История Албании в XX веке

Н. Смирнова

 

Глава I. Тернистый путь к независимости

 

1. Эстафета идей Возрождения: от Сами Фрашери к Исмаилу Кемали

2. Албания в начале XX столетия

3. Антиосманская борьба набирает силу

4. Восстания 19101912 годов

5. Провозглашение независимости

 

 

 

           1. Эстафета идей Возрождения: от Сами Фрашери к Исмаилу Кемали

 

Современная албанская историография выделяет антиосманские восстания 30—40-х годов XIX в. в качестве начального этапа албанского национального Возрождения — широкого общественного, политического и культурного движения, увенчавшегося в ноябре 1912 г. провозглашением независимости. На рубеже веков (со времени поражения Албанской лиги Призрена в 1881 г. по 1908 г.) стал развиваться процесс, основной характеристикой которого явился рост национального самосознания албанцев на фоне относительного спада вооруженной борьбы. Но если в конце XIX в. центр формирования албанской нации и национальной государственности находился в Косове, то в начале XX в. он переместился в южные районы.

 

В XVII—XIX вв. восстания на Балканах обычно вспыхивали во времена войн между европейскими государствами и Турцией. Инонациональным окраинам империи бороться против многовекового чужеземного ига было намного легче, если предоставлялась возможность опираться на поддержку одной или нескольких великих держав. В начале XX в. освободительные задачи удалось решить подавляющему большинству балканских народов. Албанцам, одними из последних на Балканах вступившим на путь завоевания независимости, пришлось бороться в одиночку как против Османской империи, в окончательном распаде которой на какое-то время оказались незаинтересованными все великие европейские державы, так и против территориальных претензий соседей, стремившихся расширить границы своих государств. В этот период приоритеты общенационального движения выстраивались таким образом, что на первый план выдвигалась задача объединения албанских земель в рамках Османской империи и придания им автономного статуса, и только после достижения этого — завоевание полной независимости.

 

Турецкие власти воспользовались сложившейся обстановкой, чтобы восстановить свои связи с албанцами-мусульманами.

 

25

 

 

Был возобновлен набор в личную гвардию султана. Возродилась также и старая традиция, несколько поколебленная в период Восточного кризиса, — назначать албанских феодалов на важные военные и административные посты в империи, Албанская знать наряду с феодалами некоторых других национальностей империи — курдами, арабами, черкесами — составляла опору султанского трона. Щедрые подарки и награды, которыми осыпала Порта албанскую знать, побудили некоторых бывших участников национального движения отойти от него.

 

Привилегии, предоставлявшиеся верхушке, не распространялись на основную массу населения. Более того, с середины 80-х годов XIX в. притеснения со стороны властей, налоговый гнет усилились. Администрация вводила новые налоги, а в ряде случаев пыталась собрать недоимки за прошлые годы. Тяжелым бременем продолжала оставаться обязательная воинская повинность. Албанцев отправляли служить в отдаленные уголки империи, используя их в карательных целях против других народов.

 

Внешнее замирение мятежных албанских районов только на время откладывало неминуемый взрыв недовольства, который мог произойти при любом изменении внутренней или внешней ситуации. Опасность его повышалась тем, что в недрах общества шли поиски идейных основ освободительного движения. Осознание албанцами общности языка, обычаев, культуры независимо от региональных и религиозных различий стало приобретать общенациональное звучание и размах, вторгаясь в сферу политики.

 

Значительную роль в пропаганде национальных задач играли албанские культурно-просветительные общества. Внутри Албании само их существование попадало под запрет, и поэтому они возникали за ее пределами. В конце XIX в. важным центром национально-просветительной деятельности становится Бухарест. Сами названия созданных там обществ — "Дрита" ("Свет") и "Дитурия" ("Знание") — говорили об их задачах. Они подготавливали и печатали учебные тексты и разного рода просветительские материалы.

 

Национальные организации албанских эмигрантов появились также в Болгарии и Египте. Возникшее в Софии общество "Дешира" ("Стремление") располагало современной по тем временам типографией под названием "Мбродесия" ("Прогресс"), печатавшей литературу на албанском языке. В Египте было создано общество "Башкими" ("Единение"). Его активными участниками являлись Анд он Зако Чаюпи, Яни Врето и Тими Митко, признанные впоследствии классиками албанской литературы.

 

26

 

 

Наибольшую известность своей культурно-просветительной, а затем и политической деятельностью получил созданный в 1879 г. в Стамбуле Центральный комитет по защите прав албанской нации, вошедший в историю Албании под названием "Стамбульский комитет", или "Стамбульское общество". Он имел свою типографию, сеть корреспондентов как в самой Албании, так и за ее пределами. Комитет не замыкался на сфере культуры и образования, выступая в кризисные моменты к роли выразителя и пропагандиста идей национального движения.

 

Все эти общества поддерживали связи с Албанией, посылали туда буквари, литературу на албанском языке, оказывали помощь в организации школ. Большое внимание уделялось ими проблеме общеалбанского алфавита. Он был разработан на латинской основе видным ученым и общественным деятелем Сами Фрашери и одобрен в 1879 г. в Стамбуле авторитетными в своей среде албанскими деятелями культуры, группировавшимися вокруг "Стамбульского общества"

 

До конца XIX в. стамбульский алфавит имел довольно широкое применение, но не являлся единственным. Разбросанность албанских культурных центров способствовала тому, что появлялись различные модификации, возникавшие на все той же латинской основе. Поэтому через какое-то время началось новое движение за унификацию, за создание единого алфавита, что должно было также способствовать сближению двух главных диалектов албанского языка — тоскского и гегского.

 

К концу XIX в. в албанском национальном движении наметились (впрочем, не вполне четко) три направления, которые условно можно обозначить как феодальное, реформистское и национально-буржуазное.

 

Реформистское направление представляли крупные торговцы, землевладельцы, беи, связанные с производством продукции на рынок, выходцы из феодальных семей, занимавшиеся предпринимательством. Их политической программой являлась автономия Албании и проведение буржуазных реформ. Эта группа участников национального движения, так же как и албанские феодалы, не требовала отделения от Турции. Она надеялась, что реформы, проведенные в Албании или во всей Османской империи, уничтожат царившую в стране анархию и обеспечат условия для предпринимательской деятельности.

 

Часть сторонников реформистского движения считали, что близкая гибель Османской империи как многонационального государства неизбежна. Для них автономия Албании в составе Турции должна была стать подготовительным этапом к автономии Албании в составе другого иностранного государства. При

 

27

 

 

этом чаще всего в качестве будущего покровителя называлась Австро-Венгрия.

 

Что касается национально-буржуазного направления в освободительном движении, то оно объединяло как радикалов, так и умеренно настроенных деятелей. Выходцы из разночинных слоев албанского общества, они положили начало формированию интеллектуальной элиты.

 

Международная обстановка в конце XIX в., по оценке представителей патриотического движения, не располагала к активным действиям. Основной задачей в этот период они считали развертывание деятельности на ниве просвещения. "Сейчас, кроме издания книг и организации школ, мы ничего не можем предпринять, так как Европа в настоящий момент настроена против восстаний в Румелии и, если они начнутся, заставит Турцию подавить их силой", — писали в 1888 г. одному из своих постоянных корреспондентов братья Сами и Наим Фрашери, идеологи "Стамбульского общества".

 

Однако именно тогда, в атмосфере относительного затишья, духовные и политические лидеры национального албанского движения не только занимались выработкой программных требований, но и активно пропагандировали их как среди своих соотечественников, так и в европейских столицах.

 

В августе 1898 г. "Стамбульский комитет" выступил с манифестом, обращенным к правительствам европейских держав и озаглавленным "Чего хотят албанцы?" В нем подвергалась резкой критике ассимиляторская политика турок, пытавшихся уничтожить любое проявление национальных чувств албанцев и запрещавших им обучение на родном языке. Критикуя правительства соседних стран за шовинистическую политику и посягательства на албанские земли, С. Фрашери, а именно он и был автором манифеста, категорически отвергал идею протектората над Албанией любой великой державы.

 

В манифесте следующим образом формулировались политические требования момента: "Албания будет стремиться любым способом добиться своего рода автономии, а именно объединения четырех вилайетов в один, но автономный с особым регламентом для него, с албанским языком в качестве официального языка местного управления, с генерал-губернатором, назначенным Портой, но правящим под контролем Национальной ассамблеи. Все же остальные чиновники должны быть албанцами, так как до сего времени мы натерпелись от чужаков, от тех разбойников и увешанных орденами тупиц, прибывавших, чтобы грабить нашу страну. Средства, полученные от налогообложения, таможенной службы и т.п., должны направляться исключительно на внутренние нужды, а Турция раз в году будет получать определенную сумму отчислений".

 

28

 

 

Предусматривалось создание автокефальной православной церкви, отделение ее от греческой патриархии, традиционно наступавшей против освободительного движения и лелеявшей ассимиляторские замыслы, борясь тем самым против укрепления албанского национального самосознания. Отвергая идею протектората великих держав над Албанией, автор манифеста высказывал уверенность в способности албанцев самостоятельно управлять страной.

 

В манифесте нашли отражение основные положения платформы, которая могла бы объединить все течения албанского освободительного движения. Он определил задачи переходного периода, который совпал с рубежом веков.

 

Теоретическое и практическое воплощение идей этого периода связано с деятельностью трех крупнейших фигур албанской истории и культуры: братьев Сами и Найма Фрашери, а также отца албанской независимости Исмаила Кемали.

 

Сами Фрашери (1850—1904) является, без всякого сомнения, наиболее выдающейся личностью в этой триаде, а может быть, и самым крупным албанским культурным и общественным деятелем XIX в. Ученый-лингвист поистине энциклопедических знаний, албанец Сами Фрашери вошел в историю турецкой культуры под именем Шемседдин-бея как составитель нормативного словаря турецкого языка, французско-турецкого, турецко-французского, арабско-турецкого словарей и 6-томной турецкой энциклопедии. Огромен вклад Сами Фрашери в развитие албанского языка и албанской письменности, публицистики, газетного дела. По его инициативе в Стамбуле в 1884 г. стала издаваться первая албанская газета "Дрита" ("Свет"), получившая впоследствии название "Дитурия" ("Знание").

 

Наконец, Сами Фрашери проявил себя и как глубокий политический мыслитель, автор трактата "Албания, каковой она была, есть и будет", опубликованного в 1899 г. в Бухаресте. Эта небольшого формата книжечка стала программой движения за независимость Албании, обозначив и обосновав его стратегию и тактику.

 

После краткого очерка истории Албании Сами Фрашери нарисовал довольно неприглядную картину тогдашнего положения дел. Злоупотребления турецких чиновников, воинская повинность, лишавшая хозяйство страны наиболее продуктивной рабочей силы, грабительская налоговая система — вот что было питательной средой для бедности, темноты и бескультурья. Предвидя неминуемый распад Османской империи, он предостерегал албанский народ от другой опасности — быть разделенным, превратиться в национальное меньшинство в соседних балканских государствах. Ведь именно тогда, на рубеже

 

29

 

 

XIX и XX вв., начала формироваться политика великих держав, получившая впоследствии название политика балканизации, т.е. навязывание формирующимся государствам таких границ, которые зачастую перерезали живое тело нации, создавая источники будущих конфликтов. Сами Фрашери призывал бороться против вмешательства великих держав, считая естественными союзниками албанцев в их освободительной борьбе угнетенные народы Европейской Турции.

 

Полное отделение Албании от Турции — вот тот единственный путь, который сможет привести к высвобождению творческой энергии народа. Унизительное положение албанских вилайетов как части подлежащего разделу османского наследства возмущало С. Фрашери до глубины души, и он со всей страстью патриота обрушивался на тех своих соотечественников, которые связывали свое благополучие с возрождением империи. "Допустим, — писал он, — что империя возродится и будет существовать еще некоторое время. Но и в этом случае Албания не сможет жить, так как возрождение Турции означает гибель для Албании".

 

Будущее своей страны С. Фрашери видел в создании демократической республики ("демократия старейшин"), в которой все органы государственной власти избираются народом. Монархию он отрицал. "Если Албания станет самостоятельной, мы не будем нуждаться ни в мусульманских, ни в христианских принцах, которые грабили бы нас и пили нашу кровь", — писал он. По его плану государственного устройства во главе страны должен стоять президент и совет старейшин из 15 членов, а законодательные права осуществлять парламент.

 

С. Фрашери считал, что каждый албанец обязан руководствоваться в своей жизни едиными для всех соотечественников понятиями, своего рода пентаграммой, на гранях которой написано: вера, справедливость, нация, язык, Албания. "Мы все братья, все одно целое, один ум, одна цель, одна вера", — писал он в заключение. По вероисповеданию он принадлежал, как и вся его семья, к мусульманам-бекташам. Однако призыв к единству веры выражался у него не в следовании принципам ислама, понимание которых у бекташей отличалось от фундаменталистов, а в любви к Албании и в вере в нее. "Албанец был албанцем до того, как он стал христианином или мусульманином", — считал С. Фрашери, Эта мысль, выраженная в лаконичной формулировке другого просветителя Васо Паши — "религией албанца является шкиптаризм", служение Албании, "албанской идее", — стала основополагающей в деятельности албанских политических и общественных деятелей XX в.

 

Наим Фрашери (1846—1900) снискал известность в качестве самого яркого представителя албанской литературы периода

 

30

 

 

Возрождения. Судьба определила Найму и его брату Сами одинаковое число лет жизни — 54 — и одно и то же призвание — с лужение делу свободы родины. Наим Фрашери принимал участие в создании комитетов Албанской лиги Призрена на юге Албании. После разгрома лиги он обосновался в Стамбуле и включился в культурно-просветительную деятельность на благо албанского народа, поддерживая тесные связи с землячествами в Египте и в Румынии.

 

В албанской типографии в Бухаресте впервые вышла из печати его знаменитая поэма "Стада и пашни". Полное романтизма описание красот природы было призвано пробудить любовь к родине и чувство национального самосознания, восславить труд простых людей, стараниями которых создается красота и процветание земли. Идеи свободы воплощаются в образе красавицы-ласточки, пролетающей над горами и городами Албании, — над Круей, где народный герой XV в. Скандербег поднял знамя сопротивления османскому нашествию, и над Лежей, где покоится его прах.

 

Поэма перекликалась с другим произведением, также относящимся к разряду лирических, но несущим вполне определенную идейно-политическую нагрузку, — поэмой "Истинное желание албанцев". Написанная на греческом языке, она содержала призыв ко всем народам, страдавшим от гнета Османской империи. Выбор языка произведения был обусловлен, вероятно, тем, что оно предназначалось не только албанцам. Наим Фрашери писал, что истинным желанием его народа является дружба со славянами и греками и совместная с ними борьба против угнетателей.

 

Героическое прошлое албанского народа, отраженное в эпической поэме "Скандербег", взывало к восстанию против иноземных поработителей. В других своих поэтических и прозаических произведениях Наим Фрашери вспоминал о походах Гарибальди и об участии в них итальянских арбрешей. Приверженец и пропагандист идей французского Просвещения, он выступает в своих трудах по вопросам философии и морали в качестве последовательного сторонника демократии, противника монархического правления.

 

Просветительской деятельностью занимались не только братья Фрашери. В одно время с ними жили и творили Яни Врето, Константин Кристофориди, Иероним де Рада, Андон Зако Чаюпи, Тими Митко и др. Труды этих поэтов, писателей, лингвистов составили эпоху в развитии албанской культуры и были высоко оценены еще при их жизни. А в целом их патриотическая деятельность создала предпосылки для нового подъема освободительного движения, принявшего форму ежегодных вооруженных восстаний против владычества Османской империи.

 

31

 

 

Эстафета просветителей XIX в. была подхвачена новым поколением политических и общественных деятелей, наибольшую известность из которых получил Исмаил Кемали.

 

Исмаил Кемали (1844—1919) происходил из богатого и знатного рода беев Влёры. В юности он вместе с семьей поселился в Стамбуле и сделал блестящую карьеру в имперской администрации. За свои открыто высказывавшиеся критические взгляды на окружающую действительность, а также за связи с албанскими патриотическими организациями он впал в немилость султана.

 

В апреле 1900 г. Исмаил Кемали был назначен губернатором в Триполи. Заподозрив в этом перемещении из столицы на окраину империи угрозу для жизни, он бежал вместе с сыновьями в Европу и обосновался в Лондоне. В эмиграции И. Кемали сблизился с младотурецким движением, в котором его привлекла идея борьбы против абсолютизма. Однако перспектива укрепления центральной власти за счет ущемления прав нетурецких народов его не устраивала, и на младотурецком конгрессе в Париже в 1902 г. он открыто заявил об этом, поддержав делегатов от национальных окраин.

 

Выступления в печати и статьи Исмаила Кемали в первые годы эмиграции посвящались обоснованию права албанского народа на собственный язык, национальные школы и прессу. Тогда он еще не считал перспективной борьбу за автономию Албании, так как сомневался в возможности закрепления победы даже в случае ее достижения. Ослабленная после отделения от Турции, Албания не сможет противостоять захватническим планам соседей. «Что касается албанцев, — писал он, — то любое открытое революционное движение может вызвать разве что "законное" вмешательство извне».

 

Исмаил Кемали придерживался идеи культурной автономии албанцев, видя в интеллектуальном и экономическом развитии нации путь к признанию ее на международной арене В 1907 г. он выступил с проектом греко-албанской федерации, основывающейся на принципах равноправия обоих народов. Однако эта явно неплодотворная мысль владела им недолго, и он постепенно стал приходить к осознанию необходимости бороться за автономию Албании. В итоге из сторонника младотурецкого движения он превратился в его критика, возглавив так называемую "либеральную оппозицию" в парламенте.

 

Созданная в декабре 1908 г. партия "Ахрар" ("Либералы") представляла интересы феодально-компрадорских кругов Турции и выступала против младотурецкого режима. Один из пунктов ее программы — децентрализация управления и автономия национальных областей — находил поддержку у нетурецкой буржуазии. Пользуясь этим, Исмаил Кемали объединил вокруг

 

32

 

 

себя албанских и других нетурецких депутатов парламента. Однако его причастность к попытке контрреволюционного переворота в Стамбуле в апреле 1909 г. вновь заставила его избрать путь эмиграции. Опасаясь ареста, он и другой албанский депутат парламента Мюфид Либохова бежали в Грецию.

 

 

2. Албания в начале XX столетия

 

К началу XX в. иностранный капитал, защищенный сохранявшимся в Османской империи режимом капитуляций, довольно глубоко проник в экономику Албании. Иностранные предприниматели и акционерные общества завладели минеральными, лесными и прочими богатствами. В 1891 г. французская компания получила концессию на добычу крупнейшего в Европе месторождения битума в Селенице. В 1909 г. итальянские предприниматели приобрели через подставных лиц право на разведку и разработку запасов медной руды в Мазреке (около Шкодры). Им же принадлежали сыроварни, мельницы, установки по выжимке оливкового масла в Южной Албании.

 

Основная борьба за Албанию развернулась между Австро-Венгрией и Италией. На долю австрийцев приходилось три четверти экспортно-импортных операций Шкодры и две трети — Дурреса, двух главных портов, через которые шли торговые потоки из албанских вилайетов. К 1910 г. Италии удалось вытеснить Австро-Венгрию с торгового рынка Южной Албании, Даже в Северной Албании, где австрийцы традиционно занимали прочные позиции, утвердилось итальянское Общество импортно-экспортной торговли с Черногорией и Албанией с центром в Милане.

 

Италия и Австро-Венгрия создавали в Албании банковские учреждения, почтовые конторы, контролировали морские перевозки. Свое экономическое проникновение они подкрепляли культурной и религиозной пропагандой, опираясь на сеть школ, созданных на щедрые субсидии правительственных и церковных организаций. Итальянское влияние стало особенно сильным после 1896 г., во времена правления кабинета министров, возглавлявшегося арбрешем, участником гарибальдийских походов Франческо Криспи, Тогда открылись начальные и профессиональные школы в Шкодре, Дурресе и Влёре с преподаванием на итальянском языке. Это несколько нарушило монополию австрийцев, до того безраздельно доминировавших на севере, строивших школы, больницы, церкви. В качестве официально признанной покровительницы албанской католической церкви Австрия субсидировала как само духовенство,

 

33

 

 

так и выходцев из привилегированных слоев албанского общества. Молодым людям из состоятельных семей предоставлялись льготы на получение образования в Австрии. Причем вероисповедание не имело значения. Такг в годы первой мировой войны получил возможность повысить свой профессиональный уровень в Австрии мусульманин будущий король Албании Ахмет Зогу.

 

Выгодное стратегическое положение Албании в Восточном Средиземноморье и на Балканах обрекло ее на роль вечной приманки для государств, претендовавших на господствующие позиции в регионе. "Албания сама по себе не представляет никакой важности, — говорил в 1904 г. министр иностранных дел Италии Т. Титтони, — все ее особое значение сосредоточено в гаванях и побережье, владение которым для Австрии и Италии равносильно беспрепятственному господству на Адриатическом море, Однако этого не позволят ни Австрия Италии, ни Италия Австрии, и если одна стремится к этому, то другая всеми силами должна этому сопротивляться".

 

Проникновение иностранного капитала при сохранении архаичной системы организации хозяйства, сложившейся на территории империи, мало способствовало экономическому развитию Албании, где почти 90% населения занималось сельскохозяйственным трудом. Турецкое аграрное законодательство второй половины XIX в., разрешившее свободную куплю-продажу земли, усилило концентрацию земельной собственности. В результате уже к началу XX в. лучшие пахотные земли в плодородных речных долинах сосредоточились в руках крупных землевладельцев. Обширные земельные угодья принадлежали государству, султанской семье, а также мусульманским и христианским религиозным учреждениям.

 

Концентрация земельной собственности шла путем обезземеливания крестьянства, наступления на мелкую свободную крестьянскую собственность, сохранившуюся по преимуществу в труднодоступных горных районах страны. "В Албании... всю лучшую и плодородную землю занимают чифлики (помещичьи владения. — Н.С.). Свободные же крестьяне остались только в таких диких местах, где даже мухи не могут найти себе пропитание", — писала албанская демократическая газета "Дрита" 1 сентября 1906 г.

 

Безземельные крестьяне (чифчи) арендовали землю у помещиков (беев) и сельских богатеев (ага) на условиях полуфеодальной аренды, отдавая владельцу треть или половину урожая. Кроме того, они были связаны всевозможными кабальными повинностями и обязательствами по отношению к землевладельцу. В начале XX в. в Албании получает широкое распространение особая форма арендной платы — кесим. Размер ее в

 

34

 

 

деньгах или продуктах устанавливался в зависимости от качества и количества арендуемой земли.

 

Распространение кесима, а он постепенно вытеснил все остальные виды арендной платы, приводило к еще большему закабалению крестьян, так как в неурожайные годы они не могли его выплатить и попадали в долговую зависимость к землевладельцу. Но даже в лучшие, урожайные годы крестьянину едва хватало его доходов для того, чтобы внести аренду и погасить задолженность перед государством. Кроме феодальной десятины (ашара), размер которой в начале XX в. формально был равен не 10, а 12,5% урожая (2,5% — надбавка турецкого правительства на нужды турецких школ), крестьяне платили налог на овец (джелеп), на жилые постройки (мусакафат), поземельный налог (эмляк), дорожную и школьную подати. Налогами облагаюсь рубка леса, рыбная ловля, пчеловодство и т.п.

 

Ашар и некоторые другие налоги собирались через откупщиков, которые путем различных махинаций доводили фактический размер ашара до четверти и даже до трети урожая. Турецкое правительство сохраняло откупную систему не только по экономическим соображениям, но и потому, что выбиравшиеся из местных привилегированных слоев откупщики составили одну из опор турецкого господства в Албании. Тяжелой ношей для неимущих слоев деревни и города стало ростовщичество: грабительские поборы по ссудам составляли 150—200% годовых.

 

Деревня жила в крайней нищете. В 1906 г. газета "Дрита" так характеризовала жизнь крестьян на юге Албании: "Бедность их не поддается описанию. Если бы такая бедность была и какой-либо другой стране Европы, то все бы начали заниматься воровством... Когда зайдешь в деревню, то видишь готовые рухнуть крестьянские дома, держащиеся на одних лишь подпорках. В провалах окон не видно ни рам, ни стекол". Доведенные до отчаяния голодом и бесконечными поборами люди бросили свой жалкий скарб, нанимались батраками в соседние поместья, уезжали за границу. Слово "курбет", т.е. "чужбина", прочно укоренилось в лексике албанцев, пройдя через весь XX в. В конце XIX в., когда масштабы выезда являлись еще незначительными, основная масса эмигрантов направлялась в близлежащие страны — Болгарию, Румынию, Италию, Грецию. С усилением эмиграции в первом десятилетии нового столетия моток вынужденных переселенцев устремился за океаны — и США и даже в Австралию.

 

Рыночные отношения с большим трудом утверждались в Албании, как впрочем и на всей территории полуфеодальной Османской империи, превратившейся в полуколонию империалистических держав. Тем не менее в начале XX в. в ряде районов

 

35

 

 

уже появились крупные земледельческие хозяйства с применением труда наемных рабочих и относительно новой сельскохозяйственной техники. Одновременно формировался класс новых собственников из числа торговцев и богатых крестьян за счет покупки земли у представителей старинных феодальных семейств, которые не хотели или не могли приспособиться к меняющимся экономическим условиям.

 

В промышленном секторе экономики, который не играл существенной роли в албанском хозяйстве в целом, становление капиталистических отношений протекало медленно. Тогда в Албании существовало около 20 мелких предприятий мануфактурного типа: несколько механических лесопилен, мыловарни, ремесленные мастерские по производству шелковых и шерстяных тканей, солеварни, табачная фабрика и т.п. Они работали на весьма узкий местный рынок.

 

Медленно увеличивалась численность рабочего класса. Он был немногочисленным и разобщенным. Только на добыче битума в Селенице, самой крупной промышленной единице Албании, насчитывалось до 100 рабочих. Обычно же на албанских "предприятиях" трудились 10—15 человек. Это были мастерские, выполнявшие функции производства и сбыта товара, где хозяин являлся и мастером и торговцем. Заведения с однородным ремесленным профилем занимали в городах отдельные кварталы. Подмастерья и наемные рабочие, как правило, сохраняли связь с деревней и надеялись вернуться туда, разбогатев. Продолжала существовать система ученичества с жестокой эксплуатацией детского труда. Ученики — мальчики шести-семи лет — работали по 10—13 часов в сутки только за еду.

 

Цеховая ремесленная организация, потеряв со временем патриархальный характер, сохранила старые формы и традиции. Ремесленники одного эснафа (цеха) праздновали день святого — покровителя их ремесла и беспрекословно подчинялись хозяину. Старые традиции помогали эксплуатировать рабочих, устанавливать минимальную зарплату и регулировать продолжительность рабочего дня. Из средств борьбы против конкуренции эснафы превратились в средство эксплуатации рабочих, подмастерьев, учеников. Рабочие не имели своих профессиональных организаций, их выступления против эксплуатации носили стихийный характер. Наиболее заметной из них стала забастовка рабочих-сапожников Шкодры в 1902 г., требовавших повышения зарплаты на 20%. Продолжавшаяся две недели, она в конце концов была жестоко подавлена турецкими властями.

 

Немногочисленная албанская буржуазия росла медленно. Помимо препятствий, чинимых иностранным капиталом, который не поощрял развитие национальной промышленности, на

 

36

 

 

пути ее формирования вставала проблема необеспеченности в Османской империи жизни и имущества собственника, особенно христианина. Турецкая администрация и ее законодательство не только не защищали права этой категории собственников, но и всячески препятствовали их деятельности. Судьба существовавших и вновь создаваемых предприятий зависела не только от местных властей, но и от центральной стамбульской администрации. Прежде чем основать какое-либо торговое дело или компанию, предприниматель должен был пройти долгий путь мытарств по многочисленным инстанциям, затрачивая огромные суммы на взятки чиновникам.

 

Города и области Албании имели плохую связь между собой из-за бездорожья и сохранения на всей территории империи внутренних таможен. Эта разобщенность приводила к тому, что иногда было дешевле получить товар из-за границы, чем перевезти его из соседнего города. Албанские торговцы предпочитали внешнеторговые сделки, а также посредническую деятельность по реализации иностранных товаров. К тому же звание представителя какой-либо иностранной фирмы освобождало от многих затруднений и в той или иной степени защищало от произвола турецких властей.

 

 

3. Антиосманская борьба набирает силу

 

Власть османских завоевателей над Албанией держалась не только на военной силе. Политика стамбульской администрации поддерживалась как мусульманским, так и христианским духовенством. Мусульманские религиозные учреждения владели обширными земельными богатствами и боялись их потерять в случае отделения Албании от Турции. Позиция высшего католического духовенства зависела от той линии, которой придерживалась Габсбургская монархия при каждом очередном повороте в европейской политике. Пастыри получали щедрые субсидии непосредственно от имперского министерства иностранных дел и старались предотвращать неконтролируемые порывы народных масс.

 

Православные священники и учителя греческих церковных школ, следуя установкам Константинопольской патриархии, направляли свою деятельность в Албании на пропаганду шовинистической идеи "Великой Греции", т.е. они были заинтересованы в подавлении национального албанского самосознания. Турецкие власти вместе с греческим духовенством организовывали преследования и бойкот тех семей, которые посылали детей в албанские школы.

 

37

 

 

В отношении горных районов Севера политика турецкой администрации определялась тем, что там ее власть в полном смысле этого слова никогда не признавалась местными органами самоуправления, сложившимися на основе патриархально-родовой организации. Еще в XVII в. в интересах подчинения горцев и использования их вооруженных отрядов была введена система байраков (байрак — по-турецки знамя), включавших в себя территорию одного или нескольких родов и посылавших в ополчение определенное количество солдат. Принадлежавшие к местной родовой знати байрактары (знаменосцы) выполняли военные и административные функции. Их семьи владели лучшими землями, пастбищами, они пользовались многими привилегиями — как традиционными, по нормам обычного права, так и предоставленными турецкой администрацией. Отличной позиции байрактара зависело то, куда он поведет свой род в случае возникновения кризисной ситуации — на поддержку турецких властей, которым он во многом обязан материальным благополучием, или против них, следуя в русле общеалбанского освободительного движения.

 

Когда в начале XX в. турецкое правительство в очередной раз увеличило размеры многих налогов, новая волна протестов захлестнула европейские провинции империи. Не остались в стороне и албанцы: они поддержали Илинденское восстание 1903 г. в Македонии; а в 1904 г. перешли на сторону арабских повстанцев в Йемене, куда они были посланы на подавление волнений. Но не только фискальная политика дестабилизировала обстановку в Турции. Начавшееся движение буржуазных реформаторов (младотурок) подрывало устои султанской власти. Оно развивалось параллельно с более сильным освободительным движением нетурецких народов, заинтересованных в отделении от империи, а не в ее укреплении. Однако различие в целях не исключало обращения к одинаковым методам для их достижения. Поэтому опыт русской революции в 1905 г. оказался востребованным всеми.

 

Прогрессивные зарубежные издания знакомили своих албанских читателей с революционными событиями 1905 г. в России и призывали сделать соответствующие выводы. В жестокости царского и султанского режимов виделись их слабость и неминуемая гибель, а опубликование царского манифеста от 17 октября 1905 г. убеждало в необходимости решительных действий. "Смелый и благородный русский народ добился удовлетворения своих справедливых требований, заплатив кровью... Вот, дорогие албанцы, еще один пример того, как завоевываются честь и благополучие, необходимые народу, его земле и государству, — писала в ноябре 1905 г. газета "Шпреса е Шкюпнис" ("Надежда Албании"). — Пример, показывающий,

 

38

 

 

что ничего нельзя добиться, если не трудиться и не страдать, и иногда, если это нужно, то и не пролить кровь".

 

Революционные события 1905 г. не оказали непосредственного воздействия на настроения широких масс. Большинство народа не знало о том, что происходит не только в России, но и и мире в целом. Тем не менее на формирование взглядов общественно-политической элиты албанского общества влияние Ныло несомненным. Ведь большинство албанских изданий выходили тогда в Болгарии и Румынии, а исторические связи этих стран с Россией, с ее культурой (в том числе и с культурой политической) имели глубокие корни.

 

Выступления против произвола турецких чиновников стали вспыхивать в разных концах Албании. В мае 1905 г. в Гирокастре горожане убили турецкого губернатора (мютесарифа) и отказались принять другого, назначенного на его место. Тогда же п районе Люшни крестьяне изгнали сборщиков налогов, а в Круе горожане и жители окрестных деревень с оружием в руках потребовали от местных турецких властей отмены налога на скот. Летом 1906 г. в горной католической области Курбин, недалеко от Круи, издавна пользовавшейся привилегиями, горцы отказались платить новые налоги. В ответ на произвол посланных туда карателей албанцы разрушили жандармские посты и телеграфную линию. Военные действия между турецкой армией и отрядами восставших продолжались там более полугода. Только ценой отказа от взимания налогов и принятия на себя обязательства возместить ущерб, причиненный военными действиями, властям удалось восстановить спокойствие. В мае 1907 г. вспыхнуло восстание в Эльбасане, где наряду с требованиями к правительству сменить губернатора и начальника жандармерии звучали призывы к независимости. Оно было подавлено при помощи военной силы и традиционного "метода убеждения" — подкупа знати.

 

Разрозненные антитурецкие выступления 1903—1907 гг. не слились в единый поток. Албанская национальная буржуазия и малочисленный рабочий класс не играли заметной роли в жизни общества и не проявляли большой активности в освободительном движении. Ведущую роль в нем продолжали играть феодалы, заинтересованные не столько в отделении Албании от империи, сколько в сохранении и расширении своих социально-экономических позиций и административной самостоятельности. Только распад империи мог заставить их пойти до конца по пути создания независимости албанского государства. Однако на рубеже XIX—XX вв. положение Османской империи не казалось уже столь безнадежным. Великие державы были заняты другими делами, и на какое-то время проблема турецкого наследства отступила на второй план.

 

39

 

 

В конфиденциальных переговорах, которые проходили в европейских канцеляриях, подчеркивалась необходимость сохранения статус-кво на Балканах. Эта позиция была согласована в мае 1897 г. в ходе обмена мнениями между правительствами России и Австро-Венгрии, когда они достигли договоренности о проведении совместной политики относительно "бурлящего Балканского полуострова" и о том, чтобы "поддерживать настоящее статус-кво столь длительное время, сколько позволят обстоятельства". Предоставление независимости Албании, как это ранее предусматривалось в одном из австро-венгерских дипломатических документов, сочли преждевременным и отложили на будущее.

 

Тем временем стали вырисовываться перспективы и цели национально-освободительного движения. В южных и центральных районах активизировалось четническое движение, руководимое тайными патриотическими комитетами. Первый комитет "За свободу Албании" был создан в городе Монастире (Битола) в 1905 г. преподавателем турецкой гимназии Байо Топулы. Комитет имел свой устав, согласно которому каждый его член должен был вовлечь в движение пять новых участников. Первоначально комитеты выполняли национально-просветительные функции, пропагандируя албанский язык и албанскую культуру и укрепляя чувство национального самосознания. Так, в статье 1 устава Монастирского комитета говорилось о его ближайших целях: "Комитет, который основан в Албании уважаемыми людьми и местными патриотами, ставит целью: возродить Албанию; воспитывать чувства братства, любви, единения; открыть дорогу цивилизации путем книгопечатания; посылать людей во все концы Албании, чтобы они сеяли знания; привлекать на свою сторону горцев, разъясняя им цели комитета, и употреблять все возможные средства ради защиты нации и спасения ее от гнета и темноты".

 

В результате пропаганды идей возрождения Албании активистам Монастирского комитета удалось создать подчиненные ему подкомитеты в Охриде, Эльбасане, Струге, Дибре (Дебаре), Тетово, Корче, Дьякове (Джяковице), Пейе (Пече) и Приштине, привлекавшие в свои ряды представителей самых разных слоев населения. Это были учителя и военные, беи и чиновники. Руководство комитета налаживало связи с албанскими эмигрантскими обществами, которые охотно предоставляли страницы своих газет и журналов для пропаганды деятельности и целей комитета. В январе 1906 г. комитет принял решение об организации вооруженных чет в целях подготовки всеобщего антитурецкого восстания. Их деятельность в период 1906—1907 гг. ограничивалась выступлениями локального характера против злоупотреблений турецкой администрации, а также агитацией среди населения.

 

40

 

 

Албанские отряды установили тесные связи со славянскими четами Македонии. Нужно признать» — писал в своих мое поминаниях активный участник четнического движения, поэт-демократ Михаль Грамено, — что, действуя вместе с болгарскими патриотами, мы состояли с ними в отношениях братской дружбы и многое заимствовали из их организации".

 

В начале лета 1908 г., когда в Албании и других частях Европейской Турции усиливалось освободительное движение, младотурецкий комитет "Единение и прогресс" начал подготовку к решительному выступлению против султанского режима. Антиимпериалистические лозунги младотурок, их обещания восстановить конституцию, облегчить налоговый гнет, предоставить равные права всем народам Османской империи привлекли на их сторону албанских и македонских четников. Один из лидеров младотурок, албанец по национальности Ахмед Ниязи-бей согласился даже поддержать требования о самоуправлении Албании.

 

Известно, что выступления албанцев, в том числе и комитета "За свободу Албании", в поддержку младотурок способствовали успеху последних. Однако победа младотурецкой революции в июле 1908 г. не привела к существенному улучшению положения в национальных албанских районах. Произошло смягчение политического режима и восстановление некоторых весьма скромных конституционных свобод, что сделало возможным тем не менее открытие школ с преподаванием на родном языке, национальных клубов, издание албанских газет и журналов. К тому же именно в период, непосредственно последовавший за победой младотурок, произошло знаменательное событие — проведение в Монастире 14—22 ноября 1908 г. I всеалбанского конгресса с участием делегатов от национальных клубов в самой Албании, а также из Италии, Египта, Болгарии, Румынии и Америки.

 

Официально его созвали для того, чтобы выработать единый албанский алфавит, что и было в основном достигнуто, ибо для школ рекомендовались (и для тосков, и для гегов) два схожих между собой алфавита на латинской основе. Но особую важностъ конгрессу придавал тот размах, который приняло обсуждение политических задач албанского национально-освободительного движения. По словам российского консула в Монастире П. Каля, "главной целью албанского конгресса был не ( только вопрос об азбуке, сколько желание объединить всех албанцев. Желание это, повторявшееся во всех речах, без исключения, в открытых заседаниях, несомненно, служило также одной из главных тем и в тайных сессиях конгресса". Именно гам, на закрытых заседаниях, развернулась борьба мнений вокруг вопроса о политическом будущем Албании, об отношении

 

41

 

 

к великим державам. Радикально настроенные патриоты стояли на позициях вооруженной борьбы за автономию, в то время как реформисты выступили за продолжение тесного сотрудничества с младотурками, надеясь на "законное" удовлетворение национальных чаяний.

 

Итогом обсуждения стал политический документ — национальная программа действий, содержавшая 18 пунктов, — который предполагалось довести до сведения турецкого правительства. Программа содержала требования официального признания существования албанской нации и языка, назначения в вилайеты с албанским населением албанских чиновников, выборности всех местных органов власти, открытия национальных школ с преподаванием на родном языке, основания албанского университета и т.п. Особую группу вопросов составляли требования экономического характера, предусматривавшие поощрение развития торговли, добывающей и обрабатывающей промышленности в интересах албанской буржуазии.

 

Решения конгресса имели большое значение для развития национального албанского движения. Выработанная на нем общенациональная платформа сплотила борцов за освобождение в очень трудное время, когда младотурки начали кампанию по выборам в парламент под лозунгами "османизма", ограничив и без того ущемленные права населения нетурецких окраин. И тут стало ясно, что центральное правительство не собиралось выполнять обещания, данные албанцам накануне революции. Оно не только не предоставило автономию албанским районам, но при выборах в парламент осенью 1908 г. посредством разного рода формальных преград, например высокого имущественного ценза, и злоупотреблений властью постаралось воспрепятствовать избранию неугодных ему инонациональных депутатов. Тем не менее 26 депутатов-албанцев прошли в парламент, и во главе этой группы встал вернувшийся из эмиграции Исмаил Кемали. Созданная и возглавленная им партия "Ахрар" ("Либералы") не имела отношения к национальному албанскому движению, представляя интересы феодально-компрадорских кругов, боровшихся с младотурецким режимом. Поэтому при попытке контрреволюционного переворота в Стамбуле в апреле 1909 г., предпринятого дворцовыми кругами и поддержанного либералами, албанские национальные комитеты и македонские четы поддержали младотурок, обратившихся к ним за поддержкой.

 

Низложение султана Абдул-Хамида II и возведение на престол султана Мехмеда V привело к переходу всей полноты государственной власти в руки младотурецкого комитета. Несмотря на то что именно поддержка албанцев во многом обеспечила успех младотуркам, после упрочения их режима начались гонения

 

42

 

 

на национально мыслящих албанцев. Была издана серия законов, запрещавших деятельность национальных комитетов и других подобных организаций.

 

Недовольство албанцев политикой младотурок росло по мере того, как усиливались пантюркистские тенденции. Опасаясь антиправительственных выступлений албанского населения, младотурецкая администрация предприняла превентивные меры: в ряд горных районов были направлены войска, которым предстояло разоружить население и при помощи дополнительного рекрутского набора ослабить ряды эвентуальных повстанцев. Как часто случалось с карательными акциями против горцев, летние экспедиции 1909 г. потерпели полную неудачу.

 

С лета 1909 г. начались вооруженные выступления албанцев, возмущенных усилением национального гнета. В июле в Диоре и в сентябре в Эльбасане проходили национальные албанские конгрессы. Попытки младотурок придать конгрессам, особенно дибрскому, мусульманскую направленность, добиться выражения солидарности с младотурецким режимом не увенчались успехом. Более того, конгресс в Дибре принял решение об открытии албанских начальных и средних школ, п также об отделении школы от церкви, что имело большое значение в свете настойчивых попыток правительства разжечь религиозную вражду между мусульманами и христианами, противопоставить их друг другу.

 

Крестьянские антитурецкие выступления, патриотическое движение за автономию сливались в едином потоке с деятельностью эмигрантских организаций, направленной на подготовку всеобщего вооруженного восстания, на популяризацию его целей за рубежом. Наряду с давно и плодотворно работавшими па благо развития национального самосознания обществами в Болгарии, Румынии, Египте появились новые организации. В 1907 г. в Буэнос-Айресе было создано общество Лизья шкиптаре" ("Албанская лига"), в 1908 г. в Одессе — общество "Перлиндья" ("Возрождение"). Несколько организаций были созданы в США. В Буффало появилось общество "Малы и мемезеут" ("Тоска по родине"), в Нью-Йорке — "Коха е лирис" ("Время свободы"), в Сент-Луисе — "Лизья" ("Лига"). Значительный вклад в деятельность албанского землячества в США внесли такие представители албанского Возрождения, как публицист и педагог Петро Нини Люараси и его сподвижник Сотир Пеци. Но наибольшую известность завоевал молодой священнослужитель Фан Ноли, ставший вместе с Люараси и Пеци одним из основателей общества "Беса бесен" ("Великая клятва верности") в Бостоне.

 

Один из выдающихся политических и культурных деятелей Албании XX в., епископ Теофан (сокращенно Фан) Стилиан

 

43

 

 

Ноли прожил долгую жизнь (1882—1965). Он происходил из многодетной среднезажиточной крестьянской семьи из деревни Ибрик-Тепе близ Адрианополя (Эдирне), жителями которой являлись православные албанцы, потомки военных колонистов времен Византийской империи. Они отличались высоким профессионализмом и после падения Константинополя перешли на султанскую службу, сохранив вероисповедание и права на владение плодородными землями. В своей биографии Ф. Ноли рассказал о случившемся с его дядей, попавшим вместе с другими солдатами турецкой армии в плен к русским в Болгарии. Воспитанный в строгих христианских традициях, дядя попросился на богослужение во время одного из церковных праздников, чем весьма озадачил охрану. На вопрос, почему же он воюет за "бусурманов", назидательно разъяснил: "Религия — религией, а профессия — профессией". Что касается военной карьеры рода Ноли, то она закончилась со смертью деда Фана, погибшего на Малаховом кургане в годы Крымской войны.

 

Фан Ноли не отличался крепким здоровьем. Он был явно непригоден ни к тяжелому крестьянскому труду, ни к несению военной службы, что и предопределило его дальнейшую судьбу. Его отдали в начальную школу, а затем в греческую гимназию в Адрианополе. Так, в соответствии со сложившимися в этой небольшой православной общине традициями он получил полусветское-полурелигиозное образование. Отец привил ему преклонение перед личностью Наполеона. Но самым почитаемым героем стал для него Скандербег, этот незаурядный военный и государственный деятель средневековья, возглавивший борьбу албанского народа против османского господства и остановивший завоевателей у берегов Адриатики.

 

В гимназические годы Фан Ноли начал знакомиться с произведениями мировой классической литературы. Увлечение Шекспиром и поиски заработка привели Фана Ноли в одну из бродячих театральных трупп. Его актерская судьба была недолгой, но счастливой: за два года он переиграл почти все ведущие роли классического репертуара, объездив с труппой Грецию, Турцию, Египет. Когда романтическое увлечение актерской деятельностью прошло, он на какое-то время обосновался в Фаюме (Египет), где преподавал греческий язык в школе и одновременно служил в местной церкви.

 

Трехлетнее пребывание в Египте стало поворотным моментом в жизни Фана Ноли. Там он приобщился к деятельности патриотических албанских организаций и проникся их идеями. Именно тогда у него созрело желание посвятить свою жизнь борьбе за свободу Албании.

 

Весной 1906 г. с томиком Ф. Ницше в руках Фан Ноли пересек Атлантический океан на утлом суденышке, переполненном

 

44

 

 

бедняками—эмигрантами из всех уголков Европы. Богатая Америка встретила его сурово. Иллюзии, если они и имелись, быстро исчезли при столкновении с реальностью. "Здесь оказался не Новый Свет, а Грязный Свет", — писал он друзьям, оставшимся в Египте. Он обосновался в Бостоне. Уникальные лингвистические способности помогли ему легко преодолевать языковые барьеры, разделявшие пеструю иммигрантскую среду. Огромная работоспособность, дар красноречия в сочетании с поистине фанатичной одержимостью добиться для земли праотцов освобождения от чужеземного ига выдвинули его в ряды лидеров патриотического албанского движения. Он действовал я двух основных направлениях: развернул борьбу за создание автокефальной албанской церкви и собирал средства на поддержание патриотических органов печати.

 

Введение богослужения на албанском языке вместо греческого, замена греческих священников албанскими, разрыв со Стамбулом по религиозной линии — все это способствовало дальнейшему развитию национального самосознания албанцев. Греческая патриархия в Стамбуле пыталась воспрепятствовать движению за отделение церкви, начатому албанскими прихожанами Бостона. Тогда они обратились за помощью к синоду русской православной церкви и 8 марта 1908 г. в кафедральном соборе Св. Николая в Нью-Йорке архиепископ Платон Рождественский посвятил Фана Ноли в священники с правом отправления литургии на албанском языке. Этим актом был оформлен разрыв с Константинопольской патриархией, а албанская церковь в Бостоне стала считаться дочерней по отношению к русской церкви в Америке. Через год Фан Ноли стал первым директором газеты "Диелы" ("Солнце"). Во многом благодаря его усилиям в 1912 г. в Бостоне создается паналбанская федерация "Ватра" ("Очаг"), объединившая патриотические албанские организации в Америке и дожившая до конца XX в.

 

 

4. Восстания 19101912 годов

 

Денационализаторская панисламская политика младотурок убеждала самые широкие слои албанского населения в том, что только сила может заставить центральное правительство отказаться от попыток остановить стремление к независимости. Зимой 1909/10 г. сопротивление младотурецкому режиму приняло самые различные формы. Движение за признание прав албанского языка на существование и развитие шло параллельно с борьбой за запрет использования мобилизованных в армию албанцев вне пределов страны и против системы рекрутских наборов как таковых.

 

45

 

 

Школьное движение, пропаганда албанского языка наталкивались на жесткое противодействие со стороны младотурок. Когда стало ясно, что запреты оказывают обратный эффект, в ход пошли методы убеждения в неправомерности употребления латинского алфавита как орудия "неверных" европейцев, стремящихся захватить Албанию. Мусульманское духовенство убеждало албанцев, что латинские буквы оскорбляют веру.

 

В защиту албанских школ и латинского алфавита проходили митинги во многих городах Албании от Пермета на юге до Шкодры на севере. Зарубежные эмигрантские общины в Болгарии, Румынии, США проводили разнообразные акции в поддержку албанского языка и албанских алфавитов на латинской основе. В Косовском вилайете борьба вокруг албанского алфавита слилась с движением крестьян и городских жителей против турецкой администрации.

 

Любая попытка повысить размеры налогов, что периодически предпринималось властями, наталкивалась на сопротивление населения. Вызванные этими актами волнения в Косове и Дибре осенью 1909 г. заставили центральную власть послать на усмирение карательную экспедицию, которая в очередной раз потерпела неудачу. Албанцы категорически отказались вести какие-либо переговоры, а турки, понимая, что в горной местности пехота беспомощна, а артиллерия бесполезна, отступили, не начав военных действий. Правда, в предгорье солдаты занимались мародерством и грабежами, что вызвало против них массовое озлобление мирного населения. А когда волнения распространились на районы Мати и Шкодры, власти просто не решились послать туда армию.

 

Весной 1901 г. в Косовском вилайете стали создаваться вооруженные отряды: население готовилось к любым неожиданностям. Одновременно в Стамбуле с парламентской трибуны прозвучало требование албанских депутатов прекратить ущемление прав албанской нации. Депутат Хасан Приштина предупредил, что если политика не изменится, то всеобщее восстание неизбежно. Когда же министр внутренних дел попытался отрицать само существование албанской нации, говоря, что ее попросту нет, то со скамей, занимаемых албанскими депутатами, послышались голоса: "Вар, эфендым, вар!" ("Есть, господин, есть!").

 

Прогноз Хасана Приштины оправдался, и в вилайете начались массовые выступления крестьян и горожан против злоупотреблений турецкой администрации. Так, крестьяне отказались впускать в села турецких чиновников до тех пор, пока правительство не восстановит дома, разрушенные военными отрядами в прошлые годы. В Приштине волнения начались в знак протеста против введения налога на ввозимые в город товары.

 

46

 

 

К протестам присоединились и феодалы, но после первых же карательных мер со стороны властей они отошли от движения. Крестьяне нападали на военные гарнизоны, блокировали выходы из городов. В Пече был убит турецкий военный комендант и ранен губернатор. Восстание охватило Дибру, создалась угроза Призрену.

 

Правительство решилось на масштабную карательную экспедицию. В середине апреля 1910 г. ее возглавил один из самых именитых турецких военачальников Шевкет Торгут-паша, в распоряжении которого находилось около 16 батальонов пехоты и артиллерия. Но разбросанные по всему вилайету войска не смогли оказать сопротивление повстанцам и отступили в его западную часть к Феризовичу. Пока Торгут-паша ждал подкрепления, албанцы смогли перерезать дорогу на Скопье, заняв Качаникское ущелье. Лишь прибытие резервных частей из Малой Азии и подкуп одного из командиров повстанцев позволили создать туркам ощутимый перевес в силах. В результате через четыре месяца после начала восстания его удалось подавить. Сам Торгут-паша вспоминал впоследствии: "Ежедневно шли ожесточенные бои, и у повстанцев, сражавшихся за каждую скалу, каждый дом, можно было отвоевать их только ценой жизни".

 

Предпринятые вслед за этим репрессивные меры должны были навсегда отбить у албанцев волю к сопротивлению. Закрывались албанские школы и культурно-национальные клубы, запрещались газеты и книги. Младотурки пошли на жестокие меры против албанского национального движения, потому что оно, особенно восстание албанцев Косовского вилайета, способствовало росту освободительного движения в Македонии и арабских областях Османской империи. Общенародный характер восстания, героизм и самоотверженность повстанцев вызвали волну симпатий к ним за рубежом. Сербская и болгарская социал-демократические партии решительно осудили действия младотурок. "Этот режим вандалов XX в. достиг кульминации в проявлениях варварства и бесчеловечности при подавлении албанского восстания", — заявили они в совместном меморандуме.

 

Налицо был кризис младотурецкого режима на национальных окраинах. Причем враждебную центральному правительству позицию занимали не только местное нетурецкое население, но и часть оппозиционно настроенных турецких чиновников и офицеров, которые вели агитацию в Албании и Македонии против отправки войск в Йемен на подавление арабского повстанческого движения. Призванные в провинциях Европейской Турции войска, состоявшие из албанцев и македонцев, отказывались под влиянием этой пропаганды воевать в Йемене.

 

47

 

 

Восстание 1910 г. было первым массовым вооруженным выступлением албанцев после младотурецкой революции 1908 г. Беспощадная расправа над мирным населением убедила албанцев в том, что младотурецкое правительство мало чем отличалось от деспотического режима Абдул-Хамида II. Наложенный на все формы национально-культурной деятельности запрет свидетельствовало невозможности продолжения легальной патриотической пропаганды. Оставался один путь — вооруженная борьба.

 

Зимой 1910/11 г. возобновили свою деятельность албанские национальные комитеты, готовя народ к новому восстанию. Они вели запись добровольцев, приобретали оружие, делали продовольственные запасы. Комитеты действовали во многих городах и селениях Косова, в районах Корчи, Гирокастры, Пермета, Влёры, Дурреса, Шкодры, Дибры. В начале 1911 г. было создано так называемое "Черное общество", или "Общество черных братьев”, которое к марту 1911 г. сформировало в районах Корчи, Эльбасана и Дибры семь вооруженных отрядов.

 

Вне Албании, на о-ве Корфу, возник Центральный албанский комитет. Члены его, в том числе Исмаил Кемали и известный албанский публицист Никола Иванай, установили связь с различными политическими организациями соседних с Албанией государств, В Италии, Болгарии, Черногории были образованы комитеты содействия албанскому восстанию. К 1911 г. относится поездка Ф. Ноли в Европу в качестве представителя американского общества "Ватра". Он посетил Одессу, Кишинев, Бухарест, Браилу, Констанцу, Софию, т.е. наиболее важные центры албанской эмиграции, в интересах координации совместных действий в поддержку освободительного движения. В Софии он совершил богослужение на албанском языке в знаменитом храме Александра Невского для албанцев из местного землячества.

 

Созданный в Риме по инициативе Николы Иваная итало-албанский комитет опирался как на проживавших в Италии албанцев, так и на симпатизировавшую освободительному движению итальянскую молодежь. Албанский комитет в Софии пользовался поддержкой студенчества и интеллигенции. В столице Черногории Цетинье с осени 1910 г. существовал благотворительный комитет, который после поражения албанского восстания оказывал помощь беженцам. Призывая черногорцев оказать помощь албанцам, комитет писал в одном из своих воззваний: "Албанцы — наши братья, наши многовековые соседи, с которыми нас связывают кроме общечеловеческого чувства долга узы соседства и многие традиции, сохранившиеся с прошлых времен". Большую помощь при подготовке к восстанию оказали албанцы Египта и, в частности, популярный среди албанской

 

48

 

 

диаспоры издатель первого сатирического журнала "Шкопи" ("Дубинка") Атанас Ташко. Обладавший широкими связями с деятелями патриотического албанского движения, он зарекомендовал себя в качестве убежденного сторонника решительной борьбы за независимость.

 

С приближением весны 1911 г. обстановка в Албании накалилась. Крестьяне отказывались платить налоги и изгоняли сборщиков. Население воспротивилось очередному рекрутскому набору, массовым стало дезертирство из армии. Албанцы группами уходили в горы, пополняя ряды повстанцев.

 

В конце марта произошло нападение повстанцев на турецкие фортификации в горной, пограничной с Черногорией местности у Шкодры. Их поддержало местное население, и началось затяжное и кровопролитное противостояние. Плохо вооруженные горцы в течение трех месяцев сдерживали натиск армии Шевкета Торгут-паши. 17 июня он пошел на мирные переговоры, обещав амнистию тем, кто в десятидневный срок сложит оружие. На это последовал решительный отказ.

 

Члены албанского комитета в Подгорице при активном участии Исмаила Кемали и популярнейшего в Северной Албании поэта и публициста Луидя Гуракучи выработали условия, на которых албанцы согласились бы прекратить сопротивление. Это был программный документ, принятый вождями горных районов 23 июня 1911 г. в черногорской Грече.

 

"Меморандум из Гречи", или "Красная книга", состоял из 12 пунктов, в которых формулировалось требование территориально-административной автономии для Албании, т.е. для всех населенных албанцами районов. "Красная книга" содержала требование о предоставлении широких прав органам местного самоуправления и экономической самостоятельности. Средства, получаемые от сбора налогов, должны были использоваться для строительства дорог, школ только на территории страны. Албанские предприниматели получали преимущественное право на разработку природных богатств. Признавался обязательным для местной администрации албанский язык, который следовало знать и высшим чиновникам, назначавшимся из Стамбула, Текст "Красной книги" передали дипломатическим представителям великих держав в Стамбуле с целью получить их поддержку, кроме того этот документ был положен в основу переговоров с турецким правительством.

 

Переговоры начались 2 августа 1911 г. в Подгорице. Турецкий посланник в Черногории Садреддин-бей проигнорировал требование автономии и предложил новые условия амнистии. Прибывшие к месту встречи повстанцы отказались принять и п от вариант. Только под воздействием щедрых обещаний Садремин-бея руководство пошло на турецкие условия. Соглашательская

 

49

 

 

политика лидеров вызвала всеобщее возмущение. Еще большим разочарованием и недовольством явилось отношение европейских держав к восстанию. Надежды на их поддержку не оправдались, ибо на тот момент им не импонировало возникновение, а тем более поощрение любых осложнений на Балканах. Опасения, что столкновения на границе с Черногорией могли привести к войне, стали причиной дипломатического демарша России и Австро-Венгрии в Цетинье и Стамбуле. Угроза вооруженного конфликта была ликвидирована.

 

Вспыхнувшее в Южной Албании восстание оказалось менее организованным по сравнению с восстанием в северной части страны. Более умеренными выглядели и выдвинутые там требования. В программе, принятой южными албанцами 21 июля на собрании знати в монастыре Цепо, около Гирокастры, об автономии не говорилось. Стамбульское правительство заверялось в лояльности, от него ожидались лишь некоторые послабления, в том числе получение разрешения на открытие албанских школ и проведение по всей стране некоторых административных реформ по примеру тех, которые правительство предполагало провести на севере страны.

 

Начавшаяся в конце сентября 1911 г. итало-турецкая война обострила обстановку на Балканах. Для албанцев ослабление позиций империи открывало перспективы освобождения, но в то же время таило в себе новые опасности. Участь африканских провинций империи, ставших жертвой откровенного колониального разбоя со стороны империалистической Италии, заставила албанских патриотов задуматься о том, что их страна может подвергнуться расчленению или оккупации. "Действия итальянского правительства должны быть осуждены всей Европой, всем цивилизованным миром, — писала 4 декабря 1911 г. газета "Коха" ("Время") после кровавой битвы за Триполи. — Но, к несчастью, Европа остается равнодушной и позволяет проливать кровь невинных. Эта война показала нам, что все свои надежды мы должны возлагать на собственные силы, а не на справедливость Европы, которая принимает сторону сильного, а не правого".

 

Острый внутриполитический кризис, созревший в Турции к началу 1912 г., вызвал к жизни новый подъем албанского освободительного движения. Собравшиеся в Ницце албанские политические деятели договорились о создании Центрального албанского комитета, который должен был выработать общие требования и представить их на сессии нового турецкого парламента. Кроме того, комитет взял на себя подготовку всеобщего восстания. С этой целью члены комитета Исмаил Кемали и Луидь Гуракучи предприняли в марте —апреле поездку по Албании. По ее результатам было принято решение поднять

 

50

 

 

восстание в Косове. Оно началось с мелких столкновений и вскоре перекинулось на юг, захватив албанские районы Македонии.

 

Упорные вооруженные бои продолжались все лето. Повстанцам удалось занять ряд городов Центральной и Южной Албании, а 13 августа они вошли в Скопье. Стали распространяться слухи о возможном походе на Салоники и даже на Стамбул. Однако события приняли иное направление. Соглашательское крыло в руководстве повстанческим движением — депутат турецкого парламента от Косова Хасан Приштина и его сторонники — поверило обещаниям младотурецких властей и подписало с ними компромиссные условия замирения, разработанные в августе 1912 г. в Скопье. Обещаниями "реформ" и преобразований удалось убедить рядовых участников восстания покинуть Скопье и отказаться от планов похода на юг. Но часть военных командиров не согласилась с действиями Хасана Приштины, уйдя в горы и продолжив борьбу. Среди них был Байрам Цурри, выходец из знатной косовской семьи, жившей в Дьякове (Джяковице).

 

Восстание 1912 г. впервые приняло всеобщий характер, охватив практически все балканские вилайеты, где проживали албанцы. Значение его состояло в том, что оно существенно ослабило позиции Турции в Албании и на Балканах в целом.

 

 

5. Провозглашение независимости

 

Рост национально-освободительного движения в Албании и Македонии и поражение Турции в Триполитанской войне побудили правительства балканских государств предпринять решающую попытку положить конец османскому владычеству на Балканах, а заодно и урегулировать свои территориальные проблемы.

 

Антиосманский союз стал складываться с октября 1911 г., с болгаро-сербских переговоров при непосредственном участии российской дипломатии. Трудности возникли из-за того, что для Болгарии приоритетным направлением считалось антитурецкое, а для Сербии — антиавстрийское решение вопроса о судьбе славян в Габсбургской монархии. Однако в предвидении, как тогда казалось, неминуемого распада Османской империи победил болгарский вариант.

 

13 марта 1912 г. в Софии состоялось подписание договора о дружбе и союзе между Болгарией и Сербией с секретным приложением, в котором за Сербией признавались права на территории с компактным албанским населением в Шкодринском и Косовском вилайетах. По разделу Македонии достигнуть полного

 

51

 

 

согласия не удалось, и стороны согласились на установление кондоминиума в наиболее спорных районах. Верховный арбитраж предоставлялся российскому императору. Осенью 1911 г. начались переговоры между Болгарией и Грецией, завершившиеся подписанием 29 мая 1912 г. болгаро-греческого союзного оборонительного договора. Устное болгаро-черногорское соглашение в сентябре 1912 г. о совместных военных действиях против Турции поставило точку в балканском союзе.

 

9 октября черногорские войска начали военные действия против Турции. 18 октября в войну вступили Болгария, Сербия и Греция. В течение трех-четырех недель основные силы турецкой армии был разгромлены. Войска союзников угрожали Стамбулу. В ноябре 1912 г. турецкое правительство запросило перемирия.

 

В начале войны албанцы поддержали балканских союзников, выступивших против их общего врага. Тем более что незадолго до начала войны, в августе 1912 г., черногорский король Николай пригласил Исмаила Кемали в Цетинье, чтобы обсудить условия, на которых албанцы могли бы присоединиться с балканским союзникам. Однако вскоре положение резко изменилось. Командование балканских армий рассматривало свое пребывание в Албании как оккупацию подлежащей разделу турецкой территории и враждебно встречало любое проявление национальных чувств. Для албанцев пришло время решительных действий.

 

Внутри Албании никакие легальные формы пропагандистской или организационной деятельности были невозможны. Поэтому кампания в поддержку независимости Албании развернулась за рубежом. По приглашению румынского премьер-министра Таке Ионеску и королевы Елизаветы представители албанских эмигрантских организаций собрались 5 ноября 1912 г. в Бухаресте. Они приняли решение о проведении в Албании национального конгресса, который должен был избрать временное правительство, и утвердили текст обращения к европейским державам с требованием признания автономии Албании. В страну были посланы эмиссары, а миссию выразителя интересов всех албанцев за рубежом принял на себя отправившийся в Вену Исмаил Кемали.

 

К этому времени большая часть Албании попала под власть оккупационных сил балканских союзников. Черногорцы держали под осадой Шкодру. Сербы, заняв Косово, подступили к Мирдите и Мати. Другая часть сербской армии вела бои на подступах к Тиране. Греческие войска вторглись на юг, продвигаясь в направлении Влёры.

 

В Вене И. Кемали нашел поддержку. Благожелательная позиция Австро-Венгрии объяснялась тем, что ни она, ни стоящая

 

52

 

 

за ее спиной Германия не были заинтересованы в усилении Сербии и в получении ею выхода на побережье Адриатики. Аналогичную позицию занимала и Италия, вынашивавшая планы подчинения Албании своему влиянию, чтобы "закрыть" Адриатическое море, превратив его во "внутреннее итальянское озеро".

 

18 ноября группа албанских патриотов вручила дипломатическим представителям великих держав в Стамбуле "Призыв албанского народа". Выражая протест против открыто разрабатываемых планов расчленения Албании, составители документа, под которым стояло более 40 подписей, выражали твердую решимость бороться за то, чтобы "гарантировать албанскому народу его этническое и политическое существование". Днем позже в Триесте, перед отплытием в Албанию на пароходе, предоставленном ему австрийским правительством, выступил И. Кемали. Он заявил, что "сразу же после его прибытия в Албанию будет провозглашена независимость и избрано временное правительство".

 

Первоначально всеалбанский конгресс предполагалось созвать в Дурресе. Побережье блокировалось греческим флотом, и высадка немногочисленного "каравана независимости" должна была произойти тайно, с небольшой лодки. Операция прошла успешно. Но оказалось, что префект Дурреса получил распоряжение об аресте И. Кемали, и тот был вынужден срочно покинуть город. Переждав день в имении знакомого бея, он о тправился окольными путями во Влёру. В Фиери ему встретились спешившие на конгресс посланцы из Косова. А по прибытии во Влёру он узнал, что с 25 по 27 ноября население ряда городов Центральной Албании — Тираны, Эльбасана, Каваи, Люшни и недавно покинутого им Дурреса — заявило о поддержке идеи независимости.

 

Всеалбанский конгресс открылся 28 ноября 1912 г. во Влёре. Не всем из приглашенных удалось выбраться из занятых балканскими союзниками районов к началу работы. Поэтому на первом заседании присутствовало относительно мало участников, если принять во внимание заявку на общеалбанское представительство, всего 37 делегатов. Правда, к концу их число перевалило за 50. Восторженно встреченный собравшимися И. Кемали был единодушно избран председателем.

 

Акт о провозглашении независимости Албании, принятый в первые часы работы конгресса, покончил с многовековым господством Османской империи. В произнесенной И. Кемали речи признавалось, что в условиях, созданных балканской войной, "единственным путем спасения является отделение Албании от Турции", что Австрия, Италия и "даже покровительница славян Россия" поддержали справедливое дело албанского народа.

 

53

 

 

В заключение он наметил главные задачи, которые безотлагательно должен был решить конгресс: "сделать Албанию независимой под эгидой временного правительства; избрать совет старейшин в качестве вспомогательного и контролирующего органа при правительстве; направить в Европу делегацию в целях получения поддержки албанского вопроса со стороны великих держав". После этого делегаты подписали декларацию о том, что "Албания с этого дня становится свободной и независимой".

 

У входа в дом, где заседал конгресс, был поднят флаг Скандербега, прочно утвердившийся в албанской государственной символике — двуглавый черный орел на темно-красном фоне. В тот же день о своей солидарности с декларацией о независимости заявили города Берат, Дельвина, Пермет, Гирокастра и некоторые другие.

 

Известие о провозглашении независимости и о создании правительства восторженно приветствовало население как в самой Албании, так и в албанских землячествах за рубежом. Участников влёрского конгресса и членов первого правительства во главе с 68-летним Старцем, Исмаилом Кемали, приветствовали как национальных героев. Несмотря на то что находившиеся под юрисдикцией албанского правительства территории оказались отрезанными от внешнего мира, известия о происшедшем просачивались в Европу. В России один из первых сочувственных откликов на события в Албании появился в большевистской "Правде" 10 и 11 декабря 1912 г. В пространной статье "Шкипитары — орлы" подчеркивалось, что албанскому народу пришлось вести борьбу не только против турецкого правительства, но и против Австро-Венгрии, пытавшейся подчинить Албанию своему влиянию. Разбирая сложные внутренние и внешние условия, в которых произошло освобождение Албании от многовекового ига, анонимный автор "Правды" писал, что завоевание свободы явилось результатом прежде всего длительной героической борьбы народа.

 

Провозглашение независимости 28 ноября 1912 г. считается самым великим событием истории Албании XX в., а день поднятия национального флага (Dita e Flamurit) как символа албанской государственности — Праздником Всех Албанцев. В памяти народной за Влёрой прочно закрепился эпитет священная. Он стал как бы символом независимости, подтвердив эту славу в боях против итальянских оккупантов в 1920 г.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]