История Албании в XX веке

Н. Смирнова

 

Глава II. Обретение утраченной свободы

 

1. 400 дней правительства Исмаила Кемали

2. Албанская государственность под угрозой гибели

3. Театр военных действий в нейтральной стране

 

 

1. 400 дней правительства Исмаила Кемали

 

Работа Национального собрания во Влёре проходила с 28 ноября по 7 декабря 1912 г. После принятия декларации о независимости собравшиеся приступили к решению насущных вопросов — формированию правительства и комиссии, в задачу которой входила защита интересов Албании за рубежом.

 

Исмаил Кемали, единодушно утвержденный в качестве председателя Временного правительства, вынес на утверждение собрания список членов кабинета, составленный из представителей знати и бывших чиновников османской администрации. Он исходил из того, что именно такие люди могли расположить к себе как великие державы, так и Турцию. Но критерии подобного рода не нашли понимания у части делегатов, и состав правительства подвергся пересмотру. В итоге 4 декабря несколько ''демократизированный кабинет был утвержден. В него вошли восемь министров. И. Кемали занял также пост министра иностранных дел, его заместителем по кабинету стал католический священник Никола Качорри, а Луидь Гуракучи — министром образования. В тот же день делегаты избрали совет старейшин из 18 членов — орган с весьма неопределенными функциями. С одной стороны, он должен был как бы заменить национальное собрание после окончания его работы, а с другой — не имел права законодательной инициативы, ограничиваясь задачами контрольно-совещательного характера по отношению к правительству. Возглавил его муфтий Вехби Дибра.

 

Эти первые попытки государственного устройства ограничивались самыми необходимыми в тех условиях актами. При абсолютном господстве на Балканах и в Европе монархической формы правления естественным выбором стало решение добиваться установления в Албании конституционной монархии во главе с христианским принцем из какой-либо европейской династии.

 

В то время как национальное собрание занималось вопросами формирования властных структур, сфера его влияния сузилась.

 

55

 

 

Кроме самой Влёры юрисдикция Временного правительства распространялась на города Люшня, Фиер, Берат и Гирокастра. Правда, в некоторых из них наряду с новой албанской администрацией продолжала существовать и старая, турецкая. Греческий флот продолжал блокировать побережье, считая его вражеской, т.е. турецкой, территорией. Центральную Албанию, включая Эльбасан и Дуррес, заняли сербские войска, объявив ее частью Сербии. Черногорцы осаждали Шкодру.

 

28 ноября 1912 г. И. Кемали обратился к правительствам великих держав с призывом признать независимость Албании. "Албанцы, входящие в семью народов Восточной Европы и гордящиеся тем, что они являются ее древнейшим народом, — говорилось в телеграмме, разосланной министрам иностранных дел, — преследуют только одну-единственную цель: жить в мире со всеми балканскими государствами и стать стабилизирующим началом в регионе" Далее выражалось убеждение, что правительства великих держав вместе со всем цивилизованным миром с благожелательностью примут албанцев в свое лоно, "защитив от любого посягательства на их национальные права, а территорию от расчленения". В телеграммах, направленных членам Балканского союза, были сделаны два добавления. Они содержали требования прекратить враждебные действия и вывести войска союзников с захваченных ими албанских земель. Сообщение о провозглашении независимости Албании было послано также в Бухарест и Стамбул.

 

Российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов незамедлительно сообщил информацию о событиях в Албании в дипломатические представительства империи в Белграде, Софии, Париже, Лондоне, Вене и Берлине. Он соглашался с неизбежностью создания независимого албанского государства в скором времени, но, зная о сербских намерениях получить выход в Адриатику через албанские земли, специально уведомил белградское правительство, что Россия эти планы не поддержит. В Петербурге не хотели осложнять отношения с другими державами. "Сербы не должны ставить нас перед необходимостью публично отрекаться от солидарности с ними, поддерживая то, что мы считаем излишним", — писал он.

 

Хотя на тот момент в правящих кругах европейских держав сформировалось в принципе благоприятное отношение к идее признания албанской независимости в форме автономии, тем не менее никто не спешил заявить об этом официально. Перед ними стояла задача подведения итогов Первой балканской войны. 3 декабря 1912 г. Турция подписала условия перемирия с Болгарией, Сербией и Черногорией. В середине декабря в Лондоне приступили к работе сразу две международные конференции. На одной шли переговоры между Турцией и балканскими

 

56

 

 

союзниками, а на другой под председательством министра иностранных дел Великобритании Э. Грея заседали послы и яти великих держав в качестве полномочных представителей своих правительств. Именно эта конференция должна была продиктовать представителям воюющих сторон условия мира и выработать план раздела между балканскими странами отвоеванных у Турции территорий.

 

В центре внимания Лондонской конференции послов находился албанский вопрос. Провозглашение независимости Албании, хотя никем и не признанное, существенным образом меняло расстановку сил на Балканах. На первом заседании 17 декабря по предложению Австро-Венгрии и при поддержке Италии и Германии было принято решение о создании автономной Албании под верховной властью султана и под контролем шести великих держав. В коммюнике для печати специально оговаривалось предоставление Сербии экономического выхода в Адриатику. Протокол самого заседания раскрывал эту формулу: экономический выход через свободный и нейтральный албанский порт, обслуживаемый железнодорожной веткой под охраной специальных интернациональных сил и обеспечивающий свободу транзита всех товаров, включая военное снаряжение. Такое "благожелательное" отношение к нуждам Сербии официально лишало ее права на территориальные приобретения за счет Албании. Обещанный экономический выход также оказался недостижимой целью, так как железнодорожной ветки тогда не существовало.

 

Определение границ Албании вызвало острые дискуссии. Позиции сторон относительно создания жизнеспособного государства с достаточной для его самостоятельного существования территорией неоднократно менялись. Россия старалась добиться удовлетворения разумных, с ее точки зрения, территориальных претензий дружественных ей Сербии и Черногории, что наталкивалось на сопротивление ее главных оппонентов — Австро-Венгрии и Италии. После ожесточенных споров, грозивших не раз перерасти в вооруженный конфликт между Австро-Венгрией, с одной стороны, и Черногорией и Сербией—с другой, Лондонская конференция к весне 1913 г. установила северную и северо-восточную границы Албании. Австро-Венгрия сначала "уступила" Сербии Дибру, а затем Джяковицу, Призрен и Печ, отказавшись тем самым от своего же первоначального проекта, предложенного конференции послов 20 декабря 1912 г.

 

Таким образом, обширные территории с преобладающим албанским населением отторгались от Албании. Как констатировалось в письме, направленном представителями Временного албанского правительства Мехметом Коницей и Филиппом

 

57

 

 

Ногой конференции послов, при определении северных границ Албании не принимались во внимание ни этнический принцип, ни интересы самих албанцев, а только лишь желание предотвратить столкновение между Австрией и Россией. Взамен последняя согласилась не поддерживать черногорские притязания на Шкодру. Однако, несмотря на это, черногорские войска не только продолжили осаду Шкодры, но и смогли занять ее обманным путем.

 

Командовавший обороной Шкодры Эсад Топтани, один из крупнейших землевладельцев Центральной Албании, в конце апреля 1913 г. сдал город. Согласно британским источникам, Эсад получил от Сербии сумму в 16 тыс. ф. ст. в поддержку его притязаний на титул правителя Албании под сюзеренитетом султана, при условии отказа в пользу Черногории от Шкодры и территорий к северу от реки Дрин, Понадобилось срочное вмешательство министра иностранных дел Австро-Венгрии графа Л. Берхтольда, пригрозившего односторонним применением военных санкций — вплоть до бомбардировки Черногорского побережья, чтобы король Николай отступил. 14 мая 1913 г. Шкодра перешла под управление международной военной комиссии во главе с командующим объединенной эскадрой британским адмиралом С. Бёрнеем.

 

Первая балканская война завершилась подписанием Лондонского мирного договора 30 мая 1913 г. между балканскими союзниками и Турцией, который определил территориально-политическое устройство на Балканах. Албания выводилась из договорного процесса, а урегулирование границ и "другие вопросы, касающиеся Албании", передавались на усмотрение великих держав. Правда, перспектива поживиться за ее счет никогда не упускалась из виду ее соседями. Так, 19 мая 1913 г. в Салониках была подписана греко-сербская ''конфиденциальная декларация", как назывался этот документ, о разделе сфер влияния в Албании. Стороны обязались уважать особые интересы каждой из них на побережье Адриатики с разделительной линией между ними по реке Семан на юге. Однако это секретное соглашение не вступило в силу. Подписав мир с Турцией, бывшие союзники стали готовиться к выяснению отношений друг с другом на почве дележа высвобожденных из-под турецкого господства территорий.

 

29 июня 1913 г. началась Вторая балканская война, инициированная Болгарией и почти молниеносно ею проигранная. Подписанный 10 августа под неусыпным вниманием великих держав Бухарестский мирный договор позволил им вплотную заняться урегулированием албанских дел.

 

Еще на заключительном этапе войны, 29 июля Конференция послов приняла решение о статусе нарождающегося албанского

 

58

 

 

государства. Албания провозглашалась автономным суверенным наследственным княжеством, гарантом которого выступали шесть великих держав. Они же отвечали за соблюдение ею нейтралитета. Все формы зависимости Албании от Турции полностью отвергались. Контроль за гражданской администрацией и финансами поручался Международной контрольной комиссии (МКК), составленной из представителей шести государств-гарантов и одного делегата от Албании. Принца предполагалось назначить через шесть месяцев "или позже". До окончательного сформирования властных структур порядок в стране должен был обеспечиваться международной жандармерией из числа шведских армейских офицеров. Наряду с ним конференция обратилась к сербскому правительству "с настойчивым напоминанием" о необходимости без промедления покинуть территорию Северной и Северо-Восточной Албании.

 

Осенью 1913 г. после бесконечных споров и обсуждений многочисленных проектов в Албанию выехали две разграничительные комиссии, которым предстояло вынести окончательное решение по северным и южным границам. "Северная" комиссия после двух с половиной месяцев работы в сложных полевых условиях, раздираемая непримиримыми противоречиями, постановила 14 декабря сделать перерыв до 1914 г. Однако до начала первой мировой войны комиссия так и не I могла собраться. Успехи комиссии на южном направлении позволили ей прийти к согласию. 17 декабря 1913 г. во Флоренции был подписан протокол, определивший границу, которая с незначительными изменениями сохранилась до наших дней. Ине Албании осталась большая часть прибрежных районов Чамерии, населенных албанцами, а в округе Гирокастра — греческое меньшинство. Греции, почти вдвое увеличившей свою территорию по условиям Бухарестского договора, не удалось добиться присоединения Южной Албании (так называемого Северного Эпира), на что она претендовала. Так обозначилась проблема, которая почти постоянно возникала во взаимоотношениях между Грецией и Албанией на протяжении всего XX в.

 

Определение государственного устройства страны и ее границ проходило на фоне внутреннего хаоса на той территории, которая называлась Албания. Правительство Исмаила Кемали считалось лишь одной из существующих локальных властей, Все его попытки при поддержке Рима и Вены добиться признания в качестве основного не увенчивались успехом. Даже в таком сугубо процедурном вопросе, как выделение в контрольную комиссию седьмого (албанского) представителя, И. Кемали потерпел неудачу. Ему не удалось провести своего давнишнего

 

59

 

 

соратника Л. Гуракучи в противовес ставленнику "великих" — крупному феодалу и министру внутренних дел во влёрском правительстве Мюфиду Либохове.

 

МКК предпочла начать с нуля. Как будто не было ни движения за независимость, ни самого факта провозглашения независимости. Приступая к работе, комиссия констатировала существование нескольких "локальных властей"; Временное правительство во главе с Исмаилом Кемали во Влёре; правительство "Сената Центральной Албании" во главе с генералом Эсадом Топтани; Шкодра, управляемая международными оккупационными властями под командованием британского полковника Дж. Филлипса; горные районы Великая Мальсия и Мирдита на севере, жившие по "законам гор"; никому не подчинявшиеся "автономные администрации" Лежи и Шенгина; занятые греками южные районы.

 

Правительство И. Кемали не признавалось де-юре, но дефакто с ним были вынуждены считаться все — и соседние албанские "правители" и международные органы. Несмотря на то что первостепенная задача состояла в завоевании международного признания, правительство действовало и по двум внутренним направлениям. Оно устанавливало контакты с северными районами, борясь за единство населенных албанцами земель, и делало попытки наладить общественно-политическую и хозяйственную жизнь районов, подпадавших под его юрисдикцию.

 

По поручению правительства летом 1913 г. Л. Гуракучи совершил поездку по северным районам. Будучи уроженцем тех мест — он происходил из семьи состоятельных торговцев из Шкодры, — католик по вероисповеданию, Л. Гуракучи смог убедить влиятельных вождей горских племен, среди которых имелись как его единоверцы, так и мусульмане, поддержать правительство И. Кемали. Тогда же была предпринята попытка привлечь на свою сторону Эсада Топтани, который к тому времени обосновался в своих обширных владениях в Центральной Албании. Ему предложили занять пост министра внутренних дел, на что он согласился. Приехав 1 августа во Влёру за назначением, амбициозный генерал вскоре отбыл в Дуррес, где приступил к формированию якобы правительственной, а на деле своей личной жандармерии. Одновременно он подготавливал почву для выступления при первой благоприятной возможности против И. Кемали. И такой случай вскоре представился.

 

Сербское правительство, поглощенное Второй балканской войной, смогло приступить к "освоению" полученных им от великих держав албанских земель лишь после подписания Бухарестского мирного договора 10 августа 1913 г. Заставить свободолюбивых

 

60

 

 

албанцев признать новую, чуждую им администрацию можно было только силой. Вспыхнувшее в сентябре восстание в некоторых населенных албанцами районах Косова и Македонии под лозунгами национального освобождения и воссоединения с Албанией было зверски подавлено. Более того, сербская армия стала продвигаться в глубь собственно албанской территории, стремясь установить новую "стратегическую границу". С протестами против массового уничтожения мирного населения выступили социалисты Сербии и Болгарии. Но решающую роль сыграл ультиматум, предъявленный Австро-Венгрией сербскому правительству 18 октября 1913 г. Угроза принятия "необходимых мер" в целях недопущения изменения границ Албании в пользу Сербии заставила сербское правительство отступить и начать вывод войск с захваченных территорий.

 

Сентябрьские события вдохновили Э. Топтани на серию сепаратистских действий. К моменту прибытия в Албанию МКК в октябре 1913 г. он составил список требований к правительствам великих держав, согласно которым в категорической форме предлагалось перенести столицу Албании в Дуррес и отправить в отставку И. Кемали. Себя он видел на посту нового премьера. Не дожидаясь согласия МКК, Э. Топтани на собрании своих сторонников заявил о разрыве с Влёрой и о создании возглавленного им "Сената Центральной Албании" с правительственными функциями. Борьба за смещение И. Кемали вступила в решающую фазу.

 

Влёрское правительство, занятое проблемой признания независимости Албании, не смогло укрепить свои позиции внутри контролируемой им территории, границы которой неумолимо сужались. Лозунг борьбы против средневековья не вышел за рамки благих пожеланий. Когда И. Кемали только шел к власти, в его воображении Албания рисовалась разделенной на кантоны подобно Швейцарии. Но его соратники высказались категорически против этой идеи, ведущей к закреплению региональной разобщенности. Он согласился с ними, и 22 ноября 1913 г. увидело свет "Временное положение о гражданской администрации Албании", согласно которому предполагалось деление на префектуры, супрефектуры, области. Власть префектов ограничивалась генеральными советами, четверть членов которых назначалась из числа "крупных собственников, промышленников и образованных людей", а остальные избирались. Энергичный министр образования Л. Гуракучи начал осуществлять на практике то, за что боролись идеологи албанского Возрождения: создавалась сеть общеобразовательных школ с преподаванием на албанском языке, велась просветительская работа среди широких кругов населения, албанский

 

61

 

 

язык объявлялся обязательным для всех ветвей государственной администрации. Упразднялись шариатские суды, замененные светской судебной системой. Задаче привлечения денежных средств на восстановление и развитие народного хозяйства отвечало создание Национального банка. Концессию на его организацию получила в середине 1913 г. банковская группа во главе с австрийским "Винер Банкферайн" и итальянским "Банко коммерчале итальяно".

 

Ни одно из этих начинаний не было доведено до конца, Решение Конференции послов о придании Албании статуса наследственной монархии выбило почву из-под ног И. Кемали. Не признанное никем правительство не имело голоса в процессе выбора князя, однако рассчитывало на то, что его заслуги зачтутся при формировании новой администрации. Поэтому даже после получения сообщения о решении великих держав предложить албанскую корону князю Вильгельму Виду И. Кемали не снизил активности. Но некоторые из таких его акций, как поддержка проекта албано-болгаро-турецкого союза или планов воссоединения Косова и Чамерии с Албанией, подорвали его авторитет в МКК. Члены комиссии не без основания заподозрили И. Кемали в благожелательном отношении к кандидатуре мусульманского претендента на албанский престол и даже в попытке заговора против МКК с целью отстранить ее от албанских дел. Дни И. Кемали на посту главы правительства были сочтены.

 

После непродолжительных согласований его пригласили на заседание МКК, на котором было принято решение об отставке Временного правительства во Влёре и о передаче управления в руки МКК. В официальном сообщении, датированном 22 января 1914 г., говорилось, что "председатель Временного правительства, будучи убежденным в том, что единственным средством к прекращению состояния смуты и анархии, царящих в стране, является конституирование единого правительства для всей Албании и что в настоящих условиях этого можно достичь только передачей власти в руки Международной контрольной комиссии, представляющей великие державы, возобновляет свою просьбу, с которой он уже обращался". В заключение отмечалось, что члены комиссии, "отдав должное патриотическим чувствам Его Превосходительства Исмаила Кемаль-бея", согласились с ним. Так завершились 400 дней правления первого правительства независимой Албании.

 

Комиссии осталось уговорить сделать такой же "патриотический шаг" постоянного оппонента И. Кемали, главу "Сената Центральной Албании" Э. Топтани, но этого удалось добиться лишь 30 января, причем он выговорил себе в качестве предварительных условий пост главы делегации, приглашающей

 

62

 

 

В. Вида на албанский престол, престижное место в новой администрации, невмешательство МКК во внутренние дела его "государства" вплоть до прибытия княжеской четы и формирования правительства. Только после получения соответствующих гарантий Топтани согласился официально сложить свои полномочия 12 февраля в Дурресе в присутствии всех представителей великих держав.

 

 

2. Албанская государственность под угрозой гибели

 

Первым албанским монархом в XX в. стал 35-летний капитан прусской армии, близкий родственник германского императора Вильгельма II и племянник румынской королевы Елизаветы, князь Вильгельм Вид. Он был выбран из большого числа претендентов на албанский престол "шестеркой великих" по представлению австрийского и итальянского правительств. В то время, когда МКК разбиралась с многочисленными жалобами на злоупотребления местных властей, сыпавшимися со всех концов Албании, и вырабатывала планы того, как заставить И. Кемали и Э. Топтани без кровопролития "добровольно" отказаться от власти, новоиспеченного албанского монарха мучили сомнения. Два с лишним месяца понадобилось гарантам албанской независимости, в первую очередь венскому императорскому двору, чтобы уговорить его принять корону.

 

Смутные времена, наступившие в Албании, могли внушить опасения своей непредсказуемостью даже коренному жителю, не говоря уже о представителе знатного европейского рода, привыкшему к благополучной размеренной жизни германской провинции. После того как владетельный князь Нойвида стал офицером генштаба, обзавелся семьей и детьми и его жизнь пошла по пути, накатанному не одним поколением предков, он не мог и представить себе, что судьба может так неожиданно вырвать его из привычной среды. Российский делегат в МКК А.М. Петряев так описывал ситуацию в Албании в январе 1914 г.: "Число самозванных правителей здесь увеличивается с каждым днем. Всякий набравший шайку в несколько вооруженных лиц провозглашает себя правителем до тех пор, пока его не сменит другой, более сильный. Беспристрастные наблюдатели из албанцев говорят о временах турецкого управления как о чем-то совершенном в сравнении с теперешнею анархией".

 

Неурегулированные границы албанского государства вызывали у его соседей соблазн воспользоваться этим и удовлетворить

 

63

 

 

свои территориальные амбиции. Не на последнем месте были и соображения материального свойства. Княжество Нойвид, славившееся разве что великолепными охотничьими угодьями, не относилось к числу крупных и богатых германских земель, поэтому естественным желанием В. Вида стало получение подобающего ему как монарху денежного обеспечения. Правительства шести держав согласились и на это. 6 февраля 1914 г. он обратился к послам Франции, Великобритании и России в Берлине с сообщением, что послы Австро-Венгрии и Италии известили его о немедленном предоставлении в его личное распоряжение одним из австро-венгерских банков и одним из итальянских под гарантии соответствующих правительств аванса в 10 млн фр. в счет общей суммы в 75 млн фр. на нужды албанского правительства. Выразив уверенность, что и другие великие державы присоединятся к двум вышеупомянутым, князь подытожил: "Доводя все изложенное до вашего сведения, я имею честь объявить о своем решении восшествовать на трон Албании и отправиться туда в скором времени".

 

Въезд в Албанию монарха был обставлен с большой пышностью. 7 марта 1914 г. В. Вид и его супруга София прибыли в Дуррес на военном австрийском корабле, эскортируемом судами итальянского, британского и французского флотов. Всю дорогу от Нойвида до Дурреса княжескую чету сопровождала албанская делегация во главе с Э. Топтани. Казавшийся на голову выше субтильного Вида, одетый в парадный мундир турецкого генерала Эсад-паша всем своим поведением подчеркивал, что именно он привез монарха. В порту их встречала в полном составе МКК, специально прибывшая из Влёры. Новое государство и его главу признали как основные европейские, так и все балканские государства.

 

Назначенное Вильгельмом I (так официально стал называться первый албанский государь) правительство мало отличалось по социальному составу от того, какое было у И. Кемали — все те же бывшие чиновники османской империи и представители албанской феодальной знати. Премьер-министром стал Турхан-паша Пермети, до этого несколько лет занимавший пост посла Блистательной Порты в Санкт-Петербурге. Один из его современников, видный албанский общественно-политический деятель Сейфи Вламаси писал в воспоминаниях, что блестящий собеседник и полиглот Турхан-паша был обязан своим назначением русскому царю. Вряд ли это утверждение соответствовало действительности, поскольку преобладающим влиянием в Албании пользовалась Австро-Венгрия. Впрочем это не имело большого значения. Выбор на пост премьера царедворца, с пренебрежением относившегося к албанскому народу как

 

64

 

 

к стаду баранов, был столь же нелогичен, как и другие назначения. Ключевые позиции — посты военного министра и министра внутренних дел — получил Э. Топтани, деятельность которого направлялась скорее на подрыв обороноспособности страны, ибо всю силу своей энергии он использовал на дискредитацию монарха и на завоевание личной власти. Министром труда стал наследственный глава Мирдиты Пренк Биб Дода, а министром юстиции — Мюфид Либохова, оба из правительства Исмаила Кемали. Всего в кабинет министров вошли шесть пашей и беев, двое православных из числа состоятельных горожан (министры финансов и культов), а также лидер косовского ирредентистского движения Хасан Приштина (министр почт и телеграфа).

 

Вслед за прибытием монарха и формированием правительства последовало дарование Албании первой конституции, разработанной в недрах МКК. "Органический статут Албании", датированный 10 апреля 1914 г., состоял из 17 глав и 216 статей. Албания провозглашалась суверенным, конституционным, наследственным княжеством под гарантией шести великих держав. Они же выступали гарантами границ "неделимой Албании" и ее нейтралитета. Специально оговаривалось право предпринимать меры самозащиты в случае угрозы территориальной целостности страны, хотя армии как таковой по конституции не предусматривалось. Вооруженные силы состояли из жандармерии, руководимой голландскими офицерами, и милиции, набираемой в поддержку действий жандармерии по указу князя из местных жителей, призванных обеспечить общественный порядок.

 

Законодательным органом являлась национальная ассамблея, в которую входили главы официально признанных конфессий (мусульман, католиков, православных, бекташей), верховный комиссар Национального албанского банка, а также избранные косвенным голосованием депутаты с мест и назначенные непосредственно князем. Сохранялись турецкие названия административных единиц (санджаки, нахии, казы), унифицировались различные категории собственности, признававшиеся османским законодательством. Официальным языком стал считаться албанский.

 

Несмотря на международно-правовое признание независимости Албании, в статуте содержались положения, ущемлявшие ее суверенитет. Так, вопреки решительным возражениям албанского представителя в МКК продолжал действовать режим капитуляций, ставивший албанских граждан в неравноправное положение по отношению к иностранцам. На бумаге князь наделялся обширными полномочиями, но на деле его власть не распространялась за пределы Дурреса, а наличие

 

65

 

 

МКК создавало положение двоевластия. В. Вид был лишен возможности самостоятельных действий даже в рамках, определенных статутом. Но иначе и быть не могло. В Албании сложилась уникальная ситуация. Ни в одной балканской стране, обретшей независимость, не существовало такого положения, когда вся система власти жестко навязывалась извне, даже без формального обращения к воле "облагодетельствованного" народа. МКК, наделенная лишь контрольными функциями, на практике принимала решения за князя и за его правительство.

 

Весной 1914 г. обострился вопрос о выводе греческих войск с юга страны. Греческое правительство отказывалось выполнить международные обязательства по освобождению оккупированных албанских территорий под тем предлогом, что оно не могло оказать влияния на власти самопровозглашенной в начале марта того же года в Гирокастре "Автономной республики Северный Эпир", во главе которой стоял бывший министр иностранных дел Греции Г. Зографос. Более того, при непосредственном участии греческих солдат и офицеров 2 апреля в целях расширения границ "автономии" был инспирирован антиалбанский путч в Корче. Ликвидировали мятеж отряд албанской жандармерии и корпус добровольцев, сформированный из крестьян окрестных сел уроженцем этих мест видным деятелем освободительного движения Темистокли Гермени. Борьба вокруг вопроса об автономии захваченных греками районов была перенесена на международную арену.

 

Попытки князя Вида разрядить ситуацию путем непосредственных переговоров с Зографосом потерпели неудачу. Греки сыграли на противоречиях между членами МКК. Страны Антанты и Тройственного союза, представленные в комиссии равным числом делегатов, стремились привлечь Грецию на свою сторону в преддверии надвигающегося столкновения. Проавстрийски настроенный князь Вид мог склонить чашу весов в пользу Центральных держав, а поэтому его полностью исключили из переговорного процесса, начавшегося 10 мая на греческом острове Корфу. Длившиеся неделю дебаты завершились подписанием протокола между членами МКК и представителями эпиротов — "председателем Временного правительства", которое так и не смогло стать постоянным, Г. Зографосом и "министром иностранных дел" А Карапаносом. Двум южным провинциям, Корче и Гирокастре, предоставлялась ограниченная автономия в рамках Албании. Таким образом, МКК сама нарушила принятый ею месяцем ранее "Органический статут", создав государство в государстве. Князь не мог общаться с подведомственной ему территорией без согласия МКК или минуя ее.

 

66

 

 

Корфуский протокол должен был вступить в силу после его ратификации албанским и северо-эпирским правительствами, п также великими державами. Известие о содержании протокола всколыхнуло албанское общество. Началась борьба против его ратификации, что не могло не встретить понимания в княжеской администрации. Однако после решительного давления, оказанного на него представителями великих держав, князь Вид уступил, и 23 июня албанское правительство ратифицировало протокол, высказав надежду, что после этого вооруженным действиям будет положен конец. Эпироты тем не менее оружия не сложили.

 

6 июля 1914 г. в Дельвине состоялся "панэпирский конгресс", которому предстояло ратифицировать Корфуский протокол. Присутствовавшие потребовали от МКК пересмотреть ряд пунктов соглашения, чтобы в перспективе узаконить полное отделение спорных территорий от Албании. В то же время в прямое нарушение достигнутых договоренностей регулярные части греческой армии при поддержке так называемых "священных дружин", сформированных из радикально настроенных греков-националистов, перешли границу автономной зоны и начали марш на север. Население в панике бежало в направлении Влёры. Обосновавшиеся на подступах к городу в оливковых рощах люди напрасно ожидали продовольственной помощи от дурресского правительства. Собственных средств у него и у МКК было явно недостаточно, а занятая своими проблемами Европа не спешила раскошелиться. Ведь к этому времени уже прозвучали выстрелы в Сараево. Призывы к организациям Красного Креста также не всегда достигали цели. "Все сведения, получаемые нами и основанные на рассказах очевидцев, — писал в те дни из Влёры А.М. Петряев, — рисуют картину систематического истребления и разорения мусульманского населения. Всюду, где прошли до сих пор эпироты, они оставили сожженные мусульманские села и перебитое население, которое не успело спастись бегством".

 

В середине мая развернулись события в Центральной Албании, которые в еще большей степени, чем действия греческих сепаратистов, подорвали власть Вида. В небольшом городе Шияк, расположенном на полпути из Тираны в Дуррес, началось крестьянское восстание. В основе своей оно было вызвано социальными причинами — подневольным трудом в условиях феодальных порядков, процветавших в албанской деревне. Неимущие крестьяне, несколько поколений которых пребывали в нищете на помещичьих землях, не только не увидели изменений к лучшему в своем бесправном существовании после воцарения Вида, но почувствовали новую опасность. Иноверец, он не только призвал в свое правительство

 

67

 

 

ненавистных им пашей и беев, но и покушался на религиозные (мусульманские) устои. На первых порах повстанцы требовали устранения из правительства помещиков, уважения к мусульманской религии и материального поощрения религиозных служителей.

 

Э. Топтани использовал эти настроения и привлек на свою сторону часть крестьянских вождей, обещав им землю и освобождение от налогов. В правительстве и при дворе началась паника. Отряды жандармерии и горцев из Мирдиты двинулись против крестьянского ополчения, Они заняли Шияк и собрались было выступить в направлении Тираны, как неожиданно остановились. По свидетельствам очевидцев, горцы были за ночь распропагандированы повстанцами. "Нас пригласили защищать Вида, а не воевать", — заявили они командующему правительственными войсками и отошли к Дурресу, остановившись на оборонительных рубежах около города.

 

Княгиня София и голландские советники убедили Вида в лицемерии Эсада, и тогда князь пошел на решительные действия. 19 мая отряды жандармерии окружили дом вероломного паши в Дурресе, заставили его сдаться, а затем переправили в итальянскую дипломатическую миссию, которая обеспечила ему выезд. По прибытии в Рим Эсад был встречен как герой, пострадавший из-за происков австрийцев. Неожиданное изгнание повысило его авторитет и среди повстанцев, которые в отсутствие вождя пошли на штурм Тираны под лозунгами отречения Вида и призвания на престол турецкого принца.

 

28 мая окончательно деморализованный князь объявил о сформировании нового правительства во главе со все тем же Турхан-пашой Пермети, но уже без Э. Топтани. Персональный состав кабинета слегка изменился, но социальный — остался прежним. Первое заседание принесло новое огорчение Виду: министры не одобрили меры, принятые против Эсада.

 

Тем временем крестьянское восстание продолжало шириться, охватывая новые районы страны. Определились руководящее ядро и его цели. 3 июня в Шияку состоялось собрание, на котором был сформирован Генеральный совет движения во главе с помещиком-туркофилом Мустафой Ндроки и принята политическая программа. Его заместителем стал младотурок майор турецкой армии Дженаби Адили, а главнокомандующим — Кямиль Хаджифеза. Протурецкие настроения верхушки маскировались борьбой за мусульманскую веру, что должно было способствовать приглушению социальной направленности выступлений крестьян. Поэтому, не выдвигая гласно на этом этапе непопулярный в массах лозунг воссоединения с Турцией, руководство тем не менее делало все для того, чтобы

 

68

 

 

постепенно подвести к осознанию его неизбежности. Так, политическая программа, посланная в МКК, содержала следующие требования: отречение Вида, введение в МКК турецкого представителя и перевод албанской письменности на арабский алфавит. Собравшиеся приняли решение направить делегацию и Стамбул, чтобы пригласить на албанский престол Бурханэддина, сына султана Хамида.

 

Пока в Шияку заседало руководство движения, крестьяне захватили зернохранилище в поместье беев Топтани. Генсовет, отвлекая их от решения экономических проблем методами экспроприации, направил их энергию на осуществление военных задач. Заняв почти всю Центральную Албанию (за исключением Дурреса, который не удалось взять штурмом), повстанцы направились на юг. Все новые и новые силы вливались в их отряды, когда они овладевали Люшней, Фиером, Бератом, Натолкнувшись на отряды эпиротов, захвативших Корчу, они пошли на Влёру.

 

Из-за рубежа к старейшинам Влёры обратился Исмаил Кемали с призывом договориться с повстанцами, но при условии, ч то в городе будет сохранен национальный флаг "как единственно оставшийся символ независимости, без чего страна попадет в качестве трофея в руки соседей". Соответствующее обязательство было дано Хаджифезой, но когда в город вошли члены генсовета, то во Влёре, как и в других городах, национальный флаг уступил место турецкому. Это произошло 1 сентября 1914 г. К тому времени война в Европе стала свершившимся фактом.

 

Осажденный в Дурресе князь Вид в последние дни августа напрасно просил у своих гарантов выделить международный контингент войск для личной защиты. Даже кайзер Вильгельм II стал склоняться к тому, чтобы заменить "тряпку" Вида на крепкого мусульманского правителя.

 

Шаткие позиции первого албанского монарха внутри страны осложнились потерей его последнего козыря — доверия Австрии. В первых числах августа австрийский министр иностранных дел Л. Берхтольд обратился к Виду с призывом "встать во главе албанцев и выступить против Сербии", не приняв во внимание, что даже для чисто символического жеста у того не было ни сил, ни средств. Министр соблазнял монарха перспективой роста авторитета и популярности в народе, если он выразит "живейшее желание добиться воссоединения Косова". Одно это должно было бы сплотить всех албанцев против традиционного врага Вид не внял увещеваниям Берхтольда, что лишило его расположения высокого покровителя. "Князь Вид отныне не представляет никакого интереса для политики Австро-Венгрии", — констатировали в австрийском министерстве

 

69

 

 

иностранных дел. Берхтольд незамедлительно договорился со своим итальянским коллегой не выделять Виду обещанных ранее 75 млн фр. Этот последний удар, нанесенный в то время, когда великие державы перешли от языка ультиматумов к языку пушек, решил судьбу Вида. Иностранные военные, а он носил в то время звание майора прусской армии, должны были возвратиться к месту службы.

 

3 сентября 1914 г. князь Вид отбыл в Германию. Российская печать того времени, обыгрывая его фамилию и итальянскую транскрипцию города Дурреса (Дураццо), писала, что у князя был "дурацкий вид". Перед отъездом он выступил с обращением к албанцам. В нем говорилось об искренности его желания помочь "отважной и благородной нации" в ее патриотическом стремлении наладить жизнь в стране. Но началась война в Европе. "В этих обстоятельствах, — заключал он, — я решил уехать на какое-то время на Запад, дабы не оставить незавершенным дело, которому я готов посвятить все мои силы и всю мою жизнь. Но я хочу, чтобы вы знали, что и вдали, так же как и рядом с вами, я не перестану думать о прогрессе вашей благородной и родной вам страны".

 

Вид не говорил об отречении, сохраняя за собой право когда-нибудь вернуться в Албанию. Однако этого не произошло. В мемуарах он указал причины своей неудачи. Их было более десятка: отсутствие армии, двоевластие, соперничество держав, покушение соседей на целостность страны, крестьянское восстание, поощрение Эсада со стороны МКК, потеря Косова и Чамерии и т.п. Исследователи добавляют еще столько же, но более общего характера: экономическая отсталость, позднее вхождение в семью независимых балканских государств, религиозная неоднородность, тесная связь албанской элиты с османской и многое другое. Главное же сводилось к тому, что потерпела сокрушительное поражение попытка великих держав навязать свою волю албанскому народу, игнорируя его национальные и духовные особенности, исторический путь, пройденный им в борьбе за независимость. Своим воцарением на чуждый ему албанский престол Вильгельм Вид прервал процесс, начатый народом во главе с правительством Исмаила Кемали в ноябре 1912 г.

 

 

3. Театр военных действий в нейтральной стране

 

Важность установления контроля над Балканами в начавшейся мировой войне была несомненной. Однако ни одна из противостоящих друг другу коалиций не могла на это рассчитывать с

 

70

 

 

полной уверенностью. Сами балканские страны, за исключением Сербии и Черногории, не определили свои предпочтения и объявили себя нейтральными. Они, так же как и Италия, одна из наиболее ангажированных в Албании держав, решили подождать до того момента, когда военные действия позволят яснее определить обстановку и в зависимости от этого сделать окончательный выбор.

 

Тем временем в Албании воцарилась полная анархия. Вся территория страны, зажатая между оккупационными зонами Греции и Сербии, оказалась захваченной крестьянскими повстанцами. Несколько в стороне от бурных событий в Центральной Албании держалась Шкодра, старейшины которой сформировали новый административный совет города. Фактическую независимость традиционно сохраняла Мирдита.

 

Для Италии закрепление на Адриатическом побережье Албании имело первостепенное стратегическое значение, и поэтому в правительственных кругах приняли решение ввести в игру Эсада Топтани. Уже во второй половине августа он покинул гостеприимные Апеннины и стал постепенно, кружным путем, перебираться поближе к конечной цели — к Дурресу. Его маршрут пролег через Афины к Нишу, куда сербское правительство переехало после начала военных действий. Там 17 сентября 1914 г. был подписан договор, статья 1 которого начиналась словами: "Сербия и Албания заключают между собою вечный мир и полны решимости жить в дружбе". Далее шли статьи, в которых в общих чертах говорилось о том, как Сербия намеревалась помочь албанцам в создании правительства, законодательных и исполнительных органов и т.п. Д ля обеспечения ввода в действие этого договора, отмечалось в статье 12, "Сербия обязуется выделять ежемесячно 50 000 динаров вплоть до образования правительства". И хотя под текстом этого договора, разработанного в Министерстве иностранных дел Сербии, стояла лишь одна подпись — Э. Топтани, деньги были незамедлительно выделены, за счет чего он смог набрать наемников из Дибры.

 

Крестьянское ополчение не могло противостоять отрядам Эсада, и 2 октября он вступил в Дуррес. Провозгласив себя главой ген совета, который снова получил название Сената Центральной Албании, Э. Топтани сразу же объявил о своих симпатиях к Антанте. К тому времени правительства Центральных держав заручились согласием Турции на вступление в их коалицию, и венский двор, обуреваемый желанием создать в Албании плацдарм для нападения на Сербию, изменил свои религиозные симпатии в пользу ислама. Это обстоятельство заставило Э. Топтани, в свою очередь, превратиться из сторонника приглашения в Албанию мусульманского монарха

 

71

 

 

в противника этой идеи. Точнее, единственным мусульманским кандидатом на роль правителя Албании он видел только себя. Повстанцы, прощавшие ему — паше и богатейшему помещику — принадлежность к ненавистному им социальному слою угнетателей лишь потому, что он выступал под мусульманскими знаменами, в конце концов отвернулись от него. Сделав ставку исключительно на силу, Эсад перешел к открытому террору против своих недавних сторонников. Большинству членов генсовета удалось бежать, а К. Хаджифеза был взят в плен, затем освобожден, затем снова арестован и, наконец, казнен.

 

Эсад занял дворец Вида в Дурресе, направил наместников в Эльбасан и Берат, начал переговоры с Пренком Биб Додой, установившим контроль над Шкодрой. "Он считает себя хозяином Албании, — писал итальянский консул в Дурресе Р. Пьячентини своему министру иностранных дел С. Соннино, — но не является таковым. За ним молчаливо следят и враги и друзья, выжидая дальнейшего развития событий. Он демонстрирует дружеские чувства в отношении Италии и надеется на нее".

 

2 ноября 1914 г. Турция вступила в войну на стороне Центральных держав, и султан объявил "священную войну" против врагов ислама. Крестьянское движение получило дополнительный импульс. Началась вооруженная борьба против Эсада, во главе которой встал зажиточный крестьянин из окрестностей Тираны, 38-й летний Хаджи Кямили. Разгромив одно из имений Эсада, он пошел на Тирану, заставив сдаться местный гарнизон. Вскоре вся Центральная Албания оказалась под властью повстанцев. 16 декабря на заседании своего правительства — Нового совета — Хаджи Кямили объявил о свержении Эсада и об объединении с Турцией.

 

Относительная легкость, с которой вооруженным допотопными ружьями крестьянам удалось овладеть почти всей страной, объяснялась тем, что и местные гарнизоны могли им противопоставить точно такие же примитивные средства. Достаточно сказать, что город Берат, неоднократно переходивший из рук в руки, подвергаясь атакам и крестьян и греков, держал оборону с помощью военно-морских артиллерийских орудий, переданных в начале XIX в. адмиралом Нельсоном правителю Южной Албании янинскому паше Али Тепелене. Кроме того, успеху Хаджи Кямили способствовало также то, что он отменил взимание одной трети урожая в пользу помещиков, а также начал делить их земли между крестьянами.

 

Блокированный в Дурресе Эсад спешно искал поддержки извне. Еще тогда, когда крестьянское восстание набирало силу, в самом начале декабря, он думал обратиться к сербскому правительству

 

72

 

 

с просьбой направить войска в Эльбасан, чтобы тот не достался повстанцам. Такие слухи дошли до Соннино из сербских дипломатических источников, но итальянские представители в Дурресе их опровергли. Эсад просил о помощи Италию, и в Риме стали рассматривать способы вмешательства в албанские дела. "Оккупация Валоны (итальянское название Влёры. — Н.С.) — вот что сейчас сможет наилучшим способом продемонстрировать, что в Албании мы являемся наиболее заинтересованной страной и не допустим, чтобы там что-либо произошло без нашего ведома", — писал, обращаясь к Соннино, итальянский посол во Франции Т. Титтони.

 

После соответствующего согласования в столицах Антанты итальянское правительство приняло решение о высадке итальянских войск во Влёре. Подготовка к этой акции велась с начала декабря. 20 декабря 1914 г. Эсад от имени сената Дурреса послал приглашение итальянцам, обещав поддержать их всеми имеющимися силами. 25 декабря высадка во Влёре состоялась без каких-либо инцидентов. Однако это не удовлетворило Эсада, и он продолжал настаивать на более весомых формах помощи, а именно на введении сухопутных войск непосредственно в Дуррес. Соннино разъяснил своим представителям в Албании, что "Эсаду будет оказываться помощь оружием, и, может быть, деньгами, но в минимальном размере, чтобы у него не утасло желание быть нам благодарным". Кроме того, для поддержания его морального духа на рейде стоял военный корабль "Мизурата" на случай вынужденного бегства из города. Такое зыбкое равновесие сохранялось всю зиму.

 

Эсада в то время спасало то, что в руководстве повстанцев возникли разногласия по поводу конечных целей и задач их движения. Часть вождей считали, что после изгнания Эсада необходимо реставрировать режим Вида. Другие же, которых было большинство, называли такие планы предательскими. Они видели будущее Албании в составе Турции. Сам Хаджи Кямили придерживался необходимости возвращения в лоно исламского государства, но, как приверженец одной из нищенствующих мусульманских сект (мелами), проповедовал отказ от богатства и выступал за перераспределение "излишков" между бедняками, сиротами и калеками. Австрийский дипломат, объясняя истоки популярности Хаджи Кямили, сравнивал его с вождем мексиканских крестьян Панчо Вильей, имя которого гремело по всему миру. Соотечественники относились к X. Кямили более критично. Одни называли его безумцем, а другие, оценивая возможности всех крестьянских лидеров в целом, утверждали, как это, в частности, делала выходившая в Шкодре газета "Попуды" ("Народ"), что "с чабанами и деревенскими пастухами государства не построить".

 

73

 

 

В мае 1915 г., когда угроза сербского вторжения стала реальностью, Хаджи Кямили избрали главнокомандующим повстанческой армии. Тогда политические разногласия отошли на второй план, и движение снова стало единым. Но дни его были сочтены. 2 июня сербские войска начали наступление в Центральной Албании. Формальным предлогом выдвигалась необходимость уничтожения турецкого (мусульманского) анклава. 11 июня сербы вступили в Тирану, а через два дня подошли к Дурресу. Только резкий протест итальянского правительства спас город от оккупации. Сербы ограничились вызволением Эсада из полугодовой блокады, но этим они не удовлетворились и вместе с карателями "правителя Албании" стали охотиться не только за участниками крестьянского движения, но и патриотически настроенными горожанами, видевшими в них противников албанской независимости. Хаджи Кямили и 40 его сторонников попали под чрезвычайный трибунал и по его приговору подверглись публичной казни. Многие были убиты без суда и следствия.

 

Драматические события в Центральной Албании развертывались на фоне разгоравшегося пожара мировой войны. 23 мая 1915 г. вступила в войну на стороне Антанты Италия. Этому решению предшествовали длительные переговоры, завершившиеся подписанием 26 апреля в Лондоне секретного договора между Италией и державами Тройственного согласия. Одним из условий перехода Италии в стан Антанты стало обещание получить "в полное суверенное владение Валону (Влёру), остров Сасено (Сазани) и территорию, достаточно обширную, чтобы обеспечить защиту этих пунктов". Небольшой островок Сазани как бы охраняет вход в бухту, являясь немаловажным стратегическим дополнением того комплекса, который получил в Италии название "Гибралтара Адриатики"

 

Осуществление итальянских планов в Адриатике маскировалось необходимостью защиты восточных границ государства. Достижения этой цели предполагалось добиться путем создания одного оборонительного и одного стратегического центра. Первым являлась Венеция, а вторым — находившаяся под австрийским господством Пула, которая при условии владения албанским портом Влёра ставила адриатический бассейн под абсолютный итальянский контроль и полностью блокировала на континенте Австро-Венгрию, главного в тот период соперника Италии на Балканах.

 

Под протекторат Италии попадало "небольшое автономное нейтральное государство", которое предполагалось создать в Центральной Албании. Не северные и южные районы могли быть разделены между Черногорией, Сербией и Грецией, "если таково желание Франции, Великобритании и России".

 

74

 

 

Таким образом секретный договор 1915 г. ликвидировал решения Лондонской конференции послов 1913 г. о гарантии и защите великими державами независимости и целостности албанского государства. Оно просто переставало существовать в случае осуществления этих планов.

 

Вступление Италии в войну и действия Сербии в Центральной Албании вдохновили Черногорию на оккупацию албанского севера. 27 июня им удалось захватить только Шкодру, но сопротивления горцев Великой Мальсии они не преодолели ни тогда, ни в следующие шесть месяцев оккупации города

 

Относительное летнее затишье прервалось глубокой осенью 1915 г. наступлением австро-венгерской армии против Сербии и Черногории. В ночь с 13 и 14 октября выступила против Сербии Болгария. В Албании сербы и черногорцы оказались зажатыми между австро-венгерскими и болгарскими войсками. Не получив своевременной помощи от находившейся в Греции Восточной армии Антанты, сербские войска стали отступать несколькими колоннами через Албанию к Адриатическому морю, потеряв половину своего состава. В этом изнурительном переходе едва не погиб наследник сербского престола, будущий король Югославии Александр. На побережье в портах Шенгини, Дуррес и Влёра остатки армии были погружены на военные корабли союзников и через Корфу доставлены на Салоникский фронт. Черногория вышла из кровавой игры в январе 1916 г., капитулировав перед Австро-Венгрией.

 

В начале февраля 1916 г., спасаясь от наступавшей австро-венгерской армии, бежал из Дурреса в одно время с сербами Эсад Топтани. Он искал прибежище в Италии, но там ему не простили заигрываний с сербами, и он был вынужден уехать во Францию. Через несколько месяцев, в августе того же года, Эсад объявился в Салониках, торжественно встреченный главнокомандующим Восточной армии Антанты французским генералом Морисом Саррайлем. В тот момент он настолько проникся значимостью своей персоны, что смог позволить себе покровительственный жест в отношении присутствовавшего на приеме наследника сербского престола Александра: подвез того до резиденции на своем автомобиле. На антантовские деньги Эсад сформировал батальон из албанских наемников во главе с Халитом Лэши, представителем влиятельного в Албании рода байрактаров из Дибры, который числился майором французской армии. Неизвестно, в каких военных операциях участвовал сам Эсад и участвовал ли вообще. По свидетельствам современников, он в основном занимался подготовкой к возвращению в Албанию, сформировав из своих приверженцев в Салониках временное правительство.

 

75

 

 

Австро-венгерские войска оккупировали почти всю Центральную Албанию. В Эльбасане они встретились с союзной болгарской армией, наступавшей из Македонии. На юго-востоке разграничение с оккупационной зоной пока еще нейтральной Греции шло по линии Поградец-Берат, а на юге — по нижнему течению Вьосы — с укрепившимися во Влёре итальянцами. Позиции враждующих армий оставались в этой части Албании практически неизменными вплоть до окончания войны. Перемещения шли внутри каждой из оккупационных зон. Так, болгары уступили австрийцам территорию от Эльбасана до Охрида, а когда в результате внутриполитической борьбы в Греции создалась угроза ее выступления на стороне Центральных держав, то итальянские и французские войска вытеснили греков из большей части Южной Албании.

 

Оккупационные власти обеих коалиций старались потакать национальным чувствам албанцев, чтобы обеспечить тылы своих армий, занятых военными действиями на других, более важных фронтах. Австро-венгерское командование разрешило вывешивать национальные флаги, открывало школы с преподаванием на албанском языке, вверяло албанским чиновникам местные органы самоуправления, но под своим жестким контролем. Центральный административный аппарат, включавший в себя управления по делам финансов, образования и юстиции, разместился в Шкодре. В Вене издавалась и распространялась по всей Албании газета "Влазния" ("Братство"), которая занималась пропагандой якобы благотворной роли, которую играла Австрия в качестве защитницы албанцев от враждебной деятельности итальянцев и сербов. Уже в годы войны расширилась надолго сохранившаяся практика посылки албанской молодежи в австрийские учебные заведения.

 

Наибольшую известность среди австрийских стипендиатов того времени получил будущий "король албанцев", выходец из влиятельного рода байрактаров области Мати, Ахмет Зогу (1895—1961). Отправленный в Стамбул в восьмилетнем возрасте, он прошел через все ступени обучения воинскому мастерству — от специализированного лицея до военной академии. В поле зрения австрийской дипломатии он попал в первые месяцы оккупации Шкодры войсками Габсбургской империи. Вместе с другими представителями знатных семей Северной Албании А Зогу был приглашен в ноябре 1916 г. в Вену на коронацию императора Карла I, где и оставался в течение двух лет до ноября 1918 г., изучая военное искусство и основы западноевропейского парламентаризма, как сообщали его биографы.

 

Оккупационные власти стран Антанты в Южной Албании, движимые желанием создать зону спокойствия в тылу своей

 

76

 

 

Восточной армии, также прибегали к методам поощрения национальных чувств албанцев, их стремления к независимости. Наибольшую известность и громкий резонанс в Европе получила история создания так называемой Автономной провинции Корчи, просуществовавшей немногим более года — с 10 декабря 1916 г. по 16 февраля 1918 г,

 

Когда осенью 1916 г. французские войска вытеснили из Корчи и ее окрестностей греков, командующий округом полковник А. Декуэн подписал с представителями области протокол, который провозглашал создание автономной области, "управляемой албанскими должностными лицами под защитой французских военных властей". Впоследствии он обосновывал целесообразность именно такого решения следующими соображениями: "Мы просто должны были сделать для местного населения больше, чем делали до сих пор, а именно предпринять нечто такое, что могло бы окончательно привязать к нам албанское население. С провозглашением независимости Корчи новое государство будет с нами, а это позволит нам контролировать обширное оперативное пространство, используя минимальное число французских военных". Об этом же сообщал в Париж и тогдашний главнокомандующий Восточной армии генерал М. Саррайль: "Корча хотела быть независимой, и она таковой стала. Отныне в этой области воцарилось спокойствие".

 

Управление автономией осуществлялось административным советом из 14 членов (поровну христиан и мусульман), каждый из которых в течение месяца по очереди выполнял функции главы республики. Государственным флагом объявлялся традиционный штандарт Скандербега с лентой цветов Франции", а официальным языком — албанский. Была выпущена даже почтовая марка с надписью на албанском языке: Корча — Албанская автономия". Открылись упраздненные греческими оккупантами албанские школы. В пределах области создавались мобильные отряды албанской жандармерии. Руководитель местных повстанческих отрядов Т. Гермени стал префектом полиции. Албанские патриоты смогли использовать возможности, которые предоставляли им французские военные власти, для приобретения навыков администрирования. Однако идиллия в албано-французских отношениях продолжалась недолго. После вступления Греции в войну на стороне Антанты союзники начали больше прислушиваться к выдвигаемым Грецией территориальным претензиям на Балканах в целом и к Албании в частности. Автономные права Корчинской республики стали урезаться, а против наиболее известных сторонников независимости начались преследования. Так, в октябре 1917 г. по с фабрикованному греческими секретными агентами обвинению

 

77

 

 

в контактах с австрийскими и болгарскими агентами был осужден военным судом в Салониках и расстрелян Т. Гермени, 16 февраля 1918 г. постановлением командующего одной из французских оперативных зон в Албании генерала Салля протокол от 10 декабря 1916 г. был аннулирован, автономия упразднялась, а вся полнота власти переходила к французским оккупационным властям.

 

Атмосфера вокруг автономии сгущалась. Сам факт провозглашения Корчинской республики, как ее тогда часто называли, возбудил недовольство в стане Антанты. В Риме его сочли односторонним нарушением секретного Лондонского договора и вторжением Франции в чужую сферу. Ответом явилось выступление главнокомандующего итальянских войск в Албании генерала Дж. Ферреро 3 июня 1917 г. в Гирокастре с воззванием, обращенным ко всем албанцам, "живущим ли свободно в своей стране, скитающимся ли по миру или еще находящимся под иностранным господством". Генерал напоминал об албано-итальянских культурных связях и общности интересов для того, чтобы дважды в своей краткой речи подчеркнуть: Италия торжественно выступает в поддержку независимости Албании под эгидой и защитой Италии. Реакция Франции была немедленной. Уже 5 июня из стен министерства иностранных дел вышел циркуляр послам в Рим, Лондон и Петроград, в котором прокламация Ферреро называлась противоречащей Лондонскому договору. Тогда секретность договора еще сохранялась, а поэтому и документ носил информационно-конфиденциальный характер.

 

Тем временем позиция Италии в албанском вопросе получила поддержку в выступлении министра иностранных дел Соннино. 21 июня 1917 г. он ответил всем критикам с трибуны парламента, заявив, что для Италии урегулирование адриатического вопроса является жизненной необходимостью и главное в этом — "бесспорное и прямое обладание Валоной (Влёрой) и ее окрестностями". Обращение же Ферреро к албанцам, по мнению министра, вызвано желанием отдать им дань уважения, "выразить особую заботу итальянского правительства о судьбе этого мужественного народа и продемонстрировать готовность защищать эту страну от интервенции или интриг другой державы". Однако жертвенный тон итальянских политиков не ввел в заблуждение ни союзников по Антанте, ни албанцев. Влиятельная организация албанских эмигрантов в США "Ватра" выступила 17 июля с резким протестом против итальянских претензий на протекторат над Албанией, что противоречит всем прежним договоренностям и открывает путь закулисным махинациям. "Ни албанцы, ни другие балканские народы не допустят такого решения", — говорилось в нем.

 

78

 

 

Итальянская пропаганда продолжала вести кампанию по утверждению своих прав на покровительство Албании, когда н страну пришло известие о событиях в России. Выходившая в Шкодре католическая газета "Поста е Шкюпниес ("Почта Албании) сообщила 8 ноября 1917 г. о восстании в Петрограде, где "победили рабочие и солдаты". Через несколько дней, 14 ноября, та же газета в статье "Новое восстание в России" прокомментировала Декрет о мире, провозглашенный II Всероссийским съездом Советов. Анонимный автор статьи, судя но ее тону явно не симпатизировавший большевикам, тем не менее с одобрением отнесся к провозглашенной ими политике мира, "что стало желанием всех народов.

 

1 декабря 1917 г. появилось сообщение об обращении Совнаркома РСФСР к правительствам и народам воюющих стран с предложением присоединиться к переговорам о перемирии. От препарированного текста документа отсекалось все то, что касалось призыва к борьбе "революционных рабочих масс против всяких империалистических планов и захватных стремлений". Политическая подоплека появления такой урезанной публикации стала ясной из редакционной статьи газеты "Влазния" ("Братство"), издававшейся на албанском языке в Вене и отражавшей официальную точку зрения австро-венгерского правительства. "Большинство русского народа, — писала газета, — очень хорошо поняло, что эта кровавая война служит только одной цели — удовлетворению низких устремлений некоторых политиканов, связавших свою судьбу с интересами Англии и Франции".

 

Возлагая вину за разжигание первой мировой войны на страны Антанты, австро-венгерское правительство стремилось обелить свою политику на Балканах вообще и в Албании в частности. Этой же целью диктовалось распространение по всей Албании в конце 1917 г. текста, переведенного в Австрии секретного Лондонского договора, той его части, где речь шла о разделе Албании. Нехитрый расчет на то, что этим будут окончательно скомпрометированы соперники — правящие круги Италии и Франции, — подтвердился лишь частично. Римским политикам пришлось изменить тональность своих выступлений в Албании и перед албанцами. Они ссылались на то, что Лондонский договор в силу изменившихся условий утратил первоначальный смысл, а итальянское правительство "живо демонстрировало всегда и демонстрирует сейчас благожелательную заинтересованность в судьбе албанского народа". Подтверждением этой позиции стало выступление Соннино перед палатой депутатов 23 февраля 1918 г. Как бы развивая обнародованную за полтора месяца до этого идею, изложенную в "14 пунктах" президента США В. Вильсона, о гарантиях политической

 

79

 

 

независимости большим и малым государствам, Соннино заявил: "Мы выступаем за независимость Албании в соответствии с общими принципами уважения прав и самоопределения наций".

 

Всей логикой событий последнего года войны албанцы подталкивались в сторону "главного оккупанта" — Италии. Албания находилась в состоянии полной разрухи. Разграбленная и опустошенная армиями воюющих держав, хотя сама формально и не воевавшая, без правительства и без четко очерченной территории, страна обрекалась на зависимое от своей адриатической соседки существование. Итальянские войска заместили ушедших с севера страны австрийцев и венгров. Причем в Шкодре этот процесс смены оккупантов едва не закончился столкновением между сербами и итальянцами. По планам командования союзных войск город должны были занять итальянцы. Но сербы, пользуясь промедлением итальянской армии, подтянули к Шкодре свои воинские части, предназначенные для ввода в Черногорию. Только вмешательство батальона французских альпийских стрелков, переброшенных из Косова, предотвратило конфликт. Официальное введение режима межсоюзнического правления из представителей армий Антанты сняло напряженность. Соглашением итальянского и французского командующих были определены оккупационные зоны союзников на юге с последующим утверждением их границ министрами иностранных дел.

 

В Риме ранее других осознали, что без уступок албанцам в их стремлении к самостоятельному политическому и культурному развитию утверждение итальянского влияния в регионе будет невозможно. Австро-Венгрия перестала существовать в качестве главного соперника Италии на Балканах, но на основе освободившихся из-под господства империи и уже существовавших ранее славянских государств создавалось крупное по балканским масштабам федеративное объединение, готовое взять на себя эти функции.

 

Итальянские оккупационные власти при активной дипломатической поддержке приступили к сколачиванию группировки из числа италофильски настроенных верхушечных слоев общества. Им нужно было создать некий суррогат правительства, способный как минимум гарантировать сохранение прав на обладание Влёрой и ее окрестностями. В свою очередь албанские патриоты попытались сыграть на небескорыстном интересе итальянских политиков к Албании для достижения своих целей — восстановления ее независимости. На протяжении всего 1918 г. предпринимались усилия по проведению общенационального собрания то в Шкодре, то в Эльбасане, то в Леже. И все они терпели неудачу. Почему же не воспользоваться

 

80

 

 

итальянским покровительством? Уже на исходе года в Рим отправился Луидь Гуракучи, чтобы наладить контакты с пережидавшими там военное лихолетье италофилами Турханом Пермети, Мюфидом Либоховой, Мехди Фрашери, Мустафой Круя и др. Переговоры проходили при непосредственном участии главы албанского отдела министерства иностранных дел Италии полковника Кастольди и увенчались успехом. Все вышеупомянутые лица возвратились в Албанию, чтобы включиться н активную политическую жизнь.

 

Первоначально предполагалось провести собрание представителей от всех областей Албании, входивших в итальянскую оккупационную зону. Оно должно было сформировать "национальный совет", который под неусыпной заботой итальянской делегации на мирной конференции в Париже выразил бы чаяния албанского народа. Однако первоначальный сценарий оказался несколько измененным. Собравшиеся в Дурресе делегаты от всех областей Албании (за исключением оккупированных сербами и французами территорий, а также "итальянской" Влёры) постановили создать правительство.

 

Воззвание Временного правительства, принятое 25 декабря 1918 г., содержало констатацию приверженности "благородным принципам", провозглашенным президентом США В. Вильсоном, и установлениям Лондонской конференции 1913 г., которая признала и провозгласила независимость Албании, Участники конгресса сообщили о формировании Временного правительства в составе 14 членов и обнародовали его. Председателем правительства стал Турхан-паша Пермети, занимавший этот пост еще при князе Виде. Министрами стали некоторые из тех, кто уже участвовал в прежних кабинетах, например министр просвещения Луидь Гуракучи, впервые получивший этот пост еще из рук Исмаила Кемали.

 

Образование правительства, а не некоего совета, как того хотели итальянцы, свидетельствовало о маленькой победе албанских борцов за независимость. Но это был лишь формальный успех. Наделе функции дурресского правительства исчерпывались участием некоторых его членов в составе итальянской делегации на Парижской мирной конференции, открывшейся 18 января 1919 г. Албанских делегатов из числа министров своего кабинета возглавил Турхан-паша. Кроме официальной албанской делегации в Париж прибыли представители албанских землячеств из Стамбула, Румынии, США. Группа влиятельных политических деятелей из бостонской "Ватры" ("Очаг") выступала как самостоятельно, так и в составе официальной делегации, ибо двое из них — Мехмет Коница и Михаль Туртулы, — войдя в дурресское правительство, тем не менее расходились с ним по ряду вопросов. В частности, подобно

 

81

 

 

большинству зарубежных патриотических обществ, "Ватра" отвергала планы установления итальянского протектората над Албанией. Уже после открытия конференции в Париж прибыла при содействии миссии американского Красного Креста на Балканах делегация Косовского комитета — ирредентистской организации, созданной албанцами сразу после получения известия об отторжении края от албанских земель в 1913 г. Особняком от всех делегаций держался находившийся в Париже Эсад Топтани.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]