 |
Художественное оформление Изборника Святослава 1073 года
В. Д. Лихачева
(Изборник Святослава 1073 года. Научный аппарат факсимильного издания. Издательство «Книга», Москва 1983, стр. 68-74)
Сканове в .пдф формат (3.0 Мб), любезно предоставени от Асен Чилингиров |
|
Изборник 1073 г.— один из немногих дошедших до нас рукописных памятников периода становления русской книжной традиции. Его замечательное художественное убранство заслуживает пристального внимания. Колористическое и орнаментальное своеобразие миниатюр, заставок и инициалов этой рукописи, особенно трактовки изображенных персонажей, организация текста на листах, а также характер ориентации его оформления на принципы византийского искусства — все это живо отражает ту замечательную эпоху в истории русской культуры, в которую он создавался.
Изборник 1073 г. представляет собой тип роскошно декорированной книги. Этому характеру рукописи способствуют и ее большой формат, и довольно высокое качество пергамена, и почерки писцов, определяемые свободно расставленными литерами. Но основным средством, обусловившим место Изборника в книжном искусстве Древней Руси, являются его художественные изображения.
Рукопись Изборника украшена шестью «выходными» миниатюрами-фронтисписами, образующими единую систему, двумя заставками, концовками, а также инициалами трех типов.
Две первые миниатюры Изборника расположены в самом начале рукописи и занимают целый разворот (л. 1 об.—2), на левой стороне которого изображена семья Святослава, на правой — Спас. Остальные четыре композиции, содержащие изображения святых и отцов церкви, открывают попарно первую (л. 3, 3 об.) и вторую (л. 128, 128 об.) части кодекса.
Система фронтисписов разрабатывалась византийскими книжниками на протяжении многих столетий и широко применялась в современных Изборнику константинопольских рукописях. Византийские мастера в изображении на миниатюрах-фронтисписах заказчиков рукописных книг (ктиторов) соблюдали определенный этикет, при этом в окружении семьи мог быть представлен только император. Этому этикету византийская традиция изменила лишь в XIII в., когда в искусстве широко распространился обычай изображать вместе с ктитором и его семью [1]. Заказчик книги обычно изображался предстоящим перед Иисусом Христом, Богоматерью или святыми, нередко составляющими деисусную композицию (поза моления). Рядом с заказчиком мог быть помещен святой — его патрон или покровитель храма, для вклада в который предназначалась рукопись. Фигура последнего иногда заменялась композицией храмового праздника. Изображение ктитора, подносящего книгу Христу, Богоматери или святому, указывало, что кодекс был выполнен для вклада в монастырь или храм, а также для подношения какому-либо лицу. Если заказчик был представлен на миниатюре в позе проскинезиса (прошения) или деисусной, то это означало, что рукопись предназначена для собственного пользования заказчика [2].
На миниатюре Изборника великий князь киевский Святослав изображен подобно византийскому императору вместе со своей семьей [3]. Князь, в руках которого мы видим книгу, предстоит вместе со своей семьей перед Иисусом Христом, сидящим на престоле лицом к зрителю. В левой руке Христос держит Евангелие, правая поднята в двуперстном благословении, обычном для изображения Спаса Вседержителя [4] во второй половине XI в. Таким Христос представлен во многих современных Изборнику греческих рукописях [5]. Единство обеих ми-
1. Spatharakis J. The Portrait in byzantine illuminated Manuscripts. Leiden, 1976, p. 251.
2. Ibid est., p. 244, 245.
3. Как важнейший памятник древнерусского быта оценивает эту композицию Н. П. Кондаков. См: Кондаков Н. П. Изображение русской княжеской семьи в миниатюрах XI В. Спб., 1906, С. 40.
4. Кондаков Н. П. Указ, соч., с. 40.
5. См., например, миниатюру свитка библиотеки Патриархата в Иерусалиме σταυρου 109, Лекционарий монастыря св. Екатерины на Синае cod. 208 и т. п. Самая ранняя из известных нам византийских миниатюр-фронтисписов, включающих фигуру Христа, находится, как это было отмечено О. И. Подобедовой (см.: Подобедова О. И. Изборник: Сб. ст. М., 1977, с. 39),в кодексе Гомилий Григория Назианзина Парижской Национальной библиотеки graec. 510, который датируется ныне 879 г. (См.: Spatharakis J. The Portraits and the date of the codex Par. gr. 510. In: Cahiers archeologiques, 1974, XXIII, p. 97.
68
. . . (?)
полей, а также симметричным изображением в обеих миниатюрах павлинов и грифонов. Этому же способствует и то, что фигура Святослава почти вплотную подвинута вправо к корешку книги.
Своеобразной особенностью русской миниатюры являются надписи, объединяющие обе стороны разворота. Над групповым портретом княжеской семьи помещены слова, обращенные к Христу: «Желание сердца моего господи не презри нъ приими ны всься и помилуй ны». На том же уровне над изображением Спаса помещен конец Похвалы, основной текст которой находится на л. 2 об., т. е. с обратной стороны этой миниатюры. По справедливому замечанию О. И. Подобедовой [6], запись эта как бы служит ответом на обращение Святослава.
В этой композиции византийский этикет нарушен трижды. Так, русский мастер изобразил своего князя вместе с семьей, что нарушало принципы византийской иерархии, но соответствовало передовым тенденциям русской общественной мысли XI в. В миниатюру включена фигура княгини — в то время как в византийских мозаиках и миниатюрах XI в. женщины нередко исключались из семейных императорских портретов. Наконец, художник взял за образец композицию, которая соответствовала бы кодексу, заказанному для вклада в храм, поскольку князь изображен передающим книгу Христу; между тем, судя по всему, рукопись предназначалась для личной библиотеки князя.
Таким образом, в этой миниатюре всё, начиная от Спаса, который изображен с атрибутами Вседержителя (благословляющая десница) и просветителя (Евангелие), кончая великокняжеской семьей, служит выражению высокой письменной культуры и нового мировоззрения, появившегося на Руси с установлением христианства.
Четыре другие миниатюры Изборника расположены на лицевой и оборотной стороне двух листов. Уходя в традиции византийского искусства, они все же в значительной степени обладают ясно выраженными русскими национальными особенностями.
Фронтально стоящие перед зрителем в несколько рядов святые отцы, монахи и священники [7] на этих миниатюрах Изборника образуют композиции, близкие к изображению святых отцов в Лекционарии монастыря св. Дионисия на Афоне cod. 587.
На л. 3 и 3 об. Изборника святые отцы изображены с крестами или кодексами в руках точно так же, как и на л. 40 об. и 126 Лекционария. В обеих книгах их фланкируют святые монахи.
Художник Изборника, стремясь показать, что святых отцов бесконечно много, обозначил, как и в Лекционарии, задние их ряды только макушками голов. Он не указал их имен в сопровождающих надписях, как это делали средневековые художники, если в аналогичных композициях изображали авторов текста (таковы, например, две византийские рукописи Panoplia Dogmatica Ватикана graec. 666, нач. XII в. и Государственного Исторического музея, греч. 387, кон. XII в.). Все персонажи на миниатюрах, за исключением тех, кто стоит в первом ряду, не определяются и с помощью индивидуализации своих типов.
Действительно, обе миниатюры Изборника (л. 3 и 3 об.) нельзя рассматривать как изображения авторов текста. Но подобно миниатюрам современного им византийского Лекционария каждая из них представляет изображения Собора святых отцов. Правда, среди прочих включены и фигуры некоторых из тех, кому принадлежит текст, но здесь они выступают не в качестве авторов, а как члены собора.
По этой же причине среди всех многочисленных персонажей не выделен композиционно и не обозначен надписью основной автор текста Изборника — Анастасий Синаит.
Некоторые из святых отцов в миниатюрах Изборника, как и в композициях Собора святых отцов в византийском Лекционарии, изображены с крестами в руках, в то время как авторы текстов, например в миниатюрах Panoplia Dogmatica, обычно держат только свитки со своими сочинениями.
Итак, обе миниатюры Изборника на л. 3 и 3 об. представляют Собор святых отцов и начинают главу, которая и обозначена как «Собор от мног отец».
В композициях Изборника миниатюрист стремился подчеркнуть несметное множество рядов «воинства Христова». Выбирая для своих миниатюр тему Собора святых отцов, создатели кодекса при оформлении рукописи, очевидно, подчеркивали активное начало новой государственной идеологии.
6. Подобедова О. И. Указ, соч., с. 43.
7. А. Н. Свирин, обратив внимание на то, что количество лиц, изображенных на миниатюре л. 3 первого фронтисписа, близко количеству авторов текста Изборника, называет как возможных для идентификации Василия Великого, Кирилла Александрийского, Иоанна Златоуста, Исидора Пелусиота, Григория Нисского, Епифания Кипрского, Григория Назианзина. См.: Свирин А. Н. Искусство книги Древней Руси. М., 1964, с. 98. Однако иконографические типы в миниатюрах Изборника не дают для этого достаточных оснований.
69
Однако некоторые персонажи, изображенные в первых рядах миниатюр Изборника, можно определить, так как художник, передавая ярко выраженные индивидуальные характеристики в изображении отцов церкви, следовал определенному иконографическому канону, существующему с конца IX в.
В центре миниатюры на л. 3 представлен Василий Великий, отмеченный еще в свое время Н. П. Кондаковым. Его всегда изображали с черной остроконечной бородой, с черными волосами, иногда отмечая лысину. Справа и слева от него, с книгами в руках и с белыми омофорами, помещены два других отца церкви, иконография которых в основных чертах совпадает с Афанасием Александрийским и Николой Мирликийским. Оба с седыми волосами и седыми бородами. По краям миниатюры и в центре ее в темно-коричневых рясах, с крестами в руках, очевидно, представлены другие святые отцы. Среди них можно предположить Иоанна Дамаскина, изображенного, как и на миниатюре Раnoplia Dogmatica, с длинной седой бородой и в темно-коричневой фелони.
В византийском искусстве не существовало определенного иконографического типа Анастасия, инока (но не игумена!) VII в. монастыря св. Екатерины на Синае [8]. Как борец за чистоту православной веры, Синаит мог быть изображен с крестом, подобно тому, как представлен на миниатюре святой, стоящий справа.
На другой миниатюре Собора святых отцов (л. 3 об.) можно ясно определить Иоанна Златоуста (второго справа от края). Здесь, как и всегда, он изображен с короткой неседой бородой, лысиной, подчеркнуто аскетическим типом лица. В центре этой миниатюры представлен, очевидно, Григорий Нисский, с черными волосами и бородой, а слева — седой Григорий Назианзин, которого скорее всего должны были изобразить на одной миниатюре с Иоанном Златоустом, так как среди всех отцов православной церкви только они назывались Богословами [9]. Определить других святых отцов ввиду неясно выраженных их иконографических черт не представляется возможным.
На миниатюрах, занимающих л. 128 и 128 об., изображены священники с Евангелиями в руках, но уже без нимбов и крестов. В византийских рукописях XI в. на фронтисписах без нимбов изображались только священники, читающие в храме текст книги, в которой помещены их изображения. Такого рода выходные миниатюры оформляют свиток библиотеки Патриархата в Иерусалиме, 109, свиток библиотеки АН СССР греч. 1, Библию Ватикана Reg. graec. 1, лист 3.
Миниатюры на л. 128 и 128 об. были созданы, без всякого сомнения, другим мастером. Здесь, как и на л. 3 и 3 об., живопись ликов многослойна, но манера письма иная. Лики писаны по охре, а не по сурику, как в двух предыдущих фронтисписах [10]. Лики отчетливо индивидуализированы, причем одни и те же персонажи повторяются в разных композициях.
На л. 128 головы священников пропорционально не согласованы с их фигурами. Очевидно, художник неумело применил прорись для рисунка фигур персонажей, не выдержав масштаба [11].
На всех шести миниатюрах Изборника пропорции фигур характеризуются некоторой приземистостью, укороченностью нижних частей тела. Движения рук персонажей в композиции «Святослав с семьей» переданы художником скованно. Все члены семьи Святослава составляют единую плотную группу, обращенную к Иисусу Христу. Но автор разместил их в несколько рядов, так что фигуры и даже лица видны не у всех. В этом он снова отошел от византийской традиции, согласно которой в светских портретах лица изображенных никогда не заслонялись от зрителя, тем более, если это были высокопоставленные заказчики. Следует отметить, что лица членов семьи Святослава носят довольно ясно выраженный портретный характер и это еще более подчеркивается русским типом их одежды.
Миниатюра с изображением Христа сохранилась крайне плохо. Однако можно ясно определить, что ее автор в отличие от неподвижных и как бы застывших в позах адорации членов семьи Святослава здесь стремился подчеркнуть движение. Ноги Христа резко повернуты в сторону, отчего вся фигура лишилась той неподвижной величественности, которая была свойственна образу Христа Пантократора в византийском искусстве.
8. Полный православный богословский энциклопедический словарь. Спб., 1913, т. 1, с. 134. Cross F. L. The Oxford Dictionary of the Christian Church. London, 1961, p. 48. Анастасий неизвестен по фрескам и миниатюрам, и иллюстрирующим полные Менологии, кроме изображения в сербских фресках первой половины XIV в. в монастыре Дечаны (см.: Мијовић П. Менолог. Београд, 1973, с. 297).
9. L. Reau. L’Iconographie de l’art chretien. Paris, 1938, V. III, p. 607.
10. Сообщение Быковой Г. 3.: О предварительных результатах реставрации рукописи Изборника.— Конференция в Институте искусствознания Мин. культуры СССР. Май 1979.
11. О роли образцов в миниатюрах см.: Buchthal Н. The «Musterbuch» of Wolfenbüttel and its position in the Art of the thirteenth century. Wien, 1979.
70
Групповые портреты отцов церкви и священников (?), заключены в роскошные рамы, подчеркивающие их особую значительность. Каждая из них составляет отдельную композицию. В этом они противоположны первым двум миниатюрам с изображением Христа и князя Святослава с семьей, которые составляют единый разворот книги, а потому их не окружают широкие рамы, как на л. 3, 3 об., 128, 128 об.
Роскошные рамы четырех миниатюр Изборника позволили в свое время А. И. Некрасову [12] назвать их архитектурными фронтисписами. Исследователь справедливо указал Византию как источник появления на Руси такого рода композиций.
Действительно, именно в византийских рукописях конца XI в., когда особое значение в композиции кодекса получили фронтисписы, их стали заключать в архитектурные обрамления [13]. Рамы миниатюр Изборника воспроизводят купольную церковь или триумфальную арку. По своим архитектоническим принципам они приближаются к рамам современных им константинопольских фронтисписов. Им свойственна та строгость и логическая простота конструкции, которая отличает византийскую заставку, открывающую собой текст Литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста в свитке библиотеки Патриархата в Иерусалиме, σταυρου) 109, выходную миниатюру Псалтири Ватикана, graec. 752, фронтиспис Евангелия Национальной галереи Мельбурна, № 710:5 (все рукописи конца XI в.).
В четырех орнаментальных миниатюрах Изборника построение проведено по одному и тому же принципу: квадрат, заполненный орнаментом, прорезан полукружием, воспроизводящим полуциркульные своды храма и его портал, внутри которого расположены фигуры святых отцов и священников. В первых двух миниатюрах (л. 3, 3 об.), более важных по своей теме, чем последующие, над квадратом поднимаются по три полусферических купола на высоких стройных барабанах. В третьей миниатюре (л. 128) воспроизведен один купол. Четвертая, последняя (л. 128 об.) композиция построена по принципу триумфальной арки, близкой по своим архитектурным принципам к арке, окружающей изображения на фронтисписах уже упомянутых свитка библиотеки Патриархата в Иерусалиме и Псалтири Ватикана. Однако здесь по аналогии с тремя первыми миниатюрами квадрат рамы обрамляют тяги, а не колонны с капителями.
Ясная архитектоника, четкость построения фронтисписов Изборника обогащаются разнообразными по цвету и рисунку орнаментами. . . . при оформлении . . . над и по сторонам рамы симметричные изображения павлинов и куропаток. Тем самым он еще более подчеркнул особую роскошь декора. С этим же увлечением художника орнаментами и стремлением к декоративной пышности связано и то, что, желая определить особое значение двух первых миниатюр, он заменил кресты на куполах шарами (л. 3) или цветами (л. 3 об.). Так в византийских миниатюрах украшали верх светского здания, но не храмов.
Углы рам в миниатюрах Изборника отмечены цветами, которые поднимаются вверх на высоких стеблях, вырастающих из продолжений нижней горизонтали рамы. Этот принцип декора был чрезвычайно широко распространен в византийских рукописях [14].
Все орнаменты, примененные художником в архитектурных рамках Изборника, по своему происхождению—-византийские. Период XI—XII вв. представляет собой кульминацию в развитии орнаментального декора в Византии [15]. В это время в орнаменте особое значение придается ритму звеньев, размеры которых по сравнению с предшествующими веками заметно уменьшаются. Мотив соединенных кругов, внутри которых расположены разнообразные пальметы, можно считать основным и в декоре всех фронтисписов Изборника. Заполнение кругов пальметами, так же как и соединение их диагоналями, типично для византийского искусства, начиная со второй половины XI в., когда этот орнамент становится самым популярным. Употребление зигзага и сетчатого декора, с введением которого мы встречаемся в миниатюрах Изборника, также было широко распространено в Византии. В рамках фронтисписов применен орнамент в виде сердец, пришедший в свое время в византийское искусство из са(са?)нидского. Плоскостно заполненные ковровые композиции, в которых тонкая линия очерчивает узор, также показательны для византийского искусства второй половины XI в.
Вместе с тем некоторые из малых форм орнамента, характер цветов, бутонов, каждый листок которых трактован как замкнутая в себе самостоятельная
12. Nekrasov A. Les Frontispices architectureaux dans les manuscrits russes avant l’epoque de l’imprimerie. — In: L’art Byzantin chez les Slaves, Paris, 1932.
13. Лихачева В. Д. Византийские источники архитектурных фронтисписов Изборника 1073 года. — В кн.: Изборник: Сб. ст., с. 204.
14. Allison Frantz М. Byzantine illuminated Ornament.— «The Art Bulletin», XVI, 1934, P. 69, 71.
15. Ibid., P. 33, 36.
71
ячейка с собственной окантовкой [16], сочетание друг с другом на небольшом пространстве многих, совершенно противоположных по своим принципам типов орнамента, столь характерное для миниатюр Изборника, абсолютно несвойственны византийским рукописям. Художники Изборника стремятся перегрузить лист декором, насытить его, сделать этот декор как можно более разнообразным. Нетипично для Византии введение шаров и цветов на куполах храмов вместо крестов. Это те особенности, которые отличают миниатюры Изборника от современных им константинопольских и определяют яркое своеобразие, сказочную нарядность, присущие художественному оформлению Изборника.
С архитектурными рамками фронтисписов по орнаментации и цвету согласованы заставки и инициалы на листах 4 и 129. Квадратной формы, покрытые самыми разными орнаментами, окруженные зверями и куропатками заставки Изборника имеют в центре оставленный свободным от узоров круг, в который помещено название главы. Верхние углы каждой заставки украшены трилистниками, а внизу — отмечающая ее контур горизонталь, продолжаясь за пределы заставки, прорастает цветами на высоких стеблях.
Тип роскошной заставки, начинающей главу, принцип ее цветовой и орнаментальной связи с расположенным под ней инициалом, заимствованы миниатюристом Изборника у современных ему византийских художников. Но и здесь, как и в рамках фронтисписов, появляется сочетание разных типов орнамента, не характерное для Византии.
Первые листы обеих частей Изборника отличает от византийского искусства оформления книги не только орнаментация заставок, но и обильное введение на полях птиц и животных, которые делают каждый лист еще более нарядным. Животные и птицы на листах Изборника изображены даже по сторонам от фигуры Иисуса Христа — факт, примечательный тем, что совершенно противоречит всей иконографии византийского искусства, показывающей Христа-Пантократора неприступным, величественным и далеким от всего земного.
Птицы, чаще всего павлины и куропатки, лишь изредка украшают византийские заставки, их изображение по сторонам от квадрата заставки, как в Изборнике, станет типичным для Византии только в следующем XII столетии.
В византийских рукописях существовала прочная и длительная традиция подчеркивать конец главы. Обычно постепенное сужение строк текста, завершение их орнаментальной полосой или миниатюрой служили тому, чтобы в общей композиции листа ясно ощущалось окончание определенного важного абзаца. В Изборнике, согласуясь с общей ролью в его орнаментации зверей и птиц, конец всей книги отмечают две птицы, обратившиеся друг к другу.
На л. 2 об. Изборника художник окружил текст Похвалы рамой, состоящей из кругов. Ее углы украшены точно такими же кругами, а внизу эти же круги подобно цветам поднимаются на высоких стеблях. Рама окружена павлинами и куропатками, которые придают всему листу особенно нарядный вид. Способ выделять определенные части текста, заключая его в орнаментальную раму или придавая ему вид креста с помощью изменения длины строк, прочно вошел в византийское искусство [17].
Многочисленные инициалы рукописи служат выявлению ее содержания. Они начинают собой определенные части текста, причем их характер меняется в зависимости от значительности того отрывка, который они открывают. Большие заглавные буквы, ярко раскрашенные в те же цвета, что и заставки, под которыми они расположены, отмечают начало каждой из двух частей Изборника. Они геометрического характера, состоят из отдельных ячеек, и рядом с ними как бы прорастает высокий цветок, точно такой же, как те, что поднимаются по сторонам от заставки. Характер этого инициала близок византийским заглавным буквам, но масштабное соотношение с литерами текста совершенно иное. Византийский инициал того же типа, что и рассмотренный, в XI в. меньше по размеру и более связан с той строкой, которую начинает.
Кроме больших инициалов, в текст Изборника введены средние по размеру заглавные буквы, обрисованные двойной золотой линией, иногда подцвеченные. Они начинают собой текст ответов Анастасия Синаита. Вопросы к Анастасию Синаиту, а также числовые обозначения отмечают малые, скромные, нарисованные золотом и выдвинутые на поле инициалы.
Ясно подчеркнутая композиция декора облегчает чтение текста. Миниатюры, заставки, концовки, инициалы, окружающие строки, образуют единую,
16. Ухова Т. Б. Книжная миниатюра Древней Руси.— В кн.: Триста веков искусства. Искусство европейской части СССР. М., 1976, С. 211—214.
17. Среди константинопольских рукописей конца XI в. таким способом подчеркивания особо значительных мест широко пользовался писец Псалтири греч. 214 Гос. Публ. б-ки им. М. Салтыкова-Щедрина. Оформитель свитка библиотеки Патриархата в Иерусалиме, 109, весь столбец текста окружил полосой растительного орнамента.
72
. . . стике.
Если расположение миниатюр в кодексе, их иконография, композиционные принципы, типы примененных орнаментов в Той или иной степени заимствованы художниками из византийских образцов, то колористическое решение миниатюр, заставок, концовок, рамок, окружающих текст, не имеет никаких аналогий в книжном искусстве Византии.
Все миниатюры отличаются волшебной пестротой, богатством цветов, разнообразием оттенков, неожиданной праздничностью сочетаний. Выполняя заказ русского князя, художники обильно вводили золото, но с иной, чем у византийских мастеров, целью.
Миниатюристы Константинополя, современники авторов, оформлявших Изборник, всегда стремились подчеркнуть благородный блеск золота с помощью соседствующего с ним кобальта или ультрамарина. В миниатюрах Изборника золото применяется в соединении с суриком (что особенно ярко проявилось в миниатюре на л. 128) и приобретает ту солнечность, которой никогда не достигали византийские мастера. Золото придает оттенок сказочности миниатюрам Изборника. У русских художников оно не подчеркивало ирреальный, божественный характер сцены, как в миниатюре и особенно мозаике Константинополя конца XI в. Отметим, что первые два архитектурных фронтисписа (л. 3, 3 об.) содержат золото обильнее, чем другие, и это отвечает их роли. Здесь золотом окрашен не только фон под аркой, но орнаменты и многочисленные нимбы над головами святых отцов.
Художники Изборника особенно любят сурик, с большим искусством применяя его в своих орнаментах. Им они даже окрасили платье Христа, которому византийские живописцы непременно бы придали оттенок пурпура. Эта цветовая гамма со всем своим своеобразием перешла из миниатюр Изборника на заставки, инициалы, на окраску животных и птиц, придав им фантастический характер.
Кроме миниатюр, заставок, инициалов, рамок, которые на листах Изборника были созданы, несомненно, художниками, здесь размещены и рисунки, выполненные одним из писцов текста. Это изображения знаков зодиака, которые помещены на обоих нижних полях разворота л. 250 об.— 251 (они поднимаются до половины высоты на левом поле л. 250 об. и по правому полю л. 251). Фигурки-символы, рядом с каждой из которых располагается звездочка, свободно разбросаны на фигур на нижних и боковых полях разворота характерно для рукописей Псалтирей монашеско-теологической редакции, таких как, скажем, византийская Псалтирь 1066 г. в собрании Британского музея, Add. 19352.
По существу, знаки зодиака в Изборнике представляют собой раскрашенные рисунки. Краски наложены жидко, напоминая акварель. Художник заполняет плоскости нелокально, но в некоторых случаях нюансирует цвет, слегка моделируя объем.
При рассмотрении рисунков становится ясным, что выполнены они непрофессионалом. Об этом свидетельствуют неправильные пропорции фигур, неумелая передача движений, отсутствие композиционной связи изображений между собой, беглая, небрежная манера исполнения. Однако рисовальщику нельзя отказать в известной живости, непосредственности, даже выразительности некоторых ликов (например, Стрелец).
Причиной, побудившей писца заполнить поля Изборника, уже украшенного талантливыми художниками, могла быть та, что в тексте пропущен месяц май, и писец, очевидно, решил исправить эту ошибку, восполнив словесную лакуну изображениями [18].
Рисунки, одновременные тексту или появившиеся позднее, известны нам по многим произведениям средневекового книжного искусства. Они представляют своего рода заметки на полях, наглядный комментарий к тексту. Часто писцы или сами владельцы кодекса хотели отметить в нем то, что им казалось важным или было пропущено миниатюристом. Обычно эти рисунки располагались на полях или на оставшихся свободными последних листах кодекса. Они всегда отличаются живостью, непосредственностью, отсутствием регламента, устанавливаемого каноном. Они наполнены бытовыми деталями.. Среди таких рисунков, одновременных Изборнику, можно указать на изображение древа Евсея на последнем листе византийской рукописи Книги царств Ватикана, graec. 333.
18. Самое раннее изображение знаков зодиака в византийском искусстве известно нам по памятнику VI в.— мраморной плите в Археологическом музее в Равенне. Знаки зодиака впервые появляются в оформлении византийских рукописей, начиная с IX в. Обычно художники, следуя античной традиции, стремились распределить их по кругу. В IX в. знаки зодиака стали украшать рукописи Сочинений Козьмы Индикоплова и Октотевхи. Только позднее их стали изображать на листах Менологиев.
73
Князем Святославом для украшения Изборника были приглашены лучшие мастера Киевской Руси, те, кто был хорошо знаком с достижениями византийского искусства книги. Самостоятельность русских художников по отношению к болгарскому протографу особенно отчетливо проявилась в ориентации их на византийскую традицию второй половины XI в.— той поры, когда византийские художники окончательно выработали принципы размещения миниатюр среди текста, определенную строгую связь разного типа инициалов с абзацами, которые они начинают. Для византийских рукописей именно этого периода характерна й определенная система выходных миниатюр-фронтисписов, а также конструктивная четкость архитектурных обрамлений.
Однако, заимствуя многие достижения современных им византийских художников, русские мастера создали своеобразное, одухотворенное, ни с чем не сравнимое произведение высокого искусства. Они по-своему переработали иконографию образов, изменили композиционные принципы построения миниатюр, ввели новую трактовку их цветовых характеристик, свои орнаментальные принципы. Изборник Святослава 1073 г. в орнаментальной практике и в принципах организации всего кодекса выступает как памятник, традиции которого в дальнейшем получили развитие на русской почве.
