О ЛЮДМИЛЕ ГОРИНОЙ И ЕЕ НОВОЙ КНИГЕ
Роль и место Болгарии в европейском средневековом мире становится предметом исследования зарубежной медиевистики еще в XIX веке. С тех пор и по сей день этот научный интерес продолжает поддерживаться благодаря ряду ученых, часть которых прочно связала свою деятельность с изучением проблем болгарской медиевистики [1]. К этой группе медиевистов принадлежит и проф. д.и.н. Людмила Горина. Ее высокая эрудиция, безупречная добросовестность и научная этика являются одними из самых существенных качеств, определяющих ее облик преподавателя и ученого, внесшего бесспорный вклад в дело сохранения болгаристики как существенной части современной русской гуманитаристики.
Под ее много(о)пытным научным руководством выросло и сформировалось целое поколение молодых ученых, часть которых, в буквальном смысле слова, продолжает путь своего учителя в науке, посвятив себя изучению болгарской истории, а другие утверждают международный авторитет российской исторической науки. Основное направление реализации Людмилы Гориной в качестве исследователя связано с глубоким интересом к болгарскому средневековью. Можно уверенно сказать, что она неуклонно следует избранному пути в науке, благодаря чему ей удается придать завершенный характер своим многолетним поискам, написав монографические исследования, посвященные важным проблемам изучения исторических источников, историографии, социально-экономической и культурной истории Болгарии средних веков. Эти труды утвердили ее как продолжителя солидной традиции, утвержденной в русской науке еще в XIX веке.
Людмила Васильевна Горина родилась 1 июля 1933 г. В Москве. В 1956 г. оканчивает исторический факультет Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, после чего четыре года работает в Государственной библиотеке им. В.И.Ленина в Москве. С 1960 года она - аспирант на кафедре Истории южных и западных славян на Историческом факультете Московского университета под руководством проф. С.А.Никитина. В 1964 г. становится ассистентом на кафедре, а в 1966 г. защищает кандидатскую диссертацию на тему “Социально-экономические отношения в эпоху Второго болгарского царства” Доктором исторических наук она становится в 1987 г., защитив диссертацию на тему “Марин Дринов - историк и
1. В. Гюзелев. Апология на Средновековието. София, 2004, 34-142.
212
общественный деятель”. С 1971 г. она - доцент, а с 1987 г. - профессор Болгарской истории на той же кафедре Истории западных и южных славян.
Роль Людмилы Гориной как преподавателя истории Болгарии в Московском университете исключительно полезна и созидательна. Ее семинарские занятия и курсы лекций характеризуются тематическим многообразием и широким хронологическим обхватом. Они связаны с обучением студентов в области социально-политической, экономической и культурной истории болгарского государства, болгар и болгарских земель УН-Х1Х веков, болгаро-русских церковных и культурных связей в XV-XVIII в., болгарской истории в русской историографии, славянской палеографии и т.д. Своей активной преподавательской деятельностью проф, Людмила Горина вносит большой вклад в укрепление позиций болгарской истории как учебного предмета на Историческом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова. С присущей ей саможертвенностью университетского ученого она постоянно помогает болгарским студентам и аспирантам, учащимся в МГУ Она - автор ряда учебников, хрестоматий и других учебных пособий по истории южных и западных славян. Благодаря ее исключительным преподавательским качествам она номинирована на звание одного из 10 почетных профессоров Московского университета [2].
На протяжении всей своей преподавательской и научной деятельности она поддерживает тесные связи с коллегами с Исторического факультета Софийского университета им . Св. Климента Охридского и из Института по истории при БАН (акад. Д.Ангелов, акад. В. Гюзелев, доц. Е. Дроснева, ст.н.с. I ст. Георги Нешев и др.). Особенно близкие коллегиальные и дружеские отношения ее связывают с проф. Марией Велевой. В течение многих лет проф. Горину периодически приглашают читать лекции студентам по истории. Она постоянно участвует в международных конференциях, симпозиумах и съездах, организуемых Историческим факультетом СУ им. Св. Климента Охридского, Болгарским историческим обществом и БАН.
Людмила Горина развивает исключительно активную деятельность в функционирующей до конца 80-х годов Болгаро-советской комиссии историков, будучи долгие годы ее секретарем с российской стороны. Позже ее избирают зам. председателя Межреспубликанской научной ассоциации болгаристов в СНГ Будучи ученым с отличными организационными качествами, она стала инициатором проведения в Харькове торжеств, посвященных 150-летию со дня рождения проф. Марина Дринова, который более 30 лет работал на кафедре Славянской филологии в Харьковском университете.
2. Выражаю свою благодарность проф. Марии Велевой и доц. Элке Дросневой, которые привлекли мое внимание к некоторым неизвестным для меня сторонам преподавательской и общественной деятельности проф. Л. Гориной.
213
Людмила Горина как ученый получает заслуженное высокое признание и в Болгарии. Ее достижения в области изучения болгарского средневековья высоко оценены представителями университетских медиевистов. По предложению Исторического факультета проф. Людмила Горина удостоена Почетного знака “Синяя лента”(1988 г.) и провозглашена doctor honoris causa Софийского университета (1996 г.).
Наряду с самой активной деятельностью, которую Л. Горина развивает как преподаватель и организатор болгаро-русских научных и культурных связей, то, что надолго останется в истории медиевистики и болгаристики - это ее научные исследования. Они отражены в многочисленных статьях и студиях (свыше 150), в которых проявляется ее постоянное стремление расширить и углубить взгляд на изучаемую проблематику. Большая часть предварительно сделанных наблюдений, констатаций и выводов“ находит обобщение и представлена в полном виде в написанных ею монографиях.
Первая из них - “Социально-экономические отношения в эпоху Второго болгарского царства” выходит в 1972 г. в Москве. В научных кругах она оценена как “один из фундаментальных трудов, посвященных обширной и сложной теме, который намечает пути для дальнейших исследований” [3]. Это исчерпывающее исследование синтезирует подробно разработанные в кандидатской диссертации важные вопросы социально-экономической истории средневековой Болгарии периода XII-XIV в.
В этом труде подробному анализу подвергнуты две особо значимых проблемы: состояние аграрных отношений и болгарский средневековый город. Людмила Горина внесла важный вклад в углубление характеристики церковного и монастырского землевладения, форм феодальной ренты, классовой борьбы в болгарской деревне. Исследование этих важных вопросов сделано на базе широкого круга источников: дарственные грамоты болгарских царей, различные нарративные памятники, археологические и нумизматические материалы. Тщательный комментарий сведений, предлагаемых отдельными источниками, дает возможность Л. Гориной составить более ясную и определенную картину поземельных отношений в средневековой Болгарии ХШ-Х1У в. Полноценное использование сведений из актового материала приводит ее к важному выводу, что полный феодальный иммунитет характерен, в основном, для монастырских владений в Западной и Юго-Западной Болгарии в XIII-XIV в. С этого в медиевистике начинается преодоление господствовавшего до тех пор взгляда, что эта форма феодального иммунитета была одинаково распространена в светском и в монастырском
3. Гюзелев В., Горина Л.В. Социально-экономические отношения во Втором болгарском царстве, Москва, 1972, 158 с. - В: Века, 1973, кн. 3, 90-94.
214
владении [4]. Выраженную Л. Гориной позицию разделяют и некоторые болгарские ученые, которые в то время также изучают монастырское землевладение в Македонии [5]. Достигается и до ряда других важных констатаций, относящихся к функционированию налоговой системы в XIII-XIV в. Л. Горина считает, что в это время существовала практика, связанная с составлением налоговых списков-практик, на основании которых определялись налоговые обязанности зависимого населения. Кроме того устанавливается с большей категоричностью доминирование различных видов повинности над денежной оплатой, а также, что налог “комод”, упоминаемый довольно часто в дарственных грамотах, является натуральным соответствием “подымной” подати.
При рассмотрении аграрных отношений существенное место в монографии уделяется восстанию Ивайло (1277-1280 г.) как крупнейшему проявлению классовой борьбы в Болгарии в период Второго болгарского царства. Автор подвергает подробному и критичному анализу византийские и болгарские источники, информирующие о ходе восстания. Опираясь на сведения, содержащиеся в источниках Л. Горина приходит к ряду новых выводов, которые переосмысливают ход и значение восстания, под предводительством Ивайло. Оставаясь верной историческому, а не плохо понятому историко-материалистическому подходу в науке, она рассматривает это социально-политическое движение в контексте конкретной обстановки в Болгарии в конце 70-х годов XIII в., характеризующейся предельным нарастанием кризиса болгарской центральной власти в то время. Ее точка зрения относительно восстания значительно расходится с точкой зрения его болгарского исследователя П. Петрова. Позволю себе припомнить позицию Гориной, т.к. с дистанции времени еще лучше виден его значимый характер:
“С самого начала движение приобретает сложный характер. Крестьянское войско было вынуждено бороться с татарскими отрядами. Именно победы Ивайло над ними сделали его имя известным всей стране и привлекли в ряды повстанцев представителей феодальной знати. Отклонение крестьянского войска на борьбу с чужеземными нападениями, конечно, не способствовало усилению антифеодальной струи восстания. Этому не способствует и женитьба Ивайло на овдовевшей царице - повстанцы расходятся по домам, успокоенные мнимой победой. Реально существующие и подтвержденные источниками факты - необходимость борьбы с татарами, сделка с
4. Там же.
5. Йончев Л. За характера на манастирското земевладение в Македония през XIII-XIV в. В: ИИИ, XXII, 1972, 167 и сл.
215
представителями господствующего класса - затормозили развертывание широкой антифеодальной борьбы и не позволили начавшемуся восстанию перерасти в крестьянскую войну. Нет никаких оснований утверждать, что господствующий класс получил серьезный удар и изменил методы господства и управления. Столичная знать, как известно, возвела на престол своего ставленника Георгия Тертера как раз в тот момент, когда Ивайло удалось одержать крупную победу над византийскими войсками. В источниках нет данных о мерах или шагах, предпринятых после восстания, которые бы свидетельствовали о намерениях господствующего класса прибегнуть к другим методам управления.”
Уверенно можно сказать, что эта исторически наиболее правдоподобная оценка Л. Гориной восстания Ивайло еще тогда была воспринята положительно наукой и до сегодняшнего дня не потеряла своей значимости.
Проблема болгарского города в XIV в. рассмотрена в третьей главе монографии. На базе широкого круга разнородных письменных и археологических источников прослеживается развитие ремесленничества и товарного производства, устанавливается социальный состав городского населения, а также - характер городских движений. Поиск взаимосвязи между этими основными характеристиками болгарского средневекового города является еще одним направлением, в котором осуществляется его изучение. Другой важный вопрос, который исследуется в монографии - это экономический облик городов черноморского побережья - Варны, Месемврии, Анхиало, Созополя. В связи с этим подробному анализу подвергается счетоводная книга Антониуса Барбериуса - казначея графа Амедея VI Савойского, оккупировавшего Месемврию и ее окрестности в период 1366-1367 г. Создание реалистического и более подробного представления о болгарском средневековом городе - еще одно достижение автора.
Заканчивая краткий обзор первой монографии Л. Гориной, посвященной социально-экономическим отношениям во Втором болгарском царстве и разговор о ее значении хочу подчеркнуть, что и сегодня она не потеряла своей актуальности. В подтверждение этому отмечу, что в последние годы снова возрождается научный интерес к обширной теме агрикультуры средневековых обществ. И хочу добавить вот что. После Г. Литаврина [6] Л. Горина - еще один российский медиевист 60-х и 70-х годов XX в., который превращает отдельные основные проблемы болгарского средневековья в центр своих исследований.
Вторая тема, изучению которой посвящает себя Л. Горина, это научная и общественная деятельность проф. Марина Дринова (1838-1906). В 1986
6. Литаврин Г. Болгария и Византия в XI-XII вв., Москва, 1960.
216
году в Москве выходит ее книга “Марин Дринов - историк и общественный деятель”. Хочу подчеркнуть, что это первый целостный труд об именитом болгарском ученом, общественно-политическом деятеле и необыкновенной личности конца эпохи национального возрождения и начала новой болгарской истории.
К написанию этого труда автор приступает после подробного
знакомства с многочисленными исследованиями о Дринове, сделанными
болгарскими, русскими, советскими и чешскими учеными в период от последней
четверти XIX до 70-х годов XX в. Это дает ей возможность четко наметить свою
основную задачу, а именно “сделать исследование о Дринове как о историке,
педагоге и общественном деятеле” [7]. Одно из главных научных достижений Л.
Гориной это введение в активное научное обращение документов из личного
архива М.Дринова в Софии, часть которых используется впервые. Среди них -
литографированные издания его лекций, автографы лекций и тексты лекций,
содержащиеся в записях студентов, различные черновики и программы для
преподавания. В круг источников включены также докладные записки, проекты,
предложения, связанные с его деятельностью вице-губернатора Софии и министра
просвещения и духовных дел Болгарии, как и объемная научная корреспонденция
с различными разными европейскими учеными. Обнаруженный и
систематизированный богатый материал дает возможность ответить на ряд
нерешенных вопросов, касающихся важных сторон его жизни. Особенно велика
заслуга Л. Гориной в создании подробного представления о деятельности М.
Дринова на посту председателя Болгарского литературного общества, о его
исторических и политических взглядах, о его месте в болгарской и русской
исторической науке, в славистике и т.д. Его научная и политическая биография
изучена максимально полно и целостно.
В книге подробно прослеживается жизненный путь М. Дринова в России со времени его поступления учеником Киевской духовной академии в 1861 г. до его работы в качестве профессора в Харьковском университете (1881-1906). Подобающее место уделено европейскому периоду его жизни (1865-1870), а также, активной общественной и государственной деятельности ученого в Болгарии и за границей в период 1869-1881 г. В этой книге впервые подвергаются критическому анализу исторические труды М. Дринова. Заслуги Л. Гориной в разработке проблемы, определения его роли и места в болгарской медиевистике велики. Научной оценке подвергаются его труды, посвященные таким основополагающим историографическим проблемам, как становление болгарского государства и народности, роль Болгарии в Юго-Восточной
7. Горина, Л.В. Дринов - историк и общественный деятель. Москва, 1986, 10.
217
Европе в X в., развитие Болгарии в период XI-XIV в., история болгарских земель и болгар под властью Оттоманской империи, его концепция о болгарском национальном Возрождении и балканская проблематика в его исследованиях. Полноценное раскрытие его заслуг и фундаментального вклада в развитие болгарской медиевистики требует широкой осведомленности о состоянии современных медиевистических исследований проблем, которые М. Дринов разрабатывает в своих трудах. Л. Горина бесспорно обладает такой осведомленностью, что дает ей возможность ясно сформулировать свои точку зрения и выводы о роли М. Дринова в развитии ряда направлений тогдашней болгарской медиевистики [8]. Таким образом, под всеведующим исследовательским пером Л. Гориной страница за страницей в книге вырастает колоссальная фигура историка и общественного деятеля М. Дринова.
Несмотря на то, что сегодня в науке родоначальником болгарской медиевистики принято считать Сп. Палаузова [9], точка зрения Л. Гориной где эпитет “первый” применяется к Марину Дринову и может быть неоднократно повторен, имеет свои основания [10]. Согласно новейшим историографическим оценкам, его общие изложения и монографические исследования средневековой болгарской истории продолжают созданную Спиридоном Палаузовым традицию в научном и критическом исследовании и отмечены значительно большей эрудицией, аналитичностью и углубленностью. Они охватывают всю историю болгарских земель и болгарского народа с поздней Античности и раннего Средневековья до XVIII в.” [11]
В конце 70-х годов XX в. Л. Горина обращается к изучению сведений о болгарской истории в Русском хронографе (известном в своей первой редакции 1512 г.) с учетом их источников и достоверности. Одна из ее первых работ по этому важному историографическому вопросу выходит в 1978 г. под названием “О болгарских материалах в Русском хронографе 1512 г.”. Л. Горина видит необходимость в своем исследовании в том обстоятельстве, что болгарские сюжеты в этом обширном русском произведении, посвященном
8. Горина Л.В. Там же, 179-183.
9. Гюзелев В., Коларов Хр. Спиридон Николаев Палаузов - родоначалник на българската медиевистика. - В: ИБИД, 29,1974, 99-107; Посмотри также вводные студии двух авторов и М. Велевой в: Палаузов, Сп. Избрани трудове, I-II. София, 1974-1977; Цанев, Д. Българската историческа книжнина през Възраждането (XVIII - първата половина на XIX век). София, 1989, 174; Gjuzelev, V. Begründer der bulgarischen Slavistik and Mediävistik. - PBg., XVII, 4, (1993), 108-109.
10. Горина Л.В. Марин, Дринов - историк и общественный деятель, 3.
11. Гюзелев В. Апология на Средновековието. София, 2004, 105-106.
218
мировой истории и созданном на границе XV и XVI вв., все еще не заинтересовали ученых, и о них “только мимоходом упоминают исследователи, работавшие над памятником” (А. Попов, В. А. Шахматов, В. П. Истрин, С. Р. Розанов, Д. С. Лихачев, О. В. Творогов, Б. М. Клосс и др.) [12]. Поэтому в статье представлены и анализированы все сведения. Наблюдения Л. Гориной свидетельствуют, что в Хронографе описаны самые важные события в истории Болгарского государства на Дунае со времени его становления в конце VII в. до его захвата турками в конце XIV в. Подобно другим ученым, которые работали над источниками Русского хронографа, Горина тоже считает, что сведения о событиях, связанных с Болгарией были почерпнуты из болгарских переводов византийских хроник, составленных Георгием Амартолом, Иоанном Зонарой (Паралипоменом) и Константином Манасси, причем активнее всего была использована последняя. Среди оригинальных болгарских источников Л. Горина выделяет житийное творчество Патриарха Евфимия, послужившее основой отображения событий болгарской истории в период XI-XIV в. Напрашивается вывод, что составитель Русского хронографа создал правдивый рассказ о средневековой болгарской истории, в котором проявил особый интерес к событиям, связанным с крещением болгарского народа, болгаро-русскими отношениями и еретическими движениями” [13].
Здесь я бы хотела обратить особое внимание на важную констатацию, к которой приходит Л. Горина относительно роли болгарских известий в Хронографе:
“Болгарские материалы в Хронографе имели не только познавательное значение, но и идейное воздействие на тогдашнего читателя. Общую церковно-защитную направленность памятника подкрепляли и болгарские антиеретические источники, рассказывающие о борьбе ортодоксального православия с вольнодумством” [14].
Это понимание автора еще яснее проявляется в основном выводе, к которому он приходит в результате сравнительного анализа болгарских известий:
“Отражение болгарской истории в Русском хронографе - один из примеров средневековых болгаро-русских культурных связей, особенно окрепших в период Второго южнославянского влияния в России в конце XIV-XV вв. Единое культурное движение, охватившее в то время Россию и балканские страны, породило взаимный интерес и оставило глубокий след в истории этих стран. Выражением этого живого интереса у русских книжников к истории славянских стран является отражение сюжетов из болгарской истории на страницах русского исторического сочинения” [15].
Подробно
12. Горина Л.В. О болгарских материалах в русском Хронографе 1512, 100-101.
13. Там же, 107.
14. Там же.
15. Там же, 108.
219
исследованное наукой литературное и идейное влияние Манассиевой хроники (XIV в.) в болгарском переводе на Русский хронограф подтверждает правоту этой ее точки зрения [16].
В 1999 г. выходят два новых исследования Русского хронографа Л. Гориной. В них конкретно подвергаются анализу известия, посвященные Крещению болгар и захвату Болгарии Византией в конце X - начале XI в., помещенные в его трех основных редакциях: Хронограф от 1512 г. (дальше Хр. 1512), Хронографе Западнорусской редакции (дальше Хр.ЗР) и Хронографе от 1617 г. (дальше Хр. 1617) [17]. В процессе исследования автор приходит к важным констатациям:
1) все три редакции очень различаются между собой по тому, как они отражают библейскую, западноевропейскую и русскую историю в том смысле, что их или пропускают или воспроизводят в сокращенном варианте [18], но известия, посвященные болгарской истории во всех трех редакциях остаются почти без изменений [19];
2) как в Хр. 1512, так и в остальных редакциях Крещение связывается с несколькими важными событиями: пленение сестры Бориса в одной из очередных войн между Болгарией и Византией, ее крещение и обучение в Константинополе, ее обмен на византийского сановника Теодора Куфары и ее возвращение в Болгарию, крещение князя Бориса и его приближенных, и крещение народа [20];
3) составитель Хронографа сумел представить крещение болгар как процесс, продолжившийся в течение нескольких лет - с 863 до 869 г.” [21];
4) исследуемый сюжет очень важен, поскольку позволяет внести коррективы в уже установившиеся заключения относительно Крещения [22];
5) опираясь на твердо установленный факт, что именно болгарские переводы византийских хроник Георгия Амартола (IX в.)
16. Салмина М. Хроника Константина Манассии на Руси. - В: Среднеболгарский перевод хроники Константина Манассии в славянских литературах. Введение Д.С. Лихачева. Исследование И.С. Дуйчева и М.А. Салминой. Подготовка текстов М.А. Салминой. Словоуказатели О.В. Творогова. София, 1988, 59-71; Каймакамова М. Българският превод на Манасиевата хроника и Руският хронограф. - В: Доайенът. Юбилеен сборник, посветен на 100-годишнината на проф. Николай Михайлович Дилски. София, 2004, 428-434.
17. Горина Л. История принятия христианства в Болгарии в Русском Хронографе. - В: Вопросы истории славян. Воронеж, 1999, вып. 14,117-124; Горина Л. Завоевание Болгарии Византией (конец X - начало XI в.) в Русском хронографе. - В: Македония: проблемы истории и культуры. Москва, 1999, 46-71.
18. Горина Л. История принятия христианства в Болгарии в Русском Хронографе. - В: Вопросы истории славян. Воронеж, 1999, вып. 14, 118.
19. Там же.
20. Там же, 117-121.
21. Там же, 121.
22. Там же, 124.
220
с его Продолжателем (X в.), Иоанна Зонары (XII в.) в его полной и сокращенной версии (Паралипоменон), Константина Манасси (ХII в.) легли в основу Русского хронографа, автор считает, что именно из них почерпнута и информация о комментированных им двух эпизодах болгарской истории;
6) появление этих переводов на Руси и их активное использование древнерусскими книжниками дает возможность поставить вопрос о болгарских материалах в Русском хронографе в общие рамки болгаро-русских культурных отношений в эпоху Средневековья [23];
7) комментарием известий о болгарах еще более конкретизируется роль Русского хронографа как славянского источника болгарской истории.
Эти и некоторые другие важные выводы Л. Гориной подкрепляют новым доказательственным материалом сделанные уже в науке наблюдения за взаимоотношениями между древнеболгарскими переводами византийских хроник и их греческими оригиналами [24]. Более подробное рассмотрение болгарских известий в Русском хронографе особенно полезно и для дальнейшего изучения вопроса об участии болгарских исторических произведений в его составе, возникших на базе византийских переводных хроник. Таковы среднеболгарская переработка рассказа Иоанна Зонары о крещении болгар, дополненная переводчиком новыми данными [25] и Болгарская краткая хроника, приложенная к среднеболгарскому переводу Манассиевой хроники [26].
В том же 1999 г. выходит и статья Л. Гориной, посвященная сведениям о болгарской истории, содержащимся во втором болгарском переводе универсальной хроники Георгия Амартола, известном как “Летовник” [27]. В связи
23. Горина Л. Завоевание Болгарии Византией (конец X - начало XI в.) в Русском хронографе, 56.
24.
Златарски В. Известия за българите в хрониката на Симеон Метафраст и Логотет. - Във: В. Златарски. Избрани произведения. Т. I. София, 1972, 359-573;
Weingard, M. Byzantské knriniki v literature cirkevné-slovenske. Prehled a rasbor filologisky. I. Bratislave, 1922; Т. II. 1923;
Трифонов Ю. Византийските хроники в църковнославянската книжнина. - В: Известия на Българското историческо дружество, VI, 1924, 163-181;
Тъпкова-Заимова В., Бойчева П. Към въпроса за хронографията в средновековна България и двете дунавски княжества. - В: Studia Balcanica, 18, 134-140;
Каймакамова М. Българска средновековна историопис. София, 1990, 164-191.
25. Гюзелев В. Покръстването на българския народ според някои малко познати извори и исторически съчинения от 1Х-Х в. - В: Родина, 1996, 2, 21-22.
26. Каймакамова М. Българската кратка хроника към среднобългарския превод на Манасиевата хроника. 1. Текст, перевод, комментар. - В: Годишник на Софийския университет - Исторически факултет. Т. 76, 1983, 123-178; Она же. Българската кратка хроника към среднобългарския превод на Манасиевата хроника. 2. Извори. Датиране. - В: Годишник на Софийския университет - Исторически факултет. Т. 77, 1984, 119-140; Havlikova, L. Byzantská historiografie malá bulharská kronika. Brno, 1992.
27. Горина Л. “Летовник” и его болгарские сюжеты. - В: “Летовник” и его болгарские сюжеты. ΓΕΝΑΔΙΟΣ: К 70-летию акад. Г.Г. Литаврина. Москва, 1999, р. 56-69.
221
с этим напомним, что перевод был сделан, вероятно, в третьей четверти XIV в. в Восточной Болгарии и известен в 11-ти сербских переписях 1386 г. до XVII в. [28]. Это исследование автора является результатом его работы над одной все еще не изученной и недатированной хилендарской переписью из каталога П. Матеича [29], который был предоставлен ему на микрофильме. Наблюдения над содержанием, орфографией и заключительной запиской, оставленной переписчиком - тахмонахом Иовом, приводят автора к важному выводу, что эта вторая хилендарская перепись древнее Хилендарской переписи 1386 г., которая была вынесена из Хилендарского монастыря Арсением Сухановым в 1655 г. На этом основании Л. Горина связывает появление “Летовника” с временем правления царя Ивана Александра (1331-1371) и считает, что второй болгарский перевод хроники Георгия Амартола мог быть сделан как в столице Тырново, так и на Афоне, где интерес к болгарской и мировой истории был одинаково велик.
Я позволила себе представить немного подробнее серию статей, посвященных известиям о болгарах в Русском хронографе и в “Летовнике” не только из-за их научной ценности, но по другой причине, которая имеет значение для целостей историографической оценки научного творчества Л. Гориной. Они вместе с еще несколькими трудами очерчивают третью основную тему в ее исследованиях болгарского средневековья, которая связана со значением болгарской хронографии для развития хронографии в Сербии и, прежде всего, в России.
Новая монография профессора Л. Гориной - “Болгарский хронограф и его судьба в России” является продолжением ее работы над этим существенным аспектом болгаро-русских литературных связей в эпоху Средневековья. В подтверждение этому припомню следующую констатацию, сделанную автором в одном из предварительных исследований Хронографа времен Симеона (893-927): “Чтобы ответить на вопрос о существовании Болгарского хронографа, нельзя пренебрегать очевидным обстоятельством, что очень часто Россия получала византийские источники не прямо, а при посредничестве Болгарии” [30].
28. Николова Св. Хроника на Георги Арматол. - В: Старобългарска литература. Енциклопедичен речник. Съст. Донка Петканова. Велико Тырново, 2003, 548-549.
29. Catalog of Manuscripts on Microfilm of the Hilandar Research Library (The Ohio State University), T. I-II, Columbus, Ohio, 1992.
30. Горина Л. “Именник болгарских ханов’’ в составе елинского летописца первой редакции. - В: BHR, 3, 1991,96.
222
С другой стороны, предложенная вниманию болгарского читателя книга Л. Гориной - это первая целостная научная попытка реконструкции самого раннего обширного болгарского произведения, посвященного всемирной истории, ставшего идейным выражением возвышения Болгарского царства как нового центра христианства на Европейском юго-востоке в конце IX-X в. в противовес Константинополю. По неизвестным причинам оригинал Болгарского хронографа не сохранился, но его очевидные следы, которые содержатся в важных памятниках русской исторической литературы Х1-ХУ в. дают веское основание их исследователям А.Н. Попову, М.А. Оболенскому арх. Леониду, А.А. Шахматову и др. еще во второй половине XIX - начале XX в. не сомневаться в его существовании. Опираясь на их результаты и преодолевая суперкритицизм В.М. Истрина по отношению к выводам Шахматова о существовании древнеболгарской исторической энциклопедии времени царя Симеона, Л. Горина обращается снова к изучению этих следов. Она подвергает их целенаправленному и подробному анализу, который позволяет ей дать новые доказательства того, что Болгарский хронограф, созданный в “золотом веке” болгарской литературы был активно использован русскими авторами при составлении подобных хронографических трудов.
Хотя и краткое по содержанию, введение знакомит читателя с рядом важных вопросов: специфика хронографа как произведения о всемирной истории, время, в которое он появляется и необходимость в его создании с учетом потребностей данного общества и государства, изучение проблемы существования Болгарского хронографа в историографии, его следы в русских исторических произведениях: Еллинский летописец (около XIII-XIV в.) - первая редакция (ЕЛ-1), Галицко-Волынская летопись, чье составление начинается в XIII в., и Архивный хронограф XV в. (Ар.хр.).
Здесь хотелось бы обратить внимание на объяснение Л. Гориной причин, обусловливающих появление этих обширных сочинений, чьи авторы подробно рассказывая о всемирной истории, вводят в ее изложение отдельные важные эпизоды своей родной истории: “Разумеется такие непростые задачи встают перед составителями подобных сводов, когда они являются достойными членами уже сложившегося государства с его аппаратом, канцелярией, штатом светских и духовных служителей, вооруженными силами. Как правило, востребованность в хронографических произведениях возникает тогда, когда общество и национальный историк ощущают необходимость повествования о судьбах своей родины в связи с событиями мировой истории”. В этом смысле автор рассматривает создание болгарского хронографа именно в эпоху Симеона потому что “именно тогда Болгария показывает миру шедевры оригинальных и переводных, преимущественно с греческого языка, сочинений.
Предметом подробного анализа в первой главе книги является структура
223
Болгарского хронографа. Напоминая, что хронографы объединяют в единое целое различные по своему виду источники, соединенные в обширные блоки, Л. Горина выражает убеждение, что они были характерны и для болгарского памятника. Анализ сведений в вышеупомянутых русских исторических произведениях дает ей возможность обособить следующие основные блоки, определившие облик его структуры и содержания:
I-й, включающий Третью и Четвертую книги Царств из Старого завета и Именник болгарских ханов;
II-й - Шестоднев Иоанна Экзарха;
III-й - 7-я книга хроники Иоанна Малалы, соединенная с Александрией Псевдокаллисфена (III в.до н.э.).
Наряду с ними выступает еще один минихронографический блок, заимствованный из хроники Георгия Амартола, в котором рассказывается о вступлении Александра Македонского в Иерусалим. Хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, а также, История иудейской войны Иосифа Флавия (I в.) тоже были важной составной частью Болгарского хронографа по мнению Л. Гориной. Каждое из этих произведений проанализировано с целью подкрепить новыми доказательствами создание хронографа именно при дворе царя Симеона. Комментируя подробно сообщение о пресвитере Григории имеющегося в Архивном хронографе, в происшедших от него Виленском и Варшавском хронографах, и в Переяславско-Суздальском летописце, автор считает, что именно этот литератор-представитель Преславской литературной школы перевел библейские книги Царств. Среди болгарских ученых схожее мнение выражает П. Димитров [31]. В этой части книги Л. Горина искала связь между отдельными сочинениями, из которых построены хронографические блоки. Автор делает интересные наблюдения над Именинником болгарских ханов, который, по его мнению, имеет определенное внутреннее сходство с некоторыми библейскими текстами. Я уверена, что они вызовут размышления как среди читателей, так и в более узком кругу специалистов, а это еще один успех автора.
Среди самых веских доказательств в пользу Болгарского хронографа Л. Горина считает факт, что текст т.н. Хронографической Александрии Псевдокаллисфена одинаков и в Арх. Хр., и в ЕЛ-1. Это говорит о том, что их авторы руководствовались общим более древним источником. Эти выводы будут весьма полезны для дальнейших исследований метода работы болгарских книжников, выполняющих и роль историков эпохи, в которой они живут.
Восстановление основных блоков, из которых построен корпус Болгарского хронографа подкрепляет новыми аргументами тезис о существовании древнеболгарских переводов не только хроники Георгия Амартола, но и
31. Димитров П. Изборниците на цар Симеон. - В: Литературна мисъл, XXXIV, 7, 3-16.
224
остальных переводных сочинений, входящих в его состав. В этом очередная заслуга Л. Гориной.
Во второй главе книги рассматриваются идеологические и образовательные функции Болгарского хронографа. Для этого делается характеристика идейной и познавательной ценности каждого из основных переводных сочинений, через которые утверждались христианская мораль, этика и культура среди болгарской дворцовой элиты во главе с царем. Анализированы и основные идейные акценты в одном из фундаментальных произведений в составе Болгарского хронографа - в Шестодневе Иоанна Экзарха, систематизированы все возможные источники, использовавшиеся автором, он сам охарактеризован как историк.
В том же подробном плане раскрыты значение и роль переводных хроник Иоанна Малалы и Георгия Амартола, являющихся лучшими образцами византийской хронографии. Специально обращено внимание на античный роман Александрия Псевдокаллисфена, который подробно воссоздает образ великого императора и полководца. По мнению Л. Гориной, это произведение очень похоже на Шестоднев Иоанна Экзарха по своему оптимизму и идейному содержанию. В связи с этим подчеркивается, что благодаря болгарскому переводчику античное сочинение получило христианскую идейную направленность. В ретроспективном плане припоминаются наиболее существенные литературные и идейные качества Истории Иудейской войны Иосифа Флавия. В отличие от Н.А.Мещерской, Л. Горина убеждена, что автором хронографической редакции сочинения и сделанных к оригинальному тексту дополнений является болгарский литератор из Преслава.
Представление об идейной атмосфере ,в которой был создан Болгарский хронограф, дополнено примерами из содержания Толковой Палеи - другого обширного литературного труда, составленного в Болгарии в конце IX—X в. [32] Результаты исследований Т. Славова, устанавливающих сходство в источниках между Архивным хронографом и Толковой Палеей, а именно Шестоднев Иоанна Экзарха и Библейские книги, особенно полезны для Л. Гориной в этом направлении. Все эти аналогии дают автору основание считать, что христианская идея была ведущей идеей в Болгарском хронографе, а время его создания - 20-е годы X в.
Третья глава монографии всецело посвящена судьбе болгарского хронографа в России. Л. Горина считает, что митрополит Кирилл (1249-1281) использовал его материалы при организации духовной жизни Северо-Восточной
32. Славова Т. Тълковната палея в контекста на старобългарската книжнина. Университетска библиотека № 418. София, 2002.
225
России, а также при составлении Галицкой летописи. Как доказательство этому указаны все установленные наукой параллели между содержанием летописи и произведениями Болгарского хронографа - хроникой Иоанна Малалы, Александрией Псевдокаллисфена, Историей Иудейской войны Иосифа Флавия и др. Исследование Архивного сборника дает автору основание снова связать его составление с литературной деятельностью митрополита Кирилла. Особенно важна констатация, что в качестве автора он включает в его содержание значительную часть Болгарского хронографа. Упоминается о том, что Кирилл получил от Якова Святослава Кормчую книгу, посланную ему лично болгарским патриархом. Л. Горина считает, что Болгарский хронограф мог попасть в Россию таким же образом, как и Изборник Симеона и другие значимые памятники средневековой болгарской культуры.
Приложения в конце книги могут быть определены как важная составная часть ее целостного содержания. Они делают читателя сопричастным истории болгарского хронографа посредством текстов части его произведений, сохраненных в русских и других славянских переписях.
Вопрос о существовании Болгарского хронографа и его судьбе в России исключителен по своей значимости. Потому и монографию проф. Л. Гориной, посвященную его успешному решению, можно оценить не только как личное достижение автора, но и как исключительно важное достижение для болгарской медиевистики. Доразвивал точку зрения русских ученых конца XIX - начала XX в., незаслуженно пренебрегаемых в последние десятилетия, Л. Горина добавляет новые доказательства фундаментального значения Болгарского хронографа, который превращается в олицетворение элитарной болгарской исторической культуры и образец, которому следуют древнерусские литераторы. Именно в этом состоит наибольшая ценность новой монографии Л. Гориной. Сделанные ею констатации и наблюдения становятся ключом к ответам на ряд важных вопросов об объеме, характере и участии болгарской исторической литературы в развитии русского летописания и хронографии. Поэтому я убеждена, что новая книга проф. Л. Гориной вызовет огромный интерес как среди специалистов, так и среди широкого круга читателей.
В заключение хочу поблагодарить Общеболгарский фонд Тангра ТанНакРа, взявший на себя инициативу издания новой книги Л.Гориной.
Доц. Д-р Милияна Каймакамова