Македония в конце XIX-начале ХХ века — яблоко раздора на Балканах

Александр Николаевич Сквозников

II. МАКЕДОНСКИЙ ВОПРОС В ПОЛИТИКЕ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ И БАЛКАНСКИХ ГОСУДАРСТВ В 1903—1908 гг.

 

§ 1. Мюрцштегские реформы 1903—1908 гг. в Македонии и великие державы

 

 

Осенью 1903 г. Россия и Австро-Венгрия разработали и рекомендовали Порте новый проект реформ (Мюрцштегская программа), суть которого состояла в улучшении положения христианского населения Македонии. Мюрцштегская программа была разработана во время визита Николая II к австрийскому императору Францу Иосифу I в сентябре 1903 г. в замке Мюрцштег (близ Вены) при участии министров иностранных дел В. Ламздорфа и А. Голуховского.

 

Проект реформ, в основе которого лежали главные пункты Венской (Февральской) программы 1903 г., о которой говорилось ранее, предусматривал проведение в македонских вилайетах административной, финансовой и судебной реформ и реорганизацию турецкой жандармерии в Македонии по европейскому образцу.

 

Согласно первому пункту Мюрцштегской программы [1], при главном турецком инспекторе македонских вилайетов Хильми-паше назначались особые гражданские агенты от России и Австро-Венгрии. Они должны были, выступая в роли наблюдателей за исполнением реформ в Македонии, «обращать внимание генерального инспектора на нужды христианского населения, указывать на злоупотребления местных властей». Срок полномочий гражданских агентов устанавливался на два года.

 

Во втором пункте Мюрцштегского проекта говорилось о том, что реорганизация турецкой жандармерии в македонских вилайетах (Салоникском, Битольском и Косовском) поручается европейским офицерам, представителям шести государств (России, Австро-Венгрии, Великобритании, Италии, Франции и Германии), которые

 

 

1. См. текст Мюрцштегского соглашения 1903 г. между Россией и Австро-Венгрией: Реформы в Македонии. Дипломатическая переписка. 1903—1905 гг. СПб., 1906. С. 16—18.

 

80

 

 

должны были кроме прочего наблюдать за действиями турецких войск с целью предотвращения с их стороны произвола и насилия в отношении местного христианского населения.

 

В третьем пункте Мюрцштегской программы отмечалось, что «как только обнаружено будет умиротворение страны, тотчас же потребовать от Турецкого Правительства изменения территориального разграничения административных единиц в видах более правильной группировки отдельных народностей». Следует отметить, что включение этого пункта в Мюрцштегскую программу привело впоследствии к ожесточенным спорам между славянскими и неславянскими народами, населявшими Македонию, вылившимся в дальнейшем в вооруженные столкновения между болгарами, сербами, греками и румынами.

 

Четвертый пункт Мюрцштегского проекта содержал требование к Порте о преобразовании административных и судебных учреждений в македонских вилайетах, в которые «желательно было бы открыть доступ местным христианам, содействуя при этом развитию местного самоуправления».

 

В пятом пункте говорилось об учреждении в главных центрах Македонии смешанных комиссий, образованных из христианских и мусульманских делегатов и консульских представителей России и Австро-Венгрии с целью объективного расследования «преступлений», совершенных повстанцами во время Илинденского восстания 1903 года.

 

В шестом пункте содержалось требование к турецкому правительству выделить средства на возвращение христиан, бежавших из Македонии во время Илинденского восстания и «укрывшихся в Болгарии и других местностях». А также выделить средства на восстановление жилищ, храмов и школ, разрушенных турками во время восстания, и на пособия македонским христианам, лишившимся во время восстания крова и имущества. Контроль над расходованием этих средств возлагался на российского и австро-венгерского генеральных консулов в Македонии.

 

В соответствии с седьмым пунктом Мюрцштегского соглашения, жители христианских сел, пострадавшие во время Илинденского восстания от турецких войск, освобождались от уплаты налогов в течение одного года.

 

Согласно восьмому пункту документа, Оттоманское правительство обязано было «без малейшего промедления ввести все

 

 

81

 

 

реформы, упомянутые в проекте, выработанном в феврале нынешнего года (имеется в виду Февральская программа реформ 1903 г. — С. А.), так ровно и те, на настоятельность коих будет указано впоследствии».

 

Заключительный девятый пункт предусматривал роспуск нерегулярных воинских формирований в Македонии. Необходимость включения этого пункта в Мюрцштегскую программу была связана с тем, что расходы на содержание турецких иррегулярных войск (редифов), располагавшихся в Македонии с момента Илинденского восстания 1903 г., тяжким бременем ложились прежде всего на христианское население Македонии. Кроме того, отсутствие у солдат определенных занятий после прекращения восстания значительно ослабляло дисциплину и побуждало их к грабежам и насилиям в отношении местных христиан. Как справедливо отмечал один из корреспондентов «Вестника Европы», «голодная и разнузданная турецкая армия, не получая жалования, смотрит на селения местных жителей как на свою законную добычу» [2].

 

23 октября 1903 г. Мюрцштегская программа, в целом одобренная остальными великими державами, была вручена Порте. Единственной европейской державой, принявшей Мюрцштегскую программу с оговоркой, была Великобритания. Она оставила за собой «право предложить свою схему реформ, если программа двух держав на практике окажется недостаточной» [3].

 

Следует отметить, что совместные действия России и Австро-Венгрии в деле подготовки Мюрцштегских реформ вызвали тревогу в британских правящих кругах. Такая позиция британского руководства, по словам В. Н. Ламздорфа, была обусловлена стремлением Великобритании «заменить воздействие России и Австро-Венгрии в Константинополе Европейским концертом, в котором для нее выпала бы первенствующая роль» [4]. В свою очередь, британское общественное мнение увидело в Мюрцштегской программе «установление в Македонии австро-русского кондоминиума». Английский официоз «Таймс», называя Мюрцштегский проект «сплошной ошибкой», упорно проводил мысль о том, что в разработке и реализации македонских реформ должен принять

 

 

2. Вестник Европы. 1902. № 9. С. 364—365.

 

3. АВПРИ. Ф. 137. Отчеты МИД. Оп. 475. 1903. Д. 134. Л. 49.

 

4. Секретная телеграмма В. Н. Ламздорфа — И. А. Зиновьеву. 3 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2647. Л. 11.

 

82

 

 

участие весь «европейский концерт» [5]. Весьма враждебно о совместных действиях России и Австро-Венгрии в Македонии в начале XX в. высказывался известный английский публицист Генри Брэйлсворд, возглавлявший в 1903—1905 гг. англий-скую благотворительную миссию в Македонии (занимавшуюся по сути пропагандой ведущей роли Англии в решении македонской проблемы). Брэйлсворд обвинял Россию и Австро-Венгрию в намерении «поглотить Македонию» и утверждал, что пока решением македонской проблемы занимаются Россия и Австро-Венгрия, «реальный прогресс невозможен» [6].

 

Следует отметить, что практически одновременно с Мюрцштегской программой британское правительство выдвинуло своей проект преобразований в Македонии, по которому во главе этой области предполагалось поставить генерал-губернатора — мусульманина или христианина, назначаемого европейскими державами [7]. Английское предложение означало по сути коллективный контроль европейских держав над Македонией, что в первую очередь противоречило интересам Австро-Венгрии, которая рассчитывала на преобладание в македонских землях. Остальные европейские державы, включая Россию, также отвергли английский проект, справедливо усмотрев в нем скрытую цель Великобритании подчинить Македонию исключительно своему влиянию.

 

Следует отметить, что, в конечном счете, подоплекой политики Великобритании в македонском вопросе было продолжавшееся в начале XX века нарастание англо-германского антагонизма, распространявшегося и на союзную Германии Австро-Венгрию.

 

Несмотря на весьма умеренный в целом характер предлагаемых державами реформ в Македонии, турецкое правительство отнеслось к ним в первое время резко отрицательно. Особое возражение Порты вызывали контроль над турецкой администрацией македонских вилайетов со стороны гражданских агентов и назначение иностранных офицеров для реорганизации турецкой жандармерии, а также требуемое от Порты обязательство согласиться на все реформы в пользу

 

 

5. Цит. по: Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII — начало XX в. / отв. ред. Н. С. Киняпина. М., 1978. С. 296.

 

6. Там же.

 

7. British Documents on the Origins of War. 1898—1914. Vol. 5. The Near East. The Macedonian Problem and Annexation of Bosnia. 1903—1909. London, 1928. P. 63.

 

83

 

 

христианского населения Македонии, «необходимость коих будет признана впоследствии» [8]. Турецкое правительство заявило великим державам, что предложенная программа реформ в Македонии будет иметь успех только в случае ее непосредственной реализации самой Портой без участия иностранных представителей. В связи с этим со стороны турецкого правительства последовало предложение принять российского и австрийского гражданских агентов на турецкую службу, что, по заверениям турецких властей, «нисколько бы не помешало им руководствоваться инструкциями, которые они получат от своих правительств» [9]. Российский министр иностранных дел В. Н. Ламздорф выступил категорически против такого предложения. В беседе с военным министром А. Н. Куропаткиным В. Н. Ламздорф отмечал, что в случае отказа Порты принять все пункты Мюрцштегской программы Россия должна будет оказать быстрое и сильное давление на Турцию, чтобы та провела в Македонии обещанные христианам реформы [10]. А. Н. Куропаткин, в свою очередь, опасался, что жандармерия, сформированная наполовину из христиан, может восстать против турок, что вынудит Россию «идти вместе с македонцами», война же с Турцией, по словам А. Н. Куропаткина, была совершенно не в интересах России [11]. Таким образом, А. Н. Куропаткин как военный министр опасался, что Россия может оказаться втянутой в крайне нежелательный для нее вооруженный конфликт с Османской империей из-за Македонии.

 

Турецкое правительство, прибегая ко всяким дипломатическим проволочкам, отказывалось начать реформы в македонских вилайетах. Лишь в ноябре 1903 г. Порта, в результате активного нажима со стороны Германии, дала согласие на проведение реформ в Македонии. Германские правящие круги сочли, что осуществление в Македонии австро-русского проекта реформ (который не нарушал основ германской политики в Османской империи) будет более выгодным, чем вмешательство в дела Европейской Турции своего главного конкурента — Великобритании. Поэтому правительство Вильгельма II стало активно добиваться от Порты принятия Мюрцштегской программы, обратив внимание турецкого правительства на иллюзорность Мюрцштегских реформ, проведение

 

 

8. Реформы в Македонии… С. 32.

 

9. Там же. С. 33.

 

10. Дневник А. Н. Куропаткина // Красный архив. 1922. Т. 6. С. 16.

 

11. Там же. С. 75.

 

84

 

 

которых к тому же позволит Порте временно избежать вмешательства Великобритании в турецкие дела. Турецкое правительство прислушалось к данной рекомендации и дало согласие на осуществление Мюрцштегской программы [12].

 

Сразу после этого в Константинополе для решения практических вопросов македонских реформ собрались представители шести европейских государств (России, Австро-Венгрии, Великобритании, Франции, Германии и Италии), которые и должны были при руководящей роли России и Австро-Венгрии реализовывать Мюрцштегскую программу.

 

При главном инспекторе македонских вилайетов Мустафе Хильми-паше в Солуни были созданы два органа: 1) орган гражданских агентов, в который вошли: от Австро-Венгрии — Г. Мюллер (австрийский консул в г. Одессе), от России — Н. Демерик (российский генконсул в Бейруте), позднее от Германии — Кризингер, Англии — Харвей, Италии — Масо, Франции — Стег; 2) военная комиссия по реорганизации турецкой жандармерии, состоявшая из старших офицеров великих держав — полковника Синьорисе (Италия), генерала Шостака (Россия), полковника Салис (Австро-Венгрия), полковника Верона (Франция), полковника Фелхолее (Великобритания), майора фон Алтена (Германия) и военных агентов европейских держав под председательством итальянского генерала Деджиордиса [13].

 

Реорганизация турецкой жандармерии по европейскому образцу, помимо включения христиан, предполагала повышение дисциплины, искоренение коррупции и установление правомерных отношений между христианским населением Македонии и жандармерией с целью предотвращения турецкого произвола и насилия.

 

В начале 1904 г. на заседании военной комиссии по реорганизации турецкой жандармерии в Константинополе было решено пригласить 87 европейских офицеров и столько же унтер-офицеров, передав им командование турецкими жандармскими ротами. Порта первоначально высказывалась категорически против присутствия иностранных офицеров в Македонии, ссылаясь на то, что это «не соответствует местным потребностям и умаляет в глазах населения авторитет Турции» [14]. Однако впоследствии турецкое правительство

 

 

12. Новое время. 1903. 15 ноября. С. 3.

 

13. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1903. Д. 2719. Ч. I. Л. 38.

 

14. И. А. Зиновьев — В. Н. Ламздорфу. 10 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д 2647. Л. 60.

 

85

 

 

все же согласилось на присутствие в Македонии 25 иностранных офицеров (по пять от каждой державы), но при условии, что европейские офицеры не будут осуществлять непосредственное командование турецкой жандармерией [15].

 

Практическое осуществление Мюрцштегской программы началось в январе 1904 г. после приезда в Салоники гражданских агентов и европейских офицеров-инструкторов.

 

Для реорганизации турецкой жандармерии в Македонии европейские офицеры были распределены по округам. Так, австрийским офицерам был предоставлен Косовский округ (Ускюбский санджак), английским — Драмский, французским — Сересский, итальянским — Монастырский, русским — Салоникский [16]. Немцы организовали школу жандармов в Салониках [17]. Всего предполагалось реорганизовать 14 жандармских рот в российском секторе, 13 — в австрийском, 9 — в итальянском, 6 — во французском и 4 — в британском [18].

 

Преобразование македонской жандармерии началось в первую очередь на юге Косовского, на севере Монастырского и северо-западе Салоникского вилайетов, т. е. в тех районах, где еще сохранялись отголоски Илинденского восстания 1903 г.

 

На начальном этапе реорганизации сразу выяснилось, что устав турецкой армии, в том числе жандармерии, существует только на бумаге и не соблюдается, а большинство турецких солдат-жандармов и многие из офицеров безграмотны [19]. В частности, среди 61 офицера турецкой жандармерии, направленных на переобучение к европейским реформаторам в 1904 г., 15 оказались неграмотными, среди них капитаны, один майор и подпоручики [20]. Кроме того, обнаружилось полное незнание турецкими жандармами, как рядовыми, так и офицерами, своих прямых обязанностей. Для исправления такой нелицеприятной ситуации летом 1904 г. в Салониках и была создана специальная школа для подготовки жандармов

 

 

15. И. А. Зиновьев — В. Н. Ламздорфу. 13 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1903. Д. 2719. Ч. I. Л. 46.

 

16. Там же. 1904. Д. 2647. Л. 149.

 

17. Реформы в Македонии… С. 98.

 

18. Там же. С. 226.

 

19. Lange-Akhund N. The Macedonian question, 1893 –1908. From western sources. N. Y., 1998. P. 176.

 

20. Русский вестник. 1904. № 8. С. 782.

 

86

 

 

(учебная рота). В июне 1904 г. в этой школе обучалось 100 человек: 50 рядовых, 25 офицеров и 25 унтер-офицеров. В течение месяца жандармы проходили необходимый дисциплинарно-строевой инструктаж под руководством германского майора и при участии европейских офицеров (по одному от каждой державы, участвующей в реформах), а также турецких офицеров и унтер-офицеров [21].

 

Начальником европейских офицеров-инструкторов в трех македонских вилайетах был назначен итальянский генерал-лейтенант Деджиордис.

 

Европейские офицеры в Македонии были наделены полномочиями отдавать приказы турецким жандармам, а также удалять из жандармерии тех, кто по своим физическим и нравственным качествам не способен был нести службу [22]. Офицеры-реформаторы должны были также организовать прием петиций от местного христианского населения.

 

Деятельность европейских реформаторов, осуществлявших дипломатический нажим на Порту, на первых порах дала видимые результаты — в Македонии почти прекратились притеснения турками местных христиан, положение которых в отношении имущественной и личной безопасности заметно улучшилось. Турецкие жандармы, ранее выполнявшие несвойственные им функции (проводников воинских формирований, перевозчиков почты, личных охранников у турецких чиновников), стали уделять больше внимания своим прямым обязанностям по охране общественного порядка. Их состав стал обновляться, они стали получать повышенное жалование, что привело к сокращению злоупотреблений со стороны жандармов. Положение дел в Македонии до прибытия туда европейских офицеров было охарактеризовано И.А.Зиновьевым как «своеволие, подкупность, анархия» [23]. В результате деятельности европейских офицеров в Македонии было «установлено постоянное наблюдение за поступками администрации и за поведением войск относительно населения» [24]. Следствием этого стало некоторое уменьшение произвола турецких солдат и чиновников в отношении христианского населения Македонии.

 

 

21. Там же.

 

22. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1903. Д. 2719. Ч. I. Л. 38 об.

 

23. И. А. Зиновьев — В. Н. Ламздорфу. 18 августа 1905. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1905. Д. 2720. Л. 248.

 

24. Там же. Л. 248 об.

 

87

 

 

Мюрцштегские реформы впервые открыли доступ в жандармерию местным христианам, число которых все же было незначительным. По подсчетам российского публициста А. Н. Сиротинина, в 1907 г. число мусульман в жандармерии трех македонских вилайетов составляло 82%, а христиан — всего лишь 18% [25].

 

Следует заметить, что, христианское население Македонии не спешило поступать на службу в турецкую жандармерию. Частичным объяснением этого могут служить слова, произнесенные генеральным инспектором македонских вилайетов Хильми-пашой на одной из сходок албанцев, возмущенных началом реформ в пользу христиан, и отражающие настроение большинства турецких чиновников: «Даже если нас принудят принимать христиан в жандармы, мы будем всегда иметь в нашем распоряжении средства, которые сделают им службу в жандармерии невозможной» [26]. Понятно, что эти слова главного представителя Порты в Македонии, человека, которому было поручено контролировать проведение реформ, не могли не насторожить христиан, которые боялись поступать на службу в турецкую жандармерию.

 

Командование российскими офицерами в Македонии было поручено генерал-майору Генерального штаба России Ф. А. Шостаку. Под его началом находились подполковник Свирский, осуществлявший наблюдение за проведением жандармской реформы в казах Кавадар, Гевгели и Водена, капитан Воронин, наблюдавший за реорганизацией жандармерии в казах Струмица, Дойран, Еничжи Вардар, и штабс-капитаны Певцов и Сурин. Салоникская каза, Кукуш и Лангаза находились под контролем непосредственно генерал-майора Шостака и капитана Полтанова [27].

 

Появление российских офицеров в Македонии было с воодушевлением встречено славянским населением края и произвело сильное впечатление на местных турецких чиновников. Христианское население Македонии в первое время было уверено в том, что Мюрцштегское соглашение является замаскированным устранением турецкой власти в Македонии и что Россия совместно с Австро-Венгрией возьмет здесь все управление в свои руки. Но вскоре выяснилось, что гражданские агенты обеих империй обладают

 

 

25. Сиротинин А. Македония и Россия // Славянские известия. 1907. Кн. 1. С. 215.

 

26. Русский вестник. 1903. № 4. С. 824.

 

27. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1903. Д. 2719. Ч. I. Л. 76.

 

88

 

 

лишь наблюдательной функцией. К тому же, встречая на всех уровнях глухое сопротивление турецкой администрации, они не располагали какими-либо реальными средствами принуждения и контроля над действиями турецких властей в отношении христианского населения Македонии.

 

Один из журналистов «Русского вестника» в связи с этим отмечал, что для турок облегчить существование христиан в Македонии означало то же самое, что «добровольно утратить всякую власть над ними, как они утратили ее в Восточной Румелии и на Крите» [28]. В связи с этим, трудно было с самого начала надеяться на какой-либо весомый результат Мюрцштегских преобразований в Македонии.

 

Ограниченные полномочия органов иностранного контроля вызвали у местного населения разочарование. Тем не менее, все же значительная часть христианского населения Македонии связывала надежды на улучшение своего положения с деятельностью иностранных офицеров, и в первую очередь — российских. Русские офицеры получали огромное количество жалоб и прошений от местных жителей, которые искали у них поддержки против произвола турецких властей [29]. Жалобы на жандармерию рассматривались и проверялись генералом Ф. А. Шостаком, а жалобы на местных чиновников передавались гражданскому агенту для вручения генеральному инспектору македонских вилайетов Хильми-паше.

 

О характере жалоб, поступавших от македонских христиан к российским офицерам, можно судить исходя из донесений генерал-майора Ф. А. Шостака. В своем отчете о положении дел в Салоникском вилайете за 1906 г., направленном начальнику Генерального штаба России, Ф. А. Шостак, обобщая содержание поступивших к нему за год жалоб, отмечал, что «[турецкие] войска позволяют себе всякого рода насилия над беззащитными болгарами. Под предлогом разыскивания оружия, они врываются в села, переворачивая все верх дном, иногда уничтожая скудное имущество, забирают провизию. Где ее не находят, она тотчас же приносится испуганными жителями, по опыту знающими, что за недоставление ее они будут убиты» [30].

 

 

28. Русский вестник. 1903. № 3. С. 389.

 

29. Правительственный вестник. 1904. 9 ноября. № 253. С. 2.

 

30. Рапорт генерал-майора Ф. А. Шостака — Начальнику Генерального Штаба России. 27 февраля 1907 г. // РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 1. Д. 866. Ч. I. Л. 11.

 

89

 

 

Количество жалоб, подаваемых местным населением российским офицерам, постепенно уменьшалось, что было связано с их незначительной эффективностью. По словам генерал-майора Ф. А. Шостака, дознания, проводимые российскими офицерами в отношении поступающих к ним жалоб от македонских христиан, не имели законной силы для турецких судов и «почти всегда опровергались контрдознаниями, производимыми пристрастными турецкими чиновниками» [31].

 

Многочисленные жалобы с просьбой остановить насилия со стороны турецких жандармов и солдат иррегулярных воинских формирований (редифов) направлялись македонскими христианами (в основном болгарами) к российским консулам в Македонии. Так, в начале апреля 1904 г. российский консул в Ускюбе А. К. Беляев в своем донесении сообщал о поступившей к нему жалобе от жителей болгарского села Куманово, просивших консула способствовать ужесточению наказания для двух турецких солдат местного редифного батальона, которые 25 марта изнасиловали болгарского мальчика и были приговорены военным судом всего лишь к 3-летнему тюремному заключению [32].

 

Реорганизация турецкой жандармерии и полиции в Македонии не без труда давалась русским офицерам-реформаторам. Если славянское население с восторгом встретило новость о реформах в Македонии и прибытии сюда российских представителей, то отношение к реформам греческого населения Македонии было совершенно иным. Так, с началом реформ греческие газеты, по словам российского посланника в Афинах Ю. Щербачева, стали обвинять Россию и Австро-Венгрию в том, что «они начали реформы только для того, чтобы убить эллинизм в Македонии» [33]. А греческое духовенство, в свою очередь, заявило, что русские офицеры покровительствуют в Македонии болгарам, что наносит ущерб эллинским интересам [34]. Заметим, что эти обвинения были абсолютно

 

 

31. Рапорт генерал-майора Ф. А. Шостака — Начальнику Генерального Штаба России. 27 февраля 1907 г. // РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 1. 1907. Д. 866. Ч. I. Л. 19 об. — 20.

 

32. А. К. Беляев — И. А. Зиновьеву. 30 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2647. Л. 101 об.

 

33. Доверительная депеша Ю. Щербачева — И. А. Зиновьеву. 9 июня 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2648. Л. 267.

 

34. А. Петряев — И. А. Зиновьеву 12 мая 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2719. Ч. I. Л. 125.

 

90

 

 

беспочвенны, поскольку инструкция, данная генерал-майором Ф. А. Шостаком своим подчиненным, которая неукоснительно выполнялась, исключала проявление каких бы то ни было симпатий русскими офицерами в отношении к представителям той или иной народности, проживающей в Македонии. Согласно инструкции, российским офицерам было строго предписано «заботиться о создании образцовой жандармерии, соблюдая при этом осторожность в общении с местным населением» [35].

 

Позиция невмешательства во внутренние национальные распри, проявленная русскими офицерами вызвала у христианского православного населения Македонии большое разочарование. Тем не менее, именно у представителей России оно искало поддержки против произвола турецких чиновников и жандармов.

 

Следует также отметить, что деятельность российских офицеров и гражданского агента способствовала спаду революционных настроений в Македонии и значительному ослаблению влияния Внутренней македонско-одринской революционной организации, в лице которой македонские христиане прежде видели свою единственную заступницу. В отчете о деятельности командированных в Македонию российских офицеров в 1905 г. отмечалось: «В настоящее время силы Внутренней организации значительно ослабли; селяне, видя зачастую пользу от деятельности офицеров и их заступничества, а с другой стороны, зная, что турецкие войска направляют все усилия, чтобы уничтожать четы, неохотно присоединяются к последним» [36]. По словам генерал-майора Ф. А. Шостака, у населения Македонии «исчезла вера в пользу и успех восстания» [37], чего и добивалась российская дипломатия.

 

Любопытно, что руководство ВМОРО не было расстроено этим фактом и на первых порах даже призывало местное население «не противиться и реформам и поступать в жандармы», вероятно, возлагая надежды на то, что проводимые реформы действительно

 

 

35. Ю. Щербачев — И. А. Зиновьеву. 2 июня 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2648. Л. 261.

 

36. Выписка из отчета о деятельности командированных в Македонию русских офицеров. 1 июля 1905 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1905. Д. 2720. Л. 237 об.

 

37. Рапорт генерал-майора Ф. А. Шостака — Начальнику Генерального Штаба России. 27 февраля 1907 г. // РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 1. Д. 866. Ч. I. Л. 20.

 

91

 

 

улучшат положение болгарского населения Македонии [38]. Возможно также, что такое поведение Внутренней организации было продиктовано желанием, по выражению одного из ее лидеров Бориса Сарафова, «предоставить населению Македонии возможность убедиться в бесцельности вводимых реформ» [39].

 

Следует отметить, что после поражения Илинденского восстания внутри ВМОРО наметился раскол по важнейшим идейным и организационным вопросам. Камнем преткновения стала оценка итогов деятельности Внутренней македонской организации, но главное — определение перспектив дальнейшего развития македонского освободительного движения под руководством ВМОРО. В результате, внутри ВМОРО выделилось два крыла — левое и правое. Представители левого крыла группировались вокруг руководителей Сересского и Струмицкого революционных округов — Я. Санданского и Х. Чернопеева. Они выступали против возможного присоединения Македонии к Болгарии и отказывались идти на контакт с правящими кругами Болгарского княжества, полагая, что будущая Македония должна представлять собой автономию в рамках Османской империи. Главным средством достижения широкой политической автономии, по мнению левых, должно было стать всеобщее, тщательно подготовленное вооруженное восстание в Македонии. Поэтому представители левого крыла ВМОРО выступали категорически против стихийных четнических вооруженных акций на территории Македонии, справедливо полагая, что подобные действия лишь провоцируют турецкие власти на жестокие репрессии в отношении местного населения и в конечном итоге сильно вредят македонскому освободительному движению. Левые также настаивали на том, чтобы Внутренняя македонская организация строилась на принципах демократизма и интернационализма, т. е. они выступали против жесткой централизации внутри ВМОРО и полагали, что в ее ряды следует широко привлекать не только болгар, но и представителей других национальных общин, проживающих в Македонии. [40]

 

 

38. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2707. Л. 58.

 

39. Российский посланник в Софии Лермонтов — российскому послу в Константинополе Зиновьеву. 15 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2647. Л. 87.

 

40. Н. Демерик — И. А. Зиновьеву. 4 июля 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2866. Л. 113 об.

 

92

 

 

В противовес этому лидеры правого крыла ВМОРО — Х. Матов, Х. Татарчев, И. Гарванов выступали за продолжение отдельных вооруженных акций на территории Македонии. Таким способом, как уже отмечалось, они рассчитывали в очередной раз спровоцировать турецкие власти на жестокие репрессии в отношении местного христианского населения и тем самым побудить европейские державы к вмешательству в македонские дела с целью принудить Порту ввести автономию в Македонии. При этом правые ссылались на то, что именно после Илинденского восстания 1903 г. под воздействием великих держав Порта начала проводить в Македонии реформы в пользу христианского населения. В своей деятельности представители правого крыла ВМОРО ориентировались в основном на помощь болгарских официальных кругов, поэтому после поражения Илинденского восстания они фактически сомкнулись с болгарскими «верховистами», а впоследствии и организационно объединились с ними [41].

 

В сентябре 1905 г. в Рильском монастыре состоялся первый после окончания Илинденского восстания общий съезд ВМОРО. Основные решения, принятые на съезде, где преобладали левые делегаты, сводились к следующему:

 

1) «Цель Внутренней македонской революционной организации состоит в том, чтобы сплотить в одно целое все недовольные элементы в Македонии, невзирая на народность, во имя завоевания политической автономии этой области;

 

2) ВМОРО выступает против раздела Македонии или завоевания ее каким-либо государством;

 

3) Внутренняя организация продолжает считать всенародную вооруженную борьбу с турецкой властью главным средством избавления от турецкого режима. Но восстание должно явиться результатом долгой революционной подготовки населения, воспитанного организацией в духе борьбы, и должно быть выражением его собственной воли» [42] .

 

В результате обострения борьбы между «верховистами» и «централистами» (так стали называть представителей левого крыла ВМОРО) страдало болгарское население Македонии, которое, по словам российского консула в Солуни Н. Кохманского, «было

 

 

41. Галкин И. С. Дипломатия европейских держав в связи с освободительным движением народов Европейской Турции в 1905—1907 гг. М., 1960. С. 199.

 

42. Документы о борьбе македонского народа… С. 531—532.

 

93

 

 

доведено до отчаяния самой болгарской революционной организацией, обирающей его до нитки, в этом доходящей до возмутительных насилий» [43]. Действительно, в результате раскола ВМОРО на «верховистов» и «централистов» болгарское население Македонии стало подвергаться двойным поборам «на революционные нужды». В итоге, четническое движение в Македонии потеряло свой освободительный ореол в глазах болгарского населения Македонии, которое, по словам исполняющего обязанности российского гражданского агента в Македонии А. Петряева, «само теперь охотно идет навстречу стремлению турецких властей уничтожать четы. Селяне, не задумываясь, теперь доносят о нахождении в их селах чет. [Турецкие] власти со своей стороны не скупятся награждать доносчиков крупными суммами, до 50 тыс. лир за 1 донос» [44].

 

После окончания Илинденского восстания 1903 г. и начала Мюрцштегских реформ македонские комитеты в Болгарии так же, как и представители Внутренней македонско-одринской революционной организации, приняли решение временно отказаться от активных действий в Македонии в ожидании обещанных Портой преобразований в пользу македонских христиан, на которые, по словам российского посланника в Софии Лермонтова, они возлагали большие надежды [45]. Такая позиция македонских комитетов Болгарии была обусловлена в том числе и нажимом на них со стороны болгарского правительства, которое заключило с Турцией в марте 1904 г. соглашение «О мерах к предупреждению смут в Македонии» [46]. София, согласно договору, брала на себя обязательство предпринять все необходимые меры «к недопущению образования банд, заговоров против Турецкой империи и к наказанию лиц, которые, по совершении в Турции преступлений, укрылись в княжестве или в Восточной Румелии» [47]. Турецкое правительство со своей стороны обязалось провести всеобщую амнистию для лиц, участвовавших в революционном движении Македонии, и

 

 

43. Н. Кохманский — И. А. Зиновьеву. 5 августа 1906 г. // АВПРИ. Ф. 319. Гражданское агентство в Македонии. Оп. 631. 1906. Д. 14. Л. 134. 44 А. Петряев — И. А. Зиновьеву. 2 августа 1907 г. // АВПРИ. Ф. 180.

 

44. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. 1907. Д. 2867. Л. 142-142 об.

 

45. Реформы в Македонии… С. 62.

 

46. Депеша И. А. Зиновьева — В. Н. Ламздорфу. 27 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2647. Л. 159.

 

47. ГА РФ. Ф. 568. Архив В. Н. Ламздорфа. Оп. 1. Д. 65. Л. 14.

 

94

 

 

разрешить болгарам, бежавшим во время Илинденского восстания, вернуться в Македонию [48]. Заключив соглашение с Турцией, болгарское правительство рассчитывало добиться от Порты косвенного признания болгарского протектората над македонскими вилайетами, а также распространения Мюрцштегских реформ и на Адрианопольский вилайет (большинство населения которого также составляли болгары), который, по словам российского дипломатического представителя в Адрианополе Жуковского, «Болгария не теряла надежды присоединить к княжеству» [49].

 

Отношение мусульманского населения к проводимым в Македонии реформам было неоднозначным. По словам исполняющего обязанности российского гражданского агента в Македонии А. Петряева, рядовые турки спокойно относились к деятельности европейских реформаторов. Враждебное отношение к европейскому контролю проявили здешние крупные землевладельцы — беи, которые до начала реформ имели огромное влияние на местные турецкие власти. Часть бедноты, жившая милостями беев и кормившаяся около них, также была недовольна реформами. «Люди среднего достатка, — отмечал А. Петряев, — наоборот, видят в них спасение от своеволия и необузданности крупных собственников» [50]. Отношение же со стороны мусульманского населения Македонии к российским офицерам было, по словам генерал-майора Ф. А Шостака, «сдержанное, но наружно вежливое и радушное». [51]

 

Местные турецкие власти вначале восприняли миссию гражданских агентов и иностранных офицеров как контроль над всем происходящим в Македонии. Однако, узнав об ограниченных возможностях иностранных представителей, каймакамы (уездные начальники) перешли к прежнему режиму, основанному на самовластии и произволе. Характерным отзывом о турецких чиновниках могут служить слова одного из них, откровенно заявившего в разговоре

 

 

48. Депеша И. А. Зиновьева — В. Н. Ламздорфу. 1 апреля 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 2648. Л. 1—1 об.

 

49. Донесение Жуковского — И. А. Зиновьеву. 8 марта 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. Д. 2647. Л. 43.

 

50. А. Петряев — И. А. Зиновьеву. 12 мая 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2648. Л. 164 об.

 

51. Ф. А. Шостак — Начальнику Главного управления Генерального Штаба. 25 февраля 1907 г. // РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 1. Д. 866. Ч. I. Л. 4 об.

 

95

 

 

с одним из российских офицеров, что «хороших управителей между ними нет» [52].

 

Таким образом, местные турецкие власти стали препятствовать проведению реформ в Македонии, ожидая ухода иностранных офицеров, чтобы вновь целиком подчинить себе македонскую жандармерию и вернуться к прежнему режиму произвола и насилия. Особой враждебностью к российским офицерам отметился каймакам Тиквешской казы (Солунский санджак). Он голословно обвинял российских офицеров-инструкторов в организации болгарских чет в Македонии [53].

 

Следует признать, что Мюрцштегские реформы, которые, как уже отмечалось, принесли определенные положительные результаты, по существу мало что меняли в системе турецкой власти, направленной на угнетение христианского населения Македонии. В то же время, руководство российской дипломатии через официозную прессу заявляло о том, что в результате реализации Мюрцштегской программы в Македонии стало гораздо спокойнее, чем было раньше, и это является следствием предпринятых Россией и Австро-Венгрией реформ [54]. В частности, 9 ноября 1904 г. в «Правительственном вестнике» был опубликован отчет российского посольства в Константинополе о результатах преобразований в Солунском, Косовском и Монастырском вилайетах, в котором отмечалось, что в Македонии «достигнуто общее успокоение, явившееся результатом проводимых реформ». В отчете были также отмечены успехи российских офицеров по реорганизации турецкой жандармерии в Македонии и «польза от посреднической деятельности гражданских агентов» [55]. Следует отметить, что посол в Константинополе И. А. Зиновьев, являвшийся одним из авторов Мюрцштегского проекта реформ, в своем отчете несколько преувеличивал позитивные результаты Мюрцштегских преобразований,

 

 

52. Ф. А. Шостак — Начальнику Главного управления Генерального Штаба. 25 февраля 1907 г. // РГВИА. Ф. 2000. Оп. 1. Т. 1. Д. 866. Ч. I. Л. 12 об.

 

53. Ф. А. Шостак — Начальнику Главного управления Генерального Штаба. 21 октября 1907 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1907. Д. 2721. Л. 21 об.

 

54. См., например: Правительственный вестник. 9 ноября 1904; Московские ведомости. 16 декабря 1907. С. 2; Русское государство. 17 февраля 1906. С. 3.

 

55. Правительственный вестник. 9 ноября 1904. С. 2.

 

96

 

 

которые в действительности поначалу, как уже отмечалось, дали положительные плоды. Однако с течением времени ситуация стала меняться к худшему. В официальных донесениях российских консулов в Македонии отмечалось, что христианское население жаловалось на несправедливое отношение к нему со стороны турецких властей и размещенных по деревням солдат: «Все их беззакония и жестокие выходки остаются без разбора и без последствий. Населением овладевает горькое сознание своей полной беззащитности против произвола и властей и войск» [56].

 

Следует отметить, что одним из немногих российских дипломатов, позволивших себе открыто критиковать политику реформ, проводимых в Македонии Россией совместно с Австро-Венгрией, был А. А. Гирс, исполнявший некоторое время обязанности российского гражданского агента в Македонии, вместо заболевшего весной 1904 г. Н. Демерика.

 

В своих донесениях в Петербург А. А. Гирс, оценивая участие России в Мюрцштегских реформах, указывал на следующее: «Мы взялись за дело неосуществимое и несогласованное с нашими существенными интересами на Балканском полуострове. Мы вступили на новый, тернистый для нас путь упорядочения турецкой администрации и укрепления турецкой власти над христианскими областями, путь, от которого доселе мы тщательно открещивались» [57]. Решение македонского вопроса А. А. Гирс видел в признании права на существование за болгарским национальным движением в Македонии, руководимым Верховным комитетом из Софии, и в «прямом содействии надеждам болгар в пределах, нами указанных и нам выгодных» [58].

 

Высказанная А. А. Гирсом критика Мюрцштегских реформ была признана руководством МИД несовместимой с его обязанностями гражданского агента в Македонии, а предлагаемое им юридическое признание болгарских революционеров было признано взрывоопасным [59]. В сентябре 1904 г. в Салоники вернулся Н. Демерик и вновь стал выполнять обязанности гражданского агента.

 

 

56. А. Орлов — И. А. Зиновьеву. 21 марта 1907 г. // АВПРИ. Ф. 319. Гражданское агентство в Македонии. Оп. 631. Д. 68. Л. 284.

 

57. Секретная записка А. А. Гирса о положении дел в Македонии. 26 апреля 1904 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2648. Л. 87.

 

58. Там же. Л. 89 об.

 

59. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1904. Д. 2707. Л. 479.

 

97

 

 

Российские офицеры, осуществлявшие реорганизацию турецкой жандармерии в Македонии, в свою очередь, также со временем стали признавать слабую эффективность Мюрцштегских преобразований. Так, российский капитан Воронин в своем рапорте генерал-майору Шостаку в феврале 1907 г. отмечал, что «население [Македонии] более не верит в реформы: прошло три года и до сих пор население не замечает, чтобы что-либо было для него сделано. Суд тот же самый, медленный и несправедливый; подати те же, только взыскиваются властями гораздо строже; каймакамы и войска, как и раньше, творят безнаказанно, что хотят» [60].

 

Жесткую позицию по отношению к Мюрцштегским реформам занял журнал «Вестник Европы», называя Мюрцштегские преобразования в Македонии «программой мнимых реформ», и констатировал, что «кровавые внутренние междоусобия в Македонии сделались хроническими. И положение несчастной страны всеми признается невыносимым» [61].

 

Доведенное до отчаяния славянское население Македонии стало покидать македонские земли. По подсчетам российского писателя и публициста Андрея Сиротинина, хорошо знакомого с положением дел в Македонии, в 1904 г. 3000 жителей Монастырского вилайета (в основном болгары) эмигрировали в Америку. В 1905 г. число эмигрантов-болгар из Македонии возросло до 7000, а в течение весны и лета 1906 г. число македонских переселенцев-болгар составило около 15 000 человек [62]. «Если дело так пойдет и дальше, — с горечью писал А. Сиротинин, — то Македония утратит свой славянский характер» [63]. Достоверность сведений А. Сиротинина не вызывает сомнений. Массовый отъезд славянского, в частности, болгарского населения из Македонии был зафиксирован в начале XX века и французской газетой «Temps», по данным которой в 1905 г. в Македонии проживали 1 200 000 болгар, а к 1911 г. их число сократилось до 1 000 000 человек [64].

 

 

60. РГВИА. Ф. 2000. Главное управление Генерального Штаба России. Оп. 1. Т. 1. 1907. Д. 866. Ч. I. Л. 36.

 

61. Вестник Европы. 1907. № 9. С. 403.

 

62. Сиротинин А. Македония и Россия // Славянские известия. 1907. Кн. 1. С. 215—216.

 

63. Сиротинин А. Македония и Россия... С. 216.

 

64. Гешов И. Е. Балканский союз. Воспоминания и документы // Малые войны первой половины XX века. Балканы. СПб., 2003. С. 333.

 

98

 

 

Российский консул в Ускюбе (Косовский вилайет) А. Орлов, в свою очередь, отмечал в 1907 г., что «за последние 3—4 года эмиграция христиан из Македонии в Америку достигла весьма крупных размеров и в настоящее время представляет весьма серьезную опасность, как ослабляющая христианский элемент в стране еще больше, чем арнаутские зулюмы» [65].

 

Говоря о жестокостях турецких солдат в отношении македонского населения, нельзя не отметить, что одной из причин такого поведения было нежелание турецких властей и военного командования обеспечить своим солдатам и жандармам более или менее приемлемые условия службы, что побуждало последних на произвольные поборы и мародерство в отношении местного населения. Так, капитан Полтанов в своем рапорте генерал-майору Шостаку в 1905 г. отмечал, что турецкие войска в Гавгелийской казе стоят в палатках при морозе 10—120. Некоторые солдаты живут в бараках вместе с железнодорожными рабочими, другие разместились по деревенским домам. Турецкие солдаты сами вынуждены обеспечивать себя топливом, питание крайне скудное. «Требовать от них в таких условиях правильного несения службы, — полагал Полтанов, — совершенно невозможно» [66].

 

Отношение российской общественности к Мюрцштегским реформам, проводимым Россией совместно с Австро-Венгрией, также было неоднозначным.

 

Часть российского общества, включая консервативную правящую элиту, считала Мюрцштегское соглашение 1903 г. с АвстроВенгрией разумным базисом здравой балканской политики. Российские периодические издания, выражавшие официальную точку зрения, — «Правительственный вестник», «Россия», «Русское государство» и частично «Московские ведомости» — на своих страницах высказывали уверенность в том, что Мюрцштегская программа успокоит положение дел в Македонии и македонский вопрос потеряет свою прежнюю остроту [67]. «Единение России и

 

 

65. А. Орлов — И. А. Зиновьеву. 21 марта 1907 г. // АВПРИ. Ф. 319. Гражданское агентство в Македонии. Оп. 631. Д. 68. Л. 284.

 

66. Рапорт капитана Полтанова — генерал-майору Шостаку. 11 января 1905 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1905. Д. 2726. Л. 4.

 

67. См. об этом: Бурбыга В. А. Российская печать о реформах в македонских вилайетах Османской империи (1904—1909 гг.) // Болгария, Дагестан, Турция. Вып. 2. Махачкала, 1997. С. 10.

 

99

 

 

Австро-Венгрии, — отмечали «Московские ведомости», — есть залог мирного развития и благополучия народов и государств Балканского полуострова» [68]. «Русское государство», в свою очередь, отмечало, что деятельность европейских офицеров по реорганизации турецкой жандармерии в Македонии принесла ощутимый результат — «не слышно больше о турецких зверствах и избиениях, что свидетельствует об улучшении положения христианского населения Македонии» [69].

 

Представители умеренно-консервативных кругов российского общества, мнение которых выражали «Новое время» и «Санкт-Петербургские ведомости», вначале так же, как и официозная пресса, позитивно восприняли Мюрцштегское соглашение с Австро-Венгрией. «Новое время» отмечало, что «реализация Мюрцштегской программы будет способствовать улучшению положения христианского населения Македонии и ослаблению революционного брожения в крае» [70]. «Новому времени» вторили «Санкт-Петербургские ведомости», отмечавшие, что реформы в македонских вилайетах «бесспорно окажут благотворное влияние на весь Балканский полуостров» [71]. В либеральной среде российского общества отношение к Мюрцштегским реформам было противоречивым с самого начала. С одной стороны, в изданиях либерального характера, в частности, в «Русских ведомостях» и «Русской мысли», в целом признавалось положительное влияние Мюрцштегских реформ в Македонии [72], с другой стороны, в журнале «Русское богатство» высказывалось разочарование тем, что «вместо ожидавшейся автономии Македонии на сцене появилась программа минимальных административных преобразований» [73].

 

Тем временем, к лету 1905 г. европейским реформаторам с трудом удалось несколько улучшить несение службы турецкими жандармами в Салоникском, Битольском и Косовском вилайетах. Для этого им приходилось постоянно вмешиваться в действия местных турецких властей и военного командования, представители

 

 

68. Московские ведомости. 16 декабря 1907. С. 2.

 

69. Русское государство. 17 февраля 1906. С. 3.

 

70. Новое время. 11 октября 1903. С. 3.

 

71. Санкт-Петербургские ведомости. 15 августа 1904. С. 2.

 

72. См., например: Русские ведомости. 21 января 1904. С. 2; Русская мысль. 1903. № 10. С. 265.

 

73. Русское богатство. 1903. № 12. С. 59.

 

100

 

 

ли которого относились к работе европейских офицеров крайне враждебно. Кроме того, реорганизация жандармерии, как и другие преобразования, намеченные Мюрцштегской программой, упирались в нехватку денежных средств, поскольку расходы на содержание жандармерии брались главным образом из налогов и сборов с населения этих же вилайетов, что, естественно, вызывало огромное недовольство.

 

Весной 1905 г. Россия и Австро-Венгрия подняли перед Портой вопрос о проведении в трех македонских вилайетах финансовой реформы, целью которой было сокращение коррупции и военных расходов в бюджетах македонских вилайетов и за счет этого освобождение средств, необходимых для проведения реформ в пользу христианского населения Македонии. При этом Петербургу и Вене пришлось принять во внимание наличие у других европейских держав серьезных финансовых интересов в Турции и пригласить их к активному участию в осуществлении задуманной реформы. Великобритания, Франция, Германии и Италия получили предложение назначить финансовых делегатов, которые вместе с гражданскими агентами и под руководством последних образовали бы европейскую комиссию финансового контроля в Македонии.

 

Инициатива держав по учреждению в Македонии европейской комиссии финансового контроля натолкнулась на упорное противодействие султанского правительства, расценивавшего, и не безосновательно, такой контроль как вмешательство во внутренние дела Османской империи.

 

Пять месяцев прошло в бесплодных взаимных препирательствах. Порта, чувствуя негласную поддержку Германии, которая выступала против всякого контроля европейских держав над турецкой финансовой системой, не уступала. Не обращая внимания на протесты турецкого правительства, в середине сентября 1905 г. финансовые агенты четырех держав прибыли в Салоники. Порта вновь решительно высказалась против установления европейского финансового контроля в Македонии, признавая его «несовместимым с правами и независимостью Турецкого Правительства» [74]. В ответ державы стали обсуждать меры коллективного воздействия на Порту. Австрийская дипломатия выдвинула идею совместной аудиенции послов великих держав у турецкого султана. Глава российской дипломатии В. Н. Ламздорф, в принципе не возражая

 

 

74. Реформы в Македонии… С. 251.

 

101

 

 

против такого шага, высказал сомнение в его действенности. В телеграмме российскому послу в Австро-Венгрии Л. П. Урусову от 28 сентября 1905 г. В. Н. Ламздорф указал на готовность российского правительства приступить к более энергичным мерам, не исключая и морской демонстрации [75].

 

8 октября 1905 г. Россия и Австро-Венгрия обратились с совместным предложением добиваться коллективной аудиенции у турецкого султана в Берлин, Лондон, Париж и Рим. В случае отказа в аудиенции предполагалось провести совместную морскую демонстрацию [76]. Великобритания, Франция и Италия быстро согласились с данным предложением, и лишь Германия отказалась участвовать в предстоящей морской демонстрации, ссылаясь на то, что она не имеет военного флота в Средиземном море [77]. Германия действительно не имела военного флота в Средиземном море. Однако эта особая позиция Германии была в большей степени вызвана тем, что германские правящие круги в принципе выступали против коллективного контроля европейских держав над Македонией, который, как уже отмечалось, способствовал усилению роли Великобритании как в македонских делах, так и в Европейской Турции в целом.

 

Тем временем члены европейской комиссии финансового контроля в Македонии, не обращая внимания на протесты Порты, собрались в Ускюбе, где в помещении русского гражданского агентства занялись разработкой финансового регламента для трех вилайетов (Салоникского, Битольского и Косовского). 13 октября 1905 г. представители европейских держав попытались вручить султану проект финансовой реформы в Македонии, но Абдул-Хамид II отказал послам держав в коллективной аудиенции. После этого переговоры великих держав о морской демонстрации у берегов Турции и связанных с нею требованиях вступили в практическую стадию.

 

Морская демонстрация пяти держав (Англии, Франции, России, Австро-Венгрии и Италии) под общим командованием австрийского генерала Юлиуса фон Риппера началась 26 ноября 1905 г. Вскоре европейская эскадра прибыла к турецкому острову Лемнос. Демонстрация сопровождалась выдвижением ряда требований

 

 

75. Там же. С. 260.

 

76. British Documents… P. 81.

 

77. Попов Р. Австро-Унгария и реформите в европейска Турция. 1903— 1908. София, 1974. С. 131.

 

102

 

 

 к Турции. Эти требования, принятые после обсуждения шестью европейскими государствами, включали: признание международной финансовой комиссии и выработанного ею регламента, продление еще на два года полномочий Хильми-паши и деятельности европейских офицеров в Македонии [78].

 

Коллективная морская демонстрация возымела действие. 14 декабря 1905 г. Порта известила европейские державы о своем согласии с проведением в Македонии финансовой реформы под европейским контролем [79].

 

Таким образом, в конце 1905 г. в Македонии, наряду с гражданскими агентами и иностранными офицерами — реорганизаторами жандармерии, появился еще один орган иностранного контроля — Финансовая комиссия, состоявшая из представителей России, Австро-Венгрии, Великобритании, Франции, Германии и Италии. Главная задача Финансовой комиссий состояла в том, чтобы путем жесткого финансового контроля бюджетов македонских вилайетов предотвратить нецелевое использование средств турецкими чиновниками и направить расходы на нужды местного населения, и, прежде всего, на экономическое восстановление края после разрушительного подавления Илинденского восстания 1903 г. Появление Финансовой комиссии завершило создание системы ограниченного административно-финансового контроля, установленного в Македонии великими державами при руководящей роли России и Австро-Венгрии.

 

Согласившись на учреждение в Македонии Финансовой комиссии, Порта одновременно с этим поставила перед европейскими державами вопрос о повышении турецких ввозных пошлин с 8% до 11% (от стоимости ввозимого товара. — С. А.). Сама Турция не могла повышать ввозные пошлины без согласия европейских держав, с которыми она была связана неравноправными договорами [80]. Просьба Порты о повышении пошлин была мотивирована потребностью в средствах, которые необходимы были на осуществление реформ в Македонии. Такая мотивировка, по расчетам турецкого правительства, должна была затруднить отказ европейских держав, которые сами же требовали от Порты проведения

 

 

78. Игнатьев А. В. Внешняя политика России в 1905—1907 гг. М., 1986. С. 224.

 

79. Восточный вопрос во внешней политике России… С. 300.

 

80. См. об этом: История дипломатии в 2 т. М., 1963. Т. 2. С. 638.

 

103

 

 

соответствующих преобразований в македонских вилайетах Османской империи. Порта оказалась права, державы согласились рассмотреть пожелание Турции о повышении пошлин. Турцию поддержала Германия: повышение турецких ввозных пошлин должно было обеспечить частичное финансирование строительства Багдадской железной дороги, которая стала бы главным орудием немецкого капитала для проникновения в Турцию. Кроме того, строительство Багдадской железной дороги осуществлялось на средства, вырученные от займа, выпущенного турецким правительством в 1903 г. при посредстве «Дойче банк». Платежи по займу обеспечивались доходами от провинций Османской империи, расположенных вдоль трассы дороги, в том числе и из доходов македонских вилайетов. Займа хватило на сооружение всего лишь 200 километров пути. Для продолжения строительства нужны были дополнительные средства, которые Турция, а вместе с ней и Германия намеревались получить, повысив ввозные пошлины [81].

 

Вместе с тем, на согласование позиций европейских государств по вопросу о повышении турецких ввозных пошлин ушло почти полтора года. Все это время Финансовая комиссия не приступала к работе. Наиболее резкое противодействие повышению турецких ввозных пошлин исходило от Великобритании, поскольку она была самым крупным поставщиком товара в Османскую империю и вследствие их повышения понесла бы ощутимые финансовые потери. Лишь 12 апреля 1907 г. представители шести держав в Константинополе подписали окончательный протокол о временном увеличении турецких импортных пошлин на 3% сроком на 7 лет. Согласно протоколу, 75% всех средств от новых поступлений в султанскую казну должны были пойти на нужды македонских вилайетов [82].

 

Следующим шагом в рамках Мюрцштегской программы должна была стать судебная реформа, призванная искоренить главный недостаток турецкой судебной системы, в том числе и в Македонии, состоявший в фактической зависимости судов от административной власти на местах, чем, естественно, нарушался принцип судебного беспристрастия, особенно в отношении христианского населения. Российский генеральный консул в Салониках Н. Кохманский, говоря о недостатках турецкой судебной системы, отмечал,

 

 

81. История дипломатии… С. 638.

 

82. Новичев А. Д. Очерки экономики Турции до мировой войны. М. ; Л., 1937. С. 184.

 

104

 

 

чал, что население, особенно христианское, избегает гражданских судов, имея основание не доверять неподкупности судей. «Особенно трудно, если не невозможно, добиться справедливости от турецкого гражданского суда, когда истцом является христианин, а ответчиком мусульманин. В таких процессах последние неуязвимы, не смотря ни на какие факты, доказывающие их неправоту» [83]. Кроме того, Н. Кохманский констатировал, что македонские христиане хотя и допущены к работе турецких судов даже высших инстанций, но при этом «нет ни одного христианина не только среди председателей судов и прокуроров, но даже среди судебных следователей. Христианским членам суда не придается никакого значения, и они служат для отвода глаз, как бы в обеспечение справедливости судебного решения по отношению к христианину» [84].

 

Летом 1907 г. при обсуждении проекта судебной реформы между Петербургом и Веной наметились серьезные разногласия. Министр иностранных дел Австро-Венгрии А. Эренталь полагал, что предстоящая судебная реформа в Македонии должна заключаться не в кардинальном изменении существующих турецких институтов, а лишь в некотором улучшении нынешней судебной системы [85].

 

Российская сторона, в свою очередь, разработала достаточно радикальный вариант судебных преобразований, включавший организацию двухступенчатого контроля над турецкими судами в Македонии. Первой ступенью контроля должны были стать судебные инспекторы, представители великих держав. Во вторую контролирующую инстанцию должны были войти генеральный инспектор македонских вилайетов Хильми-паша и гражданские агенты России и Австро-Венгрии [86]. Но этот проект так и не был реализован из-за противодействия Австро-Венгрии. Дело в том, что сотрудничество с Россией на основе сохранения статус-кво на Балканах и совместная политика реформ в Македонии больше не устраивала австрийские правящие круги. Поэтому австрийская дипломатия уже в конце 1906 г. приступила к непосредственной подготовке поворота в своей балканской политике в сторону прекращения сотрудничества с Россией на Балканах, в частности, в Македонии.

 

 

83. Н. Н. Кохманский — И. А. Зиновьеву. 8 января 1906 г. // АВПРИ. Ф. 319. Гражданское агентство в Македонии. Оп. 631. Д. 14. Л. 87 об.

 

84. Там же. Л. 88 об.

 

85. Игнатьев А. В. Внешняя политика России… С. 229—331.

 

86. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1906. Д. 2672. Л. 11. об.

 

105

 

 

Новая внешнеполитическая линия Австро-Венгрии на Балканах состояла в том, чтобы поддерживать сохранение Османской империи в прежнем виде, отказавшись от активной реформаторской деятельности в Македонии. В связи с этим австрийская дипломатия стала всячески тормозить выработку и принятие проекта судебных преобразований в Салоникском, Битольском и Косовском вилайетах Османской империи. В итоге, согласование вопроса о судебной реформе в Македонии затянулось до сентября 1907 г. В конце концов, российским и австро-венгерским дипломатам удалось выработать компромиссный вариант проекта судебной реформы. Однако Порта отказалась его принять, а наметившиеся разногласия России и Австро-Венгрии не позволили применить к Турции меры коллективного принуждения.

 

Австро-Венгрия, воспользовавшись ослаблением России после поражения в русско-японской войне 1904—1905 гг., начала постепенно, опираясь на Германию, наращивать свою экспансию на Балканах. В планы австрийского руководства входила аннексия Боснии и Герцеговины, оккупированные австрийцами еще в 1878 г., и проведение в западной части Балканского полуострова ряда важных в стратегическом и экономическом отношении железных дорог [87]. Эти проекты активно поддерживали эрцгерцог Франц Фердинанд и начальник Генерального штаба Австро-Венгрии Конрад фон Гетцендорф, полагавший, что совместная с Россией политика реформ в Македонии и поддержания статус-кво на Балканах не соответствует больше интересам Австро-Венгрии. Более того, Россия, по словам фон Гетцендорфа, «заманила Австрию в македонские реформы, желая прикрыть этим свою спину для войны с Японией» [88]. Генерал фон Гетцендорф и А. Эренталь с начала 1907 г. вынашивали план аннексии Боснии и Герцеговины, а затем нападения на Сербию, которая издавна была притягательным центром для славянского населения Австро-Венгрии. А. Эренталь, обсуждая план аннексии Боснии и Герцеговины с германским статс-секретарем В. Шеном в расчете заручиться поддержкой Германии, заявил, что конечной целью австрийской политики будет «полное уничтожение сербского революционного гнезда» [89].

 

 

87. Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908—1909 гг. Пролог первой мировой войны. Л., 1964. С. 47.

 

88. Астафьев И. И. Русско-германские дипломатические отношения. 1905-1911. М., 1972. С.113.

 

89. Восточный вопрос во внешней политике России… С. 316.

 

106

 

 

Однако, прежде чем приступить к реализации замыслов относительно Боснии и Герцеговины, венский кабинет поставил перед собой задачу, оттеснив Россию и Великобританию, прибрать к своим рукам сначала Македонию.

 

В начале января 1908 г. министр иностранных дел АвстроВенгрии А. Эренталь, выступая перед австро-венгерским парламентом, объявил о соглашении с турецким правительством относительно строительства железной дороги из Боснии и Герцеговины через Новопазарский санджак и Македонию на соединение с турецкой железной дорогой Митровицы—Салоники [90]. Эта железная дорога, важная в экономическом и военном отношении, должна была стать главным проводником австро-венгерской экспансии на Балканах, и в частности в Македонии (через Салоникский порт шла значительная часть экспорта Австро-Венгрии). Турецкое правительство согласилось на строительство Митровицкой железной дороги и предоставило австрийским правящим кругам исключительное право на все концессии в Салоникском и Косовском вилайетах в обмен на обещание Австро-Венгрии не настаивать на безотлагательном проведении реформ в Македонии [91].

 

25 мая 1908 г., по сведениям российского посла в Константинополе И. А. Зиновьева, министр иностранных дел Порты и австрийский посол в Турции подписали военную конвенцию и «Особый протокол» о концессиях в Салоникском и Косовском вилайетах, становившихся впредь областями монопольной экономической эксплуатации центральных держав (Австро-Венгрии и Германии). Месяц спустя оба документа были ратифицированы [92]. В свою очередь, Германия в феврале 1908 г. добилась от Порты принципиального согласия на продолжение строительства Багдадской железной дороги, а 20 мая 1908 г. между Германией и Османской империей было подписано соответствующее соглашение, ознаменовавшее новый крупный успех Берлина в закабалении Турции [93].

 

 

90. Bridge F. R. From Sadowa to Sarajevo. The foreign policy of AustriaHungary, 1866—1914. London, 1972. P. 298.

 

91. Sowards S. W. Austria’s policy… P. 83.

 

92. Шпилькова В. И. Младотурецкая революция. М., 1977. С. 90.

 

93. История внешней политики России. Конец XIX — начало XX века. (От франко-русского союза до Октябрьской революции) / под ред. В. А. Емец, А. В. Игнатьева, С. В. Тютюкина. М., 1997. С. 225.

 

107

 

 

Таким образом, выдвижение Австро-Венгрией проекта по строительству Митровицкой железной дороги, идущей через македонские земли, фактически означало переход Македонии под безраздельное австрийское господство и подрывало саму суть Мюрцштегского соглашения 1903 г. Хотя А. Эренталь и пытался убедить российского посла в Вене Л. П. Урусова в том, что железнодорожная политика Австро-Венгрии ведется исключительно в экономических целях и находится вне сферы соглашения с Россией, в Петербурге парламентское заявление А. Эренталя обоснованно оценили как разрыв с Мюрцштегским соглашением [94]. Министр иностранных дел России А. П. Извольский справедливо заявил, что осуществление австрийского железнодорожного проекта Митровицы—Салоники приведет к германизации Македонии [95]. В связи с этим 4 февраля 1908 г. А. П. Извольский вручил австрийскому послу в Петербурге ноту и письмо по поводу железнодорожных и других экономических планов Вены на Балканах, справедливо расценив их как нарушение австро-русских договоренностей о поддержании статус-кво в данном регионе, которое вынуждает Россию принять соответствующие меры для ограждения ее интересов [96]. В тот же день А. П. Извольский заявил британскому послу в России А. Никольсону, что хотел бы «выйти из совместных действий с Австрией и объединиться с теми державами, которые искренне желают реформ [в Македонии]» [97].

 

После парламентского заявления А. Эренталя в российской печати поднялась буря негодования. В России не было ни одной крупной газеты, начиная с кадетской «Речи» и заканчивая умеренно-правым «Новым временем», которая не опубликовала бы в те дни передовой статьи под заголовком «Конец Мюрцштегского соглашения» [98].

 

В российской умеренно-правой печати развернулась активная антиавстрийская кампания. Так, в одной из статей «Нового времени», которое больше других газет в то время занималось вопросами внешней политики и в известной степени задавало тон, утверждалось,

 

 

94. АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия министра иностранных дел. Оп. 470. 1908. Д. 136. Л. 30, 43.

 

95. British Documents… P. 242.

 

96. История внешней политики Россини… С. 227.

 

97. Bridge F. R. From Sadowa to Sarajevo… P. 298.

 

98. См., например: Речь. 1908. 8 марта. С. 2.

 

108

 

 

что «все совместные с Австро-Венгрией действия, в особенности Мюрцштегская программа, принесли Австро-Венгрии неизмеримо больше выгод, чем нам» [99]. «Голос Москвы», в свою очередь, отмечал, что «если осуществится замысел австрийцев, то весь Балканский полуостров будет в руках Австро-Венгрии. Проектируемая железная дорога соединит Берлин и Вену с Пиреем и прорежет территорию, населенную славянами. Македония первой попадет под экономическое, а затем и политическое влияние немцев, за ней последуют и другие славянские земли, т. е. свершится то, о чем так давно мечтали немецкие дипломаты» [100].

 

Таким образом, российская умеренно-правая печать стала настойчиво ратовать за решительное изменение внешнеполитического курса России на Балканах, в частности в Македонии, в сторону сближения с Великобританией и Францией. «Проглядев уклонение Австро-Венгрии от Мюрцштегской программы, — отмечал «Голос Москвы», — наше ведомство иностранных дел должно, казалось бы, искупить свою вину не старанием вновь спаять свое соглашение с венским кабинетом по балканским делам, а созданием новой комбинации, более гарантирующий проведение необходимых в Македонии реформ» [101].

 

Либеральная печать, в свою очередь, также утверждала, что после фактического отказа Австрии от Мюрцштегского соглашения «настало время идти новым курсом», а именно — путем «дополнения франко-русского союза новым англо-франко-русским соглашением по македонскому, а может быть даже и по всему балканскому вопросу» [102]. Уже упоминавшийся Андрей Сиротинин на страницах

 

«Славянских известий» заявлял, что «Мюрцштегские реформы не успокоили и едва ли способны успокоить Македонию. Вступив в соглашение с Австро-Венгрией, которая является послушным орудием и передовой стражей германства, Россия связала себя по рукам и ногам» [103]. Поэтому А. Сиротинин призывал российское руководство «начать во внешней политике новый славянский день, ибо только Россия может улучшить жизнь славян на Балканах» [104].

 

 

99. Новое время. 1906. 11 января. С. 2.

 

100. Голос Москвы. 1908. 27 января. С. 3.

 

101. Там же. 22 февраля. С. 3.

 

102. Слово. 1908. 1 февраля. С. 2.

 

103. Славянские известия. 1907. Кн. 1. С. 210.

 

104. Там же.

 

109

 

 

Особое возмущение российской либеральной и умеренно-консервативной общественности вызвало то обстоятельство, что Австро-Венгрия объявила о своем железнодорожном проекте без согласования этого вопроса с Россией, грубо нарушив таким образом австро-русские договоренности о совместном поддержании статус-кво на Балканах.

 

Крайне правая печать, напротив, призывала «умерить карточный азарт по поводу Митровицкой концессии» и взять курс на сотрудничество с Австро-Венгрией и Германией для совместного раздела сфер влияния на Балканах и Ближнем Востоке [105]. «Россия» отмечала, что «выступление Австрии не нарушает Мюрцштегского соглашения и поэтому России необходимо идти прежним путем вместе с Австро-Венгрией» [106]. Видимо, в российских крайне правых кругах даже после фактического разрыва Австро-Венгрией Мюрцштегского соглашения в одностороннем порядке не угасли мечты о возобновлении «Союза трех императоров».

 

Российское руководство не вняло призывам австрофильских и германофильских кругов и, продолжая лишь формальное сотрудничество с Веной в деле македонских реформ, фактически переориентировалось на Лондон, давно уже выдвигавший свои, радикальные планы решения македонского вопроса. В частности, британская дипломатия предлагала учредить в Македонии должность генерал-губернатора — подданного Турции мусульманина или христианина, но ответственного только перед европейскими державами, а также ввести в Македонию иностранные войска с целью поддержания порядка и установления там особого статуса управления под контролем европейских держав [107]. Фактически это означало установление автономии Македонии под протекторатом всех великих держав при номинальном сюзеренитете Порты.

 

Необходимо отметить, что русско-австрийское сотрудничество в деле македонских реформ давно уже вызывало беспокойство в Великобритании, которая видела в нем подготовительный этап создания антианглийского союза (Германии, Австро-Венгрии и России). На возможность создания такой коалиции указывает то обстоятельство, что начиная с 1906 г. между российскими дипломатами, с одной стороны, и австрийскими и германскими диплома-

 

 

105. Гражданин. 1908. № 15. С. 14—15 ; № 17. С. 2—3.

 

106. Россия. 6 февраля 1908. С. 2.

 

107. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1908. Д. 2677. Л. 1.

 

110

 

 

тами, с другой, велись оживленные переговоры о возрождении «Союза трех императоров». И именно разногласия по македонскому вопросу не позволили тогда осуществить восстановление этого союза [108]. Великобритания, территориально не заинтересованная в Македонии, проводила в начале XX в. курс на превращение этой части Балкан в главный узел русско-австрийских и русско-германских противоречий, пытаясь тем самым разбить временную консолидацию континентальных держав на базе Мюрцштегского соглашения и способствовать англо-русскому сближению для совместного противодействия германскому влиянию на Ближнем Востоке и Балканах.

 

Перед русским правительством возникла дилемма: либо сохранение австро-русской (а фактически австро-германо-русской) опеки над Македонией, либо единый фронт с Англией против Австрии и Германии.

 

Дальнейшая тактическая линия России на Балканах в целом и в Македонии в частности стала предметом обсуждения на Особом совещании Совета министров 3 февраля 1908 г. Российский министр иностранных дел А. П. Извольский, отметив, что политика «замораживания» Восточного вопроса и Мюрцштегская программа себя не оправдывают, поставил вопрос о возможности проводить на Балканах политику в расчете на военную силу [109].

 

Однако такое радикальное предложение главы российского МИД не было принято. В ходе обсуждения российскими министрами предложения А. П. Извольского выяснилось, что положение в вооруженных силах страны исключает любые активные действия России на Балканах. Приведение армии и флота в боеспособное состояние требовало громадных денежных средств и продолжительного времени. Поэтому глава российского кабинета министров П. А. Столыпин категорически заявил, что в настоящее время министр иностранных дел ни на какую военную поддержку для решительной политики на Балканах рассчитывать не может. Опасаясь новой вспышки революционного движения в России,

 

 

108. Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906—1910 гг. М., 1961. С. 184—185.

 

109. Кострикова Е. Г. Балканская политика МИД и общественное мнение России в начале XX века : матер. науч. конф. «Национальные интересы и государственные ориентиры российской внешней политики» // Бюллетень Института российской истории РАН. Выпуск I (2002—2003 гг.). М., 2004. С. 23.

 

111

 

 

П. А. Столыпин предупреждал: «Иная политика, кроме строго оборонительной, была бы в настоящее время бредом ненормального правительства… России необходима передышка, после которой она укрепится и снова займет принадлежащий ей ранг великой державы» [110]. А. П. Извольскому было рекомендовано в случае осложнений на Балканах надеяться лишь на дипломатическое искусство.

 

Состоявшееся через неделю заседание Совета государственной обороны России «по вопросу о подготовке к возможной войне с Турцией» подтвердило неудовлетворительное состояние российской армии и также рекомендовало российскому МИД избегать на Балканах «таких агрессивных действий, которые могут вызвать политические осложнения» [111].

 

Таким образом, дискуссия в российском правительстве относительно дальнейшей внешнеполитической линии на Балканах закончилась победой сторонников более осторожной линии. Российское руководство хотя и сознавало, что дальнейшая совместная с Австро-Венгрией политика реформ в Македонии становится невозможной, но все же не собиралось доводить дело до крайности — открытого разрыва с Габсбургской империей. Николай II в беседе с немецким послом в России Ф. Пурталесом в феврале 1908 г. заявлял о том, что, хотя политика сотрудничества с Австро-Венгрией по балканским делам в России не популярна, российский император убежден, что «это единственно правильная политика, которой надо следовать, вопреки всем трудностям» [112].

 

Очевидно, что российский министр иностранных дел не мог не считаться с мнением императора. Поэтому А. П. Извольский отошел от своего первоначального радикализма и, выступая 17 апреля 1908 г. в Государственной Думе, заявил, что основные черты внешней политики России на Балканах остаются неизменными: «Россия по-прежнему не ищет никаких территориальных приобретений на Балканах, а стремится лишь к улучшению положения христианского населения Турции и к сохранению статус-кво на Балканах. На этом пути она готова и впредь самым лояльным

 

 

110. Три совещания Совета министров. Документальная публикация / сост. М. Н. Покровский // Вестник Народного комиссариата иностранных дел. 1919. № 1. С. 25.

 

111. Россия и Черноморские проливы (XVIII—XX столетия) / ред. Л. Н. Нежинский, А. В. Игнатьев. М., 1999. С. 260.

 

112. Bridge F. R. From Sadova to Sarajevo… P. 299.

 

112

 

 

образом идти как с Австро-Венгрией, так и со всеми теми державами, которые будут стремиться к одинаковой с нею цели» [113]. Таким образом, проводя политику балансирования, Россия отвергла британский план реформ в Македонии, как радикальный, и выдвинула в марте 1908 г. свой более умеренный проект, предусматривавший некоторое расширение полномочий генерального инспектора Хильми-паши и расширение числа гражданских агентов в Македонии за счет назначения, наряду с российским и австро-венгерским, агентов от Великобритании, Италии, Франции и Германии [114]. Смысл проекта заключался в замене русско-австрийского контроля над Македонией — многосторонним, но без фактического отторжения области от Турции, как это предлагал Лондон. В установлении коллективной опеки европейских держав над Македонией Россия видела возможность предотвращения распространения австро-германского влияния на Балканах.

 

Новая программа реформ, нацеленная на усиление многостороннего иностранного контроля над Македонией и представлявшая в сущности комбинацию английских и русских предложений, была согласована в начале июня 1908 г. в г. Ревеле во время встречи Николая II и Эдуарда VII. Ревельское свидание двух императоров, посвященное в основном обсуждению македонской проблемы, способствовало англо-русскому сближению в области внешней политики в целом. Ревельская встреча вызвала широкий международный резонанс. Особенно нервно на нее отреагировали правящие круги Германии и Австро-Венгрии. Последняя расценила случившееся как попытку игнорировать ее роль в балканских делах. Ревельское свидание вызвало тревогу и Османской империи, ускорив ее сближение с австро-германским блоком [115].

 

Ревельская встреча получила единодушное одобрение в либеральной и умеренно-правой печати России. «Осуществление Ревельской программы, — отмечало либеральное «Слово», — было бы равносильно полной отмене Мюрцштегского соглашения, основанного на противоположении особых прав и преимуществ России и Австро-Венгрии правам прочих великих держав» [116]. Умеренно-

 

 

113. Стенографические отчеты Государственной Думы. Созыв III. 1908. Сессия 1. Ч. 2. Стб. 1775.

 

114. АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1908. Д. 2679. Л. 29.

 

115. История внешней политики России… С. 229.

 

116. Слово. 1908. 14 марта. С. 3; Русская мысль. 1908. № 4. С. 196.

 

113

 

 

консервативный «Голос Москвы», в свою очередь, отмечал: «Если новая инициатива русской дипломатии означает отказ от прежней политики предоставления преимущественного влияния Австрии и равносильна желанию противопоставить Австрии и Германии сплоченную энергию Англии, Франции и России, то этот шаг нашего правительства нельзя не приветствовать» [117]. Спустя несколько дней «Голос Москвы» высказался еще определеннее: «Перегруппировка держав обрисовывается все яснее и яснее, и теперь с большей уже долей вероятности можно сказать, что в будущем по многим вопросам международной политики германо-австрийскому союзу будет противостоять влияние Англии, Франции, России и Италии. Македонский вопрос обещает послужить в этом смысле пробным камнем» [118].

 

Окончательный компромиссный вариант нового англо-русского проекта реформ в Македонии должен был быть подготовлен в конце июля 1908 г. [119] Однако этим планам не дано было осуществиться, поскольку 20 июля 1908 г. в Османской империи произошел младотурецкий переворот под лозунгом восстановления конституции 1876 года. Одним из первых последствий прихода к власти младотурок стал распад всего механизма контроля европейских держав в Македонии и свертывание реформ в крае. Придя к власти, младотурки заявили, что они больше не нуждаются в иностранной опеке и сами будут проводить в Европейской Турции те преобразования, которые посчитают необходимыми [120].

 

25 июля 1908 г. глава российской дипломатии А. П. Извольский изложил официальную позицию российского правительства в отношении младотурецкого переворота в циркулярной телеграмме Министерства иностранных дел. В ней говорилось, что русское правительство прекращает свое участие в македонских реформах и в дальнейшем будет избегать всякого вмешательства в те преобразования, которые будет самостоятельно проводить новое турецкое правительство в Европейской Турции [121].

 

 

117. Голос Москвы. 1908. 20 марта. С. 2.

 

118. Там же. 23 марта. С. 2.

 

119. Тодоровски Г. Реформите на големите европски сили во Македониjа (1829—1909). Т. 3. Скопje, 1981. С. 333.

 

120. АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. 1908. Д. 2868. Л. 207 об.

 

121. Игнатьев А. В. Внешняя политика России. 1907—1914: Тенденции. Люди. События. М., 2000. С. 73.

 

114

 

 

В свою очередь, британское правительство 27 июля 1908 г. в лице министра иностранных дел Эдуарда Грея также заявило, что приветствует провозглашение в Турции конституции и высказывает уверенность в том, что новый режим сделает ненужным вмешательство европейских держав в македонский вопрос [122].

 

Такая позиция Великобритании, как справедливо отмечает видный российский историк Ю. А. Писарев, была связана с тем, что в результате младотурецкой революции к власти в Османской империи пришло проанглийски настроенное правительство Кямильпаши. В связи с этим, Великобритания, ранее выступавшая за раздел Османской империи, руководимой германофильским султанским правительством, приветствовала приход к власти младотурок [123]. Эти заявления ведущих европейских держав означали фактически прекращение проведения в Македонии Мюрцштегских реформ. Органы иностранного контроля в Македонии (гражданские агенты, иностранные офицеры и Финансовая комиссия) формально продолжали функционировать еще некоторое время, превратившись при этом в простых наблюдателей за происходящим. Управляющий российским Гражданским агентством в Македонии А. Петряев в своем донесении российскому послу в Константинополе И. А. Зиновьеву в августе 1908 г. отмечал, что приход к власти младотурок свел на нет все труды европейских офицеров по реорганизации турецкой жандармерии: «Дисциплина повсюду пала, турецкие жандармы уклоняются от исполнения приказов, отдаваемых европейскими офицерами, служба турецкими жандармами несется небрежно, замечаются частые побеги с постов» [124].

 

В силу сложившихся обстоятельств российское руководство приняло решение о выводе российских офицеров из Македонии 26 февраля 1909 г. [125] За свое пятилетнее пребывание в Македонии российские офицеры сумели завоевать особое к себе расположение со стороны местного населения, поэтому «проводы их отличались большой сердечностью». По общему признанию, работа российских

 

 

122. Восточный вопрос… С. 312.

 

123. Писарев Ю. А. Великие державы и Балканы накануне первой мировой войны. М., 1985. С. 33.

 

124. Выписка из донесений А. Петряева — И. А. Зиновьеву. 11—12 августа 1908 г. // АВПРИ. Ф. 151. Политархив. Оп. 482. 1908. Д. 2722. Л. 131.

 

125. АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. 1908. Д. 2869. Л. 32.

 

115

 

 

офицеров по преобразованию турецкой жандармерии считалась образцовой. Солунский санджак, где им была поручена реорганизация жандармерии, «по достигнутым результатам занимает первое место» [126].

 

Роль иностранных гражданских агентов после младотурецкой революции свелась сугубо к наблюдению и участию в заседаниях Финансовой комиссии. Последняя еще некоторое время оставалась единственным органом европейского контроля, осуществлявшим практическую деятельность. Однако младотурецкое правительство стало постепенно ограничивать функции Финансовой комиссии, а местные власти в Македонии все чаще и чаще отказывались выполнять ее распоряжения. При обсуждении государственного бюджета Турции на 1909 г. турецкий парламент, вопреки ранее принятым обязательствам Порты, не стал согласовывать его с Финансовой комиссией.

 

14 сентября 1909 г. великие державы приняли решение о упразднении Финансовой комиссии и ликвидации института гражданских агентов в Македонии. Таким образом, с сентября 1909 г. в Македонии был восстановлен обычный в турецких областях консульский режим, существовавший там до Мюрцштегского соглашения.

 

Подводя некоторые итоги, следует отметить, что Мюрцштегская программа реформ, направленная на улучшение положения христианского населения Македонии, стала первой и единственной, со времени возникновения македонского вопроса в европейской политике, практической попыткой мирного разрешения македонской проблемы. Однако в условиях деспотического турецкого режима совершенствование османских государственных структур и жандармерии не смогло существенно улучшить положение македонских христиан, и поэтому усилия европейской дипломатии оказались в основном тщетными. Приход к власти младотурецкого правительства, выступавшего категорически против участия европейских держав в делах Европейской Турции, окончательно похоронил надежды христианского населения Македонии на улучшение своего положения с помощью реформ.

 

 

126. Управляющий российским Гражданским агентством в Македонии А. Петряев — российскому послу в Константинополе И. А. Зиновьеву. 6 января 1909 г. Годовой отчет за 1908 г. о политическом положении в Македонии // АВПРИ. Ф. 180. Посольство в Константинополе. Оп. 517/2. Д. 2869. Л. 32 об.

 

116

 

 

Таким образом, англо-русская Ревельская программа реформ 1908 г., так и оставшаяся лишь «мертвым словом на бумаге», завершила поиски мирных путей реформирования македонских вилайетов в начале XX века. В итоге неразрешенный македонский вопрос стал одной из главных причин Балканских войн 1912—1913 гг.

 

Балканские войны 1912—1913 гг. стали жестоким финалом многолетних сербо-болгаро-греческих столкновений из-за Македонии. Первая Балканская война началась осенью 1912 г. под лозунгом освобождения македонских земель от османского гнета. Тогда Сербия, Болгария, Греция и Черногория, объединившись в союз, выступили против Турции. Молодые балканские государства неожиданно быстро и легко расправились со своим многовековым соперником и приступили к разделу османского наследства, наиболее ценной частью которого являлись македонские земли. При этом восточная часть Македонии была оккупирована Болгарией, северо-западная и центральная — Сербией, южная — Грецией. Однако границы занятых Сербией, Болгарией и Грецией македонских земель зачастую не совпадали с довоенными притязаниями этих балканских государств, что стало причиной для возникновения конфликта между союзниками, в первую очередь, между болгарами и греками. Обострение соперничества из-за македонской территории особенно ярко проявилось на Лондонской мирной конференции 1912—1913 гг. Появление, согласно решению великих держав, албанского государства, фактически отрезавшего Сербию от Адриатики, привело к увеличению сербских требований в Македонии. Сербия, сумевшая в ходе боевых действий занять значительно большую часть македонской территории, чем предполагала до войны, обратилась к Болгарии с просьбой о пересмотре положений союзного договора 1912 г., касающихся послевоенного разграничения этой области. Речь шла о предоставлении Сербии более крупных территориальных приращений в Македонии на праве фактического завоевания территорий. Данное требование сербское правительство обосновывало тем, что из-за образования автономной Албании Сербия потеряла надежду на получение столь необходимого для нее выхода к Адриатическому морю и поэтому должна получить компенсацию Кроме того, сербы напоминали болгарам о своем вкладе в войну: в ходе боевых действий они сделали для победы над Турцией гораздо больше, чем были обязаны по договору. Болгария же не собиралась идти на уступки.

 

117

 

 

Недовольство проявляла и Греция, у которой с Болгарией возникли трения по поводу принадлежности Салоник [127].

 

Обострившиеся до предела противоречия между участниками Балканского союза из-за разграничения македонских территорий привели к началу Второй Балканской войны. Болгария, стремясь опередить своих бывших союзников, первой напала на них. Схватка была скоротечной (война продолжалась с 30 июня по 28 июля 1913 г.) и закончилась полным поражением Болгарии.

 

По условиям мирного договора, заключенного между балканскими государствами в Бухаресте 28 июля (10 августа), вся Македония, за исключением Пиринского края (оставшегося в составе Болгарии), переходила в руки победителей — Сербии и Греции. Сербия получила Вардарскую Македонию, а Греция — Эгейскую с портами Салоники и Кавала.

 

Таким образом, македонский вопрос — этот гордиев узел Балкан — был разрублен посредством раздела территории Македонии на три части между Грецией, Сербией и Болгарией.

 

 

127. Подробнее см. об этом: Учаева Н. А. Македонский вопрос в период Балканских войн 1912—1913 гг. : дис. … канд. истор. наук. Саратов, 2008.

[Previous] [Next]

[Back to Index]