ΓΕΝΝΑΔΙΟΣ: к 70-летию академика Г. Г. Литаврина

Борис Николаевич Флоря (отв. ред.)

 

3. «Летовник» и его болгарские сюжеты

 

Л. В. Горина (Москва)

 

 

Исследуемый письменный памятник - достаточно обширное (в несколько сот страниц) хронографическое сочинение, в котором обнаруживаются многочисленные известия по истории средневековой Болгарии, пока не привлекшие внимания специалистов. Сам же памятник более или менее известен. Это переводная с греческого на славянский язык хроника, в которой события мировой истории излагаются, начиная с Библейских времен. В поле зрения ее составителя - история Иудеи, Восточных царств, Древней Греции, Римской и Византийской империй, т. е. судьба мировых цивилизаций. В историографии источник именуется Летовник (по начальному слову заглавия), или Сербский Амартол (по языку перевода сохранившихся списков, а также в связи с тем, что он обнаруживает большое сходство с Временником Георгия Амартола с продолжением. И во Временнике, и в Летовнике события излагаются до 948 г. - года смерти византийского императора Романа Лакапина. Однако многие события в Летовнике освещаются в более краткой версии - отсюда еще одно его название - Краткий Амартол. Летовник появился на византийской почве, о чем свидетельствует наличие греческого протографа славянского Летовника. На два греческих кодекса Московского Синодального собрания рукописей (ныне Синодальное собрание ГИМа) указывал в свое время М. А. Оболенский [1], полагавший, что именно они послужили основой для славянского перевода памятника. В. М. Ундольский оспаривал тождество греческого хронографа и его славянского перевода, отмечая, что тексты двух кодексов различаются, в особенности начиная со времени царствования византийского императора Константина Великого. Наиболее категоричен ученый был в следующем выводе: «Болгарский текст Временника Георгия Грешного (Амартола) и сербский текст Летовника Георгия инока должны быть признаваемы не переводами, или редакциями одной и той же греческой хроники (Амартола), а совершенно разными сочинениями» [2]. Таким образом, Временнику и Летовнику было отказано в родстве.

 

 

57

 

Впрочем, сам В. М. Ундольский внес весомый вклад в изучение Летовника, посвятив ему многие страницы своего труда «О Временнике Георгия Амартола в отношении к Несторовой летописи». Жаль лишь, что оконченный в 1855 г. и удостоенный Демидовской премии труд русского ученого остался в рукописном варианте.

 

По почти единодушному мнению исследователей, первоначальный перевод Летовника был осуществлен с греческого на болгарский, несмотря на то, что все дошедшие до нас списки памятника - сербской редакции. Вывод сделан филологами на основе палеографических и лингвистических данных. В. М. Истрин пытался определить не только язык, но время и место перевода, который был осуществлен, по его мнению, в Болгарии в ХІІІ-ХІѴ вв. [3]. Впрочем, он не уставал повторять, что «история Летовника все еще не разработана, а его происхождение не выяснено» [4]. О болгарской основе Летовника писал М. Вейнгарт [5].

 

В основе текста Летовника два главных сочинения - хроника Георгия Амартола (Временник) и хроника Симеона Логофета, а изложение событий, как уже указывалось, доведено до 948 г. Составитель памятника, видимо, не удовлетворившись описанием событий, пришедшихся на этот год, присоединил еще одну небольшую завершающую часть. В сущности, это начало еще одной византийской хроники - сочинение «О мирстѣмь сътворение Симеона Магистра и Логофета от различныхъ лѣтовник и съписателеи». Однако, прервав мирное повествование хроники о сотворении мира, составитель Летовника, изложив сюжет о Каине, перешел к части, которую озаглавил «Сказание въкратцѣ соущимь от Адама до днешня его врѣмене», т. е. к краткому летописцу с важными хронологическими обобщениями. Краткий хронографический перечень прерывается 841 г. - годом смерти византийского императора Феофила (829-841).

 

Летовник — достаточно забытый памятник и по популярности явно уступает старшему собрату - Временнику Амартола, по которому до сих пор кипят страсти [6], разгоревшиеся вскоре после выхода в свет фундаментального исследования В. М. Истрина об Амартоле [7]. Памятник явно забыт, несмотря на то, что один из его списков уже достаточно давно (в 1878-1881 гг.) опубликован [8]. Сложный труд по опубликованию Летовника был выполнен Обществом любителей древней письменности. Работу начал зав. Географическим и Историческим отделами общества А. П. Крыжин. Смерть ученого приостановила работу, которая была продолжена и закончена при активной поддержке И. И. Срезневского. В основу издания был положен список 1386 г., вывезенный в 1655 г. Арсением Сухановым

 

 

58

 

из Хилендарского монастыря на Афоне в Москву, где он и поныне хранится в рукописном собрании Московского исторического музея (ГИМ, Син. собр., № 148).

 

Помимо упомянутого списка Летовника, наиболее известными являются список монастыря св. Павла на Афоне (1387 г.), список Чешского национального музея в Праге (1389 г.) и список Венской библиотеки (XIV в.). Автору статьи во время работы в Центре по изучению славянского средневековья университета г. Колумбус (штат Огайо, США) удалось ознакомиться с микрофильмами двух списков Летовника - уже упомянутого списка 1387 г. из монастыря св. Павла (ныне сохраняется в монастыре св. Пантелеймона на Афоне) и с малоизвестным и недатированным списком Хилендарского афонского монастыря. Работа стала возможной благодаря любезному содействию проф. университета г. Колумбуса П. Матеича, который совместно с проф. М. Матеичем являются инициаторами воплощения в жизнь грандиозного научного проекта по созданию собрания славянских рукописей в Америке (в микрофильмах). Уже вышли в свет два тома объемного каталога создаваемого собрания [9]. П. Матеичу принадлежит краткое описание этого вышеупомянутого хилендарского списка Летовника, который он условно датирует временем жизни его переписчика-тахмонаха Иова, а именно 1360-1390 гг. [10].

 

Повторяющееся в разных списках памятника его название гласит: «Лѣтовникь ськращень от различныхъ лѣтописьць же и повѣдателии и избран и сьставлен от Георгия грѣшна инока». Этот памятник - типичное сочинение жанра византийской хронографии, где история многочисленных стран и народов описывается лишь в связи с историей мировых империй. Появляющаяся в Летовнике история средневековой Болгарии вовсе не исключение: она представлена чередой не связанных друг с другом сюжетов, главным содержанием которых является история византийско-болгарских отношений Ѵ-Х вв., отношений чаще враждебных, реже - мирных.

 

Первоначальная информация Летовника о болгарах скупа. Сообщается лишь о том, что при императоре Анастасии (491-519) греки потопили корабли «уном и готфом и бльгаромь» (Летовник, изд. 1878-1881 гг., с. 279). Следующий сюжет более обширен. В нем рассказывается о столкновении болгар и византийцев в Мизии при императоре Маврикии (582-602). Речь идет о неудачном для Византии походе против славян за Дунай в 595 г., когда грекам пришлось перезимовать за Дунаем (там же, с. 295). В последующем повествовании описывается знаменитая битва болгар с ханом Аспарухом во главе

 

 

59

 

с византийскими войсками весной 680 г. неподалеку от Варны. Занимавший тогда византийский престол Константин IV (668-685) эту битву проиграл. По сообщениям Летовника, болгары пришли во Фракию «отъ Северские страны Евксинского Понта и отъ Меотидского озера», пришли «с многою нищетою и оскудениемь», после чего, укрепившись близ Дуная, стали воевать с греками (там же, с. 330 об.). В сущности проигранная битва - на совести византийского императора, который, бросив свои войска, удалился в Месемврию лечить больные ноги, что тут же сказалось на боевом духе его армии, обратившейся в бегство.

 

«Их же бльгаре видѣвше и от тврьднихь мѣсть изьшедше и погнавше вьследь ихь и многыих побише и прѣемше оудрьжаше оттолѣ и обладаніе надь христианскою страною. Темь же поноуждень бывь царь сьмирисе сь ними дань имь давь в поношение грькомь яко плѣнившемъ всоу Фракию и яже окресть ее»

(Летовник, Хиленд. список, по каталогу П. Матеича - HM SMS, № 381, л. 206).

 

Имя же героя битвы, основоположника Первого Болгарского царства, хана Аспаруха в этом повествовании не обнаруживается.

 

Последующий рассказ памятника о болгарах пришелся на время царствования византийского императора Юстиниана II (685-695, 705-711). И в этом сюжете находим сведения о героической странице болгарской истории: в нем повествуется о неудачах, постигших императора в столкновении с болгарами в 689 г., когда «грьци побѣждени бывше и много уязвлени бывши и побиени» (там же, л. 206). Свергнутый в 695 г. с престола незадачливый Юстиниан И, вернул его в 705 г., опираясь на помощь своих бывших врагов - болгар, в частности их хана Тервеля (700-721). Об этом важном событии из истории византийско-болгарских отношений читаем следующие строчки Летовника:

 

«Иоустиниану же от Херсона убегшоу и кь кнезоу бльгарскомоу пришедшоу от него же и люди бес числа вьземь сь мноземь прострьтиемь и кь Цариградоу пришедь» (там же, л. 206 об.).

 

И имя хана Тервеля здесь не упоминается.

 

В очередном повествовании Летовника о Болгарии речь идет о совместных усилиях греков и болгар в отражении арабской опасности в 717-718 гг.: сильно потрепанные и страдающие от голода арабские войска подверглись нападению болгар и состоялась

 

«брань вь Македонии сь бльгары соньмище побиени быше тисоущь 22 (там же, л. 207 об.).

 

Военные столкновения двух государств были более частым явлением, нежели мирное или боевое сотрудничество. Летовник рассказывает о битве у Анхиала в 766 г.

 

 

60

 

Согласно источнику, 2600 греческих кораблей атаковали болгар, но победа не была одержана, и император вернулся в Константинополь «со стыдом великим и побеждением» (Летовник, изд. 1878-1881 гг., с. 344 об.). В Летовнике Константин V назван «мучителем и злодеем» (там же).

 

Известная история гибели византийского императора Никифора I (802-811) от рук болгарского хана Крума (803-814), впечатлившая массу средневековых хронистов, нашла отражение и в Летовнике. А начиналась история так:

 

Никифор I в мае 811 г. «на бльгары поиде воевати и одолевь крѣпце яко же глаголемый двор начелника ихь именем Кроумна огнемь попалившоу»

(Летовник, список мон. св. Пантелеймона, по каталогу П. Матеича - PAN 17, л. 209).

 

Ответная реакция болгар не заставила себя ждать и:

 

«разлютивьсе бльгарскыи начелникь, страны тое вьходы и исходы, сиречь клисоуры, пославъ засѣче... и на Никифоровъ стань нашедь оубить сего и все соущее с нимь вельмоуже и кнезе страньскые и военьство бесчисльно. Никифороу же главоу отсѣкъ и на дрьвѣ повѣшь на неколико дни. И тако одра кожоу от костии и окова ю срьбромь извьноу и повелѣ пити с нею властеломь бльгарьскыимь, сирѣчь здравице дроугь дроугоу» (там же).

 

Множество сведений о болгарской истории находим в пассаже памятника, повествующем о византийском императоре Василии I Македонянине (867-886), к которому составитель Летовника относится с огромной симпатией. Речь, собственно, идет о юных годах будущего императора, который длительное время был в числе византийских пленников, захваченных Крумом и выселенных за Дунай. О самом же Василии сообщается, что

 

он «въ Македонии родисе, в селѣхь Андрианова града» (Летовник, HM SMS, № 381, л. 235) и приходился зятем императору Никифору I.

 

Летовник напоминает читателям о хане Круме, который и после гибели Никифора вел успешные войны против Византии. Удачи сопутствовали болгарскому хану в сражениях с императором Михаилом I (811-813), который «благь бѣше и кротьк», но «не рассудливь до конца», а главное «не искоусень в брании», но «поиде на бльгары воевати и сь велицѣмь побѣждениемь от нихъ вращьсе» (Летовник, PAN, 17, л. 209 об.). В столкновениях с вступившим на престол Львом V Крум чаще выигрывает сражения. Правда, появившись в 813 г. под стенами византийской столицы, Крум был ранен и вынужден вернуться на родину:

 

«Кроумь обьсѣде Цариград оухыщрень бывъ от Льва Армѣнина и вьзвращьсе вь Бльгарскоу землю» (Летовник, HM SMS, № 381, л. 235).

 

Но затем Крум захватывает Адрианополь и выселяет из города

 

«тысоущь моужии 10, разве жень и дѣти. И сих вьсели вь онь полъ Доунава» (там же).

 

 

61

 

В их числе и был будущий император Василий I, основатель Македонской династии.

 

В передаче Летовника, развернувшиеся затем события пришлись на время правления императора Феофила (829-841), которому составитель симпатизирует. Болгарией же в этот период последовательно правили хан Маламир (831-836) и Пресиан (836-852). По версии Летовника, Болгарией при Феофиле правил Владимир:

 

«бѣ же кнезь бльгаромь Владимир вноукь Кроумовь, отець Симеоновъ» (там же).

 

Сей непонятный болгарский князь Владимир давно уже привлек к себе внимание историков. По вполне приемлемому предположению В. Златарского, хан этот - не Владимир, а Маламир [11]. Но, с другой стороны, Маламир не был отцом князя Симеона. Далее в сюжетном повествовании появляется болгарский князь Михаил, в котором хотелось бы видеть действительного отца Симеона - хана Бориса-Михаила, но события эти отнесены составителем к временам императора Феофила, и потому В. Златарский вновь прав, полагая, что речь идет о хане Пресиане. В. Златарский справедливо утверждает, что составитель Летовника в данном случае «не в ладах с болгарской генеалогией» [12].

 

Не прошло мимо составителя важное событие болгарской идейно-культурной истории - крещение болгарского народа в 865 г., которому предшествовали военные столкновения греков и болгар. Главные герои повествования здесь византийский император Михаил III (856-867) и болгарский князь Борис (852- 893). А события развернулись следующим чередом:

 

«Поиде же Михаиль вькоупѣ сь Вардоу кесаремъ на Михаила кнеза бльгарскаго по земли и по морю оувѣдѣвь яко бльгарьскыи езыкь гладомь таеть. Бльгаре же се оувѣдѣвше оубояшесе зѣло и прѣжде подвига и брани о побѣдѣ отчаяшеся и христиане быти и повиноутисе царю просише. Царь же кнеза ихь крьстивь и приемь положи ему свое име. А вельмоужи его вь Цариградь вьведь крести ихь. От толѣ бысть мирь гльбокь» (там же, л. 237).

 

Бурная история болгаро-византийских отношений в период правления блистательного князя болгар Симеона (893-927) представлена в Летовнике наиболее подробно по сравнению с другими болгарскими сюжетами источника. Возникает достаточно отчетливый образ болгарского правителя как грозы Византийской империи. Уже в 894 г. Симеон двинул войска против империи, но инициатор столкновения не болгарский правитель, а византийские власти, лишившие Болгарию льготных условий торговли в Константинополе.

 

 

62

 

Эту войну Симеон проигрывает, а победу одерживают византийцы, опираясь на помощь венгров. Впрочем, поначалу Симеону удалось одержать ряд побед и даже захватить в плен и искалечить хазарских воинов - тогдашних союзников Византии, о чем сообщает Летовник.

 

«Яже бѣхоу от хазарь на помощь Львоу ети бывше и носове имь отрѣзавше на подсмѣхь грькомь вь Цариградь от Симеона послани быш» (там же, л. 245).

 

Вскоре были разгромлены Симеоном и венгры, а затем и византийцы, что произошло во Фракии, у Булгарофигона в 897 г. Длительное время мирных отношений двух держав, похоже, не заинтересовало составителя. А возобновление споров, распрей и столкновений, напротив, представлено во множестве подробностей. В августе 913 г. болгарский князь двинул войска на Константинополь, где отказывались подтвердить условия прежних византийско-болгарских мирных соглашений. В передаче Летовника, Симеон не стал штурмовать византийскую столицу, поскольку увидел насколько сильно она укреплена, и предложил мирные переговоры, которые состоялись и успешно завершились. Симеон вернулся в Болгарию, увенчанный епириптарием, возложенным на его главу самим патриархом Николаем, что было равносильно признанию Симеона императором болгар. Симеон оговорил условия заключения брака между своей дочерью и малолетним императором Константином VII.

 

Изменившаяся ситуация внутри самой Византии, отказавшейся от обязательств, взятых ею в отношении Болгарии, буквально заставила Симеона добиваться своих прав силой оружия. В сентябре 914 г. войска Симеона овладевают Одрином (Адрианополем). Ужасающий разгром византийцы потерпели на реке Ахелой в 917 г. Чудом спаслись лишь некоторые византийские сановники, в их числе доместик Лев Фока, укрывшийся в Месемврии.

 

Сражения следовали одно за другим. Цель болгарского князя ясна: он хочет овладеть столицей империи. В 921 г. болгарские войска снова на пути к Константинополю. Летовник сообщает:

 

«Воева же пакы Симеонь бльгарскыи кнезь на грекы и множество бльгар пославъ вькоупе сь кавканом Иминикомь и инѣми повеле на Царигрд» (Летовник, HM SMS, № 381, л. 255 об.).

 

Битва развернулась на подступах к византийской столице. Со множеством подробностей описан разгром греческих войск в Летовнике:

 

«бльгаромь от горе явлыпемсе вьоружене и гласомъ вьпиюще ужасномь и страшномъ и крѣпко напоустивше на грекы...».

 

Дрогнувшие византийские войска бежали:

 

 

63

 

«ови от ратникъ бѣжеше въ мориоу давишесе, ови же желѣзоу быше снедение, ови же рукама бльгарскама маети бывше плѣнени быше» (там же).

 

На решающий штурм Константинополя Симеон не решился, а двинул войска к Адрианополю, к тому времени находившемуся в руках греков. Летом 921 г. город был осажден и захвачен войсками Симеона. Болгарский князь сурово расправился с пленными «суровьство и немилосердие своее доуше показавъ» (там же, л. 256).

 

Еще об одном походе Симеона Летовник повествует достаточно подробно. Речь идет о действиях болгарских войск во Фракии и Македонии в сентябре 923 г. и о встрече правителей двух государств - Симеона и Романа Лакапина близ Константинополя. По версии Летовника

 

«Септевриа месца Симеонь кнезь бльгаромь съ всѣми своими войсками на Цариградь прииде и поплениоу бо Фракию и Македонию... взыска послати се к немоу патриархь Никола и некые от вельмоужь яко о мирѣ кь намъ беседовати» (там же, л. 256 об).

 

Среди вельмож находились «Михаилъ патрикие и Иоань Мистикъ». Даже со столь представительной делегацией Симеон не захотел разговаривать и потребовал самого императора Романа Лакапина, давшего согласие на переговоры. В изложении Летовника Симеон пошел на переговоры, поскольку был наслышан о многих добродетелях императора: «Оть многь бо извещение приѣть о мудрости его и моужестве и разоуме». Видимо, для демонстрации своей силы болгарский князь перед началом переговоров поджег окрестности имперской столицы и «пресвятые Богородице церковь иже въ Пигии зажеже и округьняя». Составитель объясняет эту достаточно непонятную акцию тем, что болгарский князь «являе симъ яко не миръ хотѣ нь надеждами соуетными сего льете» (там же, л. 256 об.).

 

Все же встреча Романа Лакапина и Симеона состоялась 9 сентября 923 г. Войско Симеона являло собой впечатляющее зрелище:

 

«овѣмь оубо зазлатими щитове и златими копиями, овѣмь же сь сребрьными щиты и срьебрьними копиями. Дроугым же всацѣми оружии и шаровы различными оукрашеными. Всемь обльченомь въ бране. Иже междоу собоя вьземьше Симеонь яко царя славяхоу гречьскимь языкомъ» (Летовник, PAN, 17, л. 244 об.).

 

Результаты переговоров были достаточно неопределенны. Последующее сообщение Летовника о болгарском князе кратко и вполне определенно. Отмечается, что 27 мая 927 г. болгарский царь-князь скончался (Летовник, НМ SMS, № 381, л. 258).

 

 

64

 

Дальнейшее повествование Летовника о болгарских событиях относится ко времени правления царя Петра (927-970) и по красочности изложения вполне может претендовать на роль литературного рассказа. Более всего составителя интересует история заключения брака болгарского правителя Петра, благодаря которому он и получил титул царя Болгарии, с внучкой Романа Лакапина. Летовник сообщает, что, узнав о смерти грозного Симеона, окрестные народы поспешили обрушиться на Болгарию, в их числе и хорваты. К тому же прибавился голод в стране и почему-то пчелы «прузи». И все это «бльгарскомоу языкоу крѣпко достоужи» (там же).

 

Завершающий болгарский пассаж Летовника, повествующий об установлении прочных мирных отношений между Византией и Болгарией, свидетельствует и о симпатиях составителя, которому более нравятся мир и спокойствие, нежели брань и войны, спокойный Петр, нежели страшный для Византии Симеон. Пассаж переполнен самыми трогательными деталями. Например, о жене Петра - византийке Марии, которая была одновременно счастлива и весьма расстроена, о чем и рассказывается:

 

«Мария же бльгарскыимь прѣдана бывше роукамь вь бльгарскоую землю поиде. Радоуюшися вькоупе и скрьбеше оубо яко родителные любве оулишисе и царскихь домовь и обычая сьродникь свое. Радоуюши же се яко царю оброучена бысть моужеви и царица бльгаромь нарѣчена бысть» (там же, л. 258 об.).

 

Совокупность всех сведений Летовника о болгарском средневековье позволяет прийти к выводу, что их информативное значение, несомненно, велико. Но в то же время эта информация не оригинальна. Дело в том, что подобные же сведения сообщают и другие византийские хроники, прежде всего Временник Георгия Амартола с его продолжением, Хроника Симеона Логофета, Феофана с продолжением (Продолжателя Феофана), Льва Грамматика и целого ряда других. Встречается буквальное совпадение целого ряда пассажей. Но было бы несправедливым посчитать компилятивным сочинением лишь Летовник. Этот же упрек можно адресовать и другим средневековым хроникам. Георгий Амартол, например, текстуально использует сочинения Иоанна Малалы, Юлия Африкана, Диона Кассия, Феофана и многих других. Лев Грамматик и Феодосий Мелетинский почти полностью переписывают Хронику Симеона Логофета. Своеобразие нашего источника в этой связи становится весьма относительным.

 

Как бы то ни было, именно Летовник однажды заинтересовал славянского переводчика, но где и когда это случилось, мы пока не знаем. Вопрос о времени и месте перевода Летовника с греческого на славянский открыт.

 

 

65

 

Наблюдение над болгарскими сюжетами памятника может приблизить нас к ответу на поставленный вопрос. Допустимо сделать осторожное предположение, что Летовник должен был заинтересовать прежде всего болгарского переводчика, ведь в памятнике столь много сведений о средневековой Болгарии и полностью отсутствуют таковые о средневековой Сербии. Делом будущего является сопоставление греческого протографа Летовника с его славянским переводом, и лишь после этого возможен сравнительный анализ болгарских сюжетов памятника с аналогичными других византийских хроник. Существует солидный историографический фундамент для такой работы. В свое время В. Златарский проделал колоссальный труд, сопоставив сведения о болгарах, хроники Симеона Логофета с аналогичными из других византийских сочинений, обращаясь и к греческим оригиналам славянских переводов [13]. Традиция такого рода изучений продолжена [14].

 

Но в сопоставительную цепочку Летовник включен не был. Разумеется, без обращения к греческому протографу памятника едва ли возможно начинать сопоставительный анализ, но все же на ряд терминологических особенностей Летовника стоит предварительно указать. Так, болгарский народ отмечен этнонимом «болгары» или чаще «болгарский язык», греки - «христиане», а Византия - «христианская страна». В названиях болгарских ханов наблюдается терминологическая разноголосица. Крум именуется «кнезом» или «начелником», Тервель, Борис и Симеон - «кнезами». Между тем ни Крум, ни Тервель, ни поначалу Борис князьями не являлись. Болгарская знать именуется «властели» или «вельмоужи». Названия городов Адрианополь и Месемврия переданы как «Одрин град» и «Несебр град». Скорее всего терминологические сбивы на совести переводчиков, а не составителя Летовника, который ни разу не назвал Симеона царем, отметив лишь, что таковым его провозгласили сами болгары, и в то же время сообщает, что Петр является болгарским царем.

 

Известно, что все дошедшие до нас списки Летовника принадлежат сербской редакции, и в то же время филологи едины, утверждая, что в основе сербских списков - болгарский протограф. Для решения вопроса о болгарской основе памятника важным представляется обращение к завершающим оригинальным записям переписчиков Летовника. Запись инока Никодима на списке 1387 г. (ныне хранится в монастыре св. Пантелеймона на Афоне) была в свое время опубликована В. И. Григоровичем. Писец оповещал читателей о том, что Летовник им был переписан

 

 

66

 

«в дни благовернаго и христолюбиваго и Богом просвещеннаго господина кнеза Лазара и вьзлюбленнаго емоу сына господина Влька», что патриархом сербским являлся Спиридон, что работа осуществлялась «вь домоу св. архистратигъ Михаила и Гавриила при господинѣ и оучители бывшемъ патриарсѣ кир Ефреме, лето же бѣ тогда 6895» - 1387 (PAN, 17, л. 252). Приведенная запись едва ли может приблизить нас к решению вопроса о болгарском протографе сербского Летовника. Годом старше вышеуказанного списка - список Синодального собрания ГИМа. Этот список (1386 г.), как уже отмечалось, издан. Его тоже завершает запись переписчика, точнее - переписчиков. Начинается запись с обращения к верующим христианам с напоминанием о самых важных христианских ценностях. Писцы Роман и Василий сообщали, что они «исписаса сия книга Лѣтописець в св. Горе, в обители св. церковные и честные Лавры Преев. Богородицы Хилендара». Далее сообщались достаточно трогательные сведения о том, что заказчиком явился господин Родован, который

 

«вьсхотѣ имати сию книгу в домоу своемь и наслаждати се прочитаниемь от миноувших древних царь от Адама даже до Потопа и от Потопа до Христа, по Христе благочестивых царь и истинныхъ и доухоносныхь моужь даже до царствия Константина Иринина сына».

 

Писцы отмечали, что об их работе заботился монах Иосаф. Запись завершалась традиционным обращением к будущим читателям:

 

«да не зазрить нашемоу неразоумею. Понеже елика наидосмо у изводоу писасмо, а не приложисмо ничесоже» (Летовник, изд. 1878-1881, с. 433-434).

 

Пожалуй, именно в этой записи находим упоминание о другом изводе. Но о каком именно?

 

Обратимся к еще одной записи Летовника. Речь идет о неизученном еще в науке и недатированном списке Летовника, также Хилендарском (HM SMS, № 381). В записи переписчика этого списка, а данном случае это тахмонах Иов (1360-1390), обнаруживаем следующую информацию:

 

«исписа се сия книга Лѣтописець повелѣниемь и потыцаниемь яже о ней преподобнаго свещенноинока Иоанна честне обители Пресв. Богородице св. Лавры Хилендарские, роукою Иова тахомонах. темь же молю всехь же отецъ и господ моих честнаго събора... почитающих сию книгоу... да не зазрит моемоу неразумию понеже елико наидох у изводоу писахь, а не приложих» (Летовник, HM SMS, л. 267 об.).

 

Запись тахмонаха Иова весьма пространна. Она начинается обширным общехристианским введением, буквально совпадающим с аналогичным текстом приписки тахмонахов Романа и Василия (список 1386 г.).

 

 

67

 

Естественно, встает вопрос - какой из двух хилендарских списков старше? Наблюдение над текстом обнаруживает различие в правописании записей. Так, в списке 1386 г. лишь так называемое «одноеровое» употребление, встречается лишь «ь», в то время как в приписке недатированного списка Летовника - одновременное употребление и «ь» и «ъ», т. е. «двуеровое». Например, «възнесь» и «вьзнесь» (1386) и, соответственно: «сътвори» и «сьтвори», «съходить» и «сьходить» и т. п. Примеры можно многократно умножить. Все это свидетельствует о том, что недатированный список обнаруживает следы болгарского извода и может быть признан старшим по отношению к Хилендарскому списку 1386 г.

 

Возникновение болгарского протографа сербских списков скорее всего можно отнести ко времени болгарского царя Ивана Александра (1331-1371), известного покровителя болгарской культуры и книжности. Перевод Летовника с греческого на болгарский мог быть осуществлен и в столице Второго Болгарского царства - Великом Тырново, и на Афоне. В этих известных книжных центрах был велик интерес к мировой и болгарской истории. Гибель же болгарского списка Летовника можно понять: Болгария ранее, чем Сербия, испытала на себе удары османского нашествия.

 

 

  ПРИМЕЧАНИЯ

 

1. Оболенский М.А. О греческом кодексе Георгия Амартола, хранящемся в Московской Синодальной библиотеке, и о сербском и болгарском переводах его хроники // Чтения в Обществе любителей истории и древностей российских, 1846, № 4.

 

2. Каталог славяно-русских рукописей В. М. Ундольского. М., 1870, с. 56.

 

3. Истрин В. М. Хронографы в русской литературе. СПб., 1898, с. 7.

 

4. Истрин В. М. Книги временные и образные Георгия мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе. T. 1. Пгр. 1920, С. V.

 

5. Weingart V. Byzantské kroniky v literatuře cirkevnóslovanské, Bratislava, 1923.

 

6. Станков P. Славянский перевод Хроники Георгия Амартола в издании В. М. Истрина // Старобългаристика, 1994, № 1.

 

7. Второй и третий тома сочинения В. М. Истрина вышли, соответственно, в 1922 и 1930 гг.

 

8. Летовник. - изд. ОЛДП, 26 и 56.

 

9. Catalog of Manuscripts on Microform of the Hilandar Research Library (The Ohio State University), t. I—II. Columbus, Ohio, 1992.

 

10. Catalog, p. 497.

 

 

68

 

11. Златарски В. Приемниците на Омортаг // Златарски В. Избрани произведения, T. 1, с. 161 сл.

 

12. Златарски В. Известия за българите в хрониката на Симеон Метафраст и Логотет // Там же, с. 401.

 

13. Златарски В. Известия за българите..., с. 359-573.

 

14. Каймакамова М. Българска средновековна историопис. София, 1990.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]