ПРЕДИСЛОВИЕ
Русский литературный язык, один из самых богатых из живых языков, по словам Ф.Энгельса [1], прошел сложный многовековой путь исторического развития. Становление и совершенствование русского литературного языка шло параллельно с развитием русской культуры, составным элементом и показателем уровня которой и является язык.
Русский литературный язык, как и всякий развитой язык с длительной, письменно-литературной традицией, характеризуется наличием богатейших выразительных возможностей, в том числе и лексических.
Формирование и развитие системы лексики русского литературного языка осуществлялось на основе различных источников и действия разнообразных факторов.
При всем разнообразии этих источников и факторов и при условии разного их действия в отдельные исторические периоды основной источник остается постоянным - это язык народа, язык русской народности, русской и советской нации.
Другим очень важным и действенным источником пополнения ресурсов лексики русского литературного языка, особенно, в донациональный период его развития, явился церковнославянский язык, по своему происхождению древнеболгарский язык, подвергнутый на древнерусской почве определенным изменениям в результате
1. К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, т.18, с.526.
4
проникновения в него русских, восточнославянских, среднеболгарских и других языковых элементов.
Древнеболгарский язык получил широкое распространение на Русл в связи с принятием христианства в конце X в. в качестве языка богослужения, религии, христианской проповеднической, нравоучительной, агиографической, паломнической и т.п. литературы, без которой было невозможно внедрение и пропаганда нового мировоззрения.
Доминирующее положение религиозной идеологии и христианской литературы в духовной культуре древнерусской и великорусской народности в эпоху Средневековья определили большое культурно-историческое значение церковнославянского языка. В Древней и Московской Руси он использовался в качестве книжно-литературного языка в важных сферах общественной жизни средневекового общества - в религии, теологии, философии, науке, просвещении, в различных жанрах литературы /проповеднической, агиографической , паломнической, частично повествовательной, исторической, публицистической, драматургической и др./. Подобные процессы развивались и в духовной культуре других европейских средневековых государств. “Средние века присоединили к теологии и превратили в ее подразделения все прочие формы идеологии" [2].
Особенно велико значение церковнославянского языка в формировании и развитии древнерусского письменно-литературного языка, основы которого закладывались в условиях широкого распространения церковнославянского языка, стимулирующего воздействия
2. К.Маркс, Ф.Энгельс, Сочинения, т.21, с.314.
5
его норм и в результате сложного взаимодействия и синтезирования некоторой части средств древнерусского народно-разговорного и народно-поэтического языка, языка древнерусской официально деловой, дипломатической и т.п. письменности и церковнославянского языка. Он обслуживал другие социально важные сферы общественной жизни древнерусской и великорусской народности и определенные жанры ее письменкости: сферы государства, делопроизводства, права, военного, ремесленного и торгового дела, дипломатии, таможенной службы, эпистолярного общения, устного общения /напр. на судебных процессах, на вечевых собраниях и т.д./, такие жанры литературы, как повествовательный, повествовательно-исторический, исторический и др.
В национальный период указанная языковая ситуация и статус двух систем письменно-литературного выражения /церковнославянской и русской/ постепенно стали изменяться. Книжно-литературный церковнославянский язык стал медленно сужать сферы функционирования и в настоящее время остался только в сфере христианской литературы, религии и богослужения. Русский письменно-литературный язык стал неуклонно расширять функциональные сферы, подвергаясь дальнейшей литературной обработке, сближаясь с народно-разговорным языком, обогащаясь некоторыми средствами отдельных европейских и других языков, сохраняя в основной части богатые культурно-языковые традиции латинского, греческого и в первую очередь церковнославянского языков.
Культурно-языковая традиция церковнославянского языка особенно показательна на лексическом уровне, "Выдающаяся
6
роль церковнославянского языка в истории русской /шире - восточнославянской/ речевой культуры" [3] определила важное место, которое занимали и занимает в лексике русского литературного языка заимствования из церковнославянского языка. По этому поводу Б.В.Виноградов писал: "Миграция церковнославянизмов - центральная проблема истории русской литературной речи." [4]
Но до сих пор состав лексических единиц, заимствованных из церковнославянского языка в русском литературном языке, остается в целом неустановленным.
Не обоснована целостная система критериев выявления таких заимствований, которая давала бы возможность не только определить их состав, но и достоверно разграничить их от других лексических единиц /древнерусских, праславянских и др./.
Не подвергнуты критическому анализу слова, которые в различных этимологических и других словарях и исследованиях определяются как заимствования из церковнославянского /и древнеболгарского, староболгарского/ языка.
Терминология для обозначения лексических единиц, заимствованных из древне /и средне/ болгарского и церковнославянского языков, остается до сих пор противоречивой и неупорядоченной.
3. Ф.П.Филин, Истоки и судьбы русского литературного языка, М., 1981, с.8.
4. В.В.Виноградов, К истории лексики русского литературного языка. В кн. Избранные труды. Лексикология и лексикография, М., 1977, с.12.
7
Не охарактеризованы полностью изменения и причины изменений в составе заимствований из церковнославянского языка, различия в месте, которое они занимали в системе лексики русского литературного языка на разных этапах его исторического развития.
Не разграничен в составе заимствований из церковнославянского языка различные генетические и хронологические слои /древнейший, древнеболгарский, среднеболгарский и более поздний церковнославянский/.
Не вскрыты в полноте различные типы семантических изменений заимствований из церковнославянского языка и их конкретная семантическая эволюция.
Не представлены в полном объеме и в исторической перспективе различные виды стилистических изменений в кругу заимствований из церковнославянского языка.
Не изучена в подробностях роль заимствованных лексических единиц из церковнославянского языка в обогащении состава русской терминологической, книжно-абстрактной и стилистически окрашенной лексики русского литературного языка.
Не исследованы в широте процессы изменения системных отношений в лексике русского литературного языка на разных этапах его исторического развития в результате преникновения заимствований из древне /и средне/ болгарского и церковнославянского языков.
Не установлен целостно состав и различия в составе заимствований из церковнославянского и русского языков в лексике болгарского литературного языка.
8
Не выяснен удовлетворительно характер межязыковых контактов на лексическом уровне в рамках древне /средне и ново/ болгарского, церковнославянского и русского /древнерусского, старорусского и современного русского/ литературных языков.
Решение многих из этих проблем связано с исключительными, в отдельных случаях трудно преодолимыми препятствиям. Известно, что многие памятники древнерусской, церковнославянской, среднеболгарской, древнесербской и др. письменности все еще не изучены с историно-лингвистической точки зрения; отсутствуют дифференциальные словари славянских языков, отдельные сводные, сравнительно-диалектологические словари, словари народных говоров некоторых славянских языков, полные словари древнеболгарского, церковнославянского, древнерусского языков и т.п. незаменимые труды, без которых исключительно сложно установить специфические отличительные признаки лексики древне /средне и ново/ болгарского, церковнославянского и русского /древнерусского, старорусского и соврем. русского/ языков и раскрыть в полной мере процессы заимствования.
Все это показывает, что решение некоторых из указанных проблем или предложенные подходы к их решению неизбежно окажутся на данном этапе неисчерпывающими, предварительными, а в отдельных аспектах и спорными. Новые исследования в этой области будут важными продолжением нужного и трудного дела, внесут необходимые коррективы в наши представления.
Но попытки решения выдвинутых проблем нельзя больше откладывать, потому что без них невозможно создание прочного фундамента ни истории русского литературного языка, ни истории болгарского литературного языка. Дело в том, что без определения
9
целостного состава лексических заимствований из церковнославянского языка установление роли древнеболгарского и церковнославянского языков в формировании русского литературного языка и в первую очередь системы его лексики оказывается неосуществимой задачей, невыполнимыми остаются и задачи определения лексических норм многочисленных памятников древнерусской литературы и письменности, выяснения значения этих заимствований в творчестве различных авторов, в жанрах литературы и в стилях русского литературного языка. С другой стороны, без разграничения заимствований из церковнославянского и русского языков невозможно охарактеризовать реальный вклад русского литературного языка в сложение болгарского литературного языка и презде всего системы его лексики.
В настоящее время созданы условия для начальной разработки указанных проблем. Исследователи могут пользоваться богатым фондом лексических материалов: имеются капитальные академические словари почти всех славянских языков, хорошие частотные, обратные, исторические, этимологические и др. словари многих славянских языков; важные данные о лексике древнеболгарского, церковнославянского и древне /и старо/ русского языков содержат такие словари, как "Словник языка старославянского", "Словарь церковнославянского языка" А.X.Востокова, "Церковный словарь" П.Алексеева, "Полный церковно-славянский словарь" Г.Дьяченко, "Материалы для словаря древнерусского языка" И.И.Срезневского, "Словарь русского языка XI-XVII вв.", "Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный" /1796-1822 гг./, "Словарь церковнославянского и русского языка" /1847 г./ и др.
10
Очень важно учитывать употребление лексических единиц в различных опубликованных памятниках и неизданных рукописях древне /и средне/ болгарской, церковнославянской и древне /и велико/ русской письменности. См., напр., такие памятники, как "Зографское евангелие", "Енинский апостол", "Добромирово евангелие", "Геннадиева Библия", "Пролог XVI в.", "Требник XVI в.", "Успенский сборник", "Моление" Даниила Заточника, труды А. Курбского, прот. Аввакума i др.
Огромный лексический материал собран в различных уникальных картотеках, напр. в картотеках "Словаря русского языка XI-XVII вв." и "Словаря древнерусского языка XI-XIV вв" Института русского языка АН СССР в Москве, в картотеках праславянского лексического фонда в Москве и Кракове, "Словаря русского литературного языка XVIII в.", "Словаря современного русского литературного языка" и "Словаря русских народных говоров" в Ленинграде, древнеболгарского языка в Софии и Праге и т.д.
Весь этот выявленный обширный лексический фонд дает возможность приступить к сплошному сравнительно-сопоставительному изучению лексики древне /средне и ново/ болгарского, церковнославянского и русского /древнерусского, великорусского и современного русского/ литературных языков. Его генетическое определение является задачей историко-этимологического словаря. Но поскольку такого словаря все еще нет, то на данном этапе сравнительно-сопоставительный анализ приходится проводить параллельно с историко-этимологическим, учитывая данные лексики других славянских языков и народных говоров всех славянских языков, принимая во внимание научные достижения в этой области.
11
Исключительно трудоемкая и масштабная работа по сравнительно-сопоставительному и историко-генетическому анализу лексики древне /средне и ново/ болгарского, церковнославянского и русского /древне / и велико/русского и современного русского/ литературных языков является основной предпосылкой установления специфических, отличительных признаков /в планах выражения и содержания/ систем лексики этих языков, разграничения в них различных генетических слоев и выявления пластов заимствований в их составе.
Представленный лексический материал в данном словаре был исследован именно в такой последовательности. Дополнительно критическому анализу были подвергнуты все слова, которые в основных этимологических словарях русского и болгарского языков определяются как заимствования из древнеболгарского /старославянского по другой терминологии/ и церковнославянского языков или из русского языка. Проанализированы детально и все слова, которые в различных словарях русского и болгарского языков сопровождаются пометами типа "слав." /т.е. славенское или старославянское слово/, "церк." /т.е. церковное или церковнославянское слово/, "в церк.кн." /т.е. слово, употребительное в церковных книгах/, "руск." /т.е. русское слово/. Наряду с этим критически был изучен и богатый материал, который содержится как в разнообразных древне /старо/ русских словарях, лексисах, толковниках, азбуковниках, сказаниях о "неудобь понимаемых речех" и т.п., так и в специальных исследованиях.
Анализ показал, что основной состав заимствований из древне /и средне/ болгарского и церковнославянского языков в русском литературном языке на разных этапах его развития
12
остается невскрытым, напр.
апостольский, безверие, волшебство, воплещение, вооружение, волхование, законоположение, кровопролитие, первенство, пирование, писание, показание, поклонение, положение, посещение, посредствовать, постник, потение и т.д.
Некоторые этимологические характеристики в отдельных словарях и исследованиях представляются спорными. Так, напр., слово возлияние, которое в ЭСРЯ квалифицируется как собственно русское /т.1, вып.3, с.173/, по данным использованных источников и характеру словообразовательной структуры сложилось в церковнославянском языке. Оно засвидетельствовано впервые в Ген. Библии. В XVII в. это слово представлено в словаре П.Берынды, а в XIX в. в СЦРЯ /т.1, с.307/ оно сопровождается пометой "церковнославянское" /слово/.
В подобном смысле внесены коррективы в оценке таких слов, как
истощение, излишество, имярек, иностранный, изнеможение, исследовать, изрядный, искренний, идолопоклонник, кормчия, кощунство, красноречие, копьеносец, летописец, непременно, напыщенный, отечество, ополчение, образование, общежитие, обожать, обилие, покровитель, положение, пособие, паства и др.
С другой стороны, некоторые слова, которые характеризуются как староболгарские и церковнославянские заимствования, не представлены в указанных источниках древнеболгарской и церковнославянской письменности, напр.
испитой, излишний, извинить, исступленный, иждивение, изобразить, изоблачать, изможденный, иноземец, награда, поздравить и др.