Болгария и Византия в XI–XII вв.

Г. Г. Литаврин

 

II. Политика Византии в завоеванной Болгарии

 

2. ЧИНОВНИЧЕСТВО

 

 

Наше представление об административном устройстве Болгарии было бы неполным, если бы мы не попытались выяснить, каковы были функции местных чиновников и представителей центральной власти, посылавшихся в Болгарию с той или иной целью.

 

Наиболее важно выяснить объем гражданских полномочий наместника Болгарии (катепана, а затем — дуки) [1]. Но тщетно мы стали бы искать данные об этом в византийских хрониках того времени — они сообщают лишь о его военных полномочиях. Прямые указания на эти полномочия содержатся в сочинениях Скилицы и его продолжателя (II, р. 467, 586, 587, 715—716). О других же функциях правителя Болгарии мы можем судить, в сущности, только по одному источнику — по письмам Феофилакта. Однако и здесь мы наталкиваемся на серьезное препятствие: в литературе существуют споры, кого из чиновников, упоминаемых Феофилактом, следует, а кого не следует считать правителем Болгарии. В. Златарский, например, насчитывает среди адресатов Феофилакта четырех дук Болгарии [2], а Н. Бэнеску — лишь одного Таронитопула [3]. Мы лишены возможности специально уделить место этой полемике, однако отметим, что в данном случае мнение В. Златарского нам представляется более правильным.

 

Сошлемся прежде всего на письмо Феофилакта, адресованное, несомненно, дуке Болгарии: «Таронитопулу, дуке Скопле». Судя по этому письму, дука обладал высшей

 

 

1. В XII термин «катепан» означал уже мелкого фемного чиновника. См. MND, р. 90: κατὰ χώραν πρακτόρων, τῶν οἱασδήτινας ἐγκεχειρισμένων δουλείας τοῦ θέματος Τιβεριουπόλεως ἤτοι Στρουμίτζης.

 

2. В. Златарски. Наместници-управители на България. Ср. его же. История, II, стр. 534.

 

3. N. Вănesсu. Les duchés..., p. 150—151, 156. См. также M. Ν. Adοntz. L'archevêque Théophylacte et le Taronite. Byz., XI (2), 1936.

 

288

 

 

властью в вопросах налогообложения. Несмотря на императорский хрисовул об освобождении священников от постоя (παραμονή) и от псомодземии, налоговые чиновники требовали несения этих повинностей, и Феофилакт просит об особом питтакии дуки, чтобы предоставленная церкви льгота была осуществлена на деле (col. 524.D; 525.С). Таронитопул пытался вмешаться и в вопрос о назначении епископов, настоятельно рекомендуя своего человека. Отпор Феофилакта слишком резок, чтобы можно было думать, что Таронитопул лишь просил архиепископа об услуге (col. 525.А—B) [4].

 

 

4. В. Златарский («Наместници-управители...», стр. 373; «История», II, стр. 254—256, 534) не считал Иоанна Комнина дукой Болгарии, а считал им лишь Иоанна Дуку, относя время его правления к 1090—1092 гг. Н. Бэнеску («Les duchés...», p. 156—159) не признает дукой Болгарии также и Иоанна Дуку, объявляя его лишь «судьей фемы»; Иоанн Комнин, по его мнению, — влиятельное лицо (член императорской семьи), у которого Феофилакт искал поддержку (N. Bănescu. Op. cit., р. 159—160). Н. Бэнеску забывает, что дуки имели и судебные права; и оба автора недостаточно внимательны к другим письмам, из которых следует, что Иоанн Комнин набирал воинов в фемах Болгарии, повелевал местными чиновниками, даровал налоговые льготы. В. Златарский неправ, считая, что Иоанн Дука правил Болгарией в 1090—1092 гг. лишь после того, как оставил пост дуки Диррахия. Иоанн был назначен дукой Диррахия Алексеем I, занимал этот пост в течение 11 лет (очевидно, с перерывами) и был отозван первый раз в качестве дуки флота для войны со смирнским эмиром Чахой осенью—зимой 1090 г. (Anna, I, р. 368), а второй раз — весной 1092 г. — опять-таки для действий против Чахи (Anna, I, р. 425). В. Златарский («История», II, стр. 255—256) говорит о вторичном отозвании Иоанна Дуки как об отозвании «из Болгарии», тогда как у Анны ясно сказано — «из Эпидамна». Следовательно, Иоанн Дука после первой экспедиции против Чахи вернулся в Диррахий, не потеряв своей должности, и лишь летом—осенью 1092 г. его сменил Иоанн Комнин, вскоре после этого безуспешно и, очевидно, несправедливо обвиненный Феофилактом в измене (Anna, I, р. 412). Мы сомневаемся в правильности датировки Ф. Дэльгером («Regesten», II, № 1159, 1160) «измены» Иоанна Комнина 1091 годом. Впрочем, Дэльгер считает нерешенным вопрос и о характере, и о времени службы в провинции Иоанна Дуки, Иоанна и Константина Комнинов; он предлагает, кстати, поправку к Анне— там, где говорится о продолжительности службы Иоанна Дуки (вместо ἑνιαυτοὺς δέκα πρὸς τῷ ἑνί, т. е. «одиннадцать лет», — μῆνας δέκα πρὸς τῷ ἑνιαυτῷ ἑνί — т. с. «один год и десять месяцев» (BZ, 37, 1937, S. 533—535. Ср. M. Adоntz. Op. cit., p. 585—586; A. Lerоy-Mоlinghen. Les deux Jean Taronito de l’«Alexiade». Byz., XIV, 1, 1939, p. 150—152. См. также прим. 10). Нам кажется, что известия об Иоанне Дуке и Иоанне Комннне станут понятнее, если мы допустим, что и тот, и другой были правителями и Диррахия, и Болгарии одновременно. Это предположение подтверждают два других письма к Иоанну Дуке, в которых Феофилакт сожалеет, что адресат покинул пределы Болгарии «для областей более южных», но покинул временно — архиепископ ждет его возвращения и просит, чтобы Иоанн снова отдал ему село Могила и оказал поддеряжу родственникам Феофилакта на о. Эвбея (в Эврипе) (col. 312, 524). Иоанн мог сделать это, занимая одновременно пост правителя Диррахия и Болгарии и должность командующего флотом, частично базировавшимся на о. Эвбее. Интересно второе письмо Феофилакта с таким же сюжетом (о селе Могила), озаглавленное «сыну севастократора» (col 533. D). Как и в письме к Иоанну Дуке, Феофилакт называет своего адресата происходящим из «рода Дук». Мы думаем, что адресатом и этого, второго, письма был Иоанн Дука.

 

289

 

 

Из письма Феофилакта к Иоанну Комнину, сыну севастократора Исаака, мы узнаем и о судебных полномочиях правителя Болгарии. Феофилакт сообщает, что предшественник Иоанна Комнина на этом посту Иоанн Дука уже вынес свое судебное решение относительно тяжбы между Николаем, сыном Виты, и Весой Михаилом Ламбином. Поэтому нет необходимости пересматривать решение по просьбе Николая и снова «тащить Михаила во время земледельческих работ в здание суда для оправдания». Феофилакт просит наказать «клеветников и сутяг», досаждающих «правосудию севастов» (Иоанна Дуки и Иоанна Комнина) (col. 532.А—В) [5], ибо Иоанн Комнин имел верховную власть в Болгарии. Н. Бэнеску ссылается на то, что среди адресатов Феофилакта, к которым он обращался с просьбами, было немало других представителей правящей династии, не имевших никакого отношения к Болгарии [6]. В. Златарский принимал, что все письма Феофилакта, адресованные «сыну севастократора», нельзя объяснить, если не признать адресата правителем Болгарии, и видел в нем лишь Константина Комнина, который, по его мнению, стал правителем Болгарии в 1105 (или 1106) г. [7]. В таком предположении, однако, нет необходимости.

 

 

5. О значении титула «севаст» (и, кстати, о судебных полномочиях его обладателя) см. П. Петров. О титулах «севаст» и «протосеваст» в средневековом Болгарском государстве. ВВ, XV, 1959, стр. 52—64; там же и литература вопроса.

 

6. N. Вănesсu. Les duchés..., p. 159—160.

 

7. В. Златарски. Наместници-управители..., стр. 371—387. Ср. об этом N. Вănesсu. Les duchés... p. 159. Дело в том, что из восьми писем, написанных «сыну севастократора», лишь при двух из них ([Lamiо, № 7 и 8 (?)] указано имя Иоанна, и при одном (Meursio № 68) — имя его родного брата, «дуки Веррии Константина» (ср. также: Finetti, № 8 — о правители Веррии). В. Златарский считал Веррию столицей Болгарии в этом время, а следовательно — дуку Веррии Константина правителем Болгарии, ибо все остальные письма «сыну севастократора» свидетельствуют, что их адресат правил именно Болгарией. Но вывод о перемещении столицы Болгарии во время византийского господства весьма сомнителен. С. Кириакидис («Βυζαντιναὶ μελέται», II—V. Thessalonique, 1939, p. 231) устанавливает время правления Константина особой фемой Веррии 1081—1111 годами.

 

Мы думаем, что Веррия действительно была самостоятельной фемой, и из писем «сыну севастократора» семь правильнее относить к Иоанну, бывшему правителем Болгарии.

 

290

 

 

Просьбы Феофилакта весьма различны. Феофилакт заискивает перед некоторыми из родственников императора (севастократором Исааком, Марией Дукиней, великим доместиком Адрианом), чтобы повлиять через них на императора, отвратить от себя какую-либо беду, добиться новых льгот. Просьбы же к Иоанну Комнину, Константину Комнину, Нйкифору Вриеннию и Иоанну Дуке вполне конкретны, ибо обращены к людям, обладающим реальной властью в Болгарии.

 

По нашему мнению, чаще Феофилакт писал дуке Иоанну Комнину, которого он незадолго до этого обвинял в подготовке государственного переворота (Anna, I, р. 412). Иоанн был преемником Иоанна Дуки на посту дуки Диррахия и, вероятно, одновременно — дуки Болгарии. В одном из писем Феофилакта к нему нет никаких просьб. Оно содержит своего рода наставление творить благо и не забывать церковь (col. 513.В—D). Может быть, это письмо означало попытку архиепископа сделать первый шаг к примирению, загладить свою вину перед лицом, от которого зависят интересы архиепископии. В остальных письмах к Иоанну он обращается к нему с просьбой о непосредственном вмешательстве по совершенно конкретным вопросам. Так, желая Иоанну успехов «в делах гражданских и военных», Феофилакт просит у него о сигиллии (как просил, напомним, о питтакии и «дуку Скопле» Иоанна Таронитопула), который защитил бы проскафименов Девольской епископии от непомерных поборов (col. 529.А—С). В данном случае сигиллии императора, которым эти крестьяне были дарованы епископии

 

291

 

 

(col. 529.В), без особого распоряжения дуки не ограждал церковь от домогательств чиновников.

 

В другом письме Феофилакт просил прекратить «набор пехотинцев» в феме Охрида, которая находится «под сильной рукой» Иоанна. Феофилакт уповает на «милосердие и хозяйственную власть» Иоанна (col. 532.D; 533.А). В уже упоминавшемся письмо к Иоанну (Компину или Дуке) идет речь об отнятой у церкви деревне, которую Иоанн, «имея власть», может «пожаловать кому бы ни захотел» (col. 533.D).

 

В одном из писем архиепископ негодует, что Иоанн Комнин отменил действие своего же сигиллия о важных налоговых льготах, выданного им болгарской церкви. И здесь же Феофилакт ссылается на императорские распоряячения о налогах с церкви и о повинностях духовенства, — распоряжения, которые, однако, не могли быть осуществлены без специального указа Иоанна Комнина. Феофилакт сетует на местных чиновников, запугавших парод, который не смеет жаловаться на них Иоанну, н просит, чтобы тот приказал своему уполномоченному (τῷ ἐκ προσώπου) изменить отношение к церкви [8].

 

Наконец, Феофилакт обращался к Иоанну с просьбой о непосредственных карательных морах против монаха-расстриги и покровительствовавших ему чиновников (col. 513.D—516.С).

 

У нас нет сомнений в том, что верховной властью в Болгарии обладал и другой адресат писем Феофилакта — кесарь Никифор Вриенний (сын), муж Анны Комнины [9]. В письме к великому доместику Адриану Феофилакт мрачными красками изображает положение дел в Болгарии, до того как «над близкими нам делами» встал Никифор Вриенний, который будто бы помогал нищим, ограждал бедных от богатых, а богатых — от злонравия и клеветы бедных, заботился о духовенстве, лишил чиновников возможности обогащаться незаконными путями. Поэтому,

 

 

8. Theophyl., col. 516. D — 517. A—В. Φ. Дэльгор (рецензия на «Prolégomènes» Алисы Леруа-Молинген. BZ, 39, 1939, S. 217) не сомневается, что адресат этого письма — правитель Болгарии.

 

9. Н. Бэнеску («Les duchés...», p. 157—158) вычеркивает Никифора Вриенния из списка дук Болгарии главным образом потому, что Анна не говорит об этой должности своего мужа.

 

292

 

 

говорит Феофилакт, в это время «даже болгары не роптали». Но Никифор, сожалеет архиепископ, вернулся в Константинополь, «оставив нам одно безутешное воспоминание» (col. 405.В—408.В). Во власти Никифора было упорядочить дело сбора налогов в Болгарии, обуздать чиновников, творить суд, издавать приказы о налоговых льготах и о передаче архиепископу деревни, избравшей архиепископию своей госпожой (col. 444—452) [10].

 

Таким образом, власть наместника Болгарии была чрезвычайно велика. Ему были подчинены не только военные силы подвластной территории, но и гражданские чиновники. Его слово было решающим и в вопросах налогового обложения, и в области гражданского суда. Отменить его решения мог только император. Сами императорские постановления претворялись в жизнь на территории. Болгарии только благодаря специальным распоряжением наместника.

 

Лишь в военном отношении он, как и правители других областей полуострова, был, по всей вероятности, подчинен великому доместику. Но в письмах к великому доместику (Адриану) Феофилакт, касаясь вопросов налогового обложения и гражданского управления в Болгарии, просит его не о прямом воздействии на дуку Болгарии,

 

 

10. Ср. Thеорhyl., col. 428. A—С. Письмо озаглавлено: Τῷ Βρυεννίῳ τῷ συμπενθέρῳ τοῦ βασιλέως. Симеон («Писмата...», стр. 109, 111) отнес его, однако, к молодому Вриеннию (старшему сыну адресата — мужу Анны Комнины), считая τῷ συμπενθέρῳ τοῦ βασιλέως прибавкой переписчика. Есть еще одно письмо Феофилакта (Meursiо, № 50, col. 468. А—С), надписанное «Дуке Диррахия Вриеннию», исполненное похвал адресату и благодарности. Мы думаем, что и оно послано молодому Никифору. В таком случае закономерно предположение, что, управляя Болгарией, Вриенний одновременно правил и Диррахием. Подтверждение этого можно усмотреть в письме к Марии Дукине, в котором Феофилакт пишет, что поездка в Принкино ему «[не] разрешена осуществляющим наблюдение и руководство над нашими [делами] севастом и претором Диррахия» (col. 504. А. См. Симеон. Писмата..., стр. 181, 187), который мог осуществлять наблюдение за делами архиепископии, имея, разумеется, власть в Болгарии. Из этого письма, кстати, можно заключить, что титул правителя фемы приравнивался к титулу претора, что казалось невероятным Н. Бэнеску (N. Вănescu. Les duchés..., p. 153). Ср. К. Ἀμαντος. Κεωαλληνιακὰ ἐπώνυμα, «Ἑλληνικά», Χ, 1937—1938, σελ, 1 19. См. также: Α. Heisenberg. BZ, 10, 1901, S. 349.

 

293

 

 

а лишь о заступничестве перед императором [11] Очевидно, вне военных вопросов великий доместик не имел реальной власти в Болгарии.

 

В какой-то мере была, вероятно, ограничена и судебная компетенция болгарского правителя, по крайней мере во время Мануила I. Правда, это ограничение касалось не только Болгарии. Новелла Мануила I предписывала «всем судьям (διαιτηταῖς) по фемам и находящимся в них военным силам и их стратигам, где бы ни случилось преднамеренное убийство и кто бы на это ни осмелился, всем немедленно задерясать убийцу и отправить его, закованного в кандалы, пред царское лицо или, если он (царь. — Г. Л.) отсутствует, к эпарху богохранимого великого города..., чтобы заключить его под государственную стражу, подвергнуть телесным, имущественным и прочим наказаниям в соответствии с законами и силой новых постановлений» [12]. К такого рода делам, но подсудным наместнику Болгарии, относились, очевидно, и дела о государственных преступлениях (мятежных полководцев и предводителей народных восстаний судил сам император).

 

Наместникам крупных административных единиц (Болгарии и Паристриона) были подчинены правители (стратиги) более мелких, нередко, называвшихся в XI—XII вв. фемами. По мнению Н. Скабалановича [13], разделявшемуся В. Златарским [14], стратиги ведали преимущественно гражданскими делами. Я. Ферлуга, считал, что стратигами назывались в XI в. правители маленьких фем [15]. Н. Бэнеску, напротив, говорит лишь о военных функциях стратига как коменданта крепости или укрепленного города.

 

 

11. См., например, Meursiо, № 24, 30, 34, 43 и др. Значение титула и должности дуки постепенно падало, но можно согласиться с Дэльгером (BZ, 45, 1953, S. 474), что объем полномочий дуки не превышал компетенции прежнего стратига лишь для конца XII в., а не для его начала. В XIII в. военные функции местных правителей (в том числе дук) перешли к великому доместику (Д. Ангелов. К вопросу о правителях фем, стр. 64—65).

 

12. PG, t. 138, col. 616. А—В.

 

13. Н. Скабаланович. Византийское государство и церковь, стр. 187—190.

 

14. В. Златарски. Моливдовул на Самуила Алусиана. ИВАН, т. I, стр. 96—97.

 

15. Я. Ферлуга. Византиска управа у Далмации, стр. 107.

 

294

 

 

Стратиги — правители отдельных областей, по мнению Н. Бэнеску, появились лишь во время Комнинов [16].

 

Действительно, источники от начального периода византийского господства не позволяют считать всех стратигов правителями областей. Стратигом Охрида был, например, Евстафий Дафномил (Cedr., II, р. 468) и затем Марианос, стратигом Девола — Феогност Вурца (ibid., II, р. 716). Дука Болгарии Никифор Карантин, отправляясь в 1072 г. против болгар, собирал подчиненных себе стратигов с их «болгарскими силами» (ibidem), т. е. с отрядами, расквартированными в Болгарии. Но были ли они правителями областей — трудно сказать. Перед войной с норманнами Алексей I оповестил всех «топархов» областей и «гегемонов» городов, чтобы они произвели набор воинов и спешили к императору (Anna, I, р. 171). Н. Бэнеску прав только в том, что не все «стратиги» — правители областей. Однако ничто не мешает думать, что и упомянутые выше стратиги Охрида и Девола имели функции гражданского управления в пределах территории, метрополией которой был город — резиденция стратига. Мы уже говорили выше, что в сообщении Скилицы о Михаиле Пафлагоне, который подавив восстание 1041 г., «устроив все в Болгарии и стратегов поставив в фемах, вернулся в столицу» (II, р. 533), мы усматриваем свидетельство о стратегах как правителях административных областей, на которые уже в это время разделялся катепанат «Болгария».

 

Уже Н. Скабаланович показал на материале писем Пселла, что стратиг в XI в. еще управлял военными силами области, имел право суда и влиял на налоговых чиновников [17]. По наблюдениям этого византиниста, даже самые термины «стратиг» и «судья» употребляются в источниках XI в. нередко как синонимы [18]. Правда, Н. Скабаланович думал, что стратиг не имел фискальных функций, осуществляя лишь надзор над деятельностью чиновников и помогая взыскивать налоги там, где было необходимо

 

 

16. N. Вănesсu. Les duchés..., p. 126—127 sq.

 

17. H. Скабаланович. Византийское государство и церковь, стр. 189—190, 352.

 

18. Н. Скабаланович. Ук. соч., стр. 187, 188. См. Theорhуl., col. 530. (стратиг-архонт Преспы помог снова возбудить уже давно решенное судебное дело).

 

295

 

 

принуждение. H. Скабаланович ссылался на известное письмо Пселла к стратигу Эллады и Пелопоннеса с просьбой помочь некоему практору взыскать налоги [19]. Однако это слабое доказательство: как это свидетельство, так и другое сообщение Пселла, просившего стратига Опсикия смотреть сквозь пальцы на деятельность и рактора, которому нужно поправить свое имущественное положение [20], можно толковать как раз в противоположном смысле.

 

Некоторую ясность в этот вопрос вносят письма Феофилакта. Два из них написаны севасту Константину Дуке. В одном (очевидно, первом) письме Феофилакт пишет о своей болезни, мешающей ему приехать к Константину, чтобы лично воздать ему «должное поклонение», и выражает уверенность в его благосклонности к архиепископу. Феофилакт благодарит Константина за посредничество между архиепископом и «имеющими силу помогать» и напоминает, что у него ость в Вардарии местечко, в отношении которого пусть Константин проявит доброе расположение к архиепископу. Константин назван гармостом (ἁρμοστήν) Вардария (col. 481. А—В). В другом письме Феофилакт сообщает, что послал Константину рыбу, и если тот не примет дара, Феофилакт сочтет это неблагоприятным для себя признаком (col. 481.С—D). Об этой же деревне у Вардара (по имени Экклисии) Феофилакт писал отцу Константина Михаилу Дуке (через грамматика Георгия Палеолога) с просьбой воздействовать на сына (на которого «возложена власть у Вардара»), чтобы он отнесся к архиепископу благосклонно [21]. Правитель «вардариотов» Константин Дука был некогда учеником Феофилакта, который узнал о его назначении, очевидно, от своих людей, живших в этой области (и, скорее всего, в том селе Феофилакта, которое оказалось под угрозой обложения налогами) (col. 492.В). Следовательно, правитель небольшой административной единицы Константин

 

 

19. Н. Скабаланович. Ук. соч., стр. 190; SM, II, р. 191, 195.

 

20. Н. Скабаланович. Ук. соч., стр. 190; Ψέλλος. MB, V, σελ. 276.

 

21. Thеорhуl., col. 432. D—433. 13. О селе Экклисии см. стр. 80 сл.; о его локализации см. В. Златарски. История, И, стр. 276, бел. 2.

 

296

 

 

Дука был не только командиром военных сил этого района; его позиция в вопросе об обложении села церкви могла серьезно повлиять на исход дела. По вполне обоснованному предположению Г. Конидариса, область у Вардара, о которой идет речь в этих письмах, представляла собой новую фему, организованную вскоре после 1084 г. по среднему течению реки, где, очевидно, уже со второй половины IX в. существовала епископия «вардариотов, или турок» [22].

 

Вероятно, подобным же правителем был и Макремволит, «архонт Пресны», которому Феофилакт писал о предполагавшихся в г. Преспе церковном соборе и религиозных торжествах [23], выражая надежду, что архонт подготовит со своей стороны все необходимое, чтобы «среди празднества... мы но голодали» (col. 469.С). Упоминал Феофилакт и фему Охрида, и фему Пелагонии, а в письме епископу Пелагонии он с радостью сообщает, что узнал о снятии (очевидно, благодаря их хлопотам) с должности неугодного обоим иерархам «ныне занимающего должность стратига» и о назначении нового «стратига» Михаила, сына Полиевкта (col. 528.G—D). В. Златарский пытался доказать, что отстраненный стратиг — это скопский дука Иоанн Таронит [24]. Скорее всего, однако, имеется в виду стратиг одной из фем, в которой живот тот или другой иерарх, т. е. фома Охрида или Пелагонии. По всей вероятности, причиной столкновений иерархов со снятым стратигом были те же вопросы материального характера. Подтверждается это сообщением, что снят был не только стратиг, но и «анаграфевс дел его» (col. 528. В—С).

 

 

22. G. Коnidaris. Ἡ πρώτη μνεία ..., σελ. 89—90; см. также: В. Златарски. История, II, стр.276, бел. 2. См. след. прим.

 

23. Τhеоphyl., 469. В—С. В. Златарский (ук. соч. стр. 505) считает, что речь идет о празднике св. Ахиллея 15 мая и о предполагавшемся в г. Преспе церковном соборе Охридской архиепископии. Может быть, эти «архонты» Пресны и Вардара были теми «подстратигами» катепана, о которых упоминают хронисты (Cedr., II, р. 527—528; Anna, I, р. 198), но, может быть, они стояли во главе еще более мелких единиц, на которые делились сами фемы катепаната — таких, например, как Мокра, называемая Феофилактом частью (τμήμα) Охрида.

 

24. В. Златарски. Ук. соч., стр. 311—314.

 

297

 

 

О фискальных функциях стратига, говорит также Аноним XI в. [25] Обращаясь к императору, он подчеркивает, что не следует иноплеменников, подвластных Византии, «слишком обременять налогами. Пусть стратиги... будут благочестивы и не самовольничают, а судьи пусть будут в страхе божьем. А что за зрелище предстает перед нами теперь? — Все большее увеличение взысканий!» (Сec. Strat., р. 98.15—19: καί τί ἐστίν ὁ νῦν βλέπομεν θέαμα; ἐκταγὴν μείζονα τοῦ κεφαλαίου).

 

Стратиг Навпакта был убит в 1026 г. восставшим населением «из-за чрезмерных его взысканий» (Cedr., II, р. 483). Конфискация имущества также, очевидно, происходила при участии стратигов: при Мануиле I, во время конфискации имущества венецианцев, живших в различных городах империи, большую его часть присвоили стратиги («топархи» этих мест) (Nic. Chon., p. 223). Бывший в начале XIII в. стратигом Охрида Константин Дука жестоко обобрал местную церковь [26]; став впоследствии правителем Навпакта, он взыскивал «неслыханные налоги» даже с крестьян митрополии [27]. Скилица прямо называет стратига Диррахия Дермокаита и командующим войсками, и одновременно правителем области (II, р. 527—528).

 

Таким образом, стратиги более мелких областей, на которые разделялась «Болгария», ведали теми же вопросами, какими ведал сам наместник, являвшийся по отношению к стратигам лишь высшей инстанцией. Ему было подчинено все чиновничество катепаната, прежде всего стратиги; стратигам же отдельных областей были подотчетны должностные лица стратигии (фемы, турмы или банды).

 

Часто встречаются у Феофилакта и упоминания о налоговых чиновниках — практорах, обладавших значительной властью в подведомственном им районе. Один из них — Иасит — был злейшим врагом архиепископа, причинившим ему множество серьезных неприятностей. «Чего

 

 

25. В XIII в. стратиг фемы сплошь и рядом мог выполнять функции практора и анаграфевса, хотя это не всегда было его прямой обязанностью. См. Д. Ангелов. К вопросу о правителях фем, стр. 67—71, ср. стр. 60.

 

26. Συμβολὴ εἰς τὴν ἱστορίαν τῆς Ἀχρίδος, σελ. 243.

 

27. Ibid., σελ. 242, 244, 246; Epirotica saeculi XIII, p. 298.

 

298

 

 

но может [сделать] практор, — писал Феофилакт, — имеюющий власть того возвысить, этого унизить?!». Практор будто бы заявлял архиепископу, что сколько он определит налогов с крестьян, столько церковь и заплатит. «Кто мне воспрепятствует, если я захочу [сделать это]?» — спрашивал практор (col. 449.С). Практор «отписывал» у Феофилакта «излишних крестьян» (сверх установленонного ἀριθμός), описывал имущество клириков и париков; он угрожал жителям села, избравшим архиепископию патроном, обложить их налогом «свыше сил», наконец, «уменьшал размеры веревки» при отводе земли и при подсчете модиев «грешил против математики», «нарушая законы геометрии» (col. 448.С; 452.А). Д. Ксаналатос пришел к выводу, что термин «практор» употребляется иногда Феофилактом как обобщающий для разных категорий чиновников, в частности феофилактовский «практор» был также и апаграфевсом [28]. Однако не случайно было и то расширительное значение слова «практор», какое оно постепенно приобрело: функции этого чиновника в налоговой области могли быть весьма многообразными. Ф. Дэльгер, исходя из тех же данных Феофилакта, пишет, что в иерархии налоговых чиновников практор занимал «не совсем подчиненное положение» [29]. По наблюдениям И. Скабалановича, в вопросах налогообложения и взыскания податей практор был и судьей [30]. Еще В. Макушев полагал, что практоры были подчинены не стратигу-правителю фемы, а непосредственно логофету [31]. Термин «практор» в XII в. стал вытеснять даже термин «катепан» [32]. Но выше приводились данные о подчинении местных чиновников наместнику Болгарии, а среди них были и практоры, в частности Иасит [33]. По новелле XIII в.

 

 

28. D. Xanalatos. Beiträge..., S. 52.

 

29. F. Dölger. Beiträge...., S. 72 f.

 

30. H. Скабаланович. Византийское государство и церковь, стр. 352; см. Jus, I, р. 160.

 

31. В. Макушев. История болгар в труде К. О. Иречека. ЖМНП, ч. 196, март 1878, стр. 288 сл.

 

32. MND, р. 90: κατὰ χώραν πρακτόρων δουλικῶν φημι κατεπάνων.

 

33. Τheοрhyl., col. 432. С; 516. В. В. Златарский («История», II, стр. 284 сл.) считал Иасита главным практором Болгарии. О роде Иаситов см. К. Ἀ(μάντος). Ἰασίτης — Διασίτης. «Ἑλληνικά», III, 1930, σελ. 208—209; ср. V. Laurent. Ἰοσίτης — Διασίτης. Ibid., σελ. 529—531.

 

299

 

 

практоры находились в подчинении у дук (Jus, III, p. 573.13).

 

И тем не менее здесь пет противоречия. Речь идет, очевидно, о двух категориях практоров. Практоры одной категории были местными, постоянно живущими в данной феме; каждая фема имела одного такого практора; «вне подчиненных им фем, — говорит о них Алексей I, — практоры не имеют никаких прав» [34]. Другая категория практоров — представители центрального налогового ведомства, не подчиненные стратигам фем.

 

Однако и то и другие были вынуждены, вероятно, пользоваться аппаратом принуждения, находящимся в руках стратига [35], хотя имели нескольких подчиненных чиновников своего ведомства — логариастов [36] и особенно часто упоминаемых анаграфевсов и т. п. Фемы также были разделены на налоговые округа, имевшие своих налоговых чиновников, подчиненных практору фемы [37]. Однако практоры не располагали собственными вооруженными силами, иногда даже подвергаясь нападению по пути в Константинополь, куда они везли собранные деньги (Анна, 1, р. 108). Но стратиг области должен был оказывать всяческое содействие практорам которые, по словам Атталиата, наводили ужас на население, заполняя тюрьмы должниками казны (р. 50). Борьба с ними была трудной не только для архиепископа Болгарии, но и для митрополита Фессалоники Евстафия [38] и главы афинской церкви Михаила Xониата [39].

 

Подобным же образом была организована служба другой категории чиновников налогового ведомства — анаграфевсов (или апографевсов — со второй половины XII в.) [40]. Согласно Феофилакту, анаграфевс был подчинен

 

 

34. Jus, II. р. 454. 7; ММ, V, р. 122.

 

35. H. Скабаланович. Византийское государство и церковь, стр. 189—190.

 

36. ММ, VI, р. 122; G. Stadtmüller. Op. cit., S. 294—295.

 

37. G. Stadtmüller. Op. cit., S. 144—145, Anm. 1 ; S. 289; см. Tafel—Thоmas. Urkunden, I, S. 248—278. 464—488; ср. Г. Dölger. Regesten, II, № 1647 и Н. Скабаланович. Ук. соч., стр. 189—190.

 

38. Eustathii opuscula, p. 322, 358 etc.

 

39. Μιχαὴλ Χωνιάτου τὰ σωζόμενα, Βʹ, σελ. 83, 99, 105 κτλ.

 

40. Впрочем, уже у Пселла (SM, II, p. 108. 5—6) встречается: φιλανθρωπότερον ἀπογράψεσθαι, т. е. сделать опись имущества.

 

300

 

 

стратигу: архиепископ называет Евмала «анаграфевсом дел его (стратига)» [41]. В других же письмах говорится о подчинении анаграфевса практору. Называя анаграфевсов «разбойниками истины» (col. 433.В), не «переписчиками», а «скорее, описчиками» (col. 448.С), Феофилакт говорит, что «и бесчеловечнейшие практоры... неоднократно даровали» ему освобождение от приезда анаграфевса в его владения (col. 433.А), хотя с просьбой избавить его от описи деревни Экклисии он обращается не к практору, а к дуке Болгарии. Однако в другом письме Феофилакт снова указывает на прямую зависимость анаграфевса от практора. Архиепископу удалось избежать описи деревни Могила и внесения ее в налоговый практик благодаря взятке, данной им практору. Также поступали «и другие» (col. 536.А). Никита Хониат прямо говорит о вспомогательной, подчиненной роли анаграфевса при практоре. Анаграфевс только «подготовлял основания для сбора налогов» (т. е. определял размеры недвижимостой, их доходность и правовой статут), а взыскивал их практор. Хониат с негодованием пишет, что главная роль (практора) поручалась при Мануиле «варварам», а второстепенная и неприбыльная (анаграфевса) — природным византийцам (р. 267—268).

 

Как и другие крупные фемы, Болгария имела своего постоянного анаграфевса. Сохранилась, даже печать одного из анаграфевсов Болгарии ипата Константина [42]. В акте от 1163 г. назван апографевс и эксисот Фессалоники Контостефан [43]. Были анаграфевсы и нескольких фем сразу, например Никита Андзас, бывший в 1098 г. анаграфевсом в диикисисе Волеро и Стримона, куда входила

 

 

41. Theоphyl., col. 528. С. В. Златарский («История», II, стр. 311) неверно переводит этот технический термин. Ср. Симеон. Писмата, стр. 213. В ркп. 2 Fol. Graec. f. 12v: Εὐμάθιον вместо Εύμᾶλλον.

 

42. К. Μ. Коnstantοроulоs. Βυζαντιακὰ μολοβδόβουλλα. JIAN, V, 1902, p. 107, № 119. См. его же рецензию на V. Lаurent. Bulletin de Sigillographie Byzantine. Byz., V, fasc. 2, 1929—1930, — «Ἑλληνικά», III, 1930, σελ. 562—563; V. Lаurent. Op. cit., p. 586.

 

43. Σ. Εὐστрατιάδης. Ἱστορικὰ μνημεῖα.., σελ. 381, Φ. Дэльгер («Beiträge...», S. 89) полагает, что термин ἀπογραφεύς появляется впервые в акте от 1175 г. (ММ, V, р. 317) и у Никиты Хониата под 1189 г. (Nic. Сhоn., р. 526).

 

301

 

 

и фема Стримона и Завалтии [44]. Простаксис 1079 г. был составлен анаграфевсом Смолян, Фессалоники и Серр Иоанном Катафлороном [45], упоминаемым и в хрисовуле Алексея I от 1090 г. [46] Простагма 1102 г. упоминает претора (?) и анаграфевса Фракии, Македонии, Волеро, Стримона и Фессалоники Иоанна Таронита [47]. Особенно любопытно свидетельство двух актов Ивирона (1057—1059 гг.) согласно которым некий Лев Асвест был «анаграфевсом Запада» [48], т. е. всех провинций запада империи.

 

Были, однако, анаграфевсы и более мелких округов [49]. Так, Феофилакт получил от епископа Сердики сообщение, что тот не приехал на собор, так как в это время анаграфевс «описывал фему» и епископ боялся, что опись в его отсутствие может нанести ущерб церкви (col. 345.D). Анаграфевсом Охрида был Евмал. Никита Хониат был апографевсом и правителем фемы Филиппополя (τοῦ θέματος Φίλιππουπόλεως ὑπεζωσμένοι τηνικαῦτα καὶ ἀρχὴν καὶ ἀπογραφήν) [50].

 

Кроме этих анаграфевсов, были, очевидно, и специальные лица, выполнявшие их функции временно, по поручению центрального правительства [51]. Вероятно, о таких анаграфевсах, наделенных большой властью и отчитывавшихся непосредственно перед императором, сообщает Зонара (Zonaras, col. 301). Алексей разослал этих «апографевсов» «повсюду». Феофилакт говорит об этом анаграфевсе,

 

 

44. См. Schatzkamm., №. 65. 2: исокодик Никиты Андзаса был составлен ἐν τῇ διοικήσει Βολεροῦ καὶ Στρυμόνος θέματος Στρυμόνος καὶ Ζαβαλτείας. Φ. Дэльгер (ibid., S. 183) считает эту фему лишь частью диикисиса и поддерживает мнение о постоянной перекройке фем империи. Около 1083 г. (TGP, р. 12. 32) Завалтия была бандой, а Волеро и Фессалоника — фемами (ibid., р. 10. 32; 11. 30—31).

 

45 Lavra, № 32. 1—7, 23—25. F. Dölger. Regesten, II, № 1044. С. Евстратиадис, вероятно, ошибочно называет один раз Катафлорона ἀντιγραφεὺς (Σ. Εὐστρατιάδης. Op. cit., σελ. 361, № 63).

 

46. Σ. Εὐστρατιάδης. Op. cit., σελ. 362, № 72.

 

47. F. Dölger. Regesten, II, № 1217.

 

48. R. Guilland. Etudes..., REB, XV, p. 25.

 

49. См. F. Dölger. Beiträge..., S. 88; его же. Рецензия. — BZ, 36, 1936, S. 159—160.

 

50. Nic. Сhon., р. 526. Ср. С. Лишев Третият кръстоносен поход..., стр. 214.

 

51. F. Dölger. Op. cit., S. 82. По наблюдениям Д. Ангелова («К вопросу о правителях фем...,» стр. 71), в Македонии и Эпире в XIII в. были лишь такие, временно назначаемые анаграфевсы.

 

302

 

 

что он получил «тяжкий... кнут из рук даря» (col. 425.В).

 

Указав на сходство в организации службы тесно связанных между собой практора и анаграфевса, следует вместе с тем отметить, что ни четкого разграничения между их функциями, ни строгой субординации, по всей вероятности, не было. Обязанности анаграфевса мог выполнять одновременно и практор — и наоборот; практор низшего ранга мог оказаться в подчинении у анаграфевса более высокого ранга [53], хотя в масштабах фемы обычной была, по-видимому, обратная зависимость. Мало того, порой функции практора или анаграфевса выполнял и сам стратиг фемы.

 

Непосредственное отношение к сбору налогов имели и судьи (κριταί, δικασταί) [53]. Во время правления Михаила Пафлагона, пишет Скилица, судьи (κριταί) «безбоязненно» обременяли налогами население (II, р. 526). О несправедливости судей при раскладке податей сообщает и аноним XI в. [54] Каждая фема и более мелкий округ имели своего судью. Так, сохранились печати патрикия Льва, судьи (κριτήν) фемы Кефаллинии (Главиницы) от XI — начала XII в. [55], печать Василия, судьи (δικαστοῦ) Фракии от XI в. [56], судьи (κριτόῦ) Фракии Гавриила Цирифны от 1075 г. [57] Среди писем Пселла многие отправлены «судьям» разных фем. В письме «судье Оптиматов» (где идет речь о взимании налогов) он пишет, что фема эта так мала, что ее «едва хватило бы и для одного таксиота» (SM, II, р. 136). Согласно письму Пселла к «судье Опсикия», тому были подчинены таксиоты, «отягчавшие постоем» земли его харистикия. Пселл просил судью приказать таксиотам покинуть его владения (ibid, р. 137). По-видимому, судьи имели при себе вооруженных стражников,

 

 

52. См. MND, р. 35, 36 — дважды сказано: «анаграфевсы и прочие практоры».

 

53. Н. Скабаланович. (ук. соч., стр. 187, прим. 2) отмечает, что Пселл различает κριτής и δικαστής (последний ведал финансами фемы), но у Пселла же встречаются оба термина как синонимы (SM, II, р. 299).

 

54. Сес. Strat., р. 98; ср. ibid., р. 7.5—7; 14. 21—22.

 

55. V. Laurent. Les bulles métriques. «Ἑλληνικά», VII, 1934, σελ. 290, № 642.

 

56. Ibid. «Ἑλληνικά», V, 1932, σελ. 409, № 391.

 

67. Ibid. «Ἑλληνικά», VI 1933, σελ. 220, № 530.

 

303

 

 

обеспечивавших действенность судебных приговоров. Очевидно, судье были подчинены в какой-то мере и практоры. Пселл пишет судье южнобалканских фем: «Осужденный (ведь так должно выразиться) скитаться, как изгнанник, взимая подати, ты оцениваешь всех практоров и по приличию их поведения, и по справедливости взысканий» (ibid., р. 106). Следовательно, судья наблюдал за практорами, может быть, даже разъезжая по феме. Кажется, такое путешествие совершал одновременно и стратиг, которого судья сопровояедал [58]. Судья мог по царскому повелению проводить инспекцию прав феодалов на владения, отнимая то, что им не принадлежит, и присоединяя отнятое к «царским владениям» (SM, II, р. 113) [59].

 

Однако повторяем, как указал уже Н. Скабаланович, в сообщениях Пселла трудно отличить судью от стратига [60]. Среди судей, по всей вероятности, также существовала иерархия — судьи более мелких административных единиц были подчинены судьям более крупных областей.

 

Творили суд местные чиновники (в том числе судья) в претории, особом помещении в административном центре фемы или ее подразделения. В письме к Иоанну, сыну севастократора, архиепископ негодует, что священников заставляют выполнять повинности для претория (τῷ πραιτορίῳ) (col. 517. В—С), а в другом письме к тому же дуке Феофилакт сообщает, что местный практор Иасит и его помощники оказывают хороший прием «в претории» (ἐν πραιτορίῳ) монаху-расстриге, оскорбившему архиепископа [61].

 

Упоминают источники и другие категории чиновников

 

 

58. F. Dölger. Beiträge..., S. 61.

 

59. Иначе говоря, между «царскими» и «государственными» здесь, кажется, не делается различия. Впрочем, в этом же письме отнимаемые земли названы принадлежащими «стороне секрета». По какого — «императорских имуществ» или τοῦ γενικοῦ — не указано. Ср. ММ, VI, р. 4—5: императорские = государственные земли.

 

60. В XIII в. функции фемного судьи выполнял правитель фемы (Д. Ангелов. К вопросу о правителях фем, стр. 71).

 

61. Τheоphyl., col. 516. В. В изданном Ж. Минем тексте ἐν πραιτορίῳ пропущено, но уже Ф. И. Успенский писал, что плохо читаемое в рукописи место нужно воспроизвести именно так. Это подтверждается и будапештской рукописью, где ἐν πραιτορίω написано так же ясно, как и весь текст (2 Pol. Graec., f. 6v. 24).

 

304

 

 

и должностных лиц в Болгарии. Феофилакт говорит о «посредствующих» (μεσάζοντες), заставлявших иереев выполнять такие повинности, какие несли люди «из простого народа», и обслуживать личные нужды чиновников, благодаря чему посредствующие «наживались» (col. 517. А—В). Ж. Верпо, посвятивший специальную работу изучению этого термина, повторил в сущности вывод Н. Скабалановича, что титулом μεσάζων обозначался ближайший к императору советник, имевший огромное влияние на все дела [62]. Но, как показывает Ж. Верпо, титул μεσάζων даже в XIV в. не являлся официальным, а указывал лишь на право временно выполнять те или иные политические функции [63]. Едва ли, однако, μεσάζοντες Феофилакта были непосредственными посланниками и советниками императора. Это, конечно, должностные лица гораздо более мелкого масштаба: Феофилакт просит на них управы у дуки (col. 517.В). По всей вероятности, μεσάζοντες были и у крупных чиновников, являясь представителями их власти на местах.

 

Может быть, этот термин равнозначен упоминаемому многими другими источниками термину ὁ ἐκ τοῦ προσώπου, означающему человека, действующего от имени другого лица. Ф. И. Успенский считал носителей этого титула таможенными надсмотрщиками и сборщиками податей [64], но значение термина было, конечно, значительно шире. Им обозначалось уполномоченное кем-либо лицо, обязанности которого могли быть и определенными в течение известного срока, и самыми различными на протяжении неопределенного времени, и вполне конкретными лишь для какого-нибудь случая. Так, например, Пселл составлял один хрисовул «как уполномоченный царя»

 

 

62. J. Verpeaux. Contribution à l'étude de l'administration byzantine: ὁ μεσάζων.. BS, XVI, 1955, стр. 283. Ср. также: H.-G. Beck. Der byzantinische «Ministerpräsident», BZ, 48(2), 1955, S. 309—338; F. Dölger. BZ, 49 (1), 1956, S. 203. Все эти авторы, сходясь во мнении о содержании этого титула, говорят лишь о его высшем значении, не отступая в основном от выводов Н. Скабалановича (ук. соч., стр. 178 сл.), хотя на μεσάζοντες — провинциальных мелких чиновников — указывал уже Симеон («Писмата...», стр. 204).

 

63. J. Verpeaux. Op. cit., р. 283.

 

64. Ф. И. Успенский. Византийский табель о рангах. ИРАИК, III, стр. 135.

 

305

 

 

(ὡς ἀπὸ τοῦ προσώπου τοῦ βασιλέως) (SM, I, p. 356); Георгий Торник писал как ὁ ἐκ προσώπου τοῦ βασιλέως письмо Мануила I папе римскому [65].

 

Чиновники с этим титулом имели нередко большую власть; они даже издавали сигиллии, выполняя поручения императора. Так, протоспафарни и οἱ ἐκ τοῦ προσώπου Фессалоники и Стримона Симеон и Феодор Кладон, проверив ἀριθμός нескольких афонских монастырей, выдали этим монастырям свои сигиллии [66]. Дука Болгарии имел в более мелких подразделениях подвластной территории (фемах) своих τοὺς ἐκ τοῦ προσώπου. На одного из них — в феме Охрида — Феофилакт жаловался, прося у дуки заступничества (col. 517. А—В). Имели своих τοὺς ἐκ τοῦ προσίόπου в Болгарии (Паристрионе) и крупнейшие столичные чиновники: печать из Преслава принадлежала Василию вестиарию, асикриту и τῷ ἐκ τοῦ προσώπου логофета стад [67].

 

Подобного рода уполномоченных лиц крупных чиновников стало, по всей вероятности, со временем довольно много [68]. Кекавмен говорит о трех типах службы (связывая при этом все типы с обязанностью собирать налоги) — о власти τοῦ ἐκ τοῦ προσώπου, об управлении архонтией и об управлении василикатом (ἐγχειρίσθητι κἂν ἐκπροσωπικῆν ἢ τὴν ἀρχοντίαν ἢ τὸ βασιλικὸν τῆς πολιτείας ἡριῶν) (p. 40. 4 sq.).

 

Существовали еще и особые императорские посланники, также наделенные фискальными функциями, например, Бакуриани (имя не указано), которого Феофилакт убеждал быть умеренным при сборе налогов (col. 333. С— 336.А). Помимо Бакуриани, было много «посылаемых императором», которые творили беззакония (col. 333.D.).

 

Кроме того, время от времени в провинцию совершали инспекционные поездки и высшие столичные чиновники. В годы, когда архиепископом был Феофилакт, логофет Григорий Каматир [69] совершил поездку в Болгарию,

 

 

65. Σπ. Λάμπрος. Ὁ Βιενναῖος κῶδιξ Phil. gr. CCCXXI. NE, 13, 1916, σελ. 14.

 

66. См. об этом стр. 50 сл.

 

67. Ст. Mаслев. Византийски оловни печати, стр. 455.

 

68. См., например, Lavra, № 28. 90—91. № 36. 61—62: δουκῶν, κατεπάνω, στρατηγῶν καὶ τῶν ἀντιπροσωπούντων αὐτοῖς.

 

69. По словам Хониата, этот самый Каматир «носился по провинциям и на упорядочении налогов сколотил свое огромное богатство». (Nic. Сhon., р. 13—14). Подробнее о роде Каматиров см. В. С. Шандровская. Григорий Каматир и его печать в собрании Государственного Эрмитажа. ВВ, XVI, 1959, стр. 173— 182. Широко распространено мнение, что служба в провинции считалась невыгодной. Но едва ли верно столь общее суждение. Все зависело от величины поста и доходности места. Мелетий, например, утешал отозванного в столицу претора Эллады и Пелопоннеса, что он еще получит свой старый пост («Житие Мелетия Нового», изд. В. Г. Васильевского, стр. 59). Пселл в ответ на просьбу некоего судьи выхлопотать для него перевод в столицу пишет, что за «лучшие фемы» «лучшие» и ведут борьбу, а для адресата счастьем было бы, если бы «среднюю» получил (SM, II, р. 302—303).

 

306

 

 

сопровождая императора на его пути к войскам во время войны с норманнами. Феофилакт приветствовал эту поездку, которая будто бы ознаменовалась упорядочением дела сбора налогов и пресечением злоупотреблений (col. 497. В—С).

 

Византийские экскуссионные грамоты XI—XII вв. содержат обычно длиннейшие перечни всевозможных должностных лиц разных степеней и рангов, которые, оказывается, все имели право требовать с населения уплаты тех или иных налогов или выполнения различных повинностей — и для казны, и в свою пользу. Вся система внутреннего управления Византии (в том числе и в завоеванной Болгарии) была громоздкой машиной по выколачиванию податей и удержанию их плательщиков в повиновении. Михаил Хониат говорил, что царица городов — Константинополь — ежегодно посылает чиновников повсюду по провинциям «в таком количестве, в каком господь когда-то не насылал лягушек на Египет» [70].

 

Конечно, мы упомянули далеко не обо всех категориях византийских чиновников в Болгарии, но и рассмотренные нами позволяют сделать вывод об отсутствии строгого разграничения функций между должностными лицами разных рангов и ведомств [71]. Нарушение единства в административном устройстве, в соподчинении областей и районов было связано со смешением функций, прав и обязанностей представителей чиновно-бюрократического аппарата этих территорий. В самом деле, делами фиска занимались все без исключения чиновные лица, которые к тому же превышали данные им полномочия, нарушали

 

 

70. Μιχαὴλ Χωνιάτου τὰ σωζόμενα, Βʹ, σελ. 105.

 

71. Ср. Г. Острогοрский. К истории иммунитета, стр. 97; HNJ, I, str. 309.

 

307

 

 

даже территориальные границы районов, на которые простиралась их компетенция, вторгаясь в соседние области (Jus, III, p. 454). Правом суда, помимо ординарного судьи, пользовались катепаны и дуки, стратиги и практоры, различные уполномоченные и представители императора и секретов, правителей фем и округов.

 

Исключение составляла, пожалуй, лишь организация военных сил, но и она осложнялась все более и более с возрастанием роли военно-феодальных дружин в общеимперском войске [72].

 

Положение усугублялось частой сменой должностных лиц, практикой откупов налогов, своеволием местной землевладельческой знати и ее мятежами, системой продажи должностей [73]. Особенно остро это должно было чувствоваться в Болгарии, — завоеванной стране, с враждебным византийцам населением, вдали от контроля центрального правительства. Поэтому весь этот имеющий власть сонм правителей, не будучи уверен в завтрашнем дне, лихорадочно торопился извлечь из должностей максимум прибыли, беззастенчиво наживаясь за счет местного населения [74]. Деятельность византийского чиновничества в Болгарии была ознаменована чудовищным произволом и злоупотреблениями и наряду с феодальным гнетом и тяжестью налоговой системы являлась одним из самых тяжелых последствий иноземного завоевания [75].

 

Превращение местного феодала в должностное лицо и должностного лица в местного крупного собственника неминуемо вело к возрастанию прав феодала в его поместьях и чиновника в его ведомстве [76]. Увеличение числа

 

 

72. См. об этом стр. 238 сл.

 

73. См. об этом: G. Kolias. Amter- und Würdenkauf im früh- und mittelbyzantinischen Reich. Athen, 1939, S. 106—111, 113—116.

 

74. D. Xanalatоs. Beiträge..., S. 73—74. Ср. H. Скабаланович. Ук. соч., стр. 169—170, 285—286. Согласно письму Пселла к судье (или стратигу) фракисийскому, мелких должностных лиц судья (стратиг) подбирал на месте сам (SM, II, р. 301—302). О том же говорит и Феофилакт (col. 477. С—D).

 

75. Подробнее о произволе византийского чиновничества в Болгарии см. в нашей статье: «Налоговая политика Византии в Болгарии в XI—XII вв.». ВВ, X, 1956, стр. 101—108.

 

76. Ср. М. Я. Сюзюмов. Внутренняя политика, стр. 63—64.

 

308

 

 

должностей и разграничение функций вылились, в конце концов, в свою противоположность — каждый чиновник выполнял на деле функции другого, помимо своих собственных. В чиновной иерархии безусловное подчинение все более определялось не официальным правом, а конкретным соотношением сил.

 

Легко себе представить, каково было в такой обстановке положение простого болгарского крестьянина или ремесленника, если даже архиепископу всей Болгарии борьба с местными властями стоила большого напряжения сил при всей его энергии, связях и влиянии.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]