Глава I. Перерыв в эллинской культуре на Западе
4. Рукопись Псевдо-Дионисия Ареопагита
1. Разрыв V-VI веков
Благодаря исследованиям П. Курселля [1] установлено, что начиная с V века греческий язык уже не знали ни в Испании, ни в Британии, ни в Ирландии; в Африке разрыв был обозначен вандальским завоеванием, а в Галлии он приходится на рубеж V и VI столетий; в Италии последнее поколение, владеющее греческим, это поколение Боэция (умер в
1. P. COURCELLE, Les Lettres grecques en Occident de Macrobe à Cassiodore (Paris, 1943); cp. p. 389 scj. (2e éd. - Paris, 1948, p. 389 sq.; английский перевод, с библиографическими дополнениями появился в Кембридже, Масс., в 1969 г, под заглавием: Late Latin Writers and their Creek Sources). Также можно воспользоваться диссертацией P. RICHE, Éducation et culture dans l'Occident barbare (переиздана в 1967 г., нумерация страниц та же); см. особенно с. 83-84 (забвение греческого), 84—87 (отход от философской и научной культуры), 250 sq. (Галлия), 359 (кельтские монастыри и Ирландия), 395 sq. (Рим) и т. д.
7
8
525 г.) и Кассиодора (умер около 570 г.), и в самом Риме около 600 г. уже больше не читали самых известных греческих отцов. Известно к тому же, что папа Григорий Великий (590-604 гг.), хотя происходил из Знатной римской семьи и был папским послом в Константинополе, не знал греческого. [2] В Равенне, столице византийского экзархата, то есть в византийской Италии, в VII веке самым большим затруднением было — найти человека, способного вести переписку на греческом с константинопольским двором. [3] В библиотеке Исидора Севильского будут представлены несколько переводов греческих отцов, Оригена, Иоанна Златоуста, но Исидор не знал непосредственно ничего из грекоязычной культуры, мирской или религиозной. [4] Григорий Турский не будет знать ни слова по-гречески,
2. См.: Н. STEINACKER, «Die römische Kirche und die griechischen Sprachenkenntnisse des Frühmittelalters», Mitteilungen des Instituts für Osterreichische Geschichtsforschung 62 (1954) 28-66, с богатой библиографией. Однако нужно напомнить, что еще в середине VII в. Библиотека Святого Престола содержала греческие тексты и при нужде «нотарии» были способны переводить оттуда отрывки. На соборе, созванном в Латране в 649 г. папой Мартином I для осуждения монофелитства, епископ итальянского города Темпсы просит, чтобы приказали принести на заседание труды «святого Дионисия, епископа Афинского», потому что Александрийский патриарх-монофелит Кир ссылался на одну фразу оттуда, значение которой надлежало проверить; по приказанию папы, примикирий нотариев Феофилакт пошел за книгой в папскую библиотеку, а затем один местный нотарий по имени Пасхалий перевел с греческого на латынь упомянутую фразу: MANSI, X, col. 976-977. P. RICHE, Education et culture dans l'Occident barbare, намечает пути для реабилитации Григория Великого в области его познаний в классической культуре, но признаёт, что он не знал греческого.
3. По свидетельству Агнелия (О. HOLDER-EGGER (ed.), Agnellus, Liber Pontificalis ecclesiae Ravennatis (Hanovre, 1878) (MGH, Scriptores rerum Langobardicarum) 356: 1.41-42), «...quia Graece et Latine utebatur et Latina ut Graeca tenebat; tune admiratus patricius una cum majoribus et coetu populo...»; см.: L. M. HARTMANN, «Johannicius von Ravena».
4. J. FONTAINE, Isidore de Séville et la culture classique dans l'Espagne wisigothique (Paris, 1959); ср. особенно с. 756 sq. (о существовании переводов с греческого в библиотеки Севильи), 849 sq. (Исидор и греческий язык), 852 sq. (Исидор и греческая культура).
9
так же как Фортунат, епископ Пуатье (530-609 гг.), который признаётся, что совсем не знает Платона и Аристотеля, или как ирландец святой Колумбан. [5]
Итак, речь идет о настоящем кораблекрушении. [6] Выплыли несколько редких обломков: для платонизма это латинский комментарий, который в конце III или начале IV века написал на «Тимей» Халкидий, автор и отрывочного перевода «Тимея»;
5. Е. DELARUELLE, «La connaissance du grec en Occident». В заключение автор пишет:
«В V-IX веках Запад утратил всякий доступ к греческой мысли через тексты подлинников. Количество сделанных переводов до окончательного разделения этих двух миров было довольно незначительным; в целом латинский мир жил, замкнувшись в себе, под колпаком. Значение подобного факта в истории культуры невозможно преувеличить».
Напомним две классические работы: J. Е. SANDYS, A history of classical scholarship from the sixth Century before Christ to the end of the middle ages (Cambrige, 1903) 431-482 (VI-X вв. нашей эры); и особенно диссертацию M. ROGER, L'enseignement des lettres classiques d'Auson à Alcuin. Introduction à l'histoire des écoles carolingiennes (Paris, 1905). В последней работе см., в частности, с. 71-75 и 205 (о Галлии: греческий язык там еще не совсем исчез из высшего образования в V в., но со второй половины IV в. учитель, способный преподавать его правильно, был редкостью), с. 268-273 (автор уменьшает значение многого из того, что до него говорили о знании греческого ирландцами в VI-VII вв.), с. 286-288 и 388-391 (об англосаксах).
6. И эта катастрофа с греческим языком на Западе продолжает удивлять. Конечно, некоторые причины ее понятны: основание Константинополя и перемещение столицы и центра тяготения Империи, которые закрепляют эллинизм на Востоке; общественные потрясения и нашествия. Но ведь в конце концов завоеватели хорошо усвоили латынь. Важной причиной было развитие христианства — однако вовсе не потому, что, как говорят, на Западе существовало недоверие к греческому, языку ересей: это, возможно, только позднее сыграет свою роль, а до того величайшие из отцов Церкви, исключая св. Августина, писали по-гречески. Главная причина та, что христианство является учением больше еврейским, нежели греческим и очень далеко отстоит от основных представлений греков. Кроме того, оно находится в состоянии борьбы с практическими проблемами, которые ставит перед ним развал Империи на Западе, и находит решения в латинских рамках (институционных, юридических и т. п.). О «поступательном разделении между двумя половинами христианского мира» см. размышления H. I. MARROU, «La place du haut Moyen Age dans l'histoire du christianisme», Settimane di studio del Centre italiano di studi sull'alto medioevo, IX. Spoleto, 1961 (Spoleto, 1962) 595-630.
10
для неоплатонизма — комментарий, который Макробий сделал к «Сну Сципиона», иногда ссылаясь на Платона и Плотина, и отблеск «Эннеад», заметный у св. Августина, которому была известна их часть в ныне утраченном переводе Викторина. Участь Аристотеля была чуть получше. Христианин Боэций перевел и прокомментировал «Исагогу» — введение к «Категориям» Аристотеля, написанное платоником Порфирием, и сами «Категории»; и можно сказать, что он таким образом предоставляет, вплоть до XIII века, основы для средневековой логики. [7] Но из мирских сочинений это всё, если только не угодно прибавить сюда то, что Кассиодор смог передать во второй части своего «Руководства к изучению божественной и светской литературы», посвященной artes ас disciplinae liberalium litterarum, то есть тому, что Боэций называет quadrivium (четыре дороги к мудрости или философии: арифметика, астрономия, геометрия, музыка) и trivium (три пути для выражения этой мудрости: грамматика, риторика, логика); эти страницы Кассиодора останутся совокупностью того, что может быть необходимо человеку Церкви знать из свободных искусств. [8]
2. Англосаксы
Итак, западное Средневековье долгое время сообщалось с одной только латинской культурой. В первую очередь, сам англосаксонский мир, во многих отношениях своеобразный, не
7. В связи с Боэцием нужно упомянуть недавно вышедший ученый труд: Р. COURCELLE, La Consolation de Philosophie dans la tradition littéraire. Antécédents et postérité de Boèce (Paris, 1967); относительно рассматриваемого нами аспекта там можно прочесть, в частности, две главы о «Теориях Боэция и их источниках», о Высшем Благе и Зле (с. 161-176) и о взаимоотношениях Бога и мира (с. 203-231), так же как и Заключение, где подведен итог по вопросу о язычестве (или, скорее, о платонизме) и христианстве Боэция.
8. Е. GILSON, La philosophie au Moyen Age des origines patristiques à la fin du XIV siècle (Paris, 21952) 151 и passim.
11
избежал такого хода вещей: эти codices plurimi, которые Григорий Великий, чья подозрительность по отношению к свободным искусствам известна, велел миссионерам привезти в Британии в количестве около шестисот, являются, очевидно, церковными книгами, написанными на латыни. Однако назначение папой Виталианом в 668-м или 669 г. для управления Кентерберийской кафедрой и проведения реформы в Англосаксонской Церкви греческого монаха Феодора, уроженца Тарса, которого сопровождал африканец Адриан, воспитанный в византийском Карфагене, — большое событие. Беда Достопочтенный (умер в 735 г.) в своей «Церковной истории народа англов» свидетельствует о том, что они были сведущи как в светской, так и в божественной учености, а также знали и греческий, и латынь; он прибавляет: «Подтверждение этому — то, что сейчас некоторые из их еще живущих учеников, знают греческий и латынь как свой родной язык». Справедливо было отмечено, что Беда, если и был хорошим знатоком латыни, то, конечно, не разбирался так же хорошо в греческом, из которого он знал, в лучшем случае, некоторые элементарные понятия; и что, во всяком случае, знание греческого в Бретани должно было угаснуть вместе с самим поколением учеников Феодора и Адриана. Innumerabilis librorum omnis generis copia, о которых говорит тот же Беда по поводу путешествия, совершенного его учителем Бенедиктом Бископом, еще при папе Виталиане (657-672 гг.), между Римом и Англией, где он основал монастырь Святого Петра Виамаут, являются, несомненно, только латинскими рукописями. [9] Именно латинскую культуру, включающую, впрочем, и несколько светских произведений, которая расцвела в Англии с конца VII века, воплощает Беда в начале VIII-го, и именно ее английские миссионеры понесут в Германию к англосаксам.
9. Алкуин, расхваливая библиотеку Йоркского училища, перечислит несколько светских авторов, которые там имелись, — они все латинские.
12
3. Каролингское «возрождение»
Эта англосаксонская культура с латинской основой и станет закваской для возобновления занятий науками в континентальной Европе и для того, что немного напыщенно называют каролингским возрождением: наиболее выдающийся деятель этого движения, Алкуин (730-804 гг.), получил образование именно в кафедральном училище Йорка при архиепископе Эгберте, который сам был учеником Беды. В 782 г. он поступает на службу к Карломану в качестве руководителя придворного училища. Известна роль, которую, как кажется, сыграл скрипторий Алкуина, находившийся в Туре, в деле распространения нового письма — каролингского минускула, чье возникновение относят ко второй половине VIII века, возможно, в аббатстве Корби близ Амьена. [10] Правда, вопрос этот дискуссионен, но вот что важно: можно вполне доказательно утверждать, что каролингский минускул не является ни более или менее измененной копией первоначального латинского минускула, ни плодом каких-то технических нововведений; это именно результат намеренной реформы, выбора между многими возможностями. [11] Если данный факт можно счесть хорошо обоснованным, то этот характер обдуманного (судя по последствиям) созидания — чрезвычайно примечателен. И если в других областях, по моему мнению, есть склонность преувеличивать важность каролингского «возрождения», то
10. CH. DAWSON, Le Moyen Age et les origines de l'Europe. Trad. fr. (Paris, 1960) 241 sq.
11. R. MARICHAL, «De la capitale romaine à la minuscule», M. AUDIN et al. (ed.), Somme typographique. I: Les origines (Paris, 1948) 61-111, см. 97. Более общая работа: G. GENCETTI, Lineamenti di storia délia scrittura latina (Bologne, 1954) 168 sq. (о происхождении каролингского минускула), 185 sq. (о работах R. MARICHAL и J. MALLON, чья Paléographie romaine вышла в Мадриде в 1952 г.) и 193, где читаем: «В течение первой половины IX века все скриптории Франции, Рейнской области и северной Италии в конце концов перешли к употреблению исключительно нового минускула, в процессе унификации по единому канону».
13
мы действительно обязаны каролингским переписчикам сохранением большинства латинских авторов, которых сегодня читаем, и критика этих текстов действительно в большой мере основывается на рукописях, которые мы получили от той эпохи. [12] Но не следовало бы забывать, что речь здесь идет об учебной реформе, целью которой было воспитание клириков и чиновников, которые не имели нужды в греческом языке; очевидно, что эллинизм в ней никак не участвовал и не сыграл никакой роли. [13]
4. Рукопись Псевдо-Дионисия Ареотгагита
До какой степени, однако, одна-единственная греческая рукопись могла волновать умы и играть важную роль, показывает — но речь идет об уникальном случае, о церковной
12. См. доклад F. GRAT о минускульной традиции в классической латинской литературе в Congrès de Nice (1935) 378-388.
13. Я не знаю, что думать о предании, согласно которому папа Павел I (757-767) послал к Пепину Короткому (751-768) всевозможные греческие рукописи. См.: G. THÉRY, Études dionysiennes, t. I, где цитируется письмо Павла I к Пепину (MGH. Epistolarum, III. 529): «Direximus (...) libros quantos reperire potuimus, id est antiphonale et responsale, insimul artem gramaticam Aristo[te]lis Dionysii Areopagitis [libros] geometriam orthografiam grammaticam, omnes graeco eloquio scriptas, necnon et horo[lo]gium nocturnum». Даже если эти греческие рукописи действительно достигли двора Пепина, об их судьбе ничего не известно, и маловероятно, что они нашли там читателей. R. LŒNERTZ, «La légende parisienne», 235-236, предположил, что этот список относился к разряду desiderata и был удовлетворен лишь отчасти, и что его автор, некое ученое лицо при дворе Пепина, мог быть «человеком с Востока, мечтавшим открыть училище, где он преподавал бы греческий и где Аристотель и Дионисий, язычник и христианин, служили бы сборниками текстов для применения теории, взятой из учебников». Другое истолкование см. У W. OHNSORGE (BZ 53 (1960) 309, η. 67): он думает о проекте браке Льва IV, сына Константина V, и дочери Пепина, сестры Карломана, и полагает, что книги, посланные по просьбе Пепина Павлом I, были предназначены для обучения юной Жизели, родившейся в 757 г. Что до P. RICHE, Éducation et culture dans l'Occident barbare, 495, то он предполагает, что эти книги предназначались для библиотеки Сен-Дени.
14
рукописи, украшенной целой легендой и считавшейся настоящей реликвией, — знаменитый пример унциальной рукописи творений Псевдо-Дионисия Ареопагита, которую послы греческого императора Михаила Косноязычного преподнесли в подарок Людовику Благочестивому в сентябре 827 г. в Компьене. [14] Тотчас же помещенное по приказу короля в аббатство
14. F. DÖLGER, Regesten, № 413 (указание, ibid., № 408, что рукопись была принесена в Руан посольством от апреля 824 г., ошибочно). См.: R. LŒNERTZ, «La légende parisienne». Автор напоминает, что первое греческое посольство, прибывшее в Руан в 824 г. чтобы привлечь Людовика Благочестивого к умеренному иконоборчеству, преподнесло в качестве подарка только ткани и драгоценные одежды; но в подборке текстов, благоприятных для дела, о защите которого шла речь, оно имело тексты, которые греки перевели для латинян и которые должны были действительно сослужить службу на франкском соборе, созванном в Париже в 825 г. Согласно R. LŒNERTZ, среди этих текстов были выдержки из Псевдо-Дионисия Ареопагита, и в этом, возможно, заключается причина контаминации между Дионисием Парижским и Дионисием Ареопагитом и объяснение того факта, что следующее, 827 года, посольство преподнесло в подарок полную рукопись Псевдо-Дионисия. Итак, ее должны были написать в Константинополе, по заказу двора, в месяцы, предшествовавшие отправке посольства 827 года. Это предположение, кажется, находит подкрепление благодаря исследованию J. LEROY, «Un témoin ancien des "Petites Catéchèses"», который полагает, что рукопись Псевдо-Дионисия (ныне Paris, gr. 437 Национальной Библиотеки) по своим палеографическим и археологическим признакам очень близка к четырем ватиканским листам, которые содержат унциальный список «Малого Оглашения» Феодора Студита; Ж. Лерой датирует эти тетради «примерно 830 годом». Итак, обе рукописи могли быть созданы примерно в одно и то же время, и обе имеют спудитское происхождение (если не написаны в самом Студии, где община вновь обустроилась лишь немногим позже). Ж. Лерой предполагает, что Псевдо-Дионисий «мог быть преподнесен Михаилу Косноязычному самим Феодором Студитом во время его пребывания в Константинополе или еще Леонтием, монахом-отступником [sic! понимай: иконоборцем!], который был назначен игуменом Студийского монастыря при Льве Армянине» (J. LEROY, «Un témoin ancien des "Petites Catéchèses"», 54-55). Я, со своей стороны, более склонен предполагать, что в лучший монастырский скрипторий той эпохи был направлен официальный заказ. Однако это предположение порождает затруднения, как будет видно далее (гл. V). Заметим по этому поводу, что один из греческий послов 824-го и 827 годов, диакон и эконом Святой Софии Феодор, недавно был весьма правдоподобно отождествлен с епископом Сиракузским (или Сицилийским) Феодором Крифиной Ж. Гуйаром, который посвятил этому лицу ученую заметку: J. GOUILLARD, «Deux figures», 399-400.
(Add.) Отмечу в качестве любопытного факта — не знаю, есть ли другие подобные примеры, — что в грамоте Робера Благочестивого для аббатства Сен-Дени от 17 мая 1008 г. (J. TARDIF, Cartons des rois (Paris, 1866) 158-159) в формуле «donamus Deo ас sancto Dyonisio» последнее слово написано греческими буквами, очень старательной и неопытной рукой. Я благодарю J.-F. LEMARIGNIER, предоставившего мне фотографию этого документа. Моделью писца была, несомненно, напрямую или нет, унциальная рукопись Псевдо-Дионисия.
15
Сен-Дени накануне праздника святого, 8 октября 827 г., [15] драгоценное произведение сотворило в ту же ночь девятнадцать чудесных исцелений; и единодушно будет признано, что его автор — одновременно ученик святого Павла в Ареопаге, проповедник Евангелия галлам, первый епископ Парижа и основатель аббатства. Но для нас важен латинский перевод, который приказал сделать с него аббат Сен-Дени Хилдуин, ученик Алкуина. Отец Тери, полагающий, что он был выполнен между 832 и 835 гг., сумел разыскать его в трех рукописях — в Брюсселе, Париже и Булонь-сюр-Мер. В результате тщательного сравнения с греческой рукописью, сейчас находящейся в Национальной Библиотеке (Paris, gr. 437), он пришел к заключению, что перевод делали три человёка, работавшие вместе: чтец, читавший вслух греческий текст слово за словом (откуда ошибки прочтения, происходившие вследствие путаницы унциальных букв или неверного разделения по словам); переводчик, по мере чтения объявлявший соответствующее латинское слово (и ошибавшийся, если плохо расслышал слово греческое); наконец, писец, который записывал (и иногда ставил два латинских слова вместо одного греческого, в случае, если
15. Я раз и навсегда отсылаю читателя к работе G. THÉRY, Études dionysiennes, t. I, цитированной выше; второй том, опубликованный в 1937 г. в той же серии, содержит латинский перевод Дионисиева Корпуса, сделанный Хилдуином.
16
переводчик колебался и возвращался к слову вновь). [16] Итак, перевод дословен и, так сказать, пословен до такой степени, что часто почти непонятен. Но что это были за люди? Конечно, нужно согласиться, что первые двое читали и понимали по-гречески. О. Тери полагает, что они были греками и повторяет это дважды в своих «Etudes dionysienries». [17] В другом месте он идет дальше и, не приводя аргументов, которые он оставил для следующего научного труда, так и не появившегося, допускает, что Хилдуин должен был призвать греческих монахов из монастыря Святых Стефана и Сильвестра, основанного в Риме в 761 г. папой Павлом I, где с самого начала служили на греческом. [18]
16. Такая манера перевода нередко встречалась в Средние века. Известно, например, что в Толедо во времена Гондисалво (умер около 1180 г.) перевод многих арабских трудов на латынь был сделан следующим образом: иудей ибн Дауд (или Авендеут) переводил вслух с листа арабский текст на испанский, а Гондисалво записывал или диктовал то, что слышал. Касательно этого средневекового способа «перевода» через перенос слова за словом в порядке следования слов оригинала см. также о переводах с греческого на армянский, осуществленные так называемой элленофильской школой: M. LEROY, «Grégoire Magistros et les traductions arméniennes d'auteurs grecs», Annuaire de l'Institut de Philologie et d'Histoire orientales 3 (1935) (Mélanges Jean Capart) 284-285.
17. G. THÉRY, Études dionysiennes, 1.1,134; II, 399, 417.
18. L. DUCHESNE (ed.), Liber Pontificalis, 1.1 (Paris, 1955) 464-465: «Monachorum congregationem constituens grece modulationis psalmodie cynovium esse decrevit». О. Тери высказывает это предположение на страницах, где пишет о работе F. LOT, Ch. PFISTER, F. GANSHOF, Les destinées de l'Empire en Occident de 395 à 888, которая вышла в Париже в 1928 г. (дата появления первого выпуска); кажется, О. Тери сделал свое дополнение в 1933 или 1934 г. Интересующий нас отрывок находится на с. 628. См. также: Ibid. п. 202, где Тери прибавляет, что Revelatio Stephani, II (изд. G. WAITZ в MGH. Scriptores, XV) 2, ложно вымышленное Хилдуином, рассказывает умеющему читать этот документ об интригах аббата Сен-Дени ради того, чтобы обеспечить себе сотрудничество и особенно пособничество этих римских монахов-византийцев», которые не ограничились переводом, но «сфабриковали подделки, чтобы обосновать тождество Дионисия Парижского с Дионисием святого Павла» и подтвердить положение об апостоличности Галльской Церкви. О греческом монастыре Святых Стефана и Сильвестра в Риме см.: R. J. LŒNERTZ, «Un prétendu sanctuaire romain de saint Denys de Paris», AB 66 (1948) 118-133.
(Add.) Упомянутые здесь и выше в прим. 14 статьи R. J. LŒNERTZ теперь переизданы в числе трудов этого ученого в сборнике Byzantina et franco-graeca (Rome, 1970) (Storia e Letteratura, Raccolta di Studi e Testi 118) 133 sq. и 163 sq.
17
История этой рукописи, одновременно и волнующая, и живописная, здесь не оканчивается. С нее же ирландец Скот Эриген или, скорее, Эриугена, приехавший во Францию приблизительно в конце первой половины IX века и, вероятно, выучивший греческий во Франции — может быть, в Сен-Дени у монахов-«эллинистов», призванных Хилдуином, — сделал второй латинский перевод Дионисиева Корпуса. О. Тери полагает, что Эриген, у которого, впрочем, был на руках перевод Хилдуина, один сделал работу, выполненную ранее сотрудниками последнего втроем. [19] Итак, это эллинист, несмотря на то, что он допускает многочисленные ошибки — странным образом иные, нежели Хилдуин, — и характеризует сам себя как rudis admodum tiro helladicorum studiorum. Впрочем, он также перевел писания Григория Нисского и Григория Назианзина и один трактат Максима Исповедника, посвященный трудным местам (ambigua) у Псевдо-Дионисия. Пользовался ли он одним
19. Надо заметить, что перевод Эригена будет более распространен в Средние века, чем перевод Хилдуина (хотя, согласно о. Тери, Хинкмар Реймский использовал последний): из Хилдуина будут читать главным образом его трактат о Дионисии Ареопагите. Перевод Эригены будет, в свою очередь, пересмотрен в 875 г. Анастасием Библиотекарем, который будет иметь преимущество — воспользоваться римскими рукописями, лучшими, нежели Paris. 437, и содержащими греческие схолии к Дионисию, особенно схолии Максима Исповедника; имел ли он в своем распоряжении рукопись, сделанную в 649 г. к Латранскому собору? Об Эригене как переводчике Псевдо-Дионисия см.: M. CAPPUYNS, Jean Scot Erigène, sa vie, son œuvre, sa pensée (Louvain, 1933) (Universitas Catholica Lovaniensis. Dissertationes, ser. II, 26) 128 sq.; H. F. DONDAINE, Le corpus dionysien de l'Université de Paris au XIIIe siècle (Rome, 1953) 27 sq. (и 35 sq.: Анастасий Библиотекарь). Наконец, I. P. SHELDON-WILLIAMS, «A bibliography of the works of lohannes Scottus Eriugena», Journal of Ecclesiastical History 10 (1959) 198-224 (см. 203 sq., 214 sq.).
18
из тех греко-латинских словарей, несколькими редкими экземплярами которых мы обладаем, и из которых наиболее известен словарь Ланской библиотеки, который приписывают той эпохе? [20]
5. Длительное забвение греческого языка
Как бы то ни было, случай рукописи Псевдо-Дионисия, вероятно, уникален, [21] так же как среди «эллинистов» случай Скота Эригены. Не думаю, что следует упоминать, как это иной раз были расположены делать, греческий скрипторий, действовавший в IX веке в Сен-Галл: возможно, что ирландские монахи, прибывшие в то время, чтобы поселиться в Сен-Галл со своим книгами и пожитками, принесли с собой несколько греческих рукописей; также возможно, что ellenici fraters, о которых, похоже, больше ничего не известно, останавливались там, [22] — но
20. Было бы важно возобновить изучение греко-латинских глоссариев раннего Средневековья. L. DELARUELLE В свое время указывал на это в исследовании, посвященном греко-латинскому словарю Крастоне, вслед за G. GÖTZ заинтересовавшись одним из этих глоссариев, самое древнее свидетельство о которых восходит, по-видимому, к VII в. (Studi italiani di Filologia classica 8 (1930-1931) 228-229). Он обоснованно отмечал, что этот глоссарий беден именами собственными, относительно богат готовыми выражениями и конкретными терминами из административного языка или профессиональными, и что он должен был служить «практической цели..., а не для чтения авторов». Наверняка это так и есть, но я задаюсь вопросом, не служил ли этот глоссарий не столько «для разговора с греками», как думает Деларюэлль, сколько для нужд административного порядка. О словарях или глоссариях см. указания в работе В. BISCHOFF, «Das griechische Element», 41 sq., 46 и т. д.
21. О возможном влиянии богословия Псевдо-Дионисия на Сюжера, аббата Сен-Дени, и о связи между законом иерархии чинов Псевдо-Дионисия и законом феодальной иерархии, теоретиком которой был Сюжер, см. замечания G. DUBY в Le Moyen Age (Paris, 1966) 543-544.
22. Ε. LESNE, Histoire de la propriété ecclésiastique en France. IV: Les livres, «scriptoria» et bibliothèques du commencement du VIIIe siècle à la fin du XIe siècle (Lille, 1938) (Mémoires et travaux des Facultés catholique de Lille, XLVI); см. о скриптории в Сен-Галл с. 300-317 и особенно 307. Е. DELARUELLE, «La connaissance du grec en Occident», 221, напоминает, что Ноткер упоминает о присутствии ellenici fraters в Сен-Галл; но поскольку он также заявляет, что не было никого, кто перевел бы для него Оригена, Деларюэлль обоснованно заключает, что эти ellenici не жили там постоянно, и думает, что редкие греческие рукописи, которые могли находиться в Сен-Галл, следует приписывать, скорее, шотландским монахам, «которые, впрочем, могли быть прекрасными каллиграфами, не понимая греческий, который они переписывали» (Ibid.). Вопрос о греческих рукописях — очевидно, религиозного содержания, — переписанных в Сен-Галл или принадлежавших библиотеке Сен-Галл, для меня неясен.
19
ничто не позволяет говорить о греческом скриптории. Что касается вопроса, чем могла быть в то время эллинская светская культура, то достаточно одного примера: Кассиодор в своей Historia Tripartita вынужден упомянуть имена Эсхила и Софокла; были изучены сорок рукописей Кассиодора, сохранившихся во Франции, многие из которых восходят к каролингской эпохе: ни один писец не узнал имен греческих трагиков. [23]
В Англии всё вскоре было покрыто нормандским завоеванием, а на континенте — великим мраком X века. Если и правда, что Герберт д'Ориллак, папа в тысячном году под именем Сильвестра И, проявляет большое для своей эпохи любопытство в отношении античности, если он действительно приказывал везде разыскивать старые рукописи, то это, быть может, плод лет, проведенных им в Испании, [24] и в любом случае это относится только к латинской традиции: Герберт не знает ни слова по-гречески. [25]
23. A. DAIN, «Le Moyen Age occidental et la tradition manuscrite de la littérature grecque», Congrès de Nice (1935) 358-378.
24. H. FOCILLON, L'an mil (Paris, 1952) 80-81: в Каталони были аббаты-латинисты, и если греческого там и не знали, то хранили о нем память, как показывает следующая подпись, восходящая к 1010 г.: «Petrus ύποδιάκονος scripsit, quamvis incultus graeco sermone».
25. По вопросу о знании греческого в раннем Средневековье на Западе за пределами Италии см. также хорошо документированное исследование В. BISCHOFF, «Das griechische Element»; там можно найти, вместе с библиографией, массу сведений (например, о роли ирландцев), множество любопытных штрихов; но справедливо будет заметить, что они не более чем любопытны и выражают, главным образом, то сожаление о незнании греческого, то наивное удовлетворение способностью нацарапать на нем два-три слова, с большими или меньшими искажениями, латинскими буквами. Работа R. WEISS, «Lo studio del Greco all' abbazia di San Dionigi durante il medioevo», Rivista di Storia della Chiesa in Italia 6 (1952) 426-438, не касается ранней эпохи.
20
6. Вопрос греческого языка в Италии
В Италии дело обстоит совершенно иначе, [26] но не так-то просто определить, какова была судьба эллинизма в период между падением Экзархата и вторичным завоеванием при Василии I.
Если рассматривать положение в Италии в связи с политическими событиями, факты говорят сами за себя. Равеннский Экзархат, столица которого попала в руки ломбардцев в 751 г., окончательно рухнул, когда в 754-756 гг. король франков Пепин передал отвоеванные у ломбардцев области папе Стефану II, а не Византии. Вследствие образования папского государства Восточная Империя окончательно потеряла Рим. Переговоры Никифора I с Карломаном в 803-м, а потом в 810-811 гг. и соглашение, которое подписал в 812 г. Михаил I Рангаве, оставляют Византии на всем севере Италии только Венецию, а на юге — Неаполь, Калабрию и Сицилию. Тогда как Венеция быстро движется к полной автономии, территории южной Италии, искалеченные, раздробленные, охваченные завоеванием ломбардцев из Сполето и Беневента, утратят всякое значение, Сицилия же подвергается первым атакам
26. О второй половине VI в. и первой трети VII-го см. сведения у П. Рише (P. RICHE, Éducation et culture dans l'Occident barbare, 181-219: «Education et culture dans l'Italie Byzantine»). По частному вопросу о передаче древних греческих текстов см.: J. IRIGOIN, «L'Italie méridionale»; автор считает, что роль средневековой Италии и Сицилии была более важной, чем это обычно считается. Однако, если очевидно, что к концу античной эпохи там имелись греческие рукописи (см. с. 40 sq.), и если представляется достоверным, что бывали случаи перевода унциала в минускул, сделанные в южной Италии (см. с. 49), все же среди греческих произведений, переписанных в южной Италии в X-XI вв., довольно трудно различить те, что могли бы принадлежать к древней местной традиции, и копии, сделанные с рукописей, принесенных с Востока.
21
арабов, которые вскоре захватят ее целиком. Византия в политическом и в военном отношении устранена из Италии; впрочем, ее хронисты странным образом пребывают в неведении относительно событий на Западе и не уделяют ни малейшего внимания нескольким бедным изолированным областям на двух оконечностях полуострова — Отрантскому краю и Калабрийскому герцогству в Аспромонте.
Можно ли, таким образом, сказать, что эллинизм из Италии исчез? Вопрос сложен и включает множество аспектов. Венеция, естественно, сохраняет тесные экономические связи с Византией, но напрасно искать свидетельства того, что она в то время передавала на Запад хоть самое малое из византийской цивилизации. Для Рима много раз составляли список «восточных» пап, на самом деле сицилийцев или сирийцев, которые в течении более чем одного столетия будут восседать на престоле святого Петра; но последний, Захария («грек» из Калабрии?), [27] в 752 г. уступил место основателю совершенно латинского папского государства, Стефану II; и если правда, что греческие или, скорее, грекоязычные монахи какое-то время были еще довольно многочисленны в Палатине или Авентине и иногда могли служить в качестве переводчиков или толкователей, нужно поостеречься делать из них эллинистов, а тем более гуманистов. Что касается южной Италии, чья история в эту эпоху нам плохо известна, то всё происходившее там наводит на мысль, что Сицилия довольно долго была последним прибежищем греков, в то время как весь полуостров и сама Калабрия являются латинскими; потом проходит арабское завоевание, чтобы вызвать в IX веке переселение к противоположному берегу, — точка отсчета для «новоогречивания»,
27. Liber Pontificalis, которая уже замечает (I, 415), что Григорий III знал греческий, сообщает нам также, что при Захарии на греческий в Риме перевели «Диалоги» папы Григория I Великого; этот перевод дойдет до Константинополя; см. Кодекс 252 Библиотеки Фотия (PG 104, col. 100А). О некоторых других переводах см.: P. RICHE, Éducation et culture dans l'Occident barbare, 468-169.
22
которое постепенно будет распространяться к северу. [28] Но изначально речь может идти лишь о чем-то вроде религиозной колонизации, чья зона действия долгое время была ограничена. На самом деле нужно ожидать великих военных и политических событий эпохи завоеваний Македонской династии, чтобы увидеть, как эллинизм вновь водворяется в южной Италии — таким образом, он приходит из Византии; и этого достаточно, чтобы показать, что мы не должны искать в «византийской Италии», в непрерывности эллинизма в Италии источник или хотя бы одну из движущих сил первого византийского гуманизма.
Несомненно, вопрос не так уж прост. Сосчитаны и пересчитаны свидетельства и мелкие факты, говорящие о том, что греческий язык, греки или греко-язычные представители Востока не исчезали в Италии в течение двух-трех столетий, которые отделяют политический отход Византии от ее удара, направленного на отвоевание. [29] Это самоочевидно, но ничего не доказывает. Вероятно, было заблуждением говорить о массовом
28. Изложение этой точки зрения см.: R.-L. MÉNAGER, «La "byzantinisation" religieuse de l'Italie». Contra: A. GUILLOU, «Grecs d'Italie du Sud et du Sicile au Moyen Age: les moines», Mélanges d'Archéologie et d'Histoire publiés par l'École Française de Rome (1963) 79-110 (напр., с. 84: «Если и имели место отход сицилийских монашеских поселений на континент и продвижение их к северу Калабрии и Лукании, они были вызваны скорее экономической необеспеченностью и склонностью некоторых монахов к удаленным местам уединения, нежели насилием нового захватчика»); IDEM, «Les populations grecques de Calabre et de Sicile au Moyen Age», Acts du XIIe Congrès international d'Études Byzantines. Ochride, 1961. II (Belgrade, 1964) 139-148. См. две первых главы полезного перечня источников и фактов в книге S. BORSARI, Il monachesimo bizantino.
29. Например, Ch. DIEHL на с. 241-288 своих Études sur l'administration Byzantine dans l'Exarchat de Ravenne (Paris, 1888), посвященных «эллинизму в византийской Италии». Для последующего периода множество данных собрано У J. GAY, L'Italie méridionale. Эти две работы остаются основополагающими и, для совокупности вопросов, незаменимыми, так же как работа L. M. HARTMANN, Untersuchugen zur Geschichte der byzantinischen Verwaltung in Italien (Leipzig, 1889). Но я разделяю мнение Л. M. Хартманна (см.: L. M. HARTMANN, «Johannicius von Ravena», 320, n. 1), который считает, что Ш. Диль сильно преувеличил греческое влияние в Италии (в вышеуказанной работе, а также в своем Manuel d'art byzantin).
23
переселении египетских или сирийских греков, бежавших от завоеваний персов или арабов, и установлено лишь, что в Сицилию или в Италию в большом количестве пришли искать убежища балканские греки во время аваро-славянского нашествия. [30] Зато представляется затруднительным четко разрешить спор, в котором, пытаясь объяснить сохранение или воскрешение греческого языка и новогреческих диалектов в южной Италии, продолжают противостоять друг другу «архаисты» — школа Г. Рольфа и большинство греческих ученых, — придерживающиеся мнения о непрерывной преемственности со времен античности, и «византинисты», которые вместе со многими итальянскими учеными являются сторонниками мнения о новой эллинизации в византийскую эпоху; [31] во всяком
30. Вопрос возник в связи с отрывком, трудным и со спорной интерпретацией, из Хроники, неудачно называемой Монемвасийской, которая показывает, как греки с Пелопоннеса, за исключением восточнобережных, рассеялись во всех направлениях, убегая от аваро-славянских захватчиков: жители Патр нашли убежище в Калабрии, в Регии, а обитатели Лаконии — в Сицилии, в Деменне. Греческие историки большей частью оспаривают историчность этого рассеяния — напр., Σ. ΚΤΡΙΑΚΙΔΗΣ, Οί Σλάβοι ἐν Πελοποννήσῳ (Thessalonique, 1947) (Βυζαντιναὶ Μελέται, VI). Противоположное мнение выражено в двух работах P. CHARANIS: «On the question of the Hellenization of Sicily and Southern Italy during the Middle Ages», The American Historical Review 52 (1946-1947) 74-86; «Ethnic changes in the Byzantine Empire in the VII Century», DOP 13 (1959) 25-44. Я высказал на эту тему то малое, что, по моему разумению, современное состояние исследований позволяет сказать, в моем очерке: «La Chronique improprement dite de Monemvasie: le contexte historique et légendaire», REB 21 (1963) 5-49, где также можно найти библиографию; см. с. 9 (греческий текст, л. 38 sq.), 13 (перевод), 14 (и прим. 16), 26 (схолии Арефы), 43 (более поздние свидетельства), 48 (и прим. 73). Не отрицая возможности и даже вероятности отдельных случаев переселения, я не могу верить, в контексте Хроники, в существование какого-то массового движения, перебросившего значительную часть греческого населения за пределы Пелопоннеса и до Калабрии.
31. Библиография огромна. Среди самых недавних работ, помимо многочисленных статей в Bollettino délia Badia greca de Grottaferrata и в Atti dello VIII Congresso internazionale di Studi bizantini. Palermo, 1951 (= Studi Bizantini e Neoellenici 7, 8 (Rome, 1953)), см. по «греческой» точке зрения работу ST. CARATZAS, L'origine des dialects néo-grecs de l'Italie méridionale (Paris, 1958) и важный отчет G. ROHLFS В BZ 52 (1959) 99-104; по «итальянской» точке зрения — работы О. PARLANGELI, особенно «L'importanza dell'elemento Greco nella storia linguistica dell'Italia méridionale», Akten des XI. Internationalen Byzantinistenkongress. München, 1958 (Munish, 1960) 445-449. (Я не смог ознакомиться с работой того же автора, озаглавленной «Contributi allo studio délia Grecità», которая появилась в KOKALOS 5 (1959) 62-106.) См. библиографические справки у К. М. SETTON, «The Byzantine background to the Italian Renaissance», Proceedings ofthe American Philosophical Society 100 (1956) 1-76; R. WEISS, «The Greek culture of South Italy in the Middle Ages», Proceedings of the British Academy (1951) 23-50; R.-L. MÉNAGER, «La "byzantinisation" religieuse de l'Italie»; S. BORSARI, Il monachesimo bizantino.
24
случае, у истины, как кажется, больше оттенков. Но, с одной стороны, в южной Калабрии и в Аспромонте греческая религиозная колонизация, похоже, начинается только с конца IX - начала X века, тогда как на севере Калабрии, в области Россано и Меркурия и на границах Лукании она начинается еще позже. С другой стороны, для этих областей у нас нет других свидетельств интеллектуальной деятельности, кроме поучительных произведений, написанных монахами, благочестивых жизнеописаний и нескольких литургических произведений, датируемых большей частью концом Х-го и первыми годами XI века. Здесь, как всегда, свидетельства приносит изучение рукописей: лучший знаток греческих рукописей южной Италии Р. Девреесс [32] констатирует, что они появляются только в последней трети X века (к тому же Карбонский монастырь Святого Илии был основан в 970-м, а Гроттаферрата — в 1004 г.); это, разумеется, рукописи религиозного содержания. Тот же ученый различает в них три типа почерка, из которых два, по-видимому, происходят из Калабрии, а третий вдохновлен образцами из Студия.
32. R. DEVREESSE, Les manuscrits grecs.
25
Таким образом, после великого краха Византии в Италии последовал долгий период мрака. [33] Мы мало знаем о проявлениях языка или цивилизации, которые могли бы раскрыть нам значимость и масштабы употребления греческого, обеспеченного византийской администрацией, насколько она смогла продолжать там существование, и церковной и монашеской иерархией. Мы догадываемся, что накануне арабских нападений это употребление заметно только в Сицилии. Затем два события перемещают его и одновременно усиливают: завоевание Сицилии арабами, если оно вызвало переселение грекоговорящих на берега и в горы Калабрии (а может быть, также и Греции); и византийское наступление при Македонской династии, которое возобновит давно прерванное сообщение между Италией и Византией. И не важно, что в конечном счете это обернулось провалом, и что по настоящему оказались в выигрыше и потому явились восстановителями «византийской» цивилизации в этом регионе норманны. Что нам следует запомнить, так это то, что в ту эпоху, которая нас занимает, существуют лишь небольшие признаки возобновления
33. Библиографию до 1962-1963 гг. можно найти в докладе A. PERTUSI, «Bisanzio е l'irradiazione délia sua civiltà in occidente nell' alto medioevo», Settimane di Studio del Centre italiano di studi sull' alto medioevo, XI. Spoleto, 1963 (Spolète, 1964) 75-133. Он действительно посвящен почти целиком Италии. После верных сведений о путях, связывавших Византию и Запад и на продолжительность путешествий (дополненных относительно Балкан I. DUJČEV, см. ibid., 185 sq.), он обращается последовательно к Сицилии, Калабрии, Отрантскому краю, Кампани, Амалфи, Риму, Равенне, Венеции, каждый раз ставя на видном месте вопрос о монашестве и монахах, приходивших или не приходивших с сирийского или греческого Востока (относительно Рима см. также замечания BERTOLINI, ibid., 159 sq., а по поводу знания греческого языка в Риме — примечание внизу с. 167-169). По моим ощущениям, однако, чтение этого содержательного доклада А. Пертузи оставляет впечатление, что он представляет византийское влияние более значительным, чем дело обстояло в реальности.
26
«эллинизма» в Италии, и они не выходят за пределы религиозной сферы. [34]
Закончим кратко. Мы не можем рассчитывать на Запад, на сохранение традиции — даже очень тонкого слоя — языка, культуры, литературы, греческой мысли на Западе, чтобы объяснить, даже в слабой степени, эллинское возрождение IX века: латинский мир жил, замкнувшись на самом себе и на своей латыни; он очень мало получил, даже из Византии, и ничего не передал.
34. Естественно, направлявшиеся в Константинополь заказы роскошных предметов искусства, например, делавшиеся Дидье из Монт-Кассена, не имеют значения для интересующего нас вопроса. По поводу Монт-Кассена J. GAY, L'Italie méridionale, 598, замечает, что это, вероятно, был латинский монастырь, наиболее открытый влиянию византийской цивилизации, и что, однако, из греческих текстов он смог передать на Запад только легенды о святых и несколько писаний «практического характера и для непосредственного применения (...), рукописей юридических и медицинских», и то в более позднюю, чем интересующая нас, эпоху. Вообще говоря, в области связей между Западом и Востоком часто преувеличивали роль Монт-Кассена. См. исследование Н. BLOCH, «Monte Cassino, Byzantium, and the West in the earlier Middle Ages», DOP 3 (1946) 165-224 (автор, впрочем, не ставит перед собой вопрос, который занимает нас).
(Add.) Во время недавней «Недели» в Сполете великолепный знаток византийской Италии А. Гийу сделал сообщение о «Школе в византийской Италии», которое будет опубликовано.