Глава VI. 1916 год — Балканы все в огне
НЕСЧАСТНАЯ КАМПАНИЯ 1917 ГОДА В РУМЫНИИ
В. Н. Виноградов
Ко времени вступления Румынии в войну ресурсы держав Ценра, прежде всего людские, были порядком истощены. По позднейшему свидетельству ген. Эриха Людендорфа, цвет немецкой армии лежал в земле, и Антанта обладала "чудовищным превосходством" в живой силе и технике [169].
Казалось бы, все говорило в пользу легкого и быстрого успеха румын. Вражеская группировка сосредоточила все, что можно, для отбития натиска Антанты; еще один вес на чашу последней - и судьба войны будет решена.
Так было летом. Но Брэтиану не выступил, продолжая добиваться новых уступок и уточняя вопросы военного снабжения. В конце июля наступление Брусилова выдохлось. Русская армия, потеряв сотни тысяч убитыми и ранеными, истощив запасы снаряжения, остановилась всерьез и надолго. Австрийский фронт был прочно заштопан германскими дивизиями - их насчитывалось 26, плюс семь срочно подтянутых австрийских и две турецких [170]. Верден союзникам удалось отстоять, но их натиск на Сомме захлебнулся в крови.
Выработанный румынским генеральным штабом "план зет" на первый взгляд был безупречен. Он предусматривал концентрацию основных сил для удара в Трансильвании с выходом на Венгерскую равнину в направлении Будапешта. На юге, против Болгарии, предусматривалась оборона силами 140-тысячной армии.
Против Австро-Венгрии было сконцентрировано 120 батальонов и 77 артиллерийских батарей, всего 420 тысяч штыков и сабель. Им противостояло всего 46 австро-венгерских батальонов и 25 батарей. Вывод: Трансильвания "в тот момент была лишена необходимой обороны" [171], - не вызывает сомнения. На направлении главного удара превосходство румынских сил представлялось подавляющим. И действительно, 15/28 августа они, сравнительно легко преодолев сопротивление заслонов противника, заняли перевалы Карпатских гор и хлынули в Трансильванию. Румынское население встречало их дружественно. 18/31 августа был занят Брашов (Брашшо), авангардные части подошли к Сибиу.
Но на этом успехи и кончились. "План зет" страдал одним, но коренным пороком: он не учитывал или по крайней мере недоучитывал возможности переброски на помощь слабой 1-и австро-венгерской армии подкреплений с других фронтов. Румыны удовлетворились обещанием союзников по военной конвенции перейти в наступление на Салоникском фронте и вести активные операции на русском с целью удержания и тут, и там сил неприятеля. Обещание выполнено не было.
На юге англо-французы должны были начать наступление 20 августа (н.ст.), и сковать здесь болгарскую армию. Но 18 августа силы ген. Жекова нанесли упредительный удар, и ген. Саррайль перешел к обороне [172]. Активные операции русской 9-й армии ("Русские сильно теснили фронт эрцгерцога Карла в Восточной Галиции и в Карпатах" [173], - свидетельствовал Людендорф) успехом не увенчались. Повторить натиск, подобный Брусиловскому прорыву, истощенный Юго-Западный фронт не был способен.
Новый начальник германского геншатаба (ген. Э. Фалькенгайн был смещен по причине неудач), фельдмаршал Пауль фон Гинденбург и его правая рука, ген. Э. Людендорф получили возможность переброски крупных сил против Румынии. Лишь стремительное наступление далеко превосходящими по численности войсками, разгром австрийской 1-й армии, захват основных узлов коммуникаций в ее тылу мог обеспечить румынам прочный успех. Всего этого "план зет" не предусматривал. Он исходил из идеи планомерного, и надо сказать, неторопливого выхода на линию реки Муреш, на что отводил 24 дня, срок, вполне достаточный для переброски сюда германских резервов. Военный историк В. Атанасиу признает: средний темп продвижения в 2-3 км. в сутки никак не соответствовал соотношению сил воюющих [174]. Немецкие военачальники в своих записках не в силах были скрыть изумления: румынская армия продвигалась вперед "черепашьим шагом", ее генералы, "не понимая большой войны... не использовали благоприятные положения, которые все время создавались для них вследствие оттягивания дивизий к Днестру и Карпатам [175].
Время для развития первоначального успеха было упущено. А тут поступили тревожные вести с юга, с линии Дуная и из Южной Добруджи, где румыны собирались держать оборону силами 140-тыс. армии плюс русский корпус в 20 тыс. штыков и сабель, выговоренный по военной конвенции.
22 августа (4 сентября) румынское командование сдало сравнительно небольшим силам болгар и немцев Базарджик, а через два дня - сильную крепость Тутракан. Страна была как громом поражена этой неожиданной и необъяснимой неудачей. 26 августа (8 сентября) король Фердинанд направил Николаю II настойчивую просьбу о помощи [176]. Тогда же без боя пала Силистрия..."В верховное командование вселился ужас, - записывал в своем дневнике ген. А.Авереску. - Страх перед болгарским нашествием из-за Дуная рос" [177].
25 августа (7 сентября), на одиннадцатый день войны, было прекращено наступление в Трансильвании, войска получили приказ закрепиться на занятых позициях. "План зет" прекратил существование. "Несомненно, - полагает В. Атанасиу, - было допущено серьезное отступление от принципов ведения войны, требующих упорной реализации целей, выдвинутых в начальном плане операций" [178]. Сдача Тутракана, уход за линию Дуная являлись серьезной неудачей, но никак не катастрофой. С точки зрения стратегической решение командования - прекратить наступление в Трансильвании и начать переброску сил на юг - не было оправдано. В разгар кампании десятки тысяч солдат оказались "на колесах". Австро-германские штабы получили столь необходимую им передышку, которой и не преминули воспользоваться, подтянув значительные резервы в Трансилъванию. Руководство операциями принял на себя ген. Э. Фалькенгайн, смещенный с поста начальника генштаба и жаждавший реванша.
Русское командование, хотя и неохотно, ибо оно не желало втягиваться в войну с Болгарией, но выполнило условия военной конвенции - в Южную Добруджу отправили 47 корпус под командованием ген. А.М. Зайончковского, состоявший из двух пехотных (из них одна - из сербских добровольцев) и одной казачьей дивизии. О настроении генерала можно судить по его донесениям. Он решил держаться настороже и препятствовать "возложению на русский корпус таких задач, которые бы отдавали специфическим запахом натаскивания для румын каштанов русскими руками, а тем более обслуживания спокойствия румынских войск кровью и трудами моего корпуса" [179]. Отношения с румынским командованием у Зайончковского не сложились. Тем не менее продвижение противника удалось остановить. Этот полууспех вдохновил ген. Авереску на проведение операции по форсированию Дуная и дальнейшему броску на соединение с Салоникской армией. Сочтя этот замысел авантюрным, Алексеев отправил его инициатору телеграмму "длинную и тоскливую как осенний день", по словам самого адресата [180]. Воздействия она не оказала.
Операшя под Флэмындой готовилась бет соблюдения должной тайны, немецкие летчики узрели наводимую переправу за четыре дня, и окончилась полным провалом: неприятельские катера, воспользовавшись завесой дождя, подорвали торпедами понтонный мост, и перешедшие на правый берег Дуная войска поспешили обратно (кто сумел). "Какие цели преследовало румынское командование этим выступлением, осталось непонятным" [181], - недоумевал ген. Людендорф. Инициатива была утрачена на севере и юге, румынский генштаб перешел к пассивному ожиданию неприятельских ударов. "Румынию, - писал фельдмаршал Гинденбург, - преследовал злой рок; ее армия не двигалась, ее вожди ничего не понимали, а нам удалось вовремя собрать достаточные силы в Трансильвании..." [182]. К середине сентября здесь были сосредоточены 9-я немецкая армия под командованием Э. Фалькенгайна (7 дивизий) и 1-я австрийская армия фон Арца (6 пехотных и 3 кавалерийских дивизии).
Численного перевеса у неприятеля не было, но в вооружении, сети коммуникаций, инициативе и опыте командования он превосходил румын. Британский военный министр Д. Ллойд Джордж констатировал: "Мы знали, что румынская армия совершенно не имела тяжелой артиллерии, что даже наличие полевых орудий совершенно не соответствовало требованиям серьезного наступления или обороны... Стоило немцам решить снять свои войска с фронта у Вердена и послать несколько резервных дивизий в Румынию, как румынских пушек и снаряжения оказалось недостаточно, чтобы противостоять такому сосредоточенному удару" [183].
Сосредоточив в районе Сибиу ударный кулак против румынского 1-го армейского корпуса, Фалькенгайн 9 (22) сентября двинул свои войска в бой. Румыны держались упорно. Обнаружилась, однако, несогласованность в действиях отдельных соединений: стойко держась за "свою" линию обороны, соседи мешкали с оказанием помощи попавшему в критическое положение корпусу. О напряженности боев можно судить по свидетельству Фалькенгайна: в его жизни случалось немало драматических моментов, но никогда он не испытывал тревоги, подобной пережитой в эти дни. И все же к концу сентября румыны были оттеснены к перевалам Карпатских гор и утратили Трансильванию [184].
Фалькенгайн собирался, развивая успех, ворваться у них на плечах в Карпаты и вторгнуться в пределы "Старого королевства". Этот замысел осуществить не удалось. Целый месяц, почти без перерыва, шло сражение в горах. Румынская армия упорно сопротивлялась, переходя в контратаки, порой успешные (например, на перевале Предял и в долине реки Жиу). Однако вырвать инициативу из рук неприятеля ей не удалось, по-прежнему тот намечал время и место ударов. В завязавшемся 4 (17) ноября новом сражении в долине Жиу немцы сумели осуществить глубокий прорыв. 8 (21) ноября была занята Крайова, а еще через два дня кавалеристы захватили невзорванный мост через реку Олт у Каракала - путь в центральные области Румынии.
Возникла угроза "мешка" для румынских войск на западе страны, в Олтении. Резко ухудшилась ситуация на юге, на Дунайском фронте. Еще в сентябре соотношение сил здесь изменилось в пользу неприятеля - часть румынских и русских батальонов была направлена на север. Напор болгар и немцев возрастал, 47 корпус ген. Зайончковского и румынские войска отступали в беспорядке. 9 (22) октября пала Констанца. 14 (27) числа ген. Алексеев направил Зайончковскому резкую телеграмму: "Благоволите найти все части вашей армии, взять их в руки, воскресить управление, задержать неприятеля" [185]. Выполнять этот трудный приказ Зайончковскому не пришлось - он был заменен ген. Сахаровым. Нои тот не сумел выправить положение: 10 (23) ноября немецкие и болгарские войска под общим командованием фельдмаршала Августа фон Макензена форсировали Дунай у Зимничи и двинулись на соединение с силами Фалькенгайна, готовя румынам грандиозное окружение.
Встал вопрос кардинальной важности: давать ли в создавшейся обстановке новое сражение или отступать на соединение с русской армией? Отношения между командованием двух стран, и до той поры далекие от гармонии, достигли крайней напряженности. Начиная с конца сентября, румыны на всех уровнях (ген. К. Илиеску, помощник начштаба, премьер-министр И.И.К. Брэтиану, король Фердинанд и даже королева Мария) слали отчаянные телеграммы в Ставку, настаивая на помощи, причем громадной, в три армейских корпуса только в Трансильванию и сообщая при этом явно раздутые цифры численности войск противника. 2(15) октября Алексеев телеграфировал ген. Илиеску: в Трансильвании и Добрудже у немцев и их союзников 251 батальон и 70 эскадронов; "силы противника, как Вы изволите усмотреть, вовсе не столь грозные, чтобы могли говорить о критическом или крайне тяжелом положении. Мы имеем 331 румынский, 52 русских батальона, всего 383..." [186] В своем окружении он выражался откровеннее и резче: "Для меня непонятна нервность румын. Имея значительные силы в своем распоряжении, они умеют только кричать о критическом положении..." [187] Представители Антанты при Ставке разделяли мнение Алексеева. "Румынский солдат хорош; дух у него хороший, - размышлял ген. Жанен (на русском языке). - Младые офицеры весьма неопытны, некоторые из начальников очень боязливы - вот причины недавних неудач... Румынские начальники до крайней степени нервозны, уже израсходовали все резервы..." [188]
Все эти рассуждения были оправданы с точки зрения академической стратегии, но не конкретной обстановки. Не учитывались опыт немецкого командования, его умение маневрировать и создавать ударные кулаки в нужном направлении, разветвленная сеть железных и шоссейных дорог в тылу, напротив, явное отставание румынских генералов в умении руководить войсками и худшее оснащение оружием. Алексеев - без успеха - пытался активизировать операции русских войск в Галиции, и обратился к французам с просьбой усилить Салоникскую армию. Те обещали послать полторы дивизии.
Пришлось брать новый фронт на себя. В начале октября началась переброска в Румынию двух русских корпусов. И тут сразу сказалось тяжелое наследие прошлого в отношениях двух стран: линия укреплений Фокшаны-Намалоаса была "повернута" против России и для обороны от наступавшего с запада противника не годилась. Две страны связывала единственная, да и то однопутная железная дорога. Предстояло "протиснуть" по ней и дальше - по дезорганизованной сети румынских железных дорог 250 эшелонов, на что требовалось по крайней мере полмесяца, а неприятель не ждал [189].
М.В. Алексеев настойчиво требовал от румын - сохранить армию "во что бы то ни стало", значит - отступать. Совет был жесток -отдать без боя Бухарест. Правительство не решалось. В командовании возникли разногласия - "группировка" ген. К. Презана высказывалась в пользу сражения; "окружение" ген. А. Авереску сомневалось в успехе. Победила первая точка зрения. План операции был выработан с помощью спешно прибывшей в Румынию французской военной миссии ген. А.М. Бертело. Предостережениям ген. А.А. Брусилова, командующего Юго-Западным фронтом, у которого изъяли 9-ю армию и двинули ее на выручку румынам, не вняли, а предостережения были красноречивы: "При существующей обстановке давать разбитыми войсками полевое сражение победоносному, вдвое сильнейшему противнику было бы безумием, ибо неминуемо подобный образ действий повлечет за собой полное уничтожение румынской армии" [190].
Сражение было дано и проиграно. Румынская армия как организованная сила, способная сопротивляться хоть какое-то время до подхода русских войск, перестала существовать. На 3 (17) декабря, по подсчетам Ставки, под знаменами осталось 70 тыс. человек - десятая часть от мобилизованных в сентябре. Из-за полного развала на железных дорогах русским полкам приходилось пешим порядком двигаться к месту боев. Телеграммы корреспондента Петроградского телеграфного агентства Янчевецкого (впоследствии вошедшего в историю отечественной литературы под псевдонимом В. Ян) дают представление о создавшейся трагической обстановке. Солдаты совершали многоверстные переходы в условиях зимней распутицы: "Придя на позиции, мы три дня оказались без пищи, питались одними сухарями, а на четвертый нас повели в атаку", - рассказывали они журналисту. Тот подводил невеселый итог своим впечатлениям: "Нынешний русский солдат - не прежний безграмотный мужик... Тот сплошной беспорядок, который он увидел в Румынии, заставляет его рассуждать, критиковать и наводит на мрачное, угнетенное настроение. Солдат ищет объяснения, идет смысла войны..." [191].
"Таймсова история войны" так характеризовала создавшееся положение: "К концу декабря 1916 г. остатки румынской армии были полностью отведены за р. Серет позади завесы, образованной 500 тысячами русских. Из 24 румынских дивизий известную боеспособность сохранили 6. Из них образовали вторую армию, которая 3-мя дивизиями должна была удерживать небольшой участок фронта у Ойтуза, в то время как оставшиеся три реорганизовывались в ближайшем тылу" [192].
Царившая при отступлении неразбериха не помешала специальной британской миссии разрушить румынские нефтепромыслы. К своей задаче англичане отнеслись тщательно: "Было сожжено около миллиона тонн нефти, все очистительные и ректификационные заводы уничтожены, резервуары разрушены". "Факельщики" жаловались на частые случаи "открытого антагонизма со стороны населения". Так, лейтенант Ф.Г. Симпсон "при большом противодействии" "отличился" и сжег нефтепромыслы в Буштенари, за что и был награжден орденом [193].
Антанта понесла тяжелое поражение. Но и противник был измотан в последней степени. В январе 1917 г. линия фронта стабилизировалась. На 430 верст протянулась она по долинам и холмам Запрутской Молдовы, из них 30 верст занимали румыны [194]. И все же результаты кампании нельзя рассматривать однозначно, вне связи с общей стратегической обстановкой.
Румынская армия отвлекала на себя значительные силы с Западного фронта. Немцам пришлось окончательно расстаться с мечтой о захвате Вердена. Уничтожить румынскую армию тоже не удалось. На оставшейся неоккупированной небольшой части страны генералы А.М. Вертело и К. Презан спешно реорганизовали выведенные из боев части, пополняя их рекрутами, вывезенными в ходе эвакуации из занятых противником мест. К лету 1917 г. громадным напряжением сил армия была воссоздана в составе 15 пехотных, 2 кавалерийских дивизий, 5 бригад, 4 полков тяжелой артиллерии, 12 эскадрилий самолетов [195]. Всего в ней насчитывалось 867 батальонов пехоты, 110 эскадронов кавалерии и 243 артиллерийских батареи, 460 тыс. бойцов и офицеров. Здесь же, на рубеже р. Серет, возникло исторически парадоксальное противостояние болгарских войск в союзе с турецкими подразделениями против русских и румынских сил. Часть болгарских и турецких подразделений по приказу командующего войсками Центральной коалиции на Дунайском фронте генерала Макензена была переброшена из Добруджи в Валахию и приняла участие в наступлении германо-австрийской армии на Бухарест, взятый без боя 6. XII (23.ХI) 1916 г. [196]
После окончания активных военных действий и занятия Добруджи вновь проявились противоречия интересов держав Центрального блока и подчиненное положение Болгарии в нем. Установленные в Добрудже еще в ходе военных действий болгарские военные комендатуры тотчас же оказались под прессом германского командования. Фельдмаршал П. Гинденбург создал здесь областное военное управление во главе с германским генералом фон Унтером. Под его контроль перешли железнодорожные линии, пристани на черноморском побережье, нефтепровод Чернавода - Констанца и все крупнейшие предприятия. Попытки болгарских солдат и офицеров в Добрудже отстоять права на часть продовольственных и вещевых румынских складов приводили к стычкам с германскими солдатами и офицерами [197]. Командующий 3 болгарской армией ген. Стефан Тошев, стремившийся отстоять болгарские интересы, был смещен со своего поста [198].
Осложнения выявились и в болгаро-турецких отношениях. По инициативе германского верховного командования было заключено соглашение об использовании на фронтах Восточной Европы турецких дивизий с целью замены - как сформулировано было в договоренности - немецких частей, перебрасываемых на Запад [199]. В 1916 г. это вылилось в участие турок в сражениях в Македонии (2 дивизии), в Галиции (2 дивизии) и в Добружде и Валахии (3 дивизии) [200]. Пользуясь пребыванием турецких подразделений на Балканах (в Македонии и Добрудже), эмиссары младотурецкого правительства проводили пантюркистскую и панисламистскую пропаганду среди местного турецкого и иного мусульманского населения [201].
Победы австро-германо-болгарских войск над Румынией в конце 1916 г. были впечатляющими, Балканы на время стали вотчиной Германии. И тем не менее успех на юго-востоке не мог перечеркнуть ни неудачи под Верденом, ни летней катастрофы австро-венгерской армии. Стратегическая инициатива в целом переходила в руки Антанты [202].
На Македонском фронте положение Антанты в конце 1916 г. укреплялось.
С созданием в Салониках правительства Венизелоса упрочился тыл Восточной
армии ген. Саррайля [203]. На очередном совещании представителей
генштабов Англии и Франции в ноябре 1916 г. один из основных ударов союзников
было намечено нанести по Болгарии с юга силами Салоникской армии [204].
[Previous] [Next]
[Back to Index]
169. Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. М., 1923. Т. 1. С. 194-195.
170. Studii. 1971. № 6. P. 1217.
171. Atanasiu V. Unele consideratii asupra angajarii Romaniei in Primul razboi mondial. Studii, 1971. № 6. P. 1221.
172. Емец В.А. Очерки внешней политики России 1914-1917. М., 1977. С. 305.
173. Людендорф Э. Указ. соч. С. 224.
174. Studii, 1971. № 6. Р. 1223.
175. Людендорф Э. Указ. соч. С. 225.
176. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Румынский фронт. М., 1922. С. 83.
177. Averescu A. Notije zilnice din rasboiu (1916-1918). P. 88.
178. Studii ,1971. № 6. P. 1224.
179. РГВИА.Ф. 2003. Оп. 1.Д. 516. Л. 3.
180. Averescu A. Notite zilnice din rasboiu (1916-1918). P. 41, 42.
181. Людендорф Э. Указ. соч. С. 230.
182. Воспоминания Гинденбурга. Пг., 1922. С. 23.
183. Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934. Т. 1-2. С. 604.
184. Детальное описание кампании в гл. 2 труда "Romania in primul razboi mondial". Bucuresti, 1979.
185. РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 60. Л. 285.
188. Записка Жанена от 10(23) октября 1916 г. / РГВИА. Ф. 2003. Д. 60. Л. 170.
190. РГВИА. Ф. 800/с. Оп. 3. Д. 260. № 337.
191. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Румынский фронт. С. 108; вместе с отведенными на переформирование в тыл частями на начало 1917 г. насчитывалось 180 тыс. чел. и 82 тыс. призывников (Revue Historigue de l'Armee. Paris, 1967. № 4. P. 60).
192. The Times History of the War. V. 17. Part. 209. 1918. P. 18-21.
193. РГВИА. Ф. 2003. On. 1. Д. 1228. Л. 72-73.
194. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Румынский фронт. С. 115-117.
195. Chronological History of Romania. Bucuresti, 1972. P. 259; Romania in primul razboi mondial... P. 273.
196. История на България. С., 1955. Т. 2. С. 320; Виноградов В. Н. Румыния. С. 187.
197. Влахов Т. Отношения между България... С. 253-254, 263-264.
198. Йотов И. Антивоенни настроения и прояви сред висши офицери от българската армия през Първата световна война // Известия на Военноисторическото народно дружество. 1981. Т. 32. С. 56.
199. Обвинителен акт... Приложения. С. 618-619.
200. Лудшувейт Е. Ф. Турция в годы первой мировой войны. С. 147; Корсун Н. Балканский фронт... С. 76.
201. Влахов Д. Отношенията... С. 251.
202. История первой мировой войны. 1914-1918. М., 1975. Т. 2. С. 280; Зайончковский А. М. Мировая война. 1914-1918. М., 1938. Т. 2. 3-е изд. С. 101.
203. Лалков М. Балканската политика... С. 366;Дамянов С. България... С. 473.
204. Корсун Н. Балканский фронт... С. 77—79; Илчев И. България и Антантата... С. 236.