:

 

«Это воры, сброд самого низкого пошиба, и Порта им протежирует, чтобы воспрепятствовать любому зарубежному влиянию в Сеннице и Нови Пазаре» [3].

 

Маститый французский филолог и антропогеограф Гастон Гравье объехал всю территорию Новопазарского санджака и написал ценную научную работу «Новопазарский санджак» («Le Sandžak de Novi Pazar», Paris, 1913). Говоря о переселении мусульманского населения, особенно после 1878 года, Гравье делает вывод: «Санджак представлял из себя убежище для большинства мусульман сербской расы, покидавших динарские земли, которые перешли в руки разных христианских государств» [4]. Многие

 

 

1. Hamdija Kapidžić. Pripreme za austrougarsko... C. 420.

 

2. Hamdija Kapidžić. Pripreme za austrougarsko prodiranje u albansko etničko područje. C. 421—422.

 

3. Симон Јоановић. Новопазарски санцак 1878—1900. године, III, Новопазарски зборник 9 (1985). С. 127-133.

 

4. Gravier Gaston. Le Sandžak de Novi Pazar, AnndeGeogr., 22, Paris 1913.

Српски превод: Гастон Гравје. Новопазарски санцак. Нови Пазар, 1977. С. 11.

 

290

 

 

известные слависты и филологи в конце прошлого и начале этого столетия разделяли научные взгляды Гравье и других этнографов и антропологов. Маститый славист Ватрослав Ягич, по происхождению хорват, в обзоре книги о мусульманской народной поэзии в Боснии и Герцеговине говорит, что эти жители «вопреки разной вере, представляют с остальными сербами этническую целостность» [1]. Того же мнения был и известный филолог и историк Павел Шафарик [2], а схожую точку зрения поддерживал и филолог Франя Миклошич. Исследования ученых-мусульман, заявления маститых мусульманских интеллектуалов о том, насколько укоренилась сербская традиция среди мусульманского населения в Полимле, Верхнем Ибре, Бихоре и части Пештера, подтверждают объективность позиций европейских ученых и результаты их работы. В прошедшие два десятилетия ведется усиленная работа над радикальным расторжением всех связей с православными сербами. Мурат Шечерагич, первый зампредседателя ЗАВНОС, в марте 1944 года написал текст «Муслимани некад и сад у Санџаку» («Мусульмане раньше и сегодня в Санджаке», 2 марта 1944 года, Биело Поле), где во вступительной части вкратце указывал на происхождение мусульман. Он пишет, что они в основном «славянской крови», некоторые переселились из Черногории, Албании, Сербии, Боснии и Герцеговины, а «некоторые семьи переехали сюда из Азии и были ремесленниками и государственными служащими». Шечерагич, кроме прочего, пишет: «Мусульмане из Санджака от сербов отличаются лишь по вере и религиозным обычаям, у них общий язык, общая кровь, общая традиция» [3].

 

Объективные научные суждения европейских и отечественных исследователей подтверждают и новейшие исследования Эюпа Мушовича, ученого из Нови Пазара, представленные в книге «Етнички процеси и етничка структура становништва Новог Пазара» («Этнические процессы и этническая структура жителей Нови Пазара») [4]. Среди многочисленных данных в качестве иллюстрации приводим происхождение нескольких мусульманских семей из Новопазарского края: Адровичи (Хадровичи), одна из самых многочисленных семей, принявших ислам, Джурашковичи от воеводы Джурашковича; Аливодичи — это принявшая ислам семья Баняни; Бабачичи в деревне Туцань ведут свое происхождение от сербов Обрадовичей, а в ислам они перешли в 1821 году; Беговичи — самая старая мусульманская семья в области Бихорь — это потомки сербского

 

 

1. V. J. (Vatroslav Jagić). Narodne pjesme muhamedovaca u Bosni i Hercegovini, Sabrao Košta Hörman, Knjiga prva, Sarajevo, 1888. Arhiv für slavische Philologije, Bd. XI. Berlin, 1888. S. 427.

 

2. Paul Joseph Šafarik. Geschischte der slawischen. Spache und Literatur. Prag, 1869. S. 23.

О настоящем чувстве духовной и этнической принадлежности части мусульманских интеллектуалов, особенно в Герцеговине, красноречиво говорят их патриотические и другие стихи, посвященные, кроме прочего, сербству и сербскому народу. См: Побратимство. Стихи Омер-бега Сулейман-пашича — Скопляка, Османа А. Джикича, С.А. Карабеговича. Белград, 1900. С. 135.

 

3. Архив Србије, Збирка народне власти 1941-1946, ЗАВНОС, бр. 12496. Муслимани некад и сад у Санџаку, Бијело Поље 2. март 1944. године.

 

4. Ејуп Мушовић. Етнички процеси и етничка структура становништва Новог Пазара. Београд, 1979.

 

291

 

 

дворянина Йована, которого турки звали Йобан-бег; Деличи, Грбовичи и Црновршаны — это потомки трех братьев-сербов; Дураковичи — это принявшие ислам Букумиры из Братоножича; Джукичи — принявшие ислам Джукичи из деревни Полине вблизи Беран (Иванград). Или, к примеру, Бояджичи из окрестностей Биелого Поля до исламизации были Самарджичи и так далее [1]. Обращение сербов в ислам, особенно было выражено в XVII веке, но продолжалось и в течение XIX, а в редких случаях и в начале XX века. Обращение в ислам было массовым в областях Потарья и Полимля. В Нижнем Колашине, в области между Лимом и Тарой, проживали сильные и старые сербские братства, принявшие ислам в основном в XVIII — начале XIX в., такие как: Каличи, Мацановичи, Мекичи, Мушовичи, Усовичи и другие. Эюп Мушович цитировал репортаж 1848 года, описывающий ситуацию на Пештере, красочно свидетельствующий о сложных процессах обращения в ислам:

 

«На этих территориях есть и такие дома, где живут два брата, один верует в Христа, а другой — в Мухамеда, один кланяется, а другой крестится. В некоторых домах проживают и по три брата, и все считают себя турками, а отец их — серб, сыновья кланяются, а отец крестится, Байрам все празднуют, отец идет в церковь, а сыновья — в мечеть. В этих областях также можно встретить два брата-турка, в одном доме живут, у одного жена — мусульманка, а у другого — христианка, одну зовут Анна, а другую — Назия» [2].

 

Австро-венгерский дипломат и албанолог Теодор Ипен, гражданский комиссар и политический референт в Плевле в 1888—1891 годах, опубликовал в «Гласнику Земаљског музеја» за 1891 год краткое исследование под заголовком «Рашка», в котором, кроме прочего, описывает и Нижний Колашин. Жители Колашина, пишет он,

 

«фанатичные мусульмане, но, похоже, их набожность не имеет глубоких корней, многие в молодости пьют ракию сверх всякой меры. Часто случается, что мусульмане из Колашина женятся на христианках и не требуют, чтобы они принимали ислам. Так и возникла эта поговорка «Отец мой кланяется, мать крестится, а я в камень превращаюсь» [3].

 

Беря пример с австро-венгерской дипломатии Ипен также пытался «боснийскую нацию» распространить по территории Старой Рашки, а кроме прочего и название «босанчица» стал применять для обозначения кириллицы. Однако Карл Пач, хранитель музея в Сараево и управитель австро-венгерского Института исследования Балкан, путешествуя в 1908 году по Боснии (Фоче и окрестностям), узнал, что большая родовая община Ченгичей это графическое письмо (которое он называет «босанчицей») называет Старая Сербия. Подчеркивается, что этим письмом писал и Дед-ага Ченгич, сын Самил-аги Ченгича, затем плевальские «семьи Байрович и Корьенич и несколько мусульманских священников», но также и то, что в Фоче из «оставшихся архивов»

 

 

1. Ејуп Мушовић. Етнички процеси и етничка структура... С. 128—148.

 

2. Цит. по: Э. Мушович. Указ. соч. С. 82.

 

3. Рашка. Црта од консула Теодора Ипена, Гласник Земаљског музеја у Босни и Херцеговини. Књ. II. Сарајево, 1891. С. 153.

 

292

 

 

можно «понять, что сербы в Фоне и Гацку пользовались этим письмом в сороковых и пятидесятых годах XIX столетия» [1].

 

Демографическая ситуация в области Рашка менялась в 80-х годах XIX века. Вплоть до 1878 года православные сербы составляли большинство населения на этих территориях [2]. В новопазарском санджаке в конце 1873 года «было 82 081 жителей, христиан 48 329, мусульман — 33 752». Ситуация в значительной мере изменилась после большого прилива мусульманского населения из Боснии и Герцеговины, после австро-венгерской оккупации этих областей и переселения многих выходцев из Никшича и Колашина, присоединения этих территорий к Черногории. Последовало расщепление компактных православных поселений и достаточно массовое переселение сербов в Королевство Сербию. Из-за террора и анархии, проводимых представителями оттоманской власти и местных аг и бегов, а также вследствие выраженного религиозного фанатизма, переселилось несколько десятков тысяч сербов. Вопреки этому в конце XIX века (1898) в Новопазарской казе из 33 079 жителей было 15 179 православных и 19 694 мусульман [3]. Об этом процессе вытеснения сербов с территории области Рашка и их уходе на территорию Королевства Сербии Эюп Мушович пишет:

 

«Мухаджиры больше всего переселялись в те деревни, где сербы представляли большинство, и таким образом эти целостные структуры разбивались, и в итоге стремились ослабить сербский и укрепить мусульманский этнический элемент» [4].

 

Чтобы понять демографическую ситуацию в Старой Рашке после освобождения в 1912 году, нужно сказать об отношении сербской армии к мусульманскому населению во время Первой балканской войны. Впоследствии вокруг этого было немало политических спекуляций. Уже упомянутый выше первый зампредседателя ЗАВНОСа Мурат Шечерагич в своей небольшой работе «Муслимани некад и сад у Санџаку» высоко оценивал поведение сербской армии в Первой балканской войне:

 

«В то время сербская армия находилась на высоком уровне, как в военном смысле, так и с точки зрения морали, и была достойна всяческих похвал и восхищения (что сейчас можно сказать о Народно-освободительной армии). Это признала и противоположная сторона, так как турецкая печать высказала ей должное уважение, и, кроме прочего, турецкие газеты писали, что по Санджаку промаршировало 12 000 солдат, как будто прошло 12 000 девушек, и что нигде они не нанесли вреда людям или имуществу, не посягали на религиозные права и честь: напротив, сербская армия во многих областях Македонии и Фракии (в Велесе, Штипе, Кочанах, Царевом Селе, Радовишу, Струмице и Адрианополе) спасала от болгарских насилий и массовой резни».

 

Мушович упоминает, что командующий освободительной армией,

 

 

1. Карло Пач. Из Пљеваљског санџака, Гласник Земал»ског музеја у Босни и Херцеговини. Књ. XXI. Сарајево, 1909. С. 119.

 

2. Ејуп Мушовић. Исламски споменици Новог Пазара. Новопазарски зборник 9 (1985, 96).

 

3. Вукоман Шалипуровић. Раоничка буна. Књ. II. Прибој, 1970, 8.

 

4. Ејуп Мушовић. Никшићани и Колашинци у Санџаку. Новопазарски зборник 7 (1983, 96).

 

293

 

 

наступавшей в направлении Нови Пазара, генерал Михаило Живкович отпустил арестованных башибузуков (нерегулярная армия) на свободу и отправил их в Рогозну, вернуть убежавшее мусульманское население, сказав им:

 

«Идите и скажите им, чтобы возвращались они в свои дома — чтобы дети их и жены не мерзли и не голодали. Скажите им, что никто их не тронет и что они смогут спокойно и свободно жить» [1].

 

Далее Мушович пишет, что возле каждого мусульманского дома стояла сербская стража и что никто не был ни ограблен, ни убит. Эти факты свидетельствуют о цивилизованном отношении армии Королевства Сербии к мусульманскому населению (несмотря на то, что многие из мусульман состояли в турецких отрядах и вооруженных формированиях), считая его частью своего народа, пусть и исламского вероисповедания. Исключения составляли «возвращения в веру наших предков», проводимые черногорскими частями в Плавском крае.

 

Разумеется, такие переломные события, каким было сведение счетов между Европой и балканскими народами с Османской империей на территории Юго-Восточной Европы в XVIII—XIX веках и в 1912 году, оставляют свой след и наряду с политическими и территориальными изменениями приводят к переменам демографическим. Победа христианских народов в борьбе против османов среди мусульман воспринята как поражение ислама. Вопреки тому, что балканские государства были правовыми государствами, мусульманский мир не мог примириться с жизнью в христианских государствах. Это стало основной причиной выселения после Балканских войн мусульманского населения в Турцию, хотя они кроме как по вероисповеданию не имели ничего общего с этническими турками. Некоторые из них, совершавшие насилие во время турецкой власти, боялись мести, а некоторые уезжали по экономическим причинам [2]. Были, конечно, примеры религиозной нетерпимости с сербской (черногорской) стороны, а также отдельных явлений некорректности новой власти. Нет документов, указывающих на существование каких-либо планов сербских государственных властей по проведению этнической чистки мусульман. Напротив, многие из них занимали важные должности и в новой власти, например, в Плевле Мурат-бег Селманович стал председателем муниципалитета сразу после освобождения от турок, такие случаи были и в других местах.

 

Во время турецкого владычества и в период после австро-венгерской оккупации Боснии и Герцеговины начался процесс постепенной албанизации мусульманского населения в этих областях Старой Рашки, которые находились в контакте с албанцами. Это являлось частью более широкой стратегии вытеснения сербского населения с этих территорий Балкан, прежде всего с целью дробления сербского этнического пространства. В этом направлении, наряду с Турцией, действовала и Австро-Венгрия,

 

 

1. Е. Мушовић. Етнички процеси и етничка структура становништва Новог Пазара. С. 105—106.

 

2. В. Јовановић. Вардарска бановина 1929-1941. С. 107.

 

294

 

 

используя для этого албанцев. Превращение в арнаутов части мусульманского населения в центре старой сербской земли проходило тихо и было облегчено тем, что население в Митровицкой, Новопазарской и Сенницкой казах того времени из-за австро-венгерской оккупации было отрезано от мусульман, проживающих в Боснии и Герцеговине. Этот процесс также был облегчен из-за тождественности вероисповедания и проявлялся в принятии арбанасского национального костюма и арбанасского языка, хотя были и примеры, когда арнаутами становились и представители православного сербского населения. Из Косово этот процесс распространялся от Митровицы через Баньску и Рогозну к Нови Пазару и даже до Сенницы, а из Метохии — из Печи через Рожайскую казу и Пештер к Сенницкому полю [1]. Процесс отхода от национальной идентичности среди мусульманского населения принял большие масштабы в 1941 году во время немецкой и итальянской оккупаций.

 

В период после Второй мировой войны произошли крупные общественные и демографические перемены, при этом определенную роль играла и политическая обстановка, особенно в период после 1970 года, когда волей партийного и государственного руководства Югославии на первый план вышел националистический сепаратизм, приведший не только к дезинтеграции страны, но и к дроблению сербского этнического пространства. В результате создания небольших национальных образований в соответствии с Конституцией 1974 года сербский народ везде, кроме «центральной Сербии», стал национальным меньшинством, хотя реально не был меньшинством ни юридически, ни численно. Усиление шовинизма и националистической исключительности, главный тон которым задавали союзные и местные коммунистические лидеры, сопровождаемое усилением процесса религиозной нетерпимости, представляло собой своеобразное замещение нехватки программы ясного будущего Югославии в качестве государства с равными правами и свободами для всех граждан. Как в системе сообщающихся сосудов, прилив национализма и архаического шовинизма охватывал и территорию Старой Рашки. Идейные движения, возглавляемые коммунистическим руководством в Загребе и Сараево, находившиеся в самом тесном сотрудничестве с великоалбанским национализмом и шовинизмом Энвера Ходжи, находили благоприятную почву в определенных общественных и политических кругах в области Рашка. Особенно важной была роль исламской религиозной общины, в первую очередь старшинства в Приштине, но ей ни тогда, ни сейчас не уделяется должное внимание. Старшинство стремилось заложить фундамент тихой, но плодотворной политики постепенной албанизации мусульманского населения на территории Нови Пазара, Тутина и Сенницы, а также Плава, Рожая и Гусинья.

 

В течение веков, вплоть до наших дней, мусульманское население традиционно проживало в городах Старой Рашки, а сербское население — в

 

 

1. Иван Косанчић. Новопазарски санџак и његов етнички проблем. С. 21—24.

 

295

 

 

деревнях. Послевоенная стихийная индустриализация, а также ошибочная политика власти по отношению к деревне (то есть абсолютное пренебрежение деревней и сельским хозяйством), ухудшило позицию сербского населения.

 

В период между 1950 и 1970 годами вновь началось выселение мусульман в Турцию. Для этого не существовали какие-либо политические причины, и оно не имело размеров, о которых говорится в политической пропаганде. Основными были, по словам беспристрастных исследователей, «экономические причины», а затем «религиозный фанатизм, боязнь войны» и схожие причины [1]. Переселялись и те, которые совершали преступления во время Второй мировой войны. Согласно исследованиям Эюпа Мушовича из Нови Пазара, с территории общин Нови Пазар, Сенница и Тутин в Турцию, в период 1950—1970 годов выехало 13 074 человека. О переезде в Турцию Мушович пишет: «В Турцию уезжали после получения подтверждения об отказе от гражданства СФРЮ и разрешения турецких властей на переселение. Чтобы получить это разрешение, а выдавало его посольство Турции в Белграде, нужно было доказать свою принадлежность к турецкому народу. Это доказывалось знанием десятка турецких слов». Переезжало в основном бедное и темное население, и редкими были примеры, когда переселялся кто-либо с высшим образованием.

 

Вопросом переселения мусульман занимался Исполнительный комитет ЦК СК Сербии в 1958 году. Джоко Пайкович, секретарь Областного комитета СКС Косово и Метохии в течение многих лет, должен был рассмотреть эту проблему и уведомить о результатах И К ЦК СКС. Опираясь на ситуацию на местах и разговоры с местными руководителями, он подал рапорт под названием «Информацией о исељавању Муслимана из Санџака». Он разговаривал с Ристо Иовановичем — секретарем СК Нови Пазар, Данилой Пуричем — «прежним секретарем СК Нови Пазар», Хилми Хасанигичем — депутатом Новопазарского уезда в Союзной народной скупщине и Велибором Люичем — председателем Уездного комитета Приеполе. Проблема в основном касалась Новопазарского уезда, в котором, согласно этим источникам, проживало примерно 10 000 мусульманских семей. «Во время последней переписи населения в 1953 году, — пишет Джоко Пайкович, — примерно 14 000 мусульман из Санджака, в основном из уезда Нови Пазар, записывались как “турки”». В послевоенные годы появлялись отдельные заявки на переселение («речь в основном шла о стремлении восстановить разделенные части некоторых семей»), но с 1953 года, «когда началось переселение турок и других из HP Македонии, число заявлений на переселение мусульман из Санджака увеличилось». Так как Сербия вплоть до 1957 года не одобряла переселение, «мусульмане из Санджака в большом числе начали переселяться в Македонию, чтобы там осуществить свои намерения». Считается, что в Македонию переехало около 600 семей.

 

 

1. Ејуп Мушовић. Тутин и околина. Београд, 1985. С. 120—121.

 

296

 

 

В 1957 году позиция Сербии в связи с вопросом о переселении турок изменилась. Из Новопазарского уезда на переселение подало заявление 650 мусульманских семей. В уезде Приеполе, подчеркивает Пайкович, остались при старой позиции и разрешали переселение «только в исключительных случаях». В рапорте Пайковича особое внимание обращается на усиленную активность турецкого посольства в Белграде по этому вопросу.

 

«Представители посольства в этом году несколько раз там появлялись. Их агенты активно работали. По требованию посольства они попытались провести опрос о численности турок в бывшем Сенницком уезде, организовать сбор заявлений на выселение и вести враждебную деятельность».

 

Пайкович в своем рапорте обращает внимание на националистическую деятельность делегата Хилми Хасанагича. По словам Пайковича произошла стычка между СК Нови Пазар и Хилми Хасанагичем, «который выступал против переселения мусульман с этих территорий». Хасанагич обвинял СК Нови Пазар и органы внутренних дел в шовинизме. Хасанагич пытался «привязать к себе» руководящих мусульман и самостоятельно вести кадровую политику в уезде. Пайкович предложил Исполнительному комитету ЦК СКС «запретить выселение», исключая обособленные случаи. Мусульмане — это «не турки, и не могут и не должны требовать, чтобы к ним относились, как к национальному меньшинству» [1].

 

Переселение мусульман прекратилось в 1970 году, и с тех пор начинается заметное переселение сербов из этих территорий в центральные части Сербии. Кроме экономических причин присутствовали и политические причины, которые вследствие роста шовинизма и элементов неоусташества в Хорватии и частично в Боснии и Герцеговине, прежде всего под влиянием великоалбанского мятежа в 1968 году, вызывали чувство неуверенности и неизвестности. Всё это напоминало климат и символику Второй мировой войны. Этому способствовало и поведение сербских коммунистов, которые по карьерным соображениям шли с сепаратистами на недопустимые компромиссы, а иногда с ними сотрудничали. За относительно короткое время, например, из деревни Суви Дол (община Тутин) было выселено свыше 80 % сербов. В соответствии с переписью населения, проведенной в1981 году, в Суви Доле проживало 74 православных серба. Они переезжали в центральные части Сербии. В деревне Метикоши, например, вблизи Кралево, в середине 80-х годов было 60 домов переселенцев из Суви Дола [2]. Заметив этот процесс, Эюп Мишович сделал следующие выводы: «В некоторых деревнях (Мелаи, Гуцевичи, Еребице, Шароне, Долово, Гнила), в которых проживали сербы и мусульмане, сербов больше нет. Однако и из деревень, где проживали только сербы, уехало большинство населения: Добриня, Попе, Дулебе,

 

 

1. Архив Србије, ЦК СКС, 1958, Материјал о Муслиманима, информација о исељавању Муслимана из Санџака, са потписом «Ђ. Пајковић».

 

2. Е. Мушовић. Становништво M3 Суви До. Новопазарски зборник 10 (1986). С. 205—206.

 

297

 

 

Мойстир. К примеру, из шестидесяти сербских семей, сколько их проживало в Суви Доле, осталось лишь девять» [1].

 

Процесс переселения сербов из этих территорий наглядно иллюстрирует и пример компактной сербской деревни Брница вблизи Дуге Поляне в округе Сенница. В 1961 году в этой деревне проживало 760 человек. Десять лет спустя — 630, а согласно переписи населения 1981 года — в деревне проживало лишь 315 сербов [2]. Очевидно, что этот процесс переселения сербов находится в непосредственной связи с политической ситуацией в Югославии, в первую очередь с событиями, происходящими в Косово и Метохии. Эта тенденция наблюдается и в местной общине Кладница, также в округе Сенница. В соответствии с результатами переписи в округе Сенница, которые опубликовал Салих Селимович, доля переселенного мусульманского населения составляла 30,5 %, а доля переселенных сербов —100 % [3]. Изучение демографической ситуации в одной части области Рашка (округа Нови Пазар, Тутин и Сенница) показывает большой прирост городского населения и спад численности жителей в сельской местности. Это было бы логическим последствием урбанизации и общественного расслоения, если не учитывать, что значительная часть сербского населения проживала в сельской местности. Это доказывает и пример территориального распространения, в частности, случай Нови Пазара, где значительно меньший процент сербского населения занимает большую часть территории именно потому, что проживает в сельской местности. В период с 1961 по 1981 год численность населения в городах увеличивалась в следующем соотношении: Нови Пазар — 97 %, Сенница —102 %, Тутин — 250 %.

 

Описание демографических и социальных условий на территории Рашки невозможно без ознакомления с менталитетом населения этих областей, традициями народной жизни, влиянием ислама на духовную и культурную жизнь, жизнь в семье, отношение к представителям других религий, рождаемость и прочее. Влияние традиционного общества восточного типа особенно заметно, если сравнить уровень рождаемости и натуральный прирост в областях с большинством мусульманского населения с областями в центральной части Республики Сербии, где доминирует православное сербское население. Так, например, рождаемость в центральной Сербии (без автономных краев) в расчете на тысячу жителей составляла: 1979—14,8 %, 1980—13,2 %, 1984—25,1 % [4]. Это явление можно отслеживать, анализируя возрастную структуру населения, показывающую, что в среде с большинством мусульманского населения именно из-за более высокого уровня рождаемости присутствует более высокий процент молодежи. Так,

 

 

1. Е. Мушовић. Тутин и околина. С. 122-123.

 

2. Е. Мушовић. Дуга Пољана. Становништво. Новопазарски зборник 12 (1988). С. 95;

Nacionalni sastav stanovništva SFR Jugoslavije po naseljima i opštinama, Knjiga 1, Savezni zavod za statistiku. Beograd, 1991. C. 305.

 

3. Салих Селимовић. Кладница. Становништво. Новопазарски зборник 14 (1990). С. 129.

 

4. Радослав Д. Павловић. Укупно кретење становништва општина Новог Пазара, Тутина, Сјенице и Рашке у периоду од 1961. до 1981. Новопазарски зборник 5 (1981). С. 131-137.

 

298

 

 

например, процент жителей от 0—24 лет значительно выше в трех областях с большинством мусульманского населения (Нови Пазар, Сенница, Тутин), чем в общинах центральной части Сербии с преобладающим православным сербским населением:

 

 

Подобные выводы о чрезвычайно высокой рождаемости и приросте населения подтверждают статистические данные роддома в Нови Пазаре за период 1976—1985 годов. У женщин мусульманской веры процент родов намного больше (четыре и более родов) по сравнению с женщинами православной веры. Согласно переписи населения 1981 года (опубликованной в издании Союзного статистического ведомства в 1991 году), на территории восьми бывших уездов (сегодня это общины) «Санджака времен АВНОЮ» проживало 345 924 жителей, среди которых доля мусульманского населения составляла 163 167 человек, если считать в процентах — 47,17 %. Значит, из восьми общин бывшего «Санджака» мусульманское население составляет большинство в трех из них (Нови Пазар, Сенница, Тутин), а православные сербы и черногорцы представляют абсолютное большинство в пяти общинах (Прибой, Приеполе, Нова Варош, Биело Поле, Плевля). Если ко всему этому учесть и территорию, которая в период османского владычества охватывала Плевальский и Новопазарский (позже Сенницкий) санджаки («османский санджак»), в этом случае мусульманское население составляет большинство в пяти общинах (Нови Пазар, Сенница, Тутин, Рожае, Плав), а православные сербы и черногорцы в шести общинах (Прибой, Приеполе, Нова Варош, Биело Поле, Плевля, Бераны).

 

 

СЛЕДЫ СЕРБСКОГО ПРАВОСЛАВНОГО НАСЛЕДИЯ В ВЕРХНЕМ ПОЛИМЛЕ, ВЕРХНЕМ ИБРЕ И НА ПЕШТЕРЕ

 

В конце XVII — начале XVIII века произошли великие переселения и демографические сдвиги сербского православного населения из Косово и Метохии, Скопья и окрестностей, а также из этой части Старой Сербии. К переселению, как известно, побуждали австро-венгерские, а затем русско-турецкие войны. Все исторические источники указывают на то,

 

299

 

 

что эти области были густо населенными. Во время историко-географических исследований Верхнего Полимля, Верхнего Ибра и Пештера в период с 2005 по 2011 год мы могли собственными глазами увидеть следы сербского православного наследия в этих областях, некоторые из которых записаны в работах священника Милоша Велимировича, географа, этнолога и антропогеографа Андрии Йовичевича и Милисава Лутовца, а в последнее время в работах Мустафы Мемича о прошлом Плава и Гусинья, в работах Бранислава Оташевича и других исследователей [1]. Первые основательные и с любой точки зрения эпохальные исследования этих областей провел Йован Цвийич, самостоятельно путешествуя по местности или привлекая своих сотрудников — чаще всего местных священников и учителей. Описывая свои исследования он, например, упоминает, что Метохию и Призренскую область сложно исследовать из-за арбанасов и сербов, ставших арбанасами, с сомнением смотрящих на исследователей и относящихся к ним с недоверием» [2]. Мы в этом и самим убедились в деревне Мартинович (Трепча в период Средневековья), между Плавом и Гусиньем в 2005 году. В период между двумя мировыми войнами по следам Цвийича в 1933 году пошла одна группа признанных ученых. По инициативе Станоя Станоевича и за счет пожертвований Луки Человича-Требиньца, в Полимле и Верхнем и Среднем Потарье в конце июля —начале августа 1933 года кроме Станоевича находились Владимир Чорович, Лазар Маркович, Александр Соловьев, Джурдже Бошкович, Миленко Филипович, Александр Дероко, Стева Димитриевич, Алойз Шмаус и другие исследователи [3]. Результаты этих исследований были опубликованы в разных изданиях, в том числе в «Гласнику Скопског научног друштва» (Вестник скопского научного общества). Тогда же была написана широко известная и часто цитируемая работа Александра Дерока «На светим водама Лима». Чорович и Станоевич, например, побывали и в Брсково, и в монастырях Добриловинэ и Доволье. Чорович тогда написал первую и до сих пор единственную работу о монастыре Довольи. Вместе с другими помощниками он посетил и описал город Бихор, жупу Будимлю, Джурдже вы Ступови, церковь Святого Петра в Биело Поле, церковь в Никольце и другие. Эти исследования были последними исследованиями в свое время важных центров рашского государства. После Второй мировой войны проводились археологические и историко-географические съемки на местности, в основном в Среднем Полимле, на Пештере и в Новопазарском крае.

 

 

1. Историко-географические исследования в 2005—2011 годах, в которых участвовал и автор этих строк, организовал Музей в Приеполе, во главе с директором Славолюбом Батой Пушицей. Проект «На святых водах Лима» охватывал и исследование и православного сербского и мусульманского наследия на этой территории. Многопрофильность команды исследователей способствовала успеху экспедиции. Должен сказать, что местное мусульманское население встречало нас с гостеприимством.

 

2. Јован Цвијић. Основе за географију и геологију Македоније и Старе Србије, Сабрана дела. Књ. 12. Београд, 1996. С. 389.

 

3. Извештај о стању и раду Задужбине Луке Ћеловића-Требињца, београдског трговца, у години 1933. Београд, 1934. С. 296.

 

300

 

 

Взгляд на состояние и степень сохранности этого наследия на местах (находки определенного числа исторических памятников, не указанных в упомянутых работах) вдохновляет на дальнейшие исследования исторических процессов и обстоятельств, приведших к тому, что сегодня у нас в основном немые свидетели прежней мощной демографической и духовной силы сербского народа на этих территориях. Во время исследования областей Среднего Полимля и Потарья, затем Метохии, Верхнего Полимля и Верхнего Ибра, а недавно и Пештера, мы все больше понимали насколько Стоян Новакович был прав, когда в 1890 году критиковал такое пренебрежение пространством «старого сербского державного наследия», как с точки зрения научных исследований, так и с точки зрения культурно-просветительской деятельности. На этих территориях, подчеркивает Новакович, ничего не делали для развития просветительской и духовной жизни сербского народа, и поэтому южные и юго-восточные части сербского народа казались «покинутыми и забытыми» [1]. После вывода сербов из «балканского круга» и поворота к Европе практически были прерваны старые и глубокие связи с южными балканскими областями: «Мы в этом никогда не признавались, — пишет Новакович, — мы об этом часто даже не знали, но это было именно так — мы вошли в сферу Парижа и Вены; о балканских вопросах мы говорили с пафосом, но мы о них ничего не знали и в глубине своей души не чувствовали так, как это чувствовали наши предки» [2].

 

Все исследователи Верхнего Полимля и Верхнего Ибра в основном сходятся на том, что старое население, проживавшее в этих краях в период Средневековья и после этого, было, без сомнения, сербским и православным. Естественные условия давали возможность жить и работать в традиционных условиях. В своей работе о Плавско-Гусиньской области Андрия Йовичевич подчеркивает, что доказательством этому служат «многие сербские кладбища и церкви, особенно живо воспоминание, что вся левая часть котлована принадлежала Дечанам. К этой области относятся: Врмоша, Грнчар, Досуджи, Заградже, Мартиновичи, Плав, Велика и Верхняя Ржаница». Правая сторона, согласно Йовичевичу, не была густонаселенной и служила выгоном для скота для монастырских деревень, так как Дечанам, кроме Плава, принадлежали и Прнявор, Скич, Левый и Правый Метех и Коморача [3]. Сегодняшнее население правой стороны котлована — это новые жители. Йовичевич в своих исследованиях пишет, что старые жители уехали из этих областей «из-за сильных морозов и снега» и из-за разорительных походов Климентов в начале XVII века, и эти тенденции достигли кульминации в конце того же века, когда сербов активно вытесняли и изгоняли из областей Плава и Гусинья. Согласно преданию, прежние жители оставили эти области, переехав в основном в Срем. Остался

 

 

1. Стојан Новаковић. Непозната нитка књига, «Коло» бр. 39, 1. мај 1890.

 

2. Стојан Новаковић. Балканска питања и мање историјско-политичке белешке 1886-1905. Београд, 1906. С. 390.

 

3. Андрија Јовићевић. Плавскогусињска облает. Полимље, Велика и Шекулар, Насеља српских земаља. Књ.Х. Београд, 1921. С. 409-410.

 

301

 

 

неисследованным вопрос переселения сербов с территории современной Албании в Верхнее Полимле и далее, в глубь сербской территории, а также сербских общин, оставшихся в Албании. Часть сербского населения в Плавско-Гусиньской области поселилась здесь из Врмоша (современная Албания) и окрестностей. Андрия Йовичевич отмечает три старых кладбища и руины трех православных церквей того времени, когда Врмоша принадлежала Дечанам. Клименты, пишет Йовичевич, после освоения этой области, на месте старой церкви построили католическую часовню [1].

 

Йован Цвийич свои исследования областей Плав и Гусинье основывал и на данных, которые ему, особенно в период 1906—1908 годов, присылал Ефто Попович, учитель в сербской школе в Гусинье, местный уроженец. Цвийич выделяет три группы населения: сербы, принявшие ислам, — таковых было большинство, арбанасы и православные сербы. Согласно народной традиции, произошло «опустошение Плава», которое учитель Й. Попович связывает с Великим переселением сербов во главе с патриархом Чарноевичем.

 

«До того времени, — пишет Цвийич, — Плав был сербским, а после того времени в нем поселились арбанасы, а обращение сербов в ислам происходило ускоренными темпами» [2].

 

В начале XX века в Плаве и его окрестностях было 270 домов православных сербов. Согласно преданиям, первая волна обращения в ислам последовала относительно скоро после турецких завоеваний, и тогда в ислам перешло 12 знатных сербских семей из областей Плав и Гусинье, получивших имения. Это были семьи Омерагич, Башагич, Шабанагич, Муламекич, Куртагич, Муратагич, Шестович, Смакочевич, Садич (вымерли), Бумбаревич (всех их поубивали Реджепагичи) и Шеовичи. Нет записей о том, каким было двенадцатое братство. Многие исламизированные братства знали своих православных родственников. Суль-Чорович в Прняворе вблизи Плава — родственники Новичевичей. Карамарковичи из Плава находились в сродстве с Чулафичима из деревни Васоевичи. Новичи из Аржаницы представляли собой одно братство с Букумирами. Известно, что Евричи-Башичи из Нижнего Метоха вблизи Плава праздновали Дмитриев день. Милутиновичи за 100 лет до того переехали в Плав из Брскута в Братоножичах, а ислам приняли 60 лет назад. Предка Мркулича звали Лука, он еще ребенком стал работать как поденщик в Гусинье и, приняв ислам, получил имя Тахир [3]. Если говорить об арбанасах в Плаве и Гусинье, пишет Цвийич, в основном о Климентах, то первые из них появились здесь «220 лет назад», некоторые 200—150 лет назад, иными словами в начале XIX века.

 

Исследования края Рожая, проводимые Милисавом Лутовцем, также доказали, что сербское православное население проживало компактно вплоть до XVII века, существовала преемственность в сербских поселениях с периода Средневековья до недавнего времени, а демографическая

 

 

1. Андрија Јовићевић. Плавскогусињска облает... С. 405.

 

2. Ј. Цивијић. Основе за географију и геологију Македоније и Старе Србије. С. 494.

 

3. Там же. С. 496.

 

302

 

 

компактность начинает меняться на рубеже XVII—XVIII веков, особенно в начале XVIII века, когда старожилов начинают вытеснять новые переселенцы, в основном из Куча, а затем и из Брда, Братоножича, а также из других областей. Сербские жители населяют в основном левый берег Ибра, а на правом берегу в начале XVIII века поселяются католические Клименты и в меньшей мере хоты, которые относительно быстро начинают принимать ислам (Бач, Бесник, Ябланица, Плунац, Дациче, Букель и Банджов). Согласно Лутовцу «практически все останки старых поселений связаны с сербским населением». В первую очередь речь идет о топонимах, а затем и о «старых селах», «местах, где располагались деревни», «греческих домах», «местах, где ранее находились дома», «местах, где ранее находились церкви», «монастыри», «парки», «кулины» и другие места. Руины церквей и кладбища, отмечает Лутовац, «есть практически в каждой деревне, в некоторых более крупных поселениях и по две-три», по одному в каждой удаленной деревне. «Греческие кладбища» с большими уложенными в направлении восток-запад плитами, представляют собой «следы присутствия старого сербского населения. На погостах обычно находились небольшая церковь или часовня, от которых сохранились каменный фундамент и столп святой трапезы в алтаре» [1].

 

Переход в ислам православных сербов из районов Гусинье, Плава и Рожае, а затем исламизация новых переселенцев-климентов в XVIII веке красочнее всего отражаются в исторических процессах последних нескольких веков. Мустафа Мемич в книге «Плав и Гусиње у прошлости» упоминает, что первая перепись населения в плавской нахии, проведенная в 1485 году, свидетельствует, что

 

«приблизительно 97 % населения было сербского происхождения и что среди них в то время не было тех, кто тогда переходил в ислам. Сто лет спустя (1585 год) здесь был десяток мусульманских семей» [2].

 

Процесс бросающейся в глаза исламизации протекал на этой территории с конца XVII и в течение всего XVIII века. В Плавско-Гусиньском и Рожайском крае проживают исламизированные братства, находящиеся в родстве с некоторыми православными сербами. Наряду с примерами Цвийича, упомянем еще несколько фамилий мусульман из Гусинья и Плава, отмеченных в канун Первой мировой войны, несомненно свидетельствующих об их происхождении: Гусинье — Голевичи, Гачевичи, Дамьяновичи, Джукановичи, Джуровичи, Жаричи, Кадичи, Лаличичи, Мандичи, Пашичи, Пепичи, Радон(ь)чичи, Петровичи, Пейичи, Милевичи, Шестовичи (Мемич говорит, что они родом из Анатолии, хотя в деревнях Крупице в Плевальском крае и Стожер в Биелопольском крае проживает братство Шестовича — православных сербов), Никшичи, Коматины и другие; Плав, включая Прнявор и Скич — Башичи, Баловичи, Дучичи, Драшковичи, Джурашковичи, Койичи, Лаличи, Луковичи, Пуповичи, Пуришичи,

 

 

1. Милисав В. Лутовац, Рожаје и Штавица. Антропогеографска испитивања. Насеља и порекло становништво. Књ. 37. Београд, 1960. С. 342-345.

 

2. Mustafa Memić. Plav i Gusinje u prošlosti. Beograd, 1989. C. 91.

 

303

 

 

Раденовичи, Райковичи, Срдановичи, Тошичи, Чудафичи, Киковичи, Гутичи, Ковачи, Баковичи, Пейчиновичи, Марковичи, Новичевичи, Пршичи, Чирковичи, Кандичи, Мргичи, Фатичи и другие [1]. Среди многочисленных примеров упомянем еще несколько: Муртагичи в Гусинье — потомки Николы Никезича, выходцы из Куча (Никола — Мурат), праздновавшие день Святителя Николая; Радоньчичи (сегодня они Радончичи) — большое братство в Гусиньском крае, потомки Радони Вуйошевича (Вуйашевича), переехавшего сюда из Орахова, вблизи Куча. Это нам засвидетельствовал и Рамо Радончич (1923), добавив, что его брат Халил в «родительский день» посещал гроб Радони, чтобы не зарос он травой. Приводим здесь и два примера из Рожайского края: Иван Гарович (96 лет) из Башчи вблизи Рожая, рассказывал нам 12 сентября 2005 года, что Гавровичи пришли сюда из Куча и что его прадеда звали Гаро (у него было восемь сыновей). Брат Гаро — Мият перешел в ислам, и его стали звать Мурат, а фамилия Куч, они и сегодня живут в деревне Чосовичи. Иван Гарович рассказал также, что его родственник, перешедший в ислам, Гано Куч говаривал: «Если не зажгу свечу в канун Дмитриева дня — большое несчастье с нами случится». В Качаре, вблизи деревни Буковица, Ибрахимовичи — происхождением от Белоицы [2]. Старожилы Буковицы говорят, что Ибрахимовичи до 1920 года соблюдали все православные обычаи — срубали дерево в Рождество, вводили вола в дом, братья целовались, держа в руках бадняк, и соблюдали другие обычаи. Сания Хот в Саше (община Тутин), родом от Курпейовича из Рожайского края, свидетельствует, что дети в Юрьев день собирали распустившиеся почки, приносили родниковую воду и умывались под фруктовым деревом. В канун Рождества варили кукурузу, а на Рождество обычно сыпали соль в стойла домашнего скота. Православные сербы Магделиничи обычно шли в гости к Курпейовичам, так как Курпейовичи — это Магделиничи, относительно поздно перешедшие в ислам. Их предка звали Пейо, и поэтому они были Пейовичи до середины XX века.

 

Великие переселения в конце XVII — начале XVIII века и исламизация православных сербов в большой степени повлияли на прерывание исторической памяти и исторической традиции. У православного населения, не принявшего ислам, не было никакого чувства по отношению к местам, где ранее находились монастыри, церкви, города и старые кладбища, так как о них было мало известно. Ситуация в этих областях в течение XVIII — XIX веков не давала возможности обновления святынь или соблюдения традиций, связанных с прежними церквами и монастырями. Сербы, принявшие ислам, постепенно подавляли свои старые традиции и обычаи, хотя этот процесс в патриархальной среде протекал медленно и сложно. Процесс подавления старой христианской традиции обусловливался разными причинами: необходимостью показать себя в новой религиозной идентичности, а также отождествлением с османской имперской

 

 

1. A. Јовићевић. Указ. соч. С. 459-460.

 

2. Радован Љ. Белоица, Братство Белоица. Краљево, 2006. С. 28.

 

304

 

 

идеей. Парадоксально, но процесс подавления происхождения и традиции достиг своего пика во второй половине XX века, в период Югославского государства. Нередко в семьях, о происхождении которых известно, как, например, в семье Ибрахимович в Буковице, появляются теории о том, что они из Анатолии.

 

Для подробного обзора сербского наследия в областях Верхнего Полимля и Верхнего Ибра было бы необходимо провести более глубокие и всесторонние исследования. Мы приводим здесь данные об известных в литературе и дополненных во время наших исследованиях местах. С точки зрения исследования весьма интересен пример Гусинья с его большим православным кладбищем и остатками церкви, а также с близлежащими «греческими кладбищами», также интересны Плав и Рожае. Представляем здесь краткий обзор этих мест с основными данными, почерпнутыми из литературы или записанными на месте в сентябре — октябре 2005—2006 годов.

 

 

Гусинье — большое древнее православное кладбище. «На кладбище находится толстая колонна, опирающаяся на большие камни. Эта колонна до того старая, что никто не знает, кто и когда установил ее. На этом же месте была церковь, ее фундамент и сегодня можно увидеть» [1]. На кладбище расположено множество могил с выгравированными крестами. Длина некрополя около 150 метров, ширина около 120 метров. Качаник, находящийся чуть выше Гусинья — большое древнее «греческое» кладбище, есть записи и о существовании церкви, которую народ считал «греческой». Старая главная улица — чаршия в Гусинье, говорят, находилась под Качаником, а именно между Качаником на севере, Драгией на юге и Доля на западе. На кладбище видны остатки стены размером около 10 X 6м, высотой до половины метра. Развалины церкви в Грнчаре и два старых кладбища: место, где ранее находилась церковь Годима и чуть выше Лаза и старого кладбища. Место, где ранее находилась церковь в Попадии, чуть ниже Трояна, в направлении к Гребаи. «Греческие кладбища» — у католической церкви в Гусинье, в Досудже у дома Доде Алияя, который построил дом из камней, принесенных с «греческого кладбища», дом Радончичей. Церковь — монастырь (Св. Троицы) в Брезоевице (старое монастырское кладбище на входе на территорию церкви). Существуют записи о том, что в скалах за брезоевицкой церковью есть скит, под Градацем. Монастырь с 1912 года и до сего дня горел пять раз. Джурджевица, старое кладбище 40x50 м, по направлению к Йовичевичу, здесь было кладбище поселения в Коритах. Милош Велимирович пишет, что «все еще очерчивается фундамент» церкви, «о которой говорят, что она была храмом Святого Георгия». Развалины церкви в Джуричкой Риеке, находящиеся на слиянии рек Ясеница и Вратница, откуда они вместе образуют реку Джуричка Риека («большое поле в 300 саженей», по словам Велимировича). Йовичевич рассказывает о деревянных

 

 

1. A. Јовановић. Указ. соч. С. 453.

 

305

 

 

церквах в Ясенице: развалины церкви в Мартиновиче (огражденный участок, развалины с высоким засыпанным холмом, размерами 10x5 м, высота стены 1,5—2 м, видно 20 могил, расположенных в направлении восток — запад, на левой стороне дороги к Гусинью, напротив развалин церкви, находится большое старое кладбище, говорят «греческое»); развалины церкви на Яниной Главице в Плаве — написано, что здесь была церковь и что «турки снесли её и на том же месте построили мечеть» (это сделал Асо Ферович) [1].

 

В некоторых источниках упоминается старое кладбище на Метеризу (на холме у города). На Метеризе в Плаве также была каменная церковь. Милош Велимирович написал в конце XIX века, что у сербов нет церкви в Плаве, но «место, на котором когда-то находилась церковь, можно найти; она была на месте под названием Метериз, которое и сейчас пустое, с обломками Св. Трапезы; это место находится над дорогой, на выезде из Плава к Гусинью [2]. Говорят, что мечеть «Султания», по преданию, построена из камня церкви с Метеризы. Сербы жаловались валии в Скопье из-за использования камня от церкви для строительства мечети, валия якобы решил, что она не может быть использована ни как церковь, ни как мечеть. Развалины церкви в Прняворе — по преданию, на холме, князь Илия Радак и его жена Стамена построили в этом месте церковь. «Греческие кладбища» в Плаве — рядом с домами Шабовича и в деревне Рибари («греческое» или «влашское» кладбище). Место, где ранее находилась церковь в Горня Ржаница, в поле на поместье Павла Нововича (Петар Новович рыхлил землю и нашел остатки фресок, здесь же находилась стена, но она выровнена). Велика — развалины церкви в Кршине. Старое кладбище — большой некрополь в Коштане в Горней Ржанице, длиной около 300 и шириной от 100 до 150 м. Сельская дорога разделила кладбище надвое, могилы располагаются в направлении восток—запад, множество могил, на одной из них четко виден крест.

 

Церковь Ружица в Сувом Поле, на левом берегу Ибра, в 70 метрах от реки. Сегодня четко видны остатки стен и штукатурки, с южной стороны стена уходит в землю на глубину в 1 м. Длина церкви была около 12 метров, а ширина 6—7 метров. Халил Гусиняц (76 лет), с которым мы разговаривали 12 сентября 2005 года во дворе его дома вблизи развалин церкви, свидетельствовал, что храм назывался«Ружина церковь» и «деревня Рожай получила свое название от него». Антропогеограф Милисав Лутовац, путешествуя по этому региону после Первой мировой войны, отметил, что развалины церкви в Сувом Поле — это свидетельство жизни старого сербского православного населения, которое уехало от сюда, так как, по преданию, в Сувом Поле «раньше располагалась центральная часть Рожая» [3].

 

 

1. A. Јовичевич. Указ. соч. С. 471.

 

2. Милош Велимировић. Васојевићи, Полимље, Метохија. Белешке, Годишњица Николе Чупића. Књ. XVIII. Београд, 1898. С. 182.

 

3. Милисав В. Лутовац, Рожаје и Штавица. Антропогеографска истраживања. Насеља и порекло становништва. Књ. 37. Београд, 1960. С. 358.

 

306

 

 

Когда в 1925 году, пишет Лутовац, были проведены раскопки, под кучей камней появились стены церкви высотой полтора метра. Церковь построена из высеченного камня, 5 х 12 м, и состоит из трех частей: алтаря, средней части и паперти; когда-то церковные стены украшала живопись. Еще в 1926 году я видел фрески на стенах, пишет Лутовац, которые сейчас под влиянием времени в основном исчезли. При раскопках в развалинах были найдены маленькие церковные сосуды и различные монеты. Лутовац отмечает, что большой урон нанесли «раскопки, проводимые самовольной непрофессиональной рукой». Судя по тому, что тогда можно было увидеть, церковь, по мнению Лутоваца, «имела большое значение» и здесь собирались люди из «Рожае и окрестных деревень». Лутовац тогда же заметил и фундаменты «двух церковных домиков и большое кладбище», сейчас это полностью исчезло. Второе кладбище — «каурское кладбище» — находилось в Рожае, «где похоронен Илья — Алия, один из предков рода Кучей из Рожае» [1].

 

Развалины церкви-монастыря в Лучице находятся чуть ниже деревни Лучицы, на границе Лучицы и соседней деревни Грижицы, на правом берегу реки Лучица. Четко видны развалины церкви, с одним «кораблем», без параклиса и места для хора, вероятнее всего с одним куполом. Снесенные стены четко очерчены притвором и остатками стен и входных врат. В притворе порог insito с остатками стены на севере и юге, высотой до 1 м; четко видна преграда между притвором и главной частью храма — в фрагментах каменных блоков; северная стена храма сохранилась высотой до 1,8—2 м, видна и проскомидия; южная стена в полуразрушенном виде достигает высоты до 80 см. Стена на этой стороне обрушилась к реке, а часть материала бульдозер, прокладывая дорогу под самой церковью, сбросил в реку Лучицу. Паперть длиной 3 м и шириной 4—5 м, длина храма составляет 6 м в направлении восток—запад, а шириной 4—5 м в направлении север—юг, на участке находятся большие каменные квадры, большие обломки каменных блоков из окон (транзены), подоконники, перемычки и большие обломки камней со сводов арочной формы. Церковь с внутренней стороны была оштукатурена штукатуркой с большим содержанием извести, но остатки живописи не сохранены. В наосе церкви, в алтаре сохранилась колонна с престола без трапезы; колонна, выточенная из твердого камня, красивой формы, возвышается на 1 м над землей, размером 50x50 см с четко вычерченным краем (на колонне мы нашли сухой венок из цветов, остатки свечей и металлические приложенные монеты — динары). Вокруг церкви обнаружены каменные остатки (фундаменты) двух объектов, размеры которых около 6x8 м, и 7—8x15—16 м, а также остатки стены, проходящей дугообразно, от севера к югу, ограждая церковь и объекты на северной стороне. К востоку от церкви, на отдаленности 5 м видно стену шириной до 2 м, на которой большие каменные блоки. Блоки хорошо обработанного камня разбросаны повсюду.

 

 

1. Милисав В. Лутовац, Рожаје и Штавица. Антропогеографска истраживања. Насеља и поре кло становништва. Књ. 37. Београд, 1960. С. 358.

 

307

 

 

Биела Црква — церковный участок на деревенском кладбище. Видны остатки фундамента церкви, находящиеся под угрозой из-за раскопок новых гробниц. Видны остатки камня и осколки разных предметов. Лутовац писал, что он видел красиво отделанную крестильню из белого мрамора, которую жители Биеле Цркве перенесли сто лет назад из церкви в Лучице [1].

 

Госпожин Врх (к. 1559), Горне Бишево — развалины церкви, которая, скорее всего, была посвящена Успению Богородицы. В новые времена на ее фундаменте был построен передатчик теле- и радиосигнала. Старожилы рассказывают, что камень из церкви использовали для строительства передатчика. Под ним, у большого поля находятся археологические раскопки, заросшие кустарниками и деревьями, длиной 10—12 м, шириной около 6 м, направление восток—запад. Видны остатки разрушенной стены, от 0,5 до 2 м высотой. Археологические раскопки находятся в поместье Шемсо Омеровича. Шефто Мукович (1951) подтвердил, что здесь когда-то находилась церковь.

 

Доня Башча — развалины церкви в деревне Ясенац, в поместье Велько Гаровича (1964). Местное население свидетельствует о том, что церковь была посвящена Богоявлению. Иван Гарович (96 лет) рассказывает о том, что в день Богоявления здесь всегда собираются верующие. В Башче находятся два сербских кладбища.

 

Буковица — на широком пространстве расположено несколько участков, на которых находились церкви и монастыри. В Братовине вблизи Качари находятся остатки монастыря. Рядом с развалинами находится источник «Калуджерска вода» (вода монахов). Размеры остатков церкви 10—12x5—6 м, с большими блоками камней, красиво обработанными, с сохраненной стеной на восточной стороне. К северу и к югу от церкви видны остатки большого кладбища. Лутовац отметил, что это рядом с фундаментом церкви. На главном кладбище в деревне Буковица, под Молитвой, на периферии кладбища видны развалины старой церкви, где находится колонна престола, обработанная вручную. Видны остатки камня. Все это показывает, что здесь был большой средневековый некрополь. Кладбище находится над старой дорогой, по которой проходили караваны Сенница — Печ — Скадар. К юго-востоку от Молитвы в деревне Грабле находятся остатки церкви 10—12x5—6 метров. Северная стена полностью сохранена, с большими каменными блоками. Здесь находится престол из каменных блоков. Большое кладбище заросло высокой травой2.

 

Саш (район Тутин) — развалины церкви, когда-то здесь находившейся — около 12—15x6—8 метров. К югу от дома Адема Чулевича. Заросшее мелкими густыми растениями, есть несколько буков. Северная часть апсиды,

 

 

1. Милисав В. Лутовац, Рожаје и Штавица. Антропогеографска истраживањња... С. 366.

 

2. При осмотре локалитета в деревне Буковица большую помощь оказал местный житель Софроние Белойица.

 

308

 

 

высотой до 1 м, сохранена в земле (хорошо виден ряд уложенного камня). Внутренняя стена апсиды высотой 50 см полностью сохранена, а в полуметре от стены находится сломанная колонна престола, длиной около 1 м, красиво отделанная камнем; стена северной и южной стороны церкви, толщиной около 80 см возвышается над землей на 50 см. Внутренняя часть алтаря и наоса заполнена разрушенными блоками красиво обработанного камня и большими обломками, упавшими со свода. У церкви последним похоронен Радосав Вукадинович из Саша, с женой Великой и внучкой (по рассказам местного населения, около 1961—1962). Сания Хот, живущая там, рассказывает: «Вечером, когда я искала коров, заметила, что здесь как будто пламя появляется и исчезает». Церковь рухнула во внутреннюю сторону, так что почти полностью сохранен строительный материал. По исследованиям Милисава Лутоваца, до 1878 года Саш был населен православными сербами, которые тогда переселились в Топлицу и другие регионы Сербии. В период между двумя войнами Лутовац обнаружили остатки кладбищ с крестами и памятниками с надписями.

 

Бач — на месте Дубле, расположены остатки большого кладбища и рядом с ним церкви. Видна каменная лестница и квадры сиги, а также и большие каменные плиты могил, рустичные, длиной до 1,70 м, шириной около70 см, толщиной около 15 см. Остатки входов на западной стороне в виде каменной лестницы и фрагменты каменных блоков показывают, что здесь находилась церковь. При строительстве сельских дорог экскаватор прошел через кладбище. По преданиям, здесь находился монастырь, в котором жило около 30 монахов. Место строительства церкви находится на красивой возвышенности над правым берегом Ибра.

 

Радетина — топоним церковного участка в Клече, на вершине Долова, на границе Бишево и Радетины.

 

Калаче — церковный участок в Крумчишту. Здесь обнаружены остатки «греческого кладбища». Юсуф Калач (1926) свидетельствует о том, что рядом с участком под церковь находилось и большое кладбище; церковный участок над Гусницей, между Гусницей и Хонсичи, расположившийся на красивом плато, на высоте почти 1500 метров над уровнем моря. Найдены красиво обработанные каменные блоки и остатки фундаментов церкви; участок расположен рядом с широкой дорогой, которая от Рожая через Нурковичи, Хонсичи, Влаховину, Дашча Реку, Савин бор и Петницу вела к Бихору. На мусульманском кладбище в Гуснице нишани (памятники) повернуты в направлении восток-запад. На вопрос, почему это так, один местный житель ответил: «Так похоронили первого, и все остальных за ним».

 

Колено — большое «греческое кладбище» рядом с мечетью.

 

Сеошница — остатки церкви на земле, принадлежащей Ахмету Нурковичу. Немного ниже расположены и остатки старого кладбища.

 

Бачевац — существовала церковь, в которой, как говорят, служил батюшка Лазо.

 

309

 

 

Марин гроб — известный и как монастырь «Марина Дубрава», по преданию, здесь находился женский монастырь, окруженный прекрасным ландшафтом. Несколько десятилетий назад здесь построены бараки Жеграпа и археологические раскопки были почти полностью уничтожены. Но, под бетонным фундаментом видна старая стена, каменные блоки плитообразной формы с известняковой штукатуркой и песком.

 

 

Историко-демографические процессы на Сенницком и Пештерском плоскогорье

 

В каком бы направлении мы ни двинулись по плоскогорьям Сенницы и Пештера, которые разделяет гора Гильева, а зимы здесь могут быть очень суровыми (мы и сами в этом убедились в одну ноябрьскую ночь), мы встречаем «греческие кладбища» (иногда и «латинские» или «римские»), «греческие нивы», остатки церквей, приходов, сел, а нередко и топонимы «молитва». Очевидно, что и эта область, также как и верхние части берегов Лима и Ибара, были когда-то плотно заселены, в конце XVII — в первой половине XVIII века в течение полувека произошла большая смена населения. Это свидетельство выраженного демографического разрыва, видимого не только в материальных следах в данных областях, но и в исторической памяти населения, здесь проживающего. Французский антропогеограф Гастон Гравье (1886—1915), посетивший эти места в июне — июле 1912 года, заметил, что «мало семей, проживающих на одном месте больше трех или четырех поколений» [1].

 

Причины этого «постоянного движения» нужно искать не только в крупных политических событиях и войнах, но и в масштабных эпидемиях (чума 1813, 1815, 1836 годов), голодных годах, кровной мести, инфекционных заболеваниях скота и подобных бедах.

 

Доступные исторические источники не позволяют определить точные данные относительно численности и расселения жителей в предыдущие века, до тех пор, пока в начале XX века не начали проводить переписи населения. Известно, что Пештер представляет собой специфический природный регион, а естественная среда — это, как известно, важная составляющая исторических процессов: климат, местность, вид почвы, рельеф, гидрографическая среда и прочее влияют на плотность и формы заселения, а тем самым и на материальную жизнь, экономическую организацию, на духовную жизнь и даже на характер людей. Область Пештера и его окрестностей в данном аспекте не была предметом более глубоких систематических исследований [2]. Короткую интересную антропогеографическую картину Пештера и Сенницы дал Боривое Милоевич в своей работе,

 

 

1. Гастон Гравје. Новопазарски санџак. Нови Пазар, 1977. С. 12—13.

 

2. Салих Селимовић. Сјеница. Настанак и развој до ослобођења 1912. Нова демографска кретања. Пожега, 2004. С. 138.

 

310

 

 

опубликованной в 1921 году, на основании проведенных им исследований летом 1914 и 1915 годов [1]. Глубокий анализ находим и в работах вышеупомянутого французского антропогеографа Гастона Гравье [2]. В новые времена об этом много раз писал Эюп Мушович, в том числе и в Журнале Этнографического музея за 1989 год, а также коллега Салих Селимович в своей очень хорошей книге о Сеннице и ее жителях [3].

 

Опубликованные турецкие источники конца XV и в течение XVI века, и некоторые другие отечественные и зарубежные авторы упоминают плотную населенность Пештера, во всяком случае в период Средневековья и первых веков османского владычества. Окружающая среда была очень удачной для развития скотоводства и успешной хозяйственной деятельности в существующей в то время обстановке, а это влекло за собой и сильную концентрацию населения, какую требует такой способ ведения хозяйства. В XVI веке и позже Турция поддерживала скотоводство наловогой политикой. В XVI веке в области Трговиште в среднем было 140 овец на одно хозяйство (без ягнят и козлят), а во многих хозяйствах было от 300 до 1200 овец [4]. Общественная организация была основана на сильных семейных сообществах, братствах и на объединении племен. Имея в виду факт, что после османских завоеваний большинство сербского православного населения проживало вне городской среды, естественно, и церковная жизнь развивалась в рамках этих плотно населенных областей. На этом была основана и жесткая патриархальная мораль этих сообществ, то есть на сознании, что в таких природных условиях невозможно выжить без сообщества. Плотную населенность Пештера, следовательно, обеспечила «удачная налоговая система в Турции, особенно для жителей, занимающихся скотоводством, которые платили налог (харач) на дом» [5]. В такой обстановке население Пештера долгое время оставалось в своей старой православной вере и не было охвачено массовой исламизацией. Австрийский генерал Гайслер в письме монарху 7 февраля 1698 года, описывая Сербию, говорит, что в области Стари Влах «живут только сербы» [6].

 

Историко-географические исследования, которые мы проводили в 2011—2012 годах, являются продолжением исследований данного региона Сенницы и Пештера, которые проводили Душица Минич и Обрения Вукадин, а затем Драгица Премович-Алексич, а также изучения территории района Тутин, неоднократно проводимого археологом Марко Поповичем. Все эти исследования говорят о том, что и сегодня имеются достаточно

 

 

1. Боривоје Ж. Милојевић, Пештер и Сјеница. Антропогеографска скица, Гласник Географског друштва, св. 5. Београд, 1921. С. 80-93.

 

2. Г. Гравје. Новопазарски сануак. Нови Пазар, 1977.

 

3. С. Селимович. Указ. соч.

 

4. Срби под туђииском влашћу 1537-1699. Написали Радован Самарџић, Рајко Л. Веселиновић, Тома Поповић. Историја српског народа, трећа књига, први том. Београд, 1993. С. 607;

Ејуп Мушовић. Тутин и околина. Београд, 1985. С. 28-29.

 

5. Радован Самарџић. Сеобе у српској историји. Историја српског народа. Трећа књига. Први том. Београд, 1993. С. 118.

 

6. Милован Ристић. Стари Влах до ослобођења од Турака. Београд, 1963. С. 17.

 

311

 

 

обоснованные материальные следы тогдашней плотной населенности и развитой церковной жизни [1]. Почти в каждой деревне, православной или мусульманской, есть остатки церквей, и одно или несколько «греческих кладбищ», являющихся на самом деле кладбищами старого переселенного сербского православного населения. Здесь мы приводим данные только некоторых археологических раскопок: Доня Вапа, археологические раскопки Дивица, развалины церквей с кладбищем; Доне Сугубине, археологические раскопки Црквине, развалины церкви с кладбищем; Дивля Риека, археологические раскопки «Джинича кладбище», развалины церкви с кладбищем; Горне Гоне, археологические раскопки Црквина, развалины церкви с кладбищем; Гошево, археологические раскопки Црквина, развалины церкви на современном деревенском кладбище у самой скалы и так далее [2]. Упомянем несколько археологических раскопок, которые мы посетили в ноябре 2011 года, и отметим следующие данные: Угао, остатки церкви на перекрестке Углянского Гая, «греческая церковь», Бачица, археологические раскопки Црквено Брдо («Кодркишс»), остатки церкви с кладбищем; Попово Брдо (к востоку от церкви — топоним Попово Брдо), а от Бачицы к с Крня Йела топоним Попова Ливада; Дуйке, церковь со старым кладбищем, на котором находится новое кладбище, затем «греческое» или «латинское» кладбище; Триебине: поселок Бошковичи, топоним Брдо, «греческое кладбище»; «греческие» кладбища расположены вблизи катуна Косана Бошковича и на Чукулице, также в поселке Бошковича; «Греческое кладбище» на холме Горня Главица у поселка Бубане; топоним Црквине на православном кладбище, где хоронят Бошковичей, вокруг которого находится, по всей видимости, средневековое большое кладбище; на внутренней части участка находится большой саркофаг. В Триебине находятся и очень интересные археологические раскопки, остатки церкви в Грабовице; деревня Кнежевац, археологические раскопки Црквина, Молитва или «латинское кладбище», Греческие нивы («Греческое кладбище» здесь уничтожено оползнями), в селе Штаваль остатки церкви, вблизи которой находилось большое кладбище, пересеченное сельской дорогой; Градац, остатки церкви на кладбище под Градиной; Ступ, остатки церкви на кладбище; Тузине (по направлению к Бачице), остатки церкви с кладбищем, по левую сторону над дорогой, до въезда в Тузине.

 

Среди многочисленных остатков особенно сильное впечатление оставляют руины церкви Святого Георгия в селе Дуйке у Сенницы. Церковь находится на верху холма у самого кладбища. Предполагается, что кладбище со временем расширялось, пока не дошло до самых стен. Само

 

 

1.

Душица Минић — Обренија Вукадин. Резултати археолошког рекогносцирања околине Сјенице, Новопазарски зборник 6. Нови Пазар, 1902. С. 189-203;

Драгица Премовић-Алексић. Резултати рекогносцирања терена .на подручју Сјенице Тутина и Новог Пазара. Новопазарски зборник. Нови Пазар;

Мсти, Сондажно испитивање локалитета на подручју општине Сјеница у 1987. години, Новопазарски зборник 11. Нови Пазар, 1987. С. 227-229.

 

2. Драгица Премовић-Алексић. Остаци цркава на подручју општине Сјеница. Новопазарски зборник 20. Нови Пазар, 1996. С. 51—70.

 

312

 

 

месторасположение церкви выбрано удачно, так как с холма открывается необыкновенно красивый и широкий вид на плоскогорье Сенницы и Пештера. Размеры церкви приблизительно10х5,5 м. Существующая церковь, скорее всего, построена на фундаменте более старой церкви. Следы качественного строительства церкви приводят к выводу о богатых ктиторах или людях, которые обновляли церковь. На западной стороне высота сохраненной стены составляет 6—7 м, на северной — около 5 м, а южная часть стены имеет высоту около 2,5—4 м и сохранилась фрагментами. Толщина стен не больше одного метра. Стены церкви были оштукатурены и расписаны фресками, о чем свидетельствуют остатки штукатурки. Все это вместе создает удручающее впечатление и заставляет задуматься о трагической судьбе древнего сербского государственного и культурного наследия. Видно, что пилястры прекрасно выполнены, внутри церкви расположены крупные каменные блоки и остатки больших каменных колонн округлой формы, диаметром почти 50 см, разбитых на несколько частей. В остатках стен видно свыше десяти резонаторов — керамических сосудов, увеличивающих акустику храма. (Р. Станич четыре с половиной десятилетия назад отметил, что их было больше пятнадцати). На южной внутренней стороне стены выросла черешня, диаметром ствола около 70—80 см, и ее густая крона практически накрывает развалины храма. Множество молодых черешневых деревьев окружает церковь с западной, северной и восточной сторон. Во внутренней части церкви все еще стоит деревянная балка, скрепляющая северную и южную стену, в которой находится большой кованый гвоздь длиной 20—25 см. Вход в церковь — с южной стороны. Врата по какой-то причине на западе закрыты кладкой, а новый вход открыт на юге. Сохранена подставка с кованой металлической заслонкой, предназначенная для закрывания церковных ворот. Вокруг церкви расположены крупные фрагменты каменных скульптур, камни со сводов, которые кто-то (наверное, местные жители) собрал и уложил на южной стороне. Здесь сохранилась надпись с портала над вратами о возобновлении церкви. Сохранена и каменная балка — перемычка с выгравированным крестом (прекрасное исполнение креста!), ширина балки около 40 см и длина около 1,20 м.

 

Искусствовед Радомир Станич приводит самое полное описание остатков церкви Святого Георгия в Дуйке в своей работе «Две церкви в окрестностях Тутина и Сенницы» [1].

 

Станич предполагает, что церковь построена в Средние века, связывает ее с развалинами средневекового города в Граце, вблизи села Дуйке («город с дворцом, где жили сербские короли и цари, следы которого и сегодня видны») и упоминает, что по народной традиции церковь построил Стеван Мусич, родственник князя Лазаря. Церковь была восстановлена в начале XVIII века, «в 1711—1712 годы», отмечает Станич, о чем свидетельствует

 

 

1. Радомир Станић. Две цркве у околини Тутина и Сјенице. Наша прошлост 1—2. Краљево, 1968. С. 35-46.

 

313

 

 

и часть надписи на плите, которая частично повреждена и все еще находится рядом с развалинами церкви. Церковь, согласно данной надписи, была восстановлена при Печском патриархе Атанасии I и Рашском епископе Григории средствами и стараниями священника Моисия Радишича и его прихожан, и с помощью Марьяна из Заечича, Веселина из Врсенице и Михаила из Крча. Надпись, скорее всего, выгравировал Йосиф («Йосив») из Добриловины, рядом с его именем упоминается и Чоликович, наверное, его помощник. Церковь монастыря Добриловине в каньоне реки Тара также посвящена Святому Георгию. Радомир Станич считает, что Йосиф может быть и автором живописи. Станич записывал свидетельства местных жителей о судьбе церкви, и эти записи в настоящее время представляют собой большую ценность, так как сделаны почти полвека назад. По преданию, церковь «перелетела» с Радишича Брдо из соседнего села Дубницы. На Радишича Брдо находятся остатки церкви с частично сохраненным средневековым кладбищем. Станич записал свидетельство Милуна Раичевича (вероятно Речевича, которые живут поблизости) о том, что свод церкви рухнул в одну ночь в 1918 году. До этого момента в алтаре и на южной стене наоса фрески были полностью сохранены. Площадка под церковью очищена в 1922 году. Еще говорят и о землетрясении, случившемся «около ста лет назад», от которого пострадали многие сооружения. Для того чтобы церковь сохранить от разрушения, была поставлена «распорка в виде колонны», разломанные остатки которой и сегодня видны в церкви.

 

Как мы уже подчеркивали, науке известно, что на рубеже XVII— XVIII веков на этих территориях произошла смена населения, и что турки в 1700 году переселили на Пештер католическое население северной Албании, из области Пилот. В 1702 году говорится о католической миссии на Пештере и об албанской колонии, насчитывающей 251 дом и 1987 Климентов. Турки подожгли здание католической миссии на Пештере и ограбили покинутые поселения Климентов. В 1721 году католическая миссия на Пештере была возобновлена тремя или четырьмя священниками, и о ней говорится как о единственной католической миссии в Сербии. Позже число миссий увеличилось. О католической миссии на Пештере существуют и записи, сделанные в 1729 году. Согласно отчету католического миссионера Павле Шоганя-Брие, подготовленному в 1765 году, на Пештере была «только одна католическая семья и две пожилые женщины», в Рожае было два католических дома, «один богатый в деревне Джуринович, а второй в деревне Драгуловац», в Плаве их было 12, а в Грачанице вблизи Гусинье — 8, в Меснице у Грачаницы находился 1 католический дом [1].

 

Интересно, что и сегодня на Пештере, спустя три столетия после принятия Климентами ислама, можно услышать разные истории вокруг отказа от старой веры. Так, рассказывают о продаже свинины родственникам, которые все еще остались в старой вере. До нового времени пожилые люди

 

 

1. J. Радонић. Указ. соч. С. 657.

 

314

 

 

в этих деревнях, наряду с сербским, говорили и на архаичном албанском языке, но данный вид двуязычности в настоящее время практически исчез. Топонимия в некоторых случаях переводилась на албанский, так, например, в деревне Угол местное население называет вершину холма «Мае Префт», а в деревне Бачица Попово поле называют «Ливад Попит». Здесь речь идет о простом переводе сербских топонимов на албанский, что нередко встречается в Косово и Метохии. Сенницко-Пештерское плоскогорье в течение веков обеспечивало великолепные условия для скотоводства, особенно в летний период выгона скота на пастбища в горах Гильева и Ниная. На Гильеве и сейчас видны катуны (времянки). Местное население утверждает, что на Нинае трава очень хорошая и скотина дает более качественное молоко и мясо. В этих местах много долгожителей. В селе Угол нас хорошо принял потомок Смайла (Спахова) Хукича, жившего сто лет (1835—1935). Его потомки гордятся саблей, которую Смайл после Первой мировой войны получил в подарок от короля Александра Карагеоргиевича.

 

Среди множества археологических раскопок, которые мы посетили в 2011 году, очень интересными кажутся археологические раскопки Градина в деревне Градац над источником Вапы. Об этом мы писали выше, но стоит искать более ранние письменные источники, которые бы точнее определили судьбу этих археологических раскопок. Раскопки Градина находятся на естественном возвышении, подход к которому защищен рельефом, за исключением одной стороны, на которой расположены остатки стены шириной около одного метра. Размеры крепости составляют около 100x100 м. По преданию, на Градине находился и сакральный объект. Под Градиной, на небольшом ровном участке, где находится сельское кладбище, есть развалины церкви, о которой можно найти свидетельства в литературе. Вблизи источника Вапы, по словам местного населения, у мельницы, были найдены остатки пустых пород. Считается, что здесь добывали руду и что это может быть Шарски Крш под Годней. Главная дорога Дубровник — Константинополь, пролегавшая через Пештер, проходила здесь, рядом с родником Вапы. Около родника Вапы, под скалой Оштра Стиена, раньше находили остатки стен, фундаментов и проходов. Предполагается, что здесь могла быть шахта. По сообщениям местного жителя Вука Пантовича (51 год), анализы этих пустых пород показали, что он содержит следы серебра, марганца, меди. Вблизи Вапы находится и топоним Мачброд, связанный в данном регионе с князем Стево Васойевичем и его участием в битве при Косово. Его город, говорится, был в Дубнице вблизи Сенницы. Со Стево Васоевичем свое происхождение связывал и Никола Васоевич, офицер инженерных войск, одно время бывший английским вице-консулом в Нови Пазаре, необычная и авантюрная натура, он в 1840—1841 годах планировал создать на территории между Сербией и Черногорией сербское государство Холмия. Никола Васоевич пользовался поддержкой польской эмиграции в Париже. Князь Адам Чарторыйский в 1841 году достиг секретного устного соглашения

 

315

 

 

с Васоевичем о создании сильной центральной власти, мира, порядка, образования, торговли и промышленности в Холмии. Желание Васоевича якобы заключалось в том, чтобы население Холмии «объединилось с Римской Церковью». Чарторыйский обещал ему помощь французского и турецкого правительств. По приказу Негоша он был убит в 1844 году в деревне Дони Загарач, по дороге в Цетине [1].

 

В двух крупных военных столкновениях в 1688—1690 и 1737—1739 годах православные сербы в массовом порядке встали на сторону христианской Европы. Последствием поражения Европы были две крупные волны эмиграции сербов в 1690 и 1737 годах. Историк Радован Самарджич писал о роли эмиграции в сербской истории и обоснованно пришел к выводу о том, что «представление о постоянных миграциях как исторической судьбе сербы сохраняли в своем общем сознании как кровоточащую рану» [2]. В течение веков область Сенницы принадлежала княжеству — кадылыку Стари Влах, где князья Рашковичи были управляющими, конечно, под турецкой властью, собирая налог от своих соотечественников и передавая его туркам. Их княжество простиралось на юге до Рожае и на западе до Лима. В качестве передовых православных сербов Рашковичи в 1689 году присоединились к австрийцам, то есть к немцам и венграм, воюя против турок у городов Сенница и Нови Пазар. Они еще раньше получили письмо австрийского монарха, в котором говорилось, что если они вместе с ним нападут на турок, он их возьмет под свою защиту, а если они это не сделают, он их будет «преследовать, брать в плен и убивать, также как турок, татар и других врагов кесаря» [3]. Главной целью австрийского прорыва по направлению к Старой Рашке было отделение Боснии от остальных частей Османской империи. Турецкая месть была суровой и массовой. Уже в течение 1688 года пострадали и были ограблены монастыри Милешева, Сопочани, Джурджеви Ступови и многие другие монастыри и церкви. Милешева была ограблена и сожжена. Часть братии из Милешевы во главе с архимандритом Доситеем убежала в Славонию и основала там монастырь Пакра, а большинство братии поселилось в Сентендре к северу от Буды. Протоколы сербской церковной общины в Буде с 1710 по 1720 год доказывают происхождение некоторых семей из Приеполя, Нови Пазара и окрестностей [4]. Из региона Пештера в Буде в 1720 году упомянут и «один суходолец».

 

В исторических источниках записано, что в 1690 году Махмудбегович с арбанасами, мусульманами и крымскими татарами опустошил страну и сжег церкви и монастыри. Один современник тогда записал следующее:

 

«вси бо сие земли опустел цркви божия попалил, монастыри ограблены и разорены конечно, люди исечени биша, жени и отрочата пороблены и

 

 

1. Љубомир Дурковић-Јакшић. Србијанско-црногорска сарадња (1830-1851). Београд, 1957. С. 28-56.

 

2. Р. Самарджич. Указ. соч. С. 82.

 

3. Там же. С. 512.

 

4. Јован Скерлић. Српска књижевност у XVIII веку. Београд, 1909. С. 47.

 

316

 

 

горшее пленение и разорение было, не желиво время царем Мурата и Паязитаи зверообразного Селима. Витая тугии пагуби быле сербскому народу, никто би не остал разве ашче кто весми во глубину пустиною укрился или у ишел в немецкую землю» [1].

 

Подобное повторилось и в 1737 году, во время, когда воевали Атанасие Рашкович, Станиша Маркович-Млатишума и Вук Исакович. Анонимная запись из этого времени говорит, что эта война никакой пользы никому не принесла, а «наш сербский род» «из-за злого управления своих герцогов» был подвергнут «посечению, рабству и конечном имении разграблению передали яко едва коя душа спасеся от погибели» [2]. В австрийских отчетах из 1742 года упоминаются, «сервиянцы, албанцы, Клименты и их семьи», и говорят, что католические Клименты перемешаны с «албанцами, которые принадлежат шизматической вере». Очевидно, здесь речь идет о православных сербах.

 

Из вышеупомянутых и других источников, можно сделать вывод, что большинство церквей, остатки которых находим сегодня, и так называемых «греческих кладбищ» представляют собой последствие данного массового опустошения и эмиграции православного сербского населения. Битвы были особо ожесточенными в 1737 году. В августе того года баварский майор Даун вместе с местными повстанцами занял Сенницу, изгнал 800 турецких солдат и разорил крепость. Но в сентябре 1737 года австрийский полковник Лентул покинул Нови Пазар, а с ним ушли Млатишума и Рашкович со своими людьми. Вскоре уехали Патриарх Печский Арсений IV Йованович. С Рашковичем отступили и две роты арбанасов-климентов со своими воеводами. Жестокие бои между жителями деревень Куч, Васойевичи, Брджаны и черногорцами, с одной стороны, и турками, с другой, велись в районе Бихора и между Бродарево и Приеполе [3].

 

Турецкие грабежи и зверства в 1738—1739 годах радикально изменили образ старого сербского государственного и культурного наследия. С того времени начинается новая эпоха в их истории. В первой массовой волне эмиграции православные сербы в 1690 году и 1737 году переселялись в основном в Южную Венгрию, через Саву и Дунай, на территории современной Воеводины, Сентендре и Буды. Конечно, уехали не все. В селе Дуйке, в десяти километрах от Сенницы, и сегодня есть развалины очень красивой церкви Святого Георгия, о чем в данной работе уже говорилось. Эта церковь была восстановлена в 1711 или 1712 годах и, возможно, была опять разрушена в 1737 году.

 

В XVIII веке православные сербы переезжают из областей Васоевичи и Верхнее Полимле, Кучи, областей старой Черногории и старой Герцеговины на Сенницко-Пештерское плоскогорье. Со времен первого сербского восстания и практически по сей день, начиная с походов Карагеоргия в 1809 году, православные сербы переселяются в центральную Сербию,

 

 

1. Мита Костић. Устанак Срба и Арбанаса у Старој Србији против Турака 1737—1739. И сеоба у Угарску, Гласник Скопског научног друштва, VII—VIII (1930). с. 207.

 

2. М. Костич. Указ. соч. С. 231.

 

3. Там же. С. 220.

 

317

 

 

в основном в Шумадию [1]. Вместе с Карагеоргием, на его пути назад, вернулись и многие семьи из региона Пештера. В Нижнее Драгачево переселено 40 семей. Этот процесс протекал более интенсивно в ходе Первого сербского восстания и в течение Большого восточного кризиса 1875—1878 годов. Он протекал и в первой половине XIX века, особенно во время правления князя Милоша, но был особо выражен в конце XIX и в начале XX века, в основном вследствие анархии и насилия. Одна часть населения Пештера и Сенницы переехала в Топлицу после освобождения в 1878 году. Йован Цвийич сделал вывод, что большая масса населения из Сенници поселилась в Шумадии [2]. Есть подтверждения, что в старой церкви в Прокупле хранятся мощи Святого Георгия, принесенные из церкви в Лопиже. Реликварий с мощами святого «в Топлицу принесла семья Пешич, когда в конце XIX века она переезжала из деревни Лопижа в Сенницу. Говорят, что Миле Пешич принес реликварий в село Пребреза под горой Ястребац, где он поселился и хранил «завещание предков» передать его первой уцелевшей церкви [3]. Православные сербы из данного региона уезжают также после Первой и Второй мировых войн (некоторые после войны возвращаются), а также и в семидесятые годы XX века.

 

На пустых пространствах Пештера Турция в 1700 году, как уже было сказано, поселяет арбанасов из северной Албании, в основном католических Климентов, а также хотов, трудов и шкриелов. По отчетам римско-католической миссии, которая пребывала в Камешнице в 1718—1721 годах, в области Сенницы, Пештера и Нови Пазара всего было 277 католических домов, или 2174 человека [4]. Они сравнительно быстро приняли ислам, их потомки на этих территориях проживают и по сей день. В течение XVI11—XIX веков вплоть до освобождения данных областей в 1912 году люди интенсивно выезжают и приезжают, и это явление становится более массовым во время войн и крупных политических потрясений. Небольшая часть мусульманского населения данной области поселилась здесь в конце XVII — начале XVIII века, перебравшись из области, захваченной габсбургской монархией. Большую часть населения области составляют исламизированные сербы. Одна их часть прибывает на Сенницко-Пештерское плоскогорье из областей Куч, Старая Черногория и Старая Герцеговина, а другая часть сербского православного населения из областей Васоевичи и Верхнего Полимля поселилась здесь и после этого приняла ислам. Среди многочисленных примеров следует упомянуть семью Рахич в Триебине, о которой предание говорит, что два брата Джукичи в конце XVIII века поселились в Триебине из деревни Васоевичи, из Полицы в городе

 

 

1. Историја српског народа, четврта књига, први том. Београд, 1994. С. 322.

 

2. Јован Цвијић. Метанастазичка кретања њихови узроци и последние. Насеља и порекло становништва 12, СКА. Београд, 1922. С. 67-71.

 

3. Записки Раде Раконяца, преподавателя истории и директора начальной школы в Штавле, переданные автору 25 ноября 2011 года.

 

4. Богољуб Петковић. Један документ о броју католика у Пештеру крајем друге деценије XVIII века. Историјски часопис, књ. VII (1957). Београд, 1957. С. 393-396.

 

318

 

 

Беране. До недавного времени мусульмане Джукичи считали своими родственниками православных Джукичей из Полины [1]. Это нам подтвердил и Хамдия Рахич из деревни Рахичи в Триебине, который говорит, что об этом ему рассказывал отец Ибро, а тому — его отец Адил. На кладбище Рахичей надпись на надгробном памятнике Адила и других надгробных памятниках в верхней части написана на османском турецком языке, а в нижней части на кириллице.

 

Выселение мусульманского населения также имеет свои ритмы: оно особенно наблюдается после освобождения в 1912 году, в 1913—1914 годах (но значительно меньше, чем из Черногории), затем между двумя мировыми войнами и в период после Второй мировой войны, с пятидесятых до конца шестидесятых годов. Многочисленные члены семьи Рахич переезжали в Турцию вплоть до 1958 года. Несмотря на множество работ, которые освещают проблему выселения мусульманского населения в Турцию, можно сказать, что все еще не представлен объективный анализ действительных причин переселения.

 

До 1912 года нет достаточно надежных данных о населении Сенницы и Пештера. Данные, имеющиеся в нашем распоряжении, опираются на турецкие источники или на записи зарубежных исследователей. Данные о православном населении поступали из церковно-школьных общин. В связи с Сенницей и ее окрестностями (Сенницкая нахия), например, по официальным турецким данным 1865 года, о которых мы уже сообщали, находим 2114 мусульман и 2895 немусульман [2]. В 1892 году на тех же территориях проживало 13 158 мусульман и 7952 немусульмана. Согласно турецким источникам, в 1911 году Сенница и её окрестности были местом жительства 20 181 мусульман и 10 117 немусульман [3]. Сенница никогда не была особенно населенной в период турецкого владычества, но она была важна в качестве богатого района для выращивания скота и с точки зрения военной стратегии. Ами Буе в 1837 году пишет о «деревне Сенница» с 150 домами, в 1911 году численность ее населения составляла уже 3882 человек.

 

В работе Вукомана Шалипуровича «Перепись населения сенницкого уезда 1912» (Белград, 1971) содержатся ценные данные о православном сербском населении Сенницкого уезда, записанные в июне 1912 года. Перепись провели церковно-школьные общины по поручению правительства Сербии с целью определить все чивчийские семьи в Старой Сербии и Македонии и их экономическое состояние. Перепись проводилась в деревнях, она содержит имя и фамилию хозяина дома, число мужчин и женщин и число грамотных в селе. Имеются и данные о собственниках земли и их чивчиях (батраках), в некоторых случаях речь идет о сербах, которые имеют собственную землю, а подчас обрабатывают свободные земли, принадлежавшие

 

 

1. Ејуп Мушовић. Етнички процеси и етничка структура становништва Новог Пазара. Београд, 1979. С. 241.

 

2. Статистични подаци о Босни, Херцеговини и једном крају Старе Србије. По званичним изворима, Гласник Српског ученог друштва. Књ. III. Београд, 1866. С. 225.

 

3. Г. Гравье. Указ. соч. С. 16-17.

 

319

 

 

опустевшим монастырям. Проведена перепись населения следующих сел Сенницкого уезда: Штаваль, Кокошиче, Врх Сенице (Врсенице), Градац и Драгојловиче, Ступ, Распоганче, Брница, Црчево, Козник, Лиева Река, Богути, Лопиже, Гоне, Горне и Доне Горачиче, Шиповик, Дружениче, Чедово, Страняни, Доне Страняне, Вртовска, Водице, Гробнице, Грнчарево, Копривна, Степаница, Мрчковина, Точилово, Милаковичи, Комарани, Слатина. Среди аг, которые приведены в данной переписи в качестве собственников поместий в селах, среди прочих, приводится Рушид Спахович из Сенницы, у которого было шестнадцать батраков в Штавале, Брняце имеют Али-бег из Джаковицы и Дервиш-бегиз Пазара, Врсеницу Ахмед-ага Чилерджич из Сенницы, Црчево Сульо Удович из Пазара. Из Пазара также и аги села Распоганче, братя Эльмасбегович — Шемсибег, Шаин-бег, Сабри-бег, и Асиль-бег. Среди батраков, в основном православных сербов, были и мусульмане, но их было значительно меньше по сравнению с православными. Эта и множество других подобных переписей иллюстрируют социальную и экономическую ситуацию в Сенницком уезде 1912 года.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]