Раздел I. КРАТКОЕ ВВЕДЕНИЕ В ТЕОРИЮ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ
§ 3. Литературный язык и диалекты 14
§ 4. Литературный язык и разные типы обиходно-разговорной речи 16
§ 5. Литературный язык и жаргоны 17
§ 6. Литературный язык и норма 19
§ 7. Литературный язык и стили 23
В этом разделе дается в очень сжатой форме общее представление о характере литературного языка в теоретическом плане. Конкретные проявления русского литературного языка рассматриваются в следующих разделах учебника.
§ 1. МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЕ УЧЕНИЕ О ЯЗЫКЕ И ОБЩЕСТВЕ КАК ОСНОВА ПОСТРОЕНИЯ КУРСА ИСТОРИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
Язык — общественное явление. Он существует лишь в обществе и благодаря обществу. Вне общества нет языка. Общественную сущность языка определяет его основное назначение — быть средством общения. В. И. Ленин пишет, что язык «важнейшее средство человеческого общения» (63, стр. 368). Язык обслуживает общество во всех сферах человеческой деятельности. Он отражает и выражает общественное сознание «в его полном объеме» (79, стр. 420). Исключительная важность языка в общественной жизни определяется и тем, что без языка невозможно существование общества. Эта зависимость языка от общества и исключительная важность языка для общества обуславливают их органическую взаимосвязь. Судьба языка связана тесно с судьбой общества и народа, говорящего на данном языке. Еще один из основоположников сравнительно-исторического языкознания, Я. Гримм, отметил, что «наш язык есть также и наша история» (40, стр. 61).
Связь истории языка с историей общества и с историей народа, являющегося творцом и носителем этого языка, имеет два аспекта. Можно идти от истории языка к истории народа и привлекать языковые данные для освещения его исторического прошлого. Можно идти и наоборот: от истории общества и народа к истории языка и использовать данные истории народа для объяснения некоторых процессов, происходящих в его языке (1, стр. 43). Так, напр., на основе языковых данных
7
можно установить: характерные черты материальной и духовной культуры народа в прошлом, взаимоотношения данного народа с другими народами и их родственные и другие связи, пути прошлого передвижения различных народов и территории их расселения. «Язык — неоценимый источник для решения сложных этногенетических проблем, вопросов истории культуры, прошлой и современной, особенно для освещения эпох, о которых нет сведений в письменных документах» (89, стр. 19). Можно учитывать также и зависимость развития языка от изменения состояния общества. Следует иметь ввиду, что связь языка с историей народа выражается в разных сферах, ярусах языка по-разному. Язык реагирует на изменения в общественной жизни в соответствии со свойственными ему структурными особенностями. Наиболее наглядное выражение находит эта связь в лексике, поскольку элементы лексики непосредственно соотносимы с данными опыта и объективной действительности. Поэтому история лексики в большей степени, чем история грамматики или фонетики, перекликается с историей народа. В лексике отражаются все изменения, совершающиеся в жизни данного народа (особенности экономического развития общества, характер развития науки, культуры, искусства и т.д.). Развитие космической техники и полеты в космос повлекли за собой появление и распространение новых слов, словосочетаний, устойчивых сочетаний. Многие из них настолько освоены современным русским литературным языком, что появилась возможность для их образного употребления в различных стилях, см. спутник, космический корабль, луноход, стартовая площадка, выйти на орбиту и пр. Гораздо сложнее установить влияние внешних причин на развитие грамматических и фонетических процессов. В силу специфических особенностей фонетических и грамматических явлений эти процессы носят вторичный, опосредствованный характер, основываются на внутренней мотивированности. Ф. Энгельс в письме к И. Блоху подчеркнул: «Едва ли удастся кому-нибудь, не сделавшись смешным, объяснить экономически происхождение верхненемецкого передвижения согласных» (66, стр. 468). В этом отношении заметное воздействие может оказать иноязычное влияние в результате контактирования языков. Иноязычным влиянием можно объяснить некоторые артикуляционные и грамматические изменения, оно может отразиться на характере ударения (78, стр. 221—234). Влияние на развитие грамматического строя могут оказать и другие социальные факторы (68, стр. 167—180).
Особенно тесно связано с процессами общественной жизни развитие литературного языка, в частности его стилей. Только привлечение фактов истории может дать ключ к правильному пониманию того, в какую эпоху, почему и как возник данный литературный язык, какие социальные факторы стимулировали, или, наоборот, задерживали его развитие, каким образом и какие писатели оказывали на него свое воздействие (78, стр. 232).
Все эти обстоятельства обуславливают специальный интерес к социальным факторам при изучении истории русского литературного языка, одновременно с учетом внутренних закономерностей развития языка.
8
Так, напр., ряд социальных факторов являются причиной бурного развития национальных языков в СССР после Великой Октябрьской социалистической революции: ленинская политика равноправия и свободного развития национальных языков; сознательное влияние общества на развитие языков; небывало высокие темпы развития всех отраслей народного хозяйства—науки, техники, культуры, обусловившие соответствующее развитие национальных языков и пр. (43, стр. 45).
Многообразные социальные факторы действуют и на развитие русского литературного языка в советское время, важнейшие из которых; расширение социальной базы русского литературного языка; изменение путей передачи и распространения навыков литературной речи; расширение социальных функций литературного языка; убыстрение темпа общественной жизни; преодоление территориальной разрозненности; энергичные перемещения «людских масс» в эпохи больших исторических переломов; рост общей культуры населения и пр. (71, стр. 16).
На развитие языков влияют очень существенно и внутренние закономерности. Постоянный стимул развития языка — это наличие противоположностей (языковых антиномий) в языке. Каждое конкретное разрешение любой из этих противоположностей порождает новые противоречия и, следовательно, их окончательное разрешение невозможно. Можно указать на следующие антиномии: антиномия говорящего и слушающего; антиномия узуса (принятого употребления) и возможностей языковой системы; антиномия кода (набора знаков) и текста; антиномия двух функций языка — информационной и экспрессивной (62, стр. 24—28). Так, напр., противоречие двух функций языка — информационной и экспрессивной — находит очень интересное выражение в речевой практике. С одной стороны, информационная функция обуславливает тенденцию к однозначному обозначению понятий, к терминологизации, напр., космонавт, Красная армия, Ленинград и т.д., с другой стороны, экспрессивная функция обуславливает тенденцию к оценочной окрашенности слов, напр., покоритель космоса (космонавт), оплот мира (Красная армия), колыбель революции (Ленинград) и т.д.
Нет никакого сомнения, что история русского литературного языка не может быть изучена полностью без учета процессов взаимодействия внутренних тенденций и социальных факторов.
Очевидно, несмотря на огромное разнообразие как внутрилингвистических, так и внешнелингвистических факторов, определяющих характер развития отдельных слов и форм, решающая роль принадлежит обществу. Общество создает и формирует язык. Язык — продукт общества.
§ 2. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК
Литературный язык — одна из форм существования языка, наряду с другими формами: диалектами и разными типами обиходно-разговорной речи (интердиалектами). Основные черты литературного языка могут быть полностью раскрыты на основе определения его места, занимаемого
9
в системе указанных форм существования языка и в противопоставлении им (38, стр. 502).
Конкретизируя общие положения, мы могли бы подчеркнуть, что русский литературный язык — одна из форм существования русского языка, наряду с диалектами и разными типами обиходно-разговорной речи. Русский литературный язык функционирует с XI в. и имеет уже тысячелетнюю историю. В этих широких хронологических рамках он, безусловно, претерпел сложную эволюцию. Именно это обусловило необходимость изучения русского литературного языка с точки зрения его истории, истории его изменений и развития.
Предварительно необходимо раскрыть содержание понятия «литературный язык» и обратить внимание на основные теоретические положения, связанные с сущностью литературного языка.
Литературный язык — понятие очень сложное. До сих пор оно не имеет общепринятого точного определения. В определении самого термина «литературный язык», как отмечают многие исследователи, отсутствуют точность и определенность (21, стр. 25). Специфика литературного языка по отношению к разным историческим эпохам не выяснена удовлетворительно (3, стр. 13). Расхождения в определении содержания понятия «литературный язык» проходят в нескольких направлениях.
В работах некоторых лингвистов, напр., наблюдается тенденция известного отождествления литературного языка (обработанного, нормированного языка) и письменного языка (фиксирующего на письме все разновидности речи, в том числе бытовую, обиходную речь, просторечие и пр.). Так, напр., отдельные исследователи относят к образцам литературного языка частные письма древних новгородцев (3), часть которых представляет собой обыкновенную фиксацию (письменную) разговорно-бытовой речи. В таком расширенном употреблении литературный язык сливается с языком всего того, что сохранилось в письменной форме от древних эпох, и растворяется «в этом широком речевом море», пишет В. В. Виноградов (21, стр. 26).
Существует и противоположная тенденция — ограничить понятие «литературный язык». Некоторые исследователи полагают, что литературный язык оформляется только в эпоху сложения нации. Применительно к русскому языку — только в XVII — начале XIX в. А. В. Исаченко, напр., считает, что литературный язык в России возник лишь в течение XVIII в. (49, стр. 153). Для них литературный язык — это общерусский национальный язык (26, стр. 17) или высшая форма национального языка (80, стр. 61). Такие исследователи утверждают, что литературный язык не может существовать в донациональный период, поэтому предпочитают говорить «о письменных языках в применении к донациональной графически запечатленной речи» (50, стр. 42). Выходит, что произведения Данте, Петрарки, Боккаччо, М. Лютера, произведения классической литературы Рима и Греции не относятся к образцам литературных языков. «Но что же делать с историей древнерусской литературы и с языком древнерусских летописей, повестей о
10
Куликовской битве и т. п., а поздней и с языком Жития протопопа Аввакума и проч.?» (20, стр. 3). При такой постановке за пределами литературных языков оказываются многие столетия, в течение которых создавались произведения большого общественного и художественного значения (10, стр. 15).
В отдельных работах по истории и теории литературных языков отмечается, что литературный язык — это «высшая форма общенародного языка» (47, стр. 5), «обработанная форма общенародного языка» (10, стр. 5) или «высший нормированный тип общенародного языка» (17, стр. 15).
Ясно, что литературный язык определяется на фоне общенародного языка. Но при таком определении литературного языка понятие «общенародный язык» остается недостаточно выясненным с точки зрения конкретно-исторических условий функционирования литературного языка на разных этапах его развития. Известно, что «функции литературного языка в донациональную эпоху могут быть распределены между двумя языками (напр. старославянский и народный языки у восточных и южных славян)» (17, стр. 20). Следовательно, по отношению к донациональной эпохе, когда в некоторых конкретных условиях функции литературного языка могут быть распределены между двумя языками, нет оснований говорить об едином общенародном языке, на основе которого сложился литературный (конкретно русский) язык. А если под «термином «общенародный язык» понимается «общеразговорный язык», то тогда этот термин в строгом смысле применим только к эпохе развития нации» (18, стр. 75). Именно тогда стало возможным распространение общенародного языка на всей территории страны и употребление его всеми общественными слоями.
Существует и мнение, что «естественнее всего литературным языком считать язык литературы» (35, стр. 9), так как на всех этапах развития литературного языка главнейшей сферой его функционирования является литература. Эта формулировка тоже вызывает некоторые затруднения. Термин «литература» в широком смысле слова (художественная, научная, публицистическая и пр.) остается неясным. В отдельных произведениях художественной литературы, напр., отражаются особенности живой разговорной речи. Некоторые авторы используют даже диалектные и просторечные элементы, остающиеся принципиально за пределами литературного языка. В таком случае, нельзя без известной оговорки утверждать, что литературный язык — язык литературы. Кроме того литературный язык существует как в письменно-книжной, так и в устной форме (напр. театр, радио, телевидение, выступление и пр.). А в письменной форме может быть представлена не только обиходно-разговорная речь, но и просторечие. Следовательно, и в этом случае данное определение, что литературный язык — это язык литературы, нуждается в уточнении.
Учитывая эти особенности формулировок литературного языка, мы воспринимаем следующее его определение: литературный язык—это исторически сложившаяся и изменяющаяся обработанная форма существования
11
языка, которая обладает письменно-закрепленными нормами и может быть реализована как в письменной, так и в устной форме. Таким образом термин «литературный язык» соответствует тому инварианту понятия «обработанная форма языка» (38, стр. 504), который может быть выявлен в качестве общей типологической характеристики литературного языка. Обработанность и наличие осознанных норм литературного языка предполагают отбор языковых средств из общего сокровища языка и связанную с этим регламентацию. М. Горький писал, что «язык создается народом. Деление языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так сказать, «сырой» язык и обработанный мастерами» (36, стр. 328).
Литературный язык, как показывает принятое его определение, категория историческая. Он формируется в определенный исторический период. Литературный язык и сфера его употребления имеют различный характер на разных этапах исторического развития народа. Следовательно, литературный язык «есть понятие исторически изменяющееся, для разных эпох его развития наполненное разным содержанием» (19, стр. 7).
В развитии каждого языка многие лингвисты разграничивают три главных этапа: а) племенные диалекты, б) язык народности, в) национальный язык. Такое развитие языка, по словам В. В. Виноградова, отражает исторические изменения в структуре и социальной сущности категории народа — от племени к народности и от народности к нации — буржуазной и социалистической. В. В. Виноградов подчеркивает, что указанная общая периодизация применима и к истории русского языка (19, стр. 3), в которой можно выделить: а) этап существования восточнославянских племенных диалектов доисторической поры, когда еще не было письменности и условий для формирования литературного языка; б) этап существования языка восточнославянской (древнерусской) народности, в котором обособляются два периода: первый период — это период развития восточнославянской (древнерусской) народности (X—XIV вв.), когда образуется сильное Киевское государство и расцветает древнерусская культура, когда восточнославянская народность приобщается к христианской культуре, когда возникает и формируется литературный язык восточнославянской народности; второй период — это период складывания трех самостоятельных народностей — великорусской (русской), украинской и белорусской, в процессе феодальной дифференциации и образования новых территориально-государственных объединений, связанных с разными диалектными группами восточнославянского населения (XIV—XVII вв.), когда язык восточнославянской народности развивается в три языка этих трех народностей —великорусского (русского), украинского и белорусского; в этот период развивается литературный язык великорусской (русской) народности; в) этап формирования (с второй половины XVII в.) на базе языков трех указанных народностей (великорусской, украинской и белорусской) современных национальных языков России, Украины и Белоруссии; тогда расширяются и усложняются функции литературного языка и завершается формирование национального русского литературного языка.
12
Это, конечно, самые общие контуры развития. Сам В. В. Виноградов возражает против механического подхода к этим проблемам, при котором легко может исчезнуть специфика закономерностей развития литературного языка (21, стр. 129).
В более конкретной форме в истории русского литературного языка выделяют три главнейших периода:
1. Образование и развитие древнерусского (древневосточнославянского) литературного языка, осуществлявшееся на протяжении двух основных эпох:
а) древнерусский (древневосточнославянский) литературный язык в эпоху Киевского государства и последующий период феодальной раздробленности (XI — начало XIV в.);
б) русский (великорусский) литературный язык в эпоху Московского государства (XIV—XVII вв.).
2. Формирование общенациональных норм русского литературного языка русской нации, осуществлявшееся тоже на протяжении двух эпох:
а) русский литературный язык начальной эпохи формирования русской нации (XVII — середина XVIII в.);
б) русский литературный язык эпохи образования русской нации и общенациональных норм литературного языка (середина XVIII — середина XIX в.).
3. Функционирование и развитие русского литературного языка русской нации, осуществлявшееся на протяжении двух эпох:
а) русский литературный язык второй половины XIX — начало XX в.;
б) русский литературный язык советской эпохи.
Дальнейшее изложение покажет, что в разные периоды истории русского языка русский литературный язык занимал неодинаковое место в его системе и имел различный характер и сферы функционирования.
Литературный язык существует в двух основных разновидностях:
а) в письменной и б) в устной. В. Г. Костомаров обратил внимание на необходимость разграничения терминов «устный» и «письменный», «разговорный» и «книжный». Термины «устный» и «письменный» целесообразно прилагать к формам речи. При этом следует выделять, согласно материальным средствам социального общения, устную (звучащую, произносимую и воспринимаемую на слух) и письменную (писанную, закодированную графикой) формы существования языка, в том числе и литературного языка. Каждый стиль, напр., может функционировать и в устной, и в письменной форме речи. Термины «книжный» и «разговорный» можно соотнести с понятием целеустремленного отбора и организации языковых средств выражения. На основе этого можно различать книжные (связанные своим развитием с «ученостью», «книжностью», письменно-литературной традицией) и разговорный (повседневно-бытовой) стили (58, стр. 172—176).
Итак, литературный язык — исторически сложившаяся и изменяющаяся обработанная форма языка, обладающая письменно
13
закрепленными нормами. Обработанность и связанные с ней отбор языковых средств и регламентация, нормированность являются самыми общими постоянными признаками литературного языка, которые определяют его специфику. Другие признаки раскрываются при сопоставлении литературного языка с остальными формами существования языка (с территориальными диалектами и разными типами обиходно-разговорной речи).
§ 3. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И ДИАЛЕКТЫ
Литературный язык противопоставляется территориальным диалектам. Эта противопоставленность обусловлена системой их дифференциальных признаков, часть которых являются главными, а другая — второстепенными. Дело в том, что как литературный язык, так и диалекты, их дифференциальные признаки и тенденции их развития, не остаются тождественными для разных эпох. В феодальную эпоху объективные условия (разрозненные феодальные территории) способствуют диалектной дифференциации языка. Капиталистическая и особенно социалистическая общественно-экономическая формации в силу определенных причин постепенно превращают диалекты в деградирующую категорию (76, стр. 452). По этому поводу Ф. П. Филин пишет: «Строго говоря, термин «территориальный диалект» применим только к диалектам донациональной эпохи. В процессе становления нации территориальные диалекты превращаются в диалекты территориально-социальные» (90, стр. 27).
Диалект — территориально ограниченная форма существования языка. Это разновидность языка, распространенная в качестве орудия общения местных жителей на определенной территории и характеризующаяся относительным единством языковой системы (по определенному комплексу признаков —фонетических, грамматических, лексико-фразеологических) (74, стр. 15).
М. М. Гухман убедительно выдвигает на первый план следующие различительные признаки литературного языка и диалектов.
В противоположность территориальной ограниченности диалектов литературный язык имеет более или менее ограниченный наддиалектный характер. В донациональную эпоху наддиалектный характер русского литературного языка, напр., обусловлен несколькими обстоятельствами, главными из которых являются: а) роль церковнославянского языка, который лежал в основе одного из типов (разновидностей) литературного языка и отличился своим наддиалектным характером; б) широкое распространение церковно-богослужебной, философско-нравоучительной, проповеднической, публицистической и научно-популярной литературы, которое способствовало развитию терминологии и специальных пластов лексики, отсутствующих в диалектах. Указанная противопоставленность проявляется наиболее полно в национальный период, когда осуществляется национальное единство и оформляется единый национальный язык.
14
В противоположность ограниченности общественных функций диалектов, за которыми обычно остается сфера бытового общения, литературный язык потенциально может функционировать во всех основных сферах общественной жизни (в литературе, в науке, в образовании, в культуре и т.д.). Конечно, в отдельные периоды истории народа и языка функциональная нагрузка литературного языка была неодинаковой, но основная тенденция его развития — постепенное превращение в универсальное средство общения — остается неизменной.
В отличие от литературного языка, который является единственной обработанной формой существования языка и его специфика связана с определенным отбором и относительной регламентацией, территориальным диалектам не свойствены подобная обработанность, отбор и регламентация.
Нормированность не является исключительной принадлежностью .литературного языка. Нормы свойствены и диалектам. Но, в отличие от норм диалектов, норма литературного языка отличается своей осознанностью, императивностью, позитивным характером.
Широта социальной базы (социальная сфера использования и общественные слои, являющиеся носителями языка) территориального диалекта обратно пропорциональна социальной базе литературного языка: чем уже социальная база литературного языка (главным образом в донациональную эпоху, когда литературный язык обслуживал культуру ограниченных слоев народа и господствующего класса), тем шире социальная база территориальных диалектов, которые оказывались наиболее распространенным средством устного общения широких масс народа. Противоположные процессы протекают в национальный период и особенно в эпоху социализма, когда национальный литературный язык быстро расширяет свою социальную базу (38, стр. 508 и сл.).
В разные периоды истории языка территориальные диалекты обнаруживают разную степень близости к литературному языку. В национальную эпоху и особенно в эпоху социализма наблюдается мощное воздействие, идущее из литературного языка в говоры. «Система каждого отдельного говора является значительно поколебленной под влиянием нормализованного языка, причем это в весьма разной степени сказывается как на отдельных говорах, взятых в целом, так и на речи тех или иных лиц — носителей говора» (29, стр. 184). В связи с этим современным состоянием диалектной речи отдельные исследователи считают целесообразным возродить термин «полудиалект» или «полудиалекты» для обозначения трансформированной структуры территориальных диалектов (54, стр. 109).
15
§ 4. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И РАЗНЫЕ ТИПЫ ОБИХОДНО-РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ
Литературный язык противопоставляется и разным типам обиходно-разговорной речи. Они занимают, как справедливо отмечает М. М. Гухман, промежуточное положение между диалектами и литературным языком (38, стр. 526). Подобно территориальным диалектам, эти типы обиходно-разговорной речи представляют собой необработанную форму языка, а многие из них представляют собой региональные (местные, относящиеся к какой-нибудь области, к смежным странам) образования. Но, в отличие от территориальных диалектов, разные типы обиходно-разговорной речи являются не узко-локальными образованиями. Они могут функционировать как устная, форма общения в определенных сферах:
а) на территории распространения нескольких диалектов в качестве областного, интердиалектного, междиалектного койнэ (интердиалект — это диалект, служащий средством междиалектного общения; койнэ — общий язык, служащий средством междиалектного общения разноязычных групп и возникший на базе одного или нескольких диалектов);
б) в городских центрах в качестве городского койнэ, сложившегося в результате взаимодействия нескольких диалектов; это наиболее распространенный и наиболее значимый для истории развития современных национально-литературных языков тип обобщенных форм устной речи;
в) в неограниченных региональных рамках как средство устного общения (устные койнэ). Этот особый обобщенный вариант устной речи предназначался в основном для ситуаций, возвышавшихся над, уровнем повседневного бытового общения (44, стр. 9), напр.: фольклор, древние религиозные обряды, судопроизводство и пр.
Существует и такая разновидность обиходно-разговорной речи, как просторечие, которая отличается преимущественным использованием ненормативных (не входящих в норму литературного языка) слов, выражений, форм словоизменений, синтаксических построений. Некоторые авторы отличают просторечные слова и формы слов, которые составляют как бы нижний стилистический ярус литературного языка, от фактов, которые являются нарушением норм литературного языка (39, стр. 24). Полюсами взаимодействия литературного языка с просторечием являются, с одной стороны, иноструктурные элементы в системе просторечия (напр.: книжная, иноязычная и т.п. лексика, своеобразно «обработанная» и освоенная) и, с другой стороны, — литературная речь с установкой на «разговорность» (80, стр. 70).
Границы, отделяющие разные типы обиходно-разговорной речи от литературного языка, особенно от его устно-разговорного стиля, очень зыбки. В обиходно-разговорную речь относительно легко проникают и диалектные элементы, что создает открытый характер этой структуры, неопределенность границ ее варьирования (38, стр. 528).
16
§ 5. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И ЖАРГОНЫ
Каждый язык неоднороден и в социальном отношении. В этом аспекте он варьирует в самых различных направлениях. Б. А. Серебренников указывает на то, что вариативность может зависеть от возрастных особенностей, от общеобразовательного уровня, от профессии, от принадлежности к определенному классу, от среды, от социального положения и т.п. (72, стр. 478).
Жаргон — речь какой-нибудь социальной или иной объединенной общими интересами группы, содержащая ряд отличных от общего языка главным образом слов и выражений (в том числе искусственных и условных), отражающих вкусы и потребности данной группы, и применяемая с целью языкового обособления, отделения от остальной части языковой общности.
Социальные разновидности речи различных социальных, профессиональных и иных групп людей, тесно связанных между собой общими, профессиональными и другими интересами, можно классифицировать в самых общих чертах следующим образом: а) групповые жаргоны, б) профессиональные жаргоны, в) искусственные (условные) жаргоны, г) жаргоны деклассированных. Отдельные авторы различают: а) профессиональные «языки» (лексические системы), б) групповые, корпоративные жаргоны и условно-профессиональные языки (арго), в) условные языки (арго, жаргоны) деклассированных (42, стр. 910).
Следует подчеркнуть, что социальные разновидности речи (социальные диалекты) существенно отличаются от территориальных диалектов. Характерные особенности территориальных диалектов в большей или меньшей степени касаются всего строя языка (фонетики, морфологии,. синтаксиса, лексики, фразеологии), в то время как особенности социальных разновидностей речи охватывают, главным образом, факты лексики и фразеологии.
Групповые жаргоны, как указывает Б. А. Серебренников, возникают обычно в группах людей, тесно связанных чем-либо между собой. Формы связи могут быть разнообразными. Существенно, чтобы эта связь объединяла людей определенным образом, напр., обучение в школе, в институте, в университете, служба в армии и т.п. Основная особенность групповых жаргонов заключается в том, что они. являются «своего рода общественной забавой, языковой игрой, подчиненной принципам эмоциональной экспрессивности» (48, стр. 119). Функционирование определенного группового жаргона обусловлено не деловой потребностью, а стремлением к экспрессии и игрой словами.
Профессиональные жаргоны (профессиональные языки, или лексические профессиональные системы по определению Б. А. Серебренникова и В. Д. Бондалетова), напр., сапожников, охотников, рыболовов, портных и т.д., характеризуются профессиональной специализацией. Она сказывается в языковом отношении не в грамматической дифференциации, а в выработке специального словаря, в основном, доступного, понятного, главным образом, представителям данной профессии и употребительного преимущественно ими.
17
Искусственные (условные) жаргоны (условные языки по определению Б. А. Серебренникова), напр., ремесленников-отходников, торговцев и близких к ним социальным группам, свободны от узкой профессиональной специализации. По словам Б. А. Серебренникова, наиболее характерной особенностью является их ярко выраженный криптолалический (тайный, непонятный для тех слоев общества, которые не входят в данную социальную группу) характер, выражающийся в стремлении употреблять специально изобретенные или искусственно деформированные слова, совершенно непонятные для окружающих.
Жаргон деклассированных отличается наличием особого словаря. Он богат образными фразеологическими выражениями, ему присущ циничный и грубый эвфемизм (прикрытое, непрямое обозначение какого-либо предмета или явления), стремящийся прикрыть обычными по внешней форме словами различные преступные действия. Именно в этом цинизме отражена психология людей уголовного мира, презрение к нормам человеческого общежития, ко всему существующему (77, стр. 485).
Жаргоны существуют, как правило, на базе разговорного языка и просторечной сферы. Они не имеют специфической фонетической системы и собственного грамматического строя. Все они отличаются только в области лексики. Все они выполняют стилистические функции. Социальные разновидности речи представляют различные по своему характеру явления. Это дает основание отдельным исследователям говорить о «профессиональных» или «условных языках», о «лексических системах» и пр. В данном учебнике во всех случаях используется общий термин «жаргон». Л. И. Скворцов высказал интересное мнение по отношению к жаргонам. Для жаргона в старом понимании (замкнутая речевая система большей частью антиобщественной социальной группы) в социалистическом обществе нет социальной основы. Жаргон в современном понимании — это, в сущности, «жаргонно окрашенная лексика». Она возникает и существует в силу установки на фамильярно-сниженный стиль речи при социально-речевой общности той или иной группы носителей языка (81, стр. 48).
Литературный язык взаимодействует с лексическими системами жаргонов. Слова одного жаргона переходят в другой, а многие из них проникают в обиходно-разговорную речь и в просторечие, которое обнаруживает различные степени приближения к лексике литературного языка и взаимодействует с ней.
Итак, за пределами литературного языка остаются диалекты, интердиалекты, разные типы обиходно-разговорной речи, просторечие и жаргоны. Литературный язык постоянно взаимодействует с ними. Сущность и формы этого взаимодействия имели различный характер на разных этапах истории языка, но контуры общего все-таки очерчены: это, с одной стороны, ассимиляция некоторых элементов указанных «нелитературных разновидностей» литературным языком, с другой стороны, это постоянный процесс их литературной обработки.
18
§ 6. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И НОРМА
Определение понятия «литературный язык» было тесно связано с понятием нормы. Очевидно, история литературного языка тесно переплетается и с этим понятием нормы. «Норма» пронизывает «литературный язык» (10, стр. 30).
Норма литературного языка — очень сложное явление, к которому в современной лингвистике подходят с разных позиций. Это обусловлено, во-первых, принадлежностью языковедов к разным лингвистическим школам и, во-вторых, тем, что языковые явления, отражающиеся в понятии нормы, очень сложны и многообразны. Они могут быть охарактеризованы с точки зрения разных аспектов. Норма может изучаться как лингвистическая и социально-историческая категория. Нормой называют и предписания, правила употребления, зафиксированные справочниками, словарями и учебниками. В этом случае стали говорить о кодификации нормы. В последнее время разграничиваются понятия языковой нормы и нормы литературного языка; создалась динамическая теория нормы, включающая в синхронию как статику, так. и динамику; стали учитывать вариантность нормативных реализаций и типы нормативных изменений.
В учебнике рассматриваются только отдельные аспекты этой сложной проблемы, и то в информативном виде.
Понятие языковой нормы. Языковая норма — это существующие в определенный исторический период и для определенного языкового коллектива устойчивые, традиционные реализации языковой системы (языковые единицы и закономерности их употребления), отобранные и закрепленные общественной практикой, осознаваемые обществом в той или иной мере как обязательные. Норма является одновременно и собственно языковой, и социально-исторической категорией (76, стр. 559).
Норма как языковая категория отличается определенными признаками. Выделяют, напр., реализующую и селективную (избирательную) сторону нормы. Норма включает устойчивые, традиционные реализации. Наряду с этим при наличии сосуществующих вариантов появляется необходимость в выборе одной или другой языковой единицы (знака). В этом проявляется селективная сторона нормы, определяющая отбор и распределение языковых средств по разным сферам использования языка. Устойчивость тоже относится к свойству языковых реализаций. Наличие некоторого набора вариантных средств допускает возможность и вариантности этих реализаций.
Норма как социально-историческая категория характеризуется другими признаками. Это разные степени осознания формы и оценки данным языковым коллективом объективно существующих языковых норм, как обязательных и как правильных. В зависимости от разных исторических условий обязательность языковых норм может быть сильнее или слабее. В этом отношении известную роль может играть двуязычие, параллельное сосуществование
19
в определенном равноправии «своей» и «чужой» нормы (76, стр. 563).
Понятие нормы литературного языка. Норма литературного языка представляет собой частный случай языковых норм. Опираясь на принятое в учебнике понимание языковой нормы, мы воспринимаем следующее определение нормы литературного языка: это существующие в определенный исторический период и для определенного языкового коллектива отобранные и закрепленные литературой (письменностью) и общественной практикой устойчивые реализации языковой системы (языковые единицы и закономерности их употребления), принятые и осознаваемые образованной частью общества как правильные, обязательные и образцовые. Специфическими чертами нормы литературного языка являются осознанность и обработанность (образцовые реализации). Обязательность — более общий признак. Обязательность характерна не только для нормы литературного языка, но и для диалектной нормы, которая менее обработана и слабее осознается. Характерные признаки нормы литературного языка находят выражение в следующем: а) в усилении стабильности реализаций и, следовательно, в ограничении вариантных реализаций; б) в дифференцированности нормативных реализаций; в) в сознательной кодификации литературных норм (76, стр. 567).
Стабильность реализаций, фиксированных и осознанных норм обеспечивает языковое общение. Особенно для национального литературного языка характерно усиление устойчивости, стабильности норм. Но языковая система всегда является продуктом длительного и сложного исторического развития. Ее непрерывное изменение, по мнению Ф. П. Филина, сохранение старых и возникновение новых элементов, постоянное воздействие внеязыковых факторов приводит к накоплению однозначных явлений, становящихся как бы «избыточными» и приходящих в противоречие друг с другом. Проблема нормы возникает в тех случаях, когда в языковой системе имеются варианты средств для обозначения «одного и того же» (91, стр. 18). Следовательно, для литературного языка характерен и некоторый набор вариантных средств, реализаций, допускающих известный выбор. Таким образом возникает и проблема вариантности реализаций.
Вариантность обуславливается многообразием структурных потенций языка, параллелизмом некоторых его структурных возможностей и языковой эволюцией. Вариантность характеризует и норму русского литературного языка, ср., напр., родѝлся и родился̀, тракторы и трактора, туфель и туфля, нагрев и нагревание, две светлые комнаты и две светлых комнаты и т.п. Не всякая вариантность избыточна. Во многих случаях оба варианта признаются правильными, особенно если они несут дополнительную стилистическую или экспрессивную нагрузку (39, стр. 20). Л. В. Щерба пишет, что очень часто норма допускает два способа выражения, считая «оба правильными» (96). Е. С. Истрина подчеркивает, что иногда приходится признать нормой «самое наличие двух вариантов» (51, стр. 5). Несмотря на это, в литературном языке постоянно проявляется тенденция к известному ограничению вариантных реализаций.
20
Дифференцированность нормативных реализаций — другая черта нормы литературного языка, в котором наблюдается тенденция к определенной дифференциации как с точки зрения функционально-стилистической, а отчасти и территориальной, так и с точки зрения противопоставления нормативных и ненормативных реализаций. Так, напр., реализации ладонь и длань (поэтическое), предзнаменование (книжное) и знамение (старинное), пророческий и вещий (высокое), цыпленок и курчонок (просторечное) и пр. связаны с варьированием в норме функционально-стилистических и отчасти территориальный разграничений. Реализации лицо и морда, надел пальто — одел пальто, много дел и много делов и т.п. дифференцируются на основе противопоставления нормативности — ненормативности.
Сознательная кодификация (т.е. изложение, формулировка совокупности правил, обеспечивающих регулярное воспроизведение в речи образцового варианта языка) литературных норм характеризует норму литературного языка со стороны ее внешних, социальных свойств. Положительные стороны кодификации, подчеркивает В. А. Ицкович, очевидны: она позволяет заменить интуитивные (для некоторых иностранцев и не совсем ясные) представления о норме .знанием (пониманием) нормы, помогает найти правильные решения в случаях необходимости выбора из числа вариантных реализаций, создает условия для преподавания единой формы литературного языка, способствует единству и стабильности литературного языка (53, стр. 28). Кодификация страдает и некоторыми недостатками. Это прежде всего несоответствие современной норме, которое наблюдается в отдельных случаях, и ориентация на старую норму. Поэтому в руководствах и кодексах правил употребления литературного языка встречаются иногда и устарелые предписания. «Конфликты между «законом» и литературным речевым «бытом» известны в различных областях нормализации литературного языка - в его грамматике, произношении, ударении и лексике» (32, стр. 24).
Следует обратить внимание и на литературную норму как на историческую категорию. «История литературной нормы — это история языковой традиции, действующей в рамках структурных возможностей языковой системы и опирающейся, вместе с тем, на процессы сознательного регулирования отдельных способов и форм традиционной реализации языка» (76, стр. 58). Историческое изучение литературной нормы раскрывает процесс постепенного складывания ее характерных признаков (устойчивость, стабильность, вариантность, дифференцированность, избирательность).
В ограниченных рамках учебника нет никакой возможности обсуждать многие спорные проблемы. Поэтому только для информации приводятся и некоторые другие мнения по вопросу о характере и сущности нормы.
В трудах пражских лингвистов (В. Матезиуса, Б. Гавранка, Б. Трнки и др.) отмечается отнесенность нормы к функционированию языка. «Языковую норму я понимаю как систему языка, взятую в плане ее обязательности в сфере языка — с задачей достичь намеченного в сфере функционирования языка » (98, стр. 258).
21
Л. Ельмслев определяет норму на основе трех аспектов проявления языка. Он рассматривает язык: а) как чистую форму — схему (определяемую независимо от ее социального осуществления и материальной манифестации); б) как материальную форму — норму (определяемую в данной социальной реальности, но независимо от деталей манифестации); в) как совокупность навыков — узус (совокупность навыков, принятых в данном социальном коллективе и определяемых фактами наблюдаемых манифестаций) (45).
Э. Косериу предлагает другое разграничение: а) речь (сюда включает и язык, как систему возможностей, и речь во всем многообразии ее общих и частных проявлений, напр. речь индивидов); б) норма - это реализованный язык, система обязательных реализаций возможностей; реализации принимаются данным обществом и данной культурой; в) система — это сфера самых общих категорий языка, его структурных возможностей, которая предполагает высшую степень абстракции (57).
Д. Брозович выделяет норму к нормативность. Норма определяется автором как «норма языкового сознания коллектива», нормативность является «плодом процессов стандартизации» (7, стр. 6). Этим термином обозначают обычно сведение различных вариантов произношения, построения, морфологического изменения и т.п. к одному; выбор предписываемого (рекомендуемого) образцового варианта как основы нормализации языка.
В трудах советских лингвистов тоже отсутствует единство взглядов при определении сущности понятия нормы.
В определениях отдельных лингвистов норма является собственно языковой категорией. «Нормы, конечно, не предписываются языку извне» (99, стр. 419).
Для других «языковая норма, понятие нормативности есть категория социально-историческая» (85; 9), «норма устанавливается учреждениями или авторитетными лицами и предписывается обществу» (69,. стр. 65).
В многих работах определение понятия нормы дается без указания на историческую изменчивость нормы. Норма — это «существующие в данное время в данном языковом коллективе и обязательные для всех членов коллектива языковые единицы и закономерности их употребления» (53, стр. 12), «некая совокупность употребляемых (общепринятых) языковых средств» (70, стр. 15).
В других работах проявляется стремление конкретизировать схему Э. Косериу и преодолеть некоторые ее противоречия, потому что «простая заданность нормы, реализация уже установленного, ее статичность и неизменяемость уже не удовлетворяют» (80, стр. 45). Существует и еще ряд других мнений, которые свидетельствуют о продолжающихся поисках в определении сущности нормы.
22
§ 7. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И СТИЛИ
Литературный язык, обслуживая разнообразные сферы общественной деятельности людей, разнообразные области культуры, науки и т.д., в процессе своего исторического развития, по словам В. В. Виноградова, становится основой различных разновидностей (вариантов, типов) речевой деятельности, образующихся на базе «разного отбора, сочетания и экспрессивного объединения языковых средств» (12, стр. 73). Если наличие таких разновидностей почти никто не отрицает, то по вопросу об их характере, наименовании и о закономерностях их исторического развития и до сих пор нет единства взглядов. Наблюдается ярко выраженная терминологическая неупорядоченность, разноречие в понимании сущности этих «разновидностей» речи или «стилей языка», в понимании «соотношения стилистики языка со стилистикой речи и стилистикой художественной литературы» (22, стр. 5). Существуют разнообразные взгляды на принципы деления стилей, на их количество, на природу языка художественной литературы, на место стиля художественной литературы в общей системе стилей, на место и границы стилистики в общей системе языкознания и т.д. Проблемам стилей в языкознании посвящена обширная литература (см., напр., литературу в конце этого раздела). Эти проблемы обсуждались на конференциях и на страницах журналов (напр. «Вопросы языкознания», 1954, «Вопросы литературы», 1959), но серьезные теоретические, методологические и методические трудности остались. Они, безусловно, находят отражение и в учебнике, но на данном этапе, по-видимому, это неизбежно.
В настоящее время, несмотря на существующие разногласия, все же намечены контуры основных функциональных стилей, создается теория основ их типологии, раскрыты особенности художественного стиля (стиля художественной литературы), вырисовываются его основные связи с другими функциональными стилями, испытываются различные теоретические подходы к ним и пр.
К сожалению, приходится констатировать, что центральное понятие в кругу этой проблематики — понятие «стиль» — до сих пор остается недостаточно выясненным «в своих основных свойствах» (31, стр. 70). Нет и общепринятого определения понятия «стиль». В таком смысле принятое в данном учебнике определение является только одной из существующих точек зрения, одним из существующих мнений.
Следует обратить внимание на то, что словом стиль обозначают несколько разных понятий, принадлежащих к различным сферам науки, литературы, искусства и др. (напр. языковые стили, литературные стили, архитектурные стили, стиль в работе и т. д.). В языкознании словом стиль тоже обозначают несколько разных понятий. Оно употребляется, напр.: а) для указания на сферу использования языка (наука и научный стиль, публицистика и публицистический стиль и пр.); б) для указания на характер экспрессии (торжественный стиль, шутливый стиль и пр.); в) для названия совокупности индивидуальных особенностей речи данного лица (индивидуальный стиль)
23
или языка данного текста (стиль соответствующего произведения) и т.д.
В учебнике слово стиль будет употребляться главным образом для указания на сферу использования языка. Но даже и в этих ограниченных рамках стиль определяется по-разному.
В многих работах стиль определяется как разновидность языка. См., напр., «Языковой стиль — это разновидность общенародного языка» (10, стр. 68).» . . . стили речи — это осознанные обществом разновидности общенационального языка» (84, стр. 170). «Под стилем следует понимать исторически сложившуюся разновидность литературного языка» (47, стр. 13). «Стиль — одна из дифференциальных разновидностей языка, языковая подсистема» (6, стр. 455) и т. д. Такое определение в учебнике не воспринимается. В. В. Виноградов подчеркивал, что определение стилей как разновидностей языка, как «частных» систем внутри «общей» системы языка побуждает представлять их по образцу и подобию языковой системы. «Однако никто из историков русского языка, выйдя за пределы трех стилей русской литературной речи XVIII в., не ищет в национальном русском языке XIX и XX вв. множества изолированных систем выражения («стилей» языка), составленных из характерной для каждой из них совокупности столь же «изолированных элементов языка» . . .» (11, стр. 71). Г. Лесскис указывает на то, что ни один стиль, ни одну группу стилей,, взятую в отдельности, нельзя рассматривать как «разновидность» языка, аналогичную, напр., диалекту, «т.е. как более или менее автономную систему (или подсистему), которая одна в состоянии функционировать как самостоятельный язык и обеспечивать те потребности, которые обеспечивает язык в целом» (64, стр. 82). Очевидно, нет оснований воспринимать стиль как разновидность языка.
В других работах словом стиль обозначается или «организованная с помощью сознательного отбора система стилистически окрашенных и стилистически «нейтральных» элементов языка . . .» (35, стр. 12), или «функционально значимая манера речи, обусловленная каким-нибудь заданием» (64, стр. 80), или «система конкретного использования фонетических, словарных и грамматических возможностей языка, выражающая отношение говорящего или пишущего к содержанию высказывания» (92, стр. 58) и пр. Все эти формулировки, приемлемые по существу, являются в одном или другом отношении не совсем полными. Противопоставленность стилистически окрашенных и стилистически «нейтральных» элементов, как и выражение отношения к содержанию высказывания не являются обязательными признаками всех стилей.
Некоторые исследователи считают даже, что под функциональным, стилем следует понимать языковые средства с одинаковой (или сходной) «стилистической окраской» (27, стр. 6).
Наиболее удачные определения понятия «стиль» сформулировали, по нашему мнению, В. В. Виноградов и Т. Г. Винокур.
По определению В. В. Виноградова, стиль — это внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного языка. Эта совокупность
24
приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения является общественно осознанной и функционально обусловленной. Она соотносительна с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей и выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа. Стили, находясь в тесном взаимодействии, могут частично смешиваться и проникать один в другой. В индивидуальном употреблении границы стилей могут еще более резко смещаться, и один стиль может для достижения той или иной цели употребляться в функции другого (11, стр. 73). Это вполне естественно, если учесть, что стили выступают как разветвления единого литературного языка и что признаки одного стиля частично могут повторяться в признаках другого стиля, что языковая основа всех стилей общая.
Т. Г. Винокур считает, что стиль — это языковые средства с одинаковой (или сходной) стилистической окраской, с едиными функционально-речевыми нормами отбора и употребления, закрепленными за определенной социальной сферой общения (27, стр. 6).
Следует добавить, что важным признаком функциональных стилей является и частота употребления этих языковых средств. Частота употребления, по мнению Б. Н. Головина, является строго мотивированной, границы по стилям различаются. «В каждом стиле своя «картина частот» тех или иных средств» (56, стр. 118).
Высказано было даже мнение о том, что «стили языка отличаются друг от друга прежде всего не наборами специфичных для каждого стиля языковых единиц и их категорий, а существенными расхождениями вероятностей одних и тех же элементов языка» (34, стр. 15).
Учитывая указанные соображения и мнения, мы предлагаем следующее определение понятия «стиль», которое не может быть вполне удовлетворительным, но раскрывает в сжатом виде главные черты функционального стиля. Функциональный стиль — это внутренне объединенная, общественно осознанная совокупность языковых средств, которые отличаются известным отбором, сочетанием и частотой употребления и которые используются в определенной сфере общения с определенной целью.
Дифференциальные признаки функциональных стилей вырисовываются ясно при сопоставлении стилей. Возможность отбора (и вообще возможность использования различных приемов употребления, различных сочетаний средств общения) в каждом отдельном стиле обеспечена синонимией, т.е. наличием в языке таких средств (лексических, морфологических, синтаксических), которые позволяют более чем одним способом описать один и тот же объект, напр. аэроплан —самолет, белейший — самый белый, Пушкин был поэтом — Пушкин был поэт (64, стр. 80). (Объектом в указанной работе называется любой предмет описания: будь то отдельный физический предмет, отвлеченное понятие и т. д.) Г. Лесскис справедливо отмечает кроме того, что тождество объекта двух или более разных описаний само по себе еще не означает семантического тождества самых языковых описаний, так как они могут выражать не только название объекта (денотата), но и отношение
25
говорящего к объекту, а также представлять его тем или иным способом (лик его ужасен —лицо его ужасно) (64, стр. 80). Синонимичные языковые средства могут образовать корреляции (противопоставления) и иметь функциональные значения. Выделяют корреляции языковых средств по жанрам речи, в которых они употребляются (напр. письменная речь — устная речь и др.), корреляции языковых средств по значению оценок, которые им приписываются в данную эпоху и в данной социальной среде (напр. высокий стиль — средний стиль и т. д.).
Функциональный принцип выделения стилей литературного языка разрабатывается, главным образом, советскими и чешскими лингвистами. В русском литературном языке функциональный принцип выделения стилей был сформулирован Л. В. Щербой, который писал о том, что различия между разновидностями литературного языка определяются «их разной функциональной направленностью» (96, стр. 1 17).
Если наличие функциональных стилей в современном русском языке, напр., не оспаривается, то по вопросу об их количестве и названиях до сих пор нет единодушия.
Так, напр., Т. Г. Винокур считает, что следует придерживаться традиционной классификации функциональных разновидностей литературного языка: разговорная, официально-деловая, газетно-публицистическая и научная речь (27, стр. 6). Р. А. Будагов перечисляет следующие стили: разговорный, письменный, научный, художественный (10, стр. 69). М. Н. Кожина выделяет: политико-идеологический (или публицистический в широком смысле), законодательный (или официально-деловой), научный, художественный, религиозный (не для современного языка) (56, стр. 175). Н. Кожевникова пишет о двух типах речи — разговорной и книжной. Со своей стороны книжная речь дробится на публицистическую, научную и деловую (55, стр. 6).
Авторы приводят разнообразные доводы в доказательство правильности своих классификаций, которые не будут подвергаться анализу из-за недостатка места и из-за того, что эти проблемы не являются основными в данном учебнике.
В данной работе воспринята классификация функциональных стилей, учитывающая основные общественные функции языка. При выделении таких важных общественных функций языка, как общение, сообщение и воздействие, могли бы быть в общем плане структуры языка разграничены такие стили: обиходно-бытовой стиль (функция общения), обиходно-деловой, официально-документальный и научный (функция сообщения), публицистический и художественно-беллетристический (функция воздействия) (22, стр. 6). На основе этого воспринимается следующая классификация функциональных стилей современного русского литературного языка: разговорный (стиль разговорной речи), деловой (стиль деловой речи), научный
26
(стиль научного повествования), публицистический (стиль публицистики) и художественный (стиль художественном литературы, который мы включаем в систему стилей с известной оговоркой).
Необходимо специально подчеркнуть, что указанные функциональные стили русского литературного языка окончательно складываются лишь в национальный период (56, стр. 240). Вообще структурные своеобразия стилей, количественные, а тем более качественные различия между ними и их состав исторически изменяются и различны в разные эпохи развития русского национального языка.
Еще сложнее обстоит дело со стилями в донациональный период истории русского литературного языка. Существуют очень серьезные соображения, которые дают основание заключить, что нельзя говорить о функциональных стилях как таковых (в современном смысле слова) по отношению к этому периоду. Отдельные авторы определяют два или три типа (вида) древнерусского литературного языка, которые обслуживали различные сферы, напр. сферы культа и церковной литературы (книжно-славянский тип), сферы делопроизводства (деловой тип), сферы художественного и исторического повествования (народно-литературный тип) (17). По отношению к этому периоду они основательно воздерживаются говорить о стилях, потому что образование стилей связано с большей внутренней, структурной слитностью литературного языка. Образование стилей осуществляется или может происходить в период более глубокого и тесного сближения литературного языка с языком народным, когда формирующиеся функциональные разновидности литературного языка «ориентируются на основной словарный фонд и грамматический строй общенародного языка. В истории русского языка эти процессы относятся к позднему периоду развития русской (великорусской) народности — не ранее XVI в.» (11, стр. 81). Стили — это явления единого языка, единого литературного языка, одного общенародного языка. До XVI—XVII вв., однако, отсутствовала еще внутренняя, структурная слитность древнерусского литературного языка, сложившегося на основе двух языковых стихий (древнерусской и церковнославянской), не было еще проявлений его глубокого сближения с народным языком. Следовательно, еще не существовали условия для формирования функциональных стилей. Функционально-разграниченные и жанрово-разнородные системы литературного выражения, которые выделяются в системе древнерусского литературного языка, определяются как типы (14, стр. 60). Именно эта концепция воспринимается в учебнике.
Другие историки русского языка, наоборот, считают, что в Древней Руси вместе с развитием жанров письменности шло формирование и совершенствование стилей литературного языка. Судя по своеобразию языка, которым были написаны светские и церковно-богослужебные памятники, в литературном языке донационального периода выделяются две группы стилей: светские и церковно-богослужебные (47, стр. 31).
27
Разногласия существуют и по вопросу об отнесенности стилей к речевым или языковым явлениям. В работах многих лингвистов разграничиваются стили языка и стили речи. Так, напр., В. В. Виноградов подчеркивает, что если исходить из понимания общей структуры языка как «системы систем», то стиль языка — это одна из частных систем (или «подсистем»), входящих в общую систему. В этом аспекте стиль языка — это структурный облик функции языка в ее многообразных проявлениях. Стилистика речи изучает способы употребления языка и его стилей в разных. видах монологической и диалогической речи, в разных композиционно-речевых системах (официальный доклад, лекция, приветственное слово,, заявление и т.п.), а также индивидуально-характеристические тенденции речевого употребления и творчества (22, стр. 201—202). Р. А. Будагов разделяет эту точку зрения. Он определяет различия между языковыми и речевыми стилями. Эти различия, по мнению автора, обуславливаются тем, что языковые стили современных развитых литературных языков опираются на более объективные и более очевидные языковые основания, чем различия между речевыми стилями. Языковые стили выступают как образования лингвистически более устойчивые и типологически более универсальные. Речевые стили меняются от эпохи к эпохе гораздо быстрее, они могут наблюдаться в одних языках или одну историческую эпоху и не наблюдаться в других языках и в другую историческую эпоху. Речевых стилей бесконечно много (10, стр. 70—71).
В других работах утверждается, что стилистические явления возникают при реализации языка в речи. «Принимая для всех других сфер языкового выражения (уровней) возможность противопоставлять рассмотрение каждого значимого факта языка «в системе» и «в тексте», мы связываем явления стиля только со вторым планом — текстом» (37, стр. 88). Рассматривая стилистику на уровне нормы, Ю. С. Степанов пишет: «Вид речи, употребляемый людьми в типовой общественной ситуации, называется стилем речи или функциональным стилем речи (или языка — безразлично)» (84, стр. 169).
Подробности, связанные с характером этих противоположных концепций здесь не будут обсуждаться, потому что в учебнике воспринимается другое понимание характера стилей, которое излагается ниже.
Характерные признаки функциональных разновидностей возникают в речевых контекстах, но затем оформляются как определенная совокупность (набор) средств, закрепляющихся в системе языка. В составе языка откладываются элементы лексики и грамматического строя, за которыми закрепилась та или иная определенная стилистическая функция в силу их постоянного употребления в речи именно в этой функции, вновь проявляющейся всякий раз, когда к этим элементам обращаются в акте говорения или литературного творчества. Следовательно, при разрешении поставленного вопроса можно опираться на существующее мнение о том, что функциональные стили «не являются целиком ни речевыми и ни языковыми, а представляют собой явление более
28
сложного языково-речевого порядка» (41, стр. 98). Очевидно, стилистические явления возникают на линии связи между языком и речью (92, стр. 56). Поэтому можно согласиться с утверждением, что как стилистические категории — функциональные стили принадлежат в первую очередь речи; как функциональные — они имеют «выход» в язык (27, стр. 6).
§ 8. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК И ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Литературный язык и язык художественной литературы не тождественные, но соотносительные понятия.
Развитие русского литературного языка и его норм, напр., происходило в тесной связи с общим ходом развития литературы, однако интенсивность влияния языка литературы и широта его распространения, различны в разные периоды истории культуры русского народа.
Язык художественной литературы в одной или другой степени отражает язык соответствующей эпохи и находится в зависимости от его состояния. В художественных произведениях мы видим наиболее полное и широкое воплощение литературного языка эпохи. Язык художественной литературы играет определенную очень значительную роль в развитии литературного языка. Обогащение лексико-фразеологических средств языка, распространение и развитие политической, научной, технической терминологии, усовершенствование разных стилей речи во многом бывает результатом усилий отдельных писателей (16, стр. 24). На фоне богатой и разнообразной художественной литературы, представленной выдающимися писателями, художниками слова, литературный язык становится выразительнее, его художественные ресурсы обогащаются. В этом смысле между литературным языком и языком художественной литературы существует постоянное взаимодействие. Такая взаимозависимость обуславливает необходимость изучения языка художественной литературы в аспекте общей истории литературного языка и отчетливого разграничения литературного языка от языка художественной литературы.
При разграничении литературного языка от языка художественной литературы следует иметь в виду некоторые положения.
Необходимо прежде всего обратить внимание на очень широкие сферы применения литературного языка (особенно в национальный период). Литературный язык обслуживает жизненно важные потребности культуры, науки, литературы, образования, техники, политики и т.д. По существу он функционирует почти во всех сферах общественной жизни (в сфере государственных институтов, в сфере искусства, в сфере науки, в сфере литературы в широком смысле слова — художественной, публицистической, технической и пр., в сфере образования и т. д.). Литературный язык может функционировать и в разных формах речи: как в письменной, так и в устной (разговор, выступление, театр, радио, телевидение, лекция и пр.).
29
Художественная литература является только одной из возможных сфер функционирования литературного языка, и в этом смысле, очевидно, понятие «язык художественной литературы» уже понятия «литературный язык».
Язык художественной литературы является специфической формой литературного языка (61, стр. 11), особой сферой его функционирования. Язык художественных произведений, однако, может выходить за пределы собственно литературного языка как в сторону прошлого, так и в область современных диалектных ответвлений народной речи, а также и в область разговорно-обиходной речи, жаргонов и просторечия. Эти отклонения от норм литературного языка во многом зависят от жанровой природы художественного произведения. В них часто сказывается степень речевой культуры и уровень художественного вкуса той социальной среды, к которой принадлежит автор и которую он стремится обслуживать своим творчеством. В языке художественных произведений свободно и широко используются как единицы (слова, формы, словосочетания) литературного языка (литературный язык является основой языка художественных произведений), так и единицы, не находящие своего места в литературном языке: диалектизмы, профессионализмы, просторечие, жаргонные слова и выражения и пр. В художественных произведениях могут использоваться и единицы, находящиеся в пассивном запасе литературного языка: архаизмы, историзмы, церковнославянизмы, неологизмы и пр. По существу элементы любого стиля литературного языка, любые внелитературные элементы могут употребляться в языке художественной литературы, если они эстетически мотивированы, если соблюдается соразмерность и сообразность в их употреблении. Авторская речь в основном базируется на материале литературного языка, но персонажи, даже в тех случаях, когда им доступен литературный язык, широко используют во многих случаях внелитературные элементы. Выдающиеся художники слова, в зависимости от сюжета произведения, от времени совершения действия, от степени образованное! и своих героев, от их характера, их социальной, профессиональной, локальной среды и т.д., берут материал из всех областей общенародного языка (а в отдельных случаях используют даже и элементы других языков). Так, напр., используя разнообразные внелитературные элементы, М. Шолохов создает оригинальные речевые портреты многих героев своих произведений. Внелитературные элементы, как и единицы пассивного запаса литературного языка могут использоваться авторами в целях достижения соответствующей экспрессии. Ср. архаизмы и просторечия в фельетоне Г. Рыклина «Есть и такие». В избушке бабки Досифеи происходит свидание семинариста с девушкой: — «Приветик! — рече басом сын божий. — Аминь! — ответствовала пастырю смиренная овца. — Прошу извинить, — молвил будущий пастырь, — я, кажись, малость того . . . нарушил график, как говорят в миру. — Бог простит, бог благословит, — ответствовала овца, потупив очи долу. — Ладно, — согласился божественный ухажер. —
30
Пошто, мой милый пастырь, опоздал ты сегодня на нашу тайную вечерю? — Из-за футбола. Аз есмь вратарь во славу божью. Ни одной штуки не пропустил . . .» (75, стр. 257). Очевидно, возможность использования элементов разных стилей литературного языка и элементов, не находящих места в литературной речи, дает основание говорить о более сложном содержании понятия «язык художественной литературы» по сравнению с понятием «литературный язык». В этом отношении язык художественной литературы представляет собой более свободную и открытую систему, чем литературный язык. Несомненно, язык художественных произведений не может далеко отступать от основы общенародного языка, иначе он перестанет быть общепонятным.
Разграничение литературного языка и языка художественной литературы основывается и на различии в их функциях. Литературный язык выполняет преимущественно коммуникативную функцию (служит для общения людей). В этом случае форма сообщения выступает как знак того или иного смысла. В языке художественной литературы выступает другая функция — эстетическая (служит для эстетического воздействия на читателя). В этом случае форма сообщения выступает не только как знак того или иного смысла, но представляет и систему языковых средств для выражения образного содержания, а в конечном счете и идейно-художественного замысла, т. е. становится эстетически мотивированной. В. В. Виноградов подчеркивает, что в структуре художественного произведения происходит эмоционально-образная, эстетическая трансформация средств общенародного языка (15, стр. 6). В связи с этим разграничением литературного языка и языка художественной литературы возникает вопрос о соотношении коммуникативной и эстетической функций в языке художественной литературы. Отдельные авторы понимают это соотношение как единство функций, но это предполагает двух функциональных начал. Поэтому основательно указывают на то, что в художественной литературе язык выступает в эстетически преображенной коммуникативной функции (65, стр. 9).
Другой вопрос, связанный с характером и спецификой языка художественной литературы, это проблема о его месте в системе стилей литературного языка, которая до сих пор остается спорной.
Было время, когда в работах многих исследователей язык писателя со всеми его индивидуальными особенностями, обусловленными прежде всего конкретными художественными задачами данного конкретного произведения, по существу растворялся в литературном языке (61, стр. 9). Это проявилось в некоторых исследованиях по истории русского литературного языка, в которых история русского литературного языка заметно переплетается с историческими эскизами индивидуальных стилей различных писателей (13, стр. 79). В состав этих исследований включали и такие проблемы, как, напр., язык или язык, и стиль определенного писателя. При определении его роли в истории русского литературного языка обращали внимание не только на отражение общелитературной нормы в произведениях соответствующего писателя, но также и на собственно художественные функции языкового
31
материала в индивидуальной эстетической системе писателя. Индивидуальный стиль — это система индивидуально-эстетического использования средств словесного выражения, свойственных данному периоду развития художественной литературы (13, стр. 85).
В работах многих лингвистов язык художественной литературы рассматривается и определяется как один из стилей литературного языка. Так, напр., А. Н. Гвоздев причисляет «стиль художественной речи» к разновидностям книжного стиля (33, стр. 14). А. И. Ефимов пишет, что «язык художественного произведения входит в систему стилей литературного языка как одна из важнейших его составных частей» (46, стр. 59). Другой исследователь проблем стилей, И. Р. Гальперин, отмечает, что в литературном языке выделяется особо стиль поэтический (в широком смысле этого слова) с его разновидностями: художественной прозой и поэзией. Особенность и своеобразие этого стиля речи заключаются не столько в отборе тех или иных средств языка, сколько в использовании этих средств в целях художественного, обобщенного воспроизведения и освящения жизни и деятельности общества (30, стр. 80). Г. В. Степанов, определяя причины переплетения научного и художественного стилей, подчеркивает, что в художественной литературе система эмоционально-чувственных образов как раз и определяет специфику данной формы познания действительности. «Специфика художественной литературы состоит, между прочим, в том, что язык является для нее и формой, и материалом, и в ряде случаев — объектом художественного осмысления и эстетической оценки» (83, стр. 91). Р. А. Будагов подробно рассматривает своеобразное положение художественного стиля среди других стилей языка. Ни в каком другом стиле, по его словам, взаимодействие со всеми ресурсами и всеми средствами языка не достигает такой глубины и не облекается в такие разнообразные формы, как в стиле художественном. Особенно важно то положение, что художественный стиль, широко заимствуя .самые разнообразные элементы всех других стилей (публицистического, делового, научного, стиля разговорной речи), тем не менее в конкретной художественной практике не превращается каждый раз то в стиль разговорный, то в стиль научный, то в стиль публицистический и пр. Этого не происходит потому, что элементы других стилей, попадая в художественный стиль, продолжают жить и функционировать там не самостоятельно, а в системе новых отношений. Эти элементы не изменяют специфику художественного стиля, а сами начинают выполнять определенные художественные и стилистические функции. Поэтому нет, напр., научного художественного стиля, но есть художественный стиль с элементами научного стиля. Это и позволяет говорить о стиле художественной литературы не как об эклектической смеси разных стилей, в которых он растворяется и теряет свою специфику, а как о самостоятельной, качественно неповторимой категории поэтики и лингвистики. Попадая в систему художественного стиля, элементы других стилей преобразуются и начинают выполнять особую функцию, детерминированную спецификой самого художественного выражения. Для художественного стиля типична многоплановость всех его средств,
32
особого рода точность и характерность, ведущая роль контекста, переплетение прямого и непрямого описания и изображения. Художественный стиль, обладая определенными общими признаками, какими наделены и другие стили языка, вместе с тем уточняется, конкретизируется, приобретает дополнительные черты и индивидуальную (нередко неповторимую) окраску у лучших представителей художественной литературы (10, стр. 152 и сл.).
В последние годы все чаще появляются исследования, в которых утверждается, что язык современной художественной литературы не обладает признаками единого стиля языка, поскольку он не представляет собой системы стилистически однородных явлений, не опирается на специфическую для него соотносительную стилистическую окраску языковых средств и принципиально лишен всякой стилистической замкнутости. Язык художественной литературы — явление принципиально иного порядка, чем языковой стиль. Дело в том, что язык художественной литературы разностилен, он представляет собой целую систему стилей, стилистических контекстов, целесообразно организованных. Глубокое своеобразие языка художественной литературы, которое отличает его от всех стилей языка, определяется наличием дополнительной, эстетической функции, что связывает его с такими компонентами произведения, как система образов, сюжет, композиция, ставит его в ряд с этими эстетическими категориями (59, стр. 68 и сл.). Л. Максимов считает даже, что «понимание языка художественной литературы как одного из стилей литературного языка становилось препятствием в развитии лингвистики» (65, стр. 8). А. И. Горшков подчеркивает, что язык художественной литературы представляет собой явление настолько своеобразное и сложное, что его нельзя поставить в один ряд с теми разновидностями литературного языка, которые называются стилями (35, стр. 15). А. В. Федорову тоже представляется невозможным считать художественную речь функциональным стилем прежде всего в силу необыкновенного многообразия ее конкретных форм, обусловленного многообразием индивидуальных авторских стилей, стилей школ и сочетанием в языке художественной литературы функциональных стилей (88, стр. 58). В. В. Виноградов высказывает свои соображения в более позитивной форме. Он пишет, что понятие «стиля» в применении к языку художественной литературы наполняется иным содержанием, чем, напр., в отношении других стилей. Язык национальной художественной литературы не вполне соотносителен с другими стилями, типами или разновидностями книжно-литературной и народно-разговорной речи. Он использует их, включает их в себя, но в своеобразных комбинациях и в функционально преобразованном виде (11, стр. 85). В. В. Виноградов, рассматривая мнения авторов, которые считают стиль художественной литературы явлением иного, более сложного порядка, пишет, что это «гораздо ближе к истине» (13, стр. 71).
Высказываются и мнения, что, как бы ни решать вопрос о художественно-поэтической речи, ее специфика сохраняется (58, стр. 172).
Учитывая соображения авторов, поддерживающих одну или другую концепцию, мы не можем не согласиться, что стиль художественной
33
литературы занимает среди всех остальных стилей наиболее своеобразное место. Если для других стилей характерна известная прикрепленность к определенной сфере социальной жизни, то язык художественной литературы обладает несравненно более широким, чуть ли невсеобщим характером: здесь концентрируется и в какой-то мере воспроизводится все многообразие стилей данного языка. При этом в разные периоды развития художественной литературы, в разных ее жанрах границы и характер такого воспроизведения бывают различны.. Художественная речь, как и ее языковые элементы отличаются от других видов речи и общенародного языка функционально. Язык в художественной области является формой выражения иного, поэтического содержания, идейно-образного подтекста. Это и есть проявление специфических закономерностей функционирования языковых средств в эстетической сфере общения, в свою очередь обусловленных особыми задачами общения. Специфика художественной речи проистекает именно из умения пользоваться языком, его свойствами и возможностями, а не состоит в существовании какого-то особого языка. Если речи вообще свойствен подтекст, то в особенно большой степени он свойствен речи художественной. Именно в ней «подтекст» (т. е. второй, поэтический. «уклон» речи) специально создается, причем художественная речь и направлена на его выражение. Все это свидетельствует о том, что художественная речь — это особый, специфический вид речи, но именно вид речи, а не какое-то совсем иное явление (56, стр. 222 и сл.).
Следует, однако, учесть и то, что, используя элементы разных стилей, обладая дополнительной, эстетической функцией, стиль художественной литературы выступает не как нечто особое и исключительно отличное от единого общенародного языка, а по существу как его отражение, как его специфическое, концентрированное проявление и выражение. Таким образом, и здесь сохраняется зависимое положение стиля но отношению к единому общенародному языку, и здесь выступает своеобразный, но все же частный характер стиля. Поэтому в применении к языку художественной литературы, очевидно, можно пользоваться термином «стиль», хотя и до известной степени условно. Стиль художественной литературы не отграничен резко от других стилей.. Особенной близостью он связан со стилем публицистики (4).
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. В. И. Абаев, История языка и история народа. Сб. Вопросы теории и истории языка, М., 1952.
2. В. И. Абаев, Язык и история. Сб. Теоретические проблемы советского языкознания, М., 1968.
3. Р. И. Аванесов, О некоторых вопросах истории языка. Сб. академику В. В. Виноградову. К его шестидесятилетию, М., 1956.
4. В. Г. Адмони, Т. И. Сильман. Отбор языковых средств и вопросы стиля. Вопросы языкознания, 1954, № 4.
5. Н. Д. Артюнова, Очерки по словообразованию в современном испанском языке, М., 1961.
34
6. О. С. Ахманова, Словарь лингвистических терминов, М., 1966.
7. Д. Брозович, Славянские стандартные языки и сравнительный метод. Вопросы языкознания, 1967, № 1.
8. Ш. Балли, Французская стилистика, М., 1961.
9. Р. А. Будагов, Язык, история, современность, М., 1971.
10. Р. А. Будагов, Литературные языки и языковые стили, М., 1967.
11. И. В. В. Виноградов, Итоги обсуждения вопросов стилистики. Вопросы языкознания, 1955, № 1.
12. В. В. Виноградов, Русская наука о русском языке. Ученые записки МГУ, вып. 106, т. III, кн. I, М., 1946.
13. В. В. Виноградов, О языке художественной литературы, М., 1959.
14. В. В. Виноградов, Очерки по истории русского литературного языка XVII — XIX вв., М., 1938.
15. В. В. Виноградов, Язык художественного произведения. Вопросы языкознания, 1954, № 5.
16. В. В. Виноградов, Проблема исторического взаимодействия литературного языка и языка художественной литературы. Вопросы языкознания, 1955, № 4.
17. В. В. Виноградов, Различия между закономерностями развития славянских литературных языков в донациональную и национальную эпохи, М., 1963.
18. В. В. Виноградов, Проблемы литературных языков и закономерности их образования и развития, М., 1967.
19. В. В. Виноградов, Образование русского национального литературного языка. Вопросы языкознания, 1956, № 1.
20. В. В. Виноградов, Основные проблемы и задачи, изучения русского литературного языка донациональной эпохи. Славянские литературные языки в донациональный период. Тезисы докладов, М., 1969.
21. В. В. Виноградов, Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского литературного языка, М., 1958.
22. В. В. Виноградов, Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика, М., 1963.
23. В. В. Виноградов, О понятии «стиля языка» применительно к истории русского литературного языка. Известия АН СССР, Отделение литературы и языка, 1955, т. 14, вып. 4.
24. В. В. Виноградов, Русская речь, ее изучение и вопросы речевой культуры. Вопросы языкознания, 1961, № 4.
25. Г. О. Винокур, О задачах истории языка. Кн. Избранные работы по русскому языку, М., 1959.
26. Г. О. Винокур, Избранные работы по русскому языку, М., 1959.
27. Т. Г. Винокур, Об изучении функциональных стилей русского языка советской эпохи. Сб. Развитие функциональных стилей современного русского языка, М., 1968.
28. Вопросы стилистики. Тезисы докладов на межвузовской научной конференции, Саратов, 1962.
29. Вопросы теории лингвистической географии, М., 1962.
30. И. Р. Гальперин, Речевые стили и стилистические средства языка. Вопросы языкознания, 1954, № 4.
31. К. Гаузенблас, К уточнению понятия «стиль» и к вопросу об объеме стилистического исследования. Вопросы языкознания. 1967, № 5.
32. Р. Р. Гельгардт, О языковой норме. Сб. Вопросы культуры речи, М., 1961, вып. 3.
33. А. Н. Г воздев, Очерки по стилистике русского языка, М., 1952.
34. Б. Н. Головин, О стилях языка и их изучении. Русский язык в школе, 1968, № 4.
35. А. И. Горшков, История русского литературного языка, М., 1969.
36. М. Горький, О литературе, М., 1953.
37. Б. В. Горнунг, Несколько соображении о понятии стиля и задачах стилистики. Кн. Проблемы современной филологии. К семидесятилетию акад. В. В. Виноградова, М., 1965.
35
38. М. М. Гухман, Литературный язык. Общее языкознание, М., 1970.
39. К. С. Горбачевич. Изменение норм русского литературного языка, М., 1971.
40. Я. Гримм, О происхождении языка. Хрестоматия по истории языкознания XIX—XX веков, М., 1960, ч. I.
41. Г. А. Вейхман, О стилистической классификации современного английского языка. Научные доклады Высшей школы. Филологические науки, 1958, № 4.
42. В. Д. Бондалетов, Условно-профессиональные языки русских ремесленников и торговцев. Автореферат докторской диссертации, М., 1966.
43. Ю. Д. Дешериев, И. Ф. Протченко, Развитие языков народов СССР в советскую эпоху, М., 1968.
44. А. В. Десницкая, Наддиалектные формы устной речи и их роль в истории языка, М., 1970.
45. Л. Ельмслев, Язык и речь. Кн. В. А. Звегинцев, История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях, М., 1965, ч. II.
46. А. И. Ефимов, Стилистика художественной речи, М., 1961.
47. А. И. Ефимов, История русского литературного языка, М., 1954.
48. В. М. Жирмунский, Национальный язык и социальные диалекты, Л., 1936.
49. А. В. Исаченко, К вопросу о периодизации истории русского языка. Сб. Вопросы теории и истории языка, Л., 1963.
50. А. В. Исаченко, Ответ на вопрос о специфике литературного двуязычия в истории славянских языков. Вопросы языкознания, 1958, № 3.
51. Е. С. Истрина, Нормы русского литературного языка и культура, речи, М.—Л., 1948.
52. И. С. Ильинская, О языковых и неязыковых стилистических средствах. Вопросы языкознания, 1954, № 5.
53. В. А. Ицкович, Норма и ее кодификация. Сб. Актуальные проблемы культуры речи, М., 1970.
54. Т. С. Коготкова, Литературный язык и диалекты. Сб. Актуальные проблемы культуры речи, М., 1970.
55. Н. Кожевникова, О функциональных стилях. Русский язык в национальной школе, 1968, № 2.
56. М. Н. Кожина, К основаниям функциональной стилистики, Пермь, 1968.
57. Э. Косериу, Синхрония, диахрония и язык. Сб. Новое в лингвистике, М., 1963, вып. 3.
58. В. Г. Костомаров, О разграничении терминов «устный» и «разговорный», «письменный» и «книжный». Сб. Проблемы современной филологии. К семидесятилетию акад. В. В. Виноградова, М., 1965.
59. В. Д. Левин, О месте языка художественной литературы в системе стилей национального языка. Вопросы культуры речи, М., 1955, вып. I.
60. В. Д. Леви и, О некоторых вопросах стилистики. Вопросы языкознания, 1954, № 5.
61. В. Д. Левин, Литературный язык и художественное повествование, Сб. Вопросы языка современной литературы, М., 1971.
62. Лексика современного русского литературного языка, М., 1968.
63. В. И. Ленин, О праве наций на самоопределение. Собрание сочинений. Изд. 4, т. 20.
64. Г. Лесскис, Функциональная дифференциация стилей. Русский, язык в национальной школе, 1970, № 3.
65. Л. Максимов. Литературный язык и язык художественной литературы. Русский язык в национальной школе, 1967, № 1.
66. К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные произведения, М., 1952, т. 11.
67. Н. А. Мещерский, Новгородские грамоты на бересте как памятники древнерусского литературного языка. Вестник ЛГУ, 1958, № 2.
68. И. П. Мучник, Влияние социальных факторов на развитие морфологического строя русского литературного языка в советский период. Сб. Мысли о современном русском языке, М., 1969.
69. Т. П. Ломтев, Язык и речь. Вестник МГУ, 1961, № 4.
36
70. С. И. Ожегов, Очередные вопросы культуры речи. Сб. Вопросы культуры речи, М., 1955, вып. 5.
71. М. В. Панов, О развитии русского языка в советском обществе. Вопросы языкознания, 1962, № 3.
72. Р. Г. Пиотровский, О некоторых стилистических категориях. Вопросы языкознания. 1954, № 1.
73. П. Г. Пустовойт, Слово. Стиль. Образ, М., 1965.
74. Развитие функциональных стилей современного русского языка, М., 1968.
75. Г. Рыклин, Вот какие дела, М., 1963.
76. Н. Н. Семенюк, Норма. Общее языкознание, М., 1970.
77. Б. А. Серебренников, Территориальная и социальная дифференциация языка. Общее языкознание, М., 1970.
78. Б. А. Серебренников, Язык как исторически развивающееся явление. Общее языкознание, М., 1970.
79. Б. А. Серебренников, Язык как общественное явление. Общее языкознание, М., 1970.
80. Л. И. Сквернов, Норма. Литературный язык. Культура речи. Сб. Актуальные проблемы культуры речи, М., 1970.
81. Л. И. Скворцов, Об оценках языка молодежи. Сб. Вопросы культуры речи, М., 1964, вып. 5.
82. Ю. С. Сорокин, К вопросу об основных понятиях стилистики. Вопросы языкознания, 1954, № 2.
83. Г. В. Степанов, О художественном и научном стилях речи. Вопросы языкознания, 1954, № 4.
84. Ю. С. Степанов, Основы языкознания, М., 1966.
85. Г. В. Степанов, Испанский язык Америки в системе единого испанского языка. Автореферат докторской диссертации, М., 1966.
86. В. В. Стратен, Об арго и арготизмах. Русский язык в советской школе, 1929, № 5.
87. Б. Б. Томашевский, Язык и литература. Сб. Вопросы литературоведения, М., 1951.
88. А. В. Федоров, Очерки общей и сопоставительной стилистики, М., 1971.
89. Ф. П. Филин, К проблеме социальной обусловленности языка. Сб. Язык и общество, М., 1968.
90. Ф. П. Филин. К вопросу о так называемой диалектной основе русского национального языка. Сб. Вопросы образования восточнославянских литературных языков, М., 1962.
91. Ф. П. Филин, Несколько слов о языковой норме и культуре речи. Сб. Вопросы культуры речи М., 1966, вып. 7.
92. Д. Н. Шмелев, Некоторые вопросы развития и нормализации современного русского языка. Известия АН СССР, Отделение литературы и языка, 1962, вып. 5, т. XXI.
93. Д. Н. Шмелев, Слово и образ, М., 1965.
94. С. К. Шаумян, Структурная лингвистика, М., 1965.
95. Л. В. Щерба, Избранные работы по русскому языку, М., 1957.
96. Л. В. Щерба, Опыт общей теории лексикографии. Известия АН СССР 1940, № 3.
97. B. Havránek, Studie o spisovuém jazyce. Praha, 1963.
98. B. Havránek, On the comparative structural studies of slavie standard languages. — TLP, 1. Prague, 1966.
99. M. W. Sagathapala de Silva, Effects of purism on the evolution of the written language. «Linguistics», 1967, v. 36.