Б.Н. Флоря (отв. ред.), Славяне и их соседи. Выпуск 10

Славяне и их соседи. Выпуск 10. Славяне и кочевой мир

Б.Н. Флоря (отв. ред.)

6. ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА IX-X ВЕКОВ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ ВОСТОКА

А.Н. Поляк

1. “Каспийский свод”
2. Хазары в “Своде”
3. Русы в “Своде”
4. Русы - арсанийа
5. Хазары и Русь
6. Саркел
7. Города Восточной Европы
8. Хазарская “Ганза”
9. Религиозная политика при развитии “Ганзы"
10. Имена хазар. Белое царство

1. “КАСПИЙСКИЙ СВОД”

Настоящая статья написана как замечания и дополнения к посмертно изданному труду Б.Н. Заходера “Каспийский свод сведений о Восточной Европе” (1962). Ее цель состоит главным образом в том, чтобы внести добавочные материалы, не вдаваясь в разбор источников, которые Б.Н. Заходер уже систематически и вдумчиво рассмотрел в своей работе.

Б.Н. Заходер назвал “Каспийским сводом” основной фонд сведений у географов IX-X вв., писавших по-арабски и по-персидски. Как наименование “Каспийский”, так и подзаголовок “Горган и Поволжье” выражают мнение автора, что эти сведения были добыты главным образом путем корабельных сношений иранской области Горган (на юго-востоке Каспия) с Поволжьем. Тот факт, что автор вскрыл и настоятельно подчеркнул важность этих сношений, является крупной его заслугой. Однако чрезмерное преувеличение этой важности вплоть до утверждения, что “сухопутные караванные связи... носили, как правило, случайный характер”, может представляться весьма спорным [1]. Упомянем находку Хорезмской экспедицией Академии наук СССР караван-сараев и колодцев вдоль трассы из Хорезма по направлению к Волге, отнесенных к X-XI вв. [2] Упомянем также и затруднение навигации на северном Каспии из-за поздне-осенних бурь и зимних замерзаний прибрежных вод. Обычно это совпадало с тем временем, когда кочевники и полукочевники сосредоточивались на зимовках (в отношении хазар этот факт отмечен арабскими источниками и еврейским “письмом царя Иосифа”), и это облегчало сухопутную торговлю с ними.

Однако такая критика взгляда, высказанного Б.Н. Заходером, отнюдь не била бы в цель. Именно Б.Н. Заходеру и именно в данном труде принадлежит заслуга такого краткого изложения “Каспийского свода”, которое выявляет как стержень этого “Свода” описание караванных путей, и именно из Хорезма. И если, с одной стороны, несмотря на все известное ему, он все же высказал упомянутый выше взгляд, это случилось потому, что наиболее подробные и достоверные сведения “Свода” относятся к хазарскому Прикаспию и Нижнему Поволжью, в то время как, с другой стороны, “Свод” отличался “малой осведомленностью о странах на запад от Волги” [3]. Объяснение, предложенное Б.Н. Заходером, является единственно возможным, если вообще считать “Свод” сколько-нибудь объективным отражением имевшихся к тому времени сведений о Восточной Европе.

79

Мы считаем, что “Свод” таким отражением не является. Иначе нельзя объяснить следующее: если, по “Своду”, существовали регулярные сношения с хазарским центром на Нижнем Поволжье и мусульмане составляли там “одну из главных опор центральной власти” [4], то почему нельзя было получить через хазар сведения о странах к западу от Волги, по крайней мере о находившихся под властью или влиянием хазар?

Далее. Среди описанных “Сводом” торговых путей отсутствует тот, который быстрее всего развивался; был связан с наибольшими возможностями обогащения, оставил наибольшие материальные свидетельства, указывающие на особенно интенсивные экономические связи со странами ислама. Путь из Поволжья на Балтику известен по находкам мусульманских монет - дирхемов. Монеты, найденные на о-ве Готланд, главным балтийском центре этой торговли, датируются временем с начала VIII в. до начала XI в.; их ввоз принял значительные размеры с середины IX в. и достиг апогея в 955-970 гг. [5], т.е. как раз в период расцвета мусульманской географической литературы.

Далее. Путь из Хорезма на Волгу был дублирован недалеко от Средней Азии путем от северного побережья Аральского моря к Волге. Однако наличие этого пути было засекречено неверными литературными сообщениями о реках, соединяющих Аральское море с Волгой и Каспием, и это засекречивание сохранялось веками. Информация Мас’ӯдӣ о большом товарообмене между Хорезмом и волжским бассейном посредством такой реки, которой он дал имя Буртас, при помощи переноса на нее буртасов (“между страною Хорезм и государством хазар”) [6], смущала исследователей до Б.Н. Заходера включительно [7]. Мы можем уточнить локализацию этой реки, руководствуясь подробным пособием для чертежников карт мира - сочинением, составленным Сухрабом [8], о личности которого мы ничего не знаем. Его географические представления и номенклатура указывают на период после появления карт Идрисӣ в XII в., в частности, напоминают многим (как, конечно, напоминает и его литературная форма) описание карты мира у Ибн Халдуна [9], но тот писал не так сухо и без таких подробных указаний широт и долгот. Данная река у Сухраба начинается с источника... протекает близ [стольного] города Хазар и близ моря, потом - между морем и Хорезмом, затем течет и впадает в озеро (батӣха) реки Балха (т.е. Аму-Дарьи)” [10]. Эта река здесь называется “река хазар” (у Мас'ӯдӣ так называется Волга у Итиля, в которую впадает “река Бурт̣а̄с”), а также река Тавӣл [*] (отголосок слухов о Тоболе?): .

Далее Б.Н. Заходер отвечает на вопрос, что означали арабские и персидские термины ландшафта в приложении к Восточной Европе? Но сам “Свод”, как и арабо- и персоязычные географы тех времен в целом, не давал читателям возможности уяснить, что там эти термины означают не то же самое, что на безводном Среднем Востоке, и что в этих

*. Вряд ли в значении “длинная” (т̣авӣл) река. Ср. отсутствие артикля ал-.

80

странах значительно больше пресной воды, леса и трав. Они сообщали читателям только то, что там “всё хуже”, особенно в смысле климата, и что цивилизованное существование там невозможно. Терминология

была тайнописью. Арабское слово сахāрā означало в описаниях Восточной Европы “степь, пространство, заросшее травой”, но для обычного восточного читателя оно имеет значение - ландшафт пустыни Сахары: слово гӣйӣд означало в этих описаниях “обильно снабженные водою, покрытые лесными зарослями пространства”, а для восточного читателя - тот скромный тип растительности, который определялся позже арабской лексикографией как характерный для луж [11].

“Свод” сообщал только то, что засекречиванию не поддавалось, и только так, чтобы создалась картина бедных и варварских стран. Таково было давление на географов купечества и государства.

Нельзя сказать, что средневековое мусульманское купечество было всегда и везде склонно к засекречиванию своих географических знаний. Но в данное время официальной экономической доктриной халифата (и выраставших в результате его распада государств) была полная свобода торговой конкуренции и спекуляции. Считалось, что бог решает, как должны изменяться цены, и государство не имеет права в это вмешиваться [12]. Поэт Фирдауси так резюмировал (в форме старого “пророчества”) эту атмосферу: “Всюду обман, погоня за деньгами отделит отцов от детей; каждый будет искать наживу за счет другого” [13]. Купцы-монополисты были вольны закреплять свои позиции во внешней торговле такими средствами, которые не могли применять, скажем, связанные с Каиром купцы позднего средневековья. Действовавшие часто как агенты и арендаторы государственных монополий (а то и в составе посольств) они сами находились под контролем регуляции цен (тас'ӣр), хотя последняя, в свою очередь, часто осуществлялась в интересах правящих феодальных кругов.

Халифат унаследовал от Рима-Византии и сасанидского Ирана идею мирового царства. “Свод” отражает время, когда завоевательный порыв 634-732 гг. уже угас, географы уже описывали “Исламское государство” (мамлакат ал-ислāм) как определенную часть мира с относительно устойчивыми границами [14], а фактически и оно распадалось.

Из соображений внутренней политики и престижа власти продолжали цепляться не только за фикцию его единства, не только за утверждение, что оно представляет единственно законное мировое царство, но и за то мнение, что оно и фактически руководит если не всем миром, то за его наиболее цивилизованной частью, которой навсегда обеспечено положение ведущего ядра. Это позволяло истолковывать вынужденный отказ от завоеваний как добровольный. Отсюда стремление “научно” доказать, что незавоеванные края - неисправимо бедные отсталые и варварские [15]. Поскольку “Исламское государство” простиралось в основном с востока на запад, требовалось “принизить” главным образом север и юг, особенно север, где было встречено наиболее сильное сопротивление, где намечалось

81

более быстрое развитие, и особенно Восточную Европу из-за ее относительной близости к ведущим центрам “Исламского государства” на Среднем Востоке. Вдобавок под влиянием ученых-персов географы и историки “государства” усвоили взгляд, согласно которому мировое царство древнего Ирана простиралось и на Восточную Европу, что тем или иным образом “страны тюрок и хазар” составляли особую сферу этого царства [16] или что провинция Северного Ирана простиралась на север, включая и “хазар, алан, славян и авар (абар)”, или же (под влиянием преданий о “тюркютской” державе) существовало представление, что мировое царство Ирана разделилось на три, одно из которых - тюрко-хазаро-китайское [17]. Этот взгляд понуждал мотивировать отказ “Исламского государства” от Восточной Европы.

Считалось, что превосходство “Исламского государства” над севером и югом гарантировано навеки самим его срединным положением, которое предоставляет людям и всей природе наилучшие возможности для развития, а также подставляет его под более “благотворное влияние звезд”. Для пропаганды этого взгляда было использовано и усвоенное от греков и сирийцев деление ойкумены на семь “климатов”-поясов - с востока на запад. Однако для нужд данного периода это деление не вполне подходило: оно позволяло говорить об ухудшении всего по мере удаления от середины на север и на юг, но оно заставляло считать это ухудшение постепенным и равным в обоих направлениях, а не внезапным. Характерно, что Ибн Руста, тщательнее других занимавшийся тогда этим вопросом, предпочел не рассуждать по поводу влияния географического положения и звезд на каждый “климат” в отдельности [18].

И другие авторы, писавшие о “семи климатах”, тоже обходили этот вопрос. Зато есть текст [19] о разделе ойкумены на три пояса (между тремя сыновьями Ноя): средний - наилучший; южный - несколько хуже и северный - очень плохой. На севере “земля пустая”, “холода сильные”, люди “страдают от чумы”, и “небеса над ними пустые, без планет”; внешний вид их - “краснота” (т.е. розовая кожа, рыжие волосы) и “блондинность”. Текст, очевидно, взят из письменного сочинения, отличавшегося сильнейшим влиянием еврейского языка - вплоть до употребления слов сафон (север) и даром (юг), правильно написанных арабскими буквами. Однако основная идея взята не из еврейской литературы. Это сочинение было составлено после провала больших наступлений халифата на севере (т.е. после 732 г.) и до установления религиозной связи хазар с иудейством (т.е. до 740 г.). Те же компиляторы приводят еще один отрывок [20] из арабо-еврейской версии, согласно которому хазары узнают о библейском Аврааме не от евреев (см. ниже). Оба отрывка отличаются не только трудностями понимания для читателей, чуждых еврейскому языку, но и тем, что приводятся без указания на литературный источник, среди сообщений, приписанных устным традициям правоверных мусульман-арабов. Причиной этого могла быть связь источника, который назовем (за неимением другого) “Арабо-еврейской космографией”, с Омейядами, свергнутыми и уничтоженными на Среднем Востоке в 750 г. будто бы из-за измены истинному исламу.

82

2. ХАЗАРЫ В “СВОДЕ”

“Свод” особенно занимается хазарами, но его “хазары” - это только часть населения, фигурирующего под этим наименованием в средневековых источниках. Более того, и в этих рамках “Свод” применяет термин “хазары” то в более узком, то в более широком смысле. В одном случае - это только полукочевая орда близ устья Волги, где находится царь, составляющая его двор и войско. (Мы применяем слово “орда” именно в таком тюрко-монгольском понимании.) Иной раз под “хазарами” подразумеваются и соседние вассальные орды, до подходов к Дербенту, где проходила тогда граница с мусульманами. А иногда этот термин включает и определенное население за этой границей, все же тем или иным образом связанное с упомянутыми “хазарами”. Но в последнем случае авторы иногда идут на разные языковые уловки для разъяснения, каких “хазар” они имеют в виду.

Начнем с последнего. Б.Н. Заходер [21] счел случайной ошибкой различие между хазарами и хазаранами в тексте X в. Действительно, хазара̄н (или, как предпочитают персидские лексикографы, х̮азарāн) - иранская форма наименования хазар. Однако, когда авторы хотели отличить полукочевые орды между Волгой и дербентской границей (к которым мусульмане ехали через ираноязычные страны) от горных хазар к югу от Дербента, они называли первых “хаз(а)ранами”, а вторых - “хазарами”. Так и в арабо- и персоязычных сочинениях. Низами в Искандарнаме описывает “хазар” как миролюбивых земледельцев нагорий, ограждавших себя от набегов кочевников-кыпчаков дербентскими укреплениями мусульманского государя, запиравшими кыпчакам путь, а воинственные “хаз(а)раны” воюют против этого государя [22]. (По современным автору условиям они воевали в составе коалиции, возглавленной русами.)

Это был неуклюжий способ отличать полукочевых хазар от других. Позднее, когда прикаспийская Хазария превратилась в особую часть Золотой Орды и значительно опустела, персоязычная письменность стала называть ее “Хазарская степь” (Дашт-и Х̮азар или Дашт-и Х̮аз(а)ран) [23]. Это название было перенесено и в прошлое, так что прежний хазарский царь стал “падишахом Хазарской степи” [24], а еще позже позднейшие (и последние) из этих хазар звались х̮азара . Арабский лексикограф Мухаммад-Муртадā ал-Хусайнӣ (Каир, 1183/1769 г.) еще помнил это, когда отмечал: “Хазары, которых зовут также хазара” [25]. Территория этих хазар между тем сокращалась. При господстве Золотой Орды они были оттеснены от Волги, где появились центры новой власти, а затем, в период ее распада и анархии в степях, были вытеснены из открытых степей к тем кавказским предгорьям, которыми прежде часть из них пользовалась для летних кочевок и охраны перевалов. В географической коллекции Ватиканского музея (библиотечный коридор) есть глобус, показывающий состояние мира к 1595 г.: там отмечена именно эта, традиционно хазарская, часть Дагестана как Gazara (Хазара).

83

Обозначение полукочевых хазарских орд “хазранами” повлекло за собой применение названия “Дарба̮нд-и Х̮аз(а)ран” (Хазранский Укрепленный Проход, Хазранские Ворота) к узкому коридору между Каспием и горами у Дербента, служившему подходом к “хазранам”, а также и к самому Дербенту как к господствующему пункту и ключевой позиции этого прохода. Название “Дарбaнд-и Х̮аз(а)ран” иногда включало и северное продолжение этого коридора, до нынешней Махачкалы, которое находилось под хазранским управлением. Определение “Баланджар - город в Дарбaнд-и Х̮аз(а)ран по ту сторону Дарбанда” (ал-Бāб ва-л-Абвāб) [26] представляет интересный пример применения, с одной стороны, этого названия исключительно к проходу (а не к Дербенту), с другой стороны, одновременно включения северного продолжения прохода. Персидское название “Дарбaнд-и Х̮аз(а)рāн” применялось и в арабских текстах, но имело редкую арабизированную форму: Дарб Х̮аз(а)рāн “Путь к хазранам” [27].

Как сказано, понятия “хазары” и “хазраны” имели расширенное толкование. Часто эти наименования применялись исключительно к царской орде у устья Волги, пока она существовала и пока царь там находился. Хазарская “страна” тогда тоже сводилась к территории одного полукочевого “города”:

“Хазары - это название такой категории (джинс) людей. [Их] местожительство (балад) - город (мис̣р), называемый Итилем... Этот город не имеет ни много связанных с ним сел, ни широкого владения” [28].

Это же словоупотребление находим в еврейском письме, приписанном хазарскому царю Иосифу [29]. Слова “хазары”, “мы” применяются там только в связи с этой ордой, одним полукочевым “городом”. Только территория, контролируемая этой ордой и служащая для ее кочеваний, сознается как “моя страна, земля (эрец)”, где я проживаю». Основная часть “страны” находится в пользовании “города”.

Я не считаю “письмо царя Иосифа” подлинным. Каспий здесь ошибочно находится не на юге, а на востоке от Нижней Волги, и соответственно этому автор (в пространной версии письма) разместил и все другие границы “страны” в неверных направлениях: на “юг“ - это запад, “запад” - север, а “север” - восток. С учетом этого загадочная река Бузан на “севере” и “западе” превращается в тот волжский проток, что и теперь зовется Бузаном. Такие подробности характеризуют “письмо” как компиляцию, сохранившую материалы из источников, которые до нас не дошли.

Хазары (как в расширенном, так и в узком смысле этого слова) никогда народностью (этническим понятием) не были и не стали. Они всегда включали разные этнические элементы. Лексикограф ал-Хусайнй писал:

“Хазары, которых зовут также хазара, - название группировки (джӣл) неверных тюрок, а [другие] говорят - иранцев (ал-'аджам), а [иные] говорят - татар, а [еще] говорят - курдов... а еще говорится, что они славяне” [30].

Это было написано о позднейшем периоде, когда старые орды (точнее, их остатки) были принуждены к объединению в результате вытеснения их на небольшую общую территорию, где создалось равновесие между элементами, входившими в понятие “хазары”.

84

Во времена “Свода” положение было иным: можно установить многочисленные элементы в разных ордах, но они были несхожи; можно установить и элементы наиболее близкие к царской власти, но они были меньшинством даже в царской орде.

Наиболее значительный элемент в этой орде составляли сабиры (савиры). Это подтверждается и сообщением “Армянской географии” VII в. о населении к северу от Дербента, где савиры показаны у Итиля (Волги) [31], и сообщениями Мас'ӯдӣ [32] (те хазары, царь которых правил и другими тюрками, “зовутся по-тюркски сабир и по-персидски х̮аз(а)рāн”), и еврейского путешественника Вениамина из Туделы (в Северной Испании), побывавшего на Востоке около 1160-1172 гг. “Страна Сибирия” (или Себирия) упоминается у него после кавказской Албании и перед “всеми тогармцами” (= тюрками) в списке стран, где разбросаны евреи, подчиненные багдадскому центру [33]. “Свод” и “письмо царя Иосифа” упоминают евреев, проживавших у зимовки именно царской орды.

Многочисленность сабиров в царской орде особенно различала этнический состав этой орды и той, что охраняла границу близ Дербента. По “Армянской географии”,

“на север [от Дербента], близ моря, царство [орды] гуннов... к востоку [от него] проживают савиры до [реки] Итиля (= Волги)” [34].

В арабских источниках мы находим вместо гуннов в дохазарские времена “умма (= население, имеющее свою государственность) по имени Баланджар” [35], а в хазарские времена Баланджар становится хазарским полукочевым “городом”, ордой. Его название действительно было взято от той народности, которую именовали, особенно византийцы, “гуннами” и которая оставалась здесь в хазарские времена наиболее многочисленной: булгар (балкар) в сочетании с именем оногур (~ унгар) [36]. Одно из обычных арабских названий булгар — бурджāн употреблялось и как синоним Баланджара.

“Бурджāн - населенное место (балад) в хазарских краях... и мусульмане нападали на него в дни [халифа] Османа” —

так говорится об известных нападениях на Баланджар [37]. Баланджар соперничал с Итилем за главенство: здесь проживал хазарский царь до того времени, когда мусульманские нападения вызвали его переход в Итиль, а при Золотой Орде опять появились сообщения, что “Баланджар - столица хазар” [38]. Итиль исчез так бесследно, что между египто-сирийскими географами даже возник спор о том, где он находился, и его отождествляли то с Баланджаром, то (из-за отдаленности Баланджара от реки Итиля) с Сараем [39].

Официальная теория царской власти времен “Свода” предполагала, что великое государство тюрок (тюркютов) VI в. продолжает существовать под главенством хазарских царей и что эти цари и есть законные наследники Вавилона, древнего средоточия всемирной власти, который при этом, как это часто упоминалось в письменных памятниках Среднего Востока, считался иранским центром и связывался с парфяно-сасанидской столицей на Тигре Ктесифоном (определение этой столицы как “Вавилон” восходит к предшествовавшему ей соседнему эллинистическому центру Селевкин, при основании которой туда были переселены

85

вавилоняне) [40]. Эти два положения были явно связаны с идеей династического союза тюркского государства с домусульманским Ираном (и Вавилоном), которую мы также находим в мусульманских источниках. У хазар идея династической связи могла, конечно, в подробностях отличаться от представлений Ибн Х̮ордāдбеха, Табарӣ или Фирдаусӣ. Из теории наследования тюркского и вавилоно-иранского государств вытекало особое положение для представителей тюркменских племен в окружении хазарских царей (они считались на прежнем тюркютском западе “наиболее тюркскими тюрками”), а также для иранцев.

Представление о сохранении “тюркютского” государства под хазарским руководством отражается, в частности, у Мас'ӯдӣ при перечислении государств света:

“Пятая [мировая] умма состоит из тюркских народов, как карлики, гузы, кимаки, тогузгузы и хазары” [41].

Затем идет описание специально хазар, царской “сабирской” орды, где говорится, что хазары и прочие имеют “один язык и одного царя” (вариант: “и у них одно царство”). Эти представления отражаются и в латиноязычной литературе Запада: тюрки, называвшиеся в старое время гуннами и включавшие на западе авар и угров, имеют центр за Каспийскими Воротами (= Дербентом и его проходом), и оттуда они выходят на все свои завоевания [42]. Эта фикция отражается и в “письме царя Иосифа”: хазарская страна этого царя - только район волжской дельты, но он правит многими землями и народами как “царь Тогармы (= тюрок)”. Для проистекающего отсюда положения туркмен среди хазар характерно сохраненное Ибн Х̮алдӯном свидетельство ближневосточного еврейского лидера Са’адия (Са’ида) Гаона ал-Файйӯмӣ (892-942), что “Тогарма - это хазары, а они туркмены” [43] (читай: потомство библейского Тогармы, считающегося эпонимом тюрок, - это прежде всего хазары, а среди них первое место принадлежит входящим в их состав туркменам).

Связь хазар с Вавилоном породила представление, что между Хорезмом и славянами находится “вавилонская долина” [44], где протекает река “Тигр” (= Волга) [45], и что хазары - “халдеи”, а Дербент (Хазранский) - это “Ур Халдейский”, город библейского Авраама [46]. Оно породило и своеобразный хазарский мессианизм. В X в. арабоязычный еврей-караим Иефет (Хасан) ибн 'Алӣ из Басры нашел в библейских пророчествах указания, что халифат “заберет у царя севера Ирак и Хорасанскую землю и [другие места вплоть] до границы Бāб ал-Абвāба (= Дербента)”, но будет время, когда “царь севера придет из мест близких к Бāб ал-Абвāбу”, снова покорит Ирак, а потом и Сирию, Палестину и Египет [47]. Иефет писал не раз о библейских свидетельствах грядущего хазарского похода через Дербент [48] и взятия Багдада. Но его личное отношение к этим событиям менялось - оно было то восторженным, то (как в приведенном тексте) резко отрицательным (в зависимости от сложных отношений евреев Среднего Востока с хазарами), что показывает, насколько им полностью усвоена прочная и чужая (хазарская) картина самих событий. Судя по данному тексту, к X в. хазары считали, что их династическое единение с Ираном сохранялось до сасанидских времен и отвергали идею раннего отделения их династии [49].

86

Хазарские центры на север от Дербента являли характерную картину сочетания зимовки полукочевой орды (в основном — огражденное пространство для кибиток) с постоянным поселением, где не только останавливались и проживали иноземные купцы, сосредоточивались склады товаров, но также должны были находиться и включенные в организацию орды полезные ей оседлые элементы. Можно заранее сказать, что “хазары”-персы находились именно в таких поселениях, что и подтверждается сказаниями о “постройке” хазарских “городов” персом — сасанидским царем Хусравом I Ануширваном (531-578) [50]. “Хазары”- курды, наоборот, увязываются с существованием хазарских полукочевых орд и с уводами населения из Курдистана во время хазарских походов. О массовых уводах населения сообщается в связи с хазаро-халифатской войной 799-800 гг., когда хазарская конница прошла весь Курдистан, дойдя до окрестностей Хамадина, Мосула и Насибина [51].

Эти примеры достаточно указывают на пестроту состава хазар даже в ограниченных рамках их волго-каспийской (хазранской) территории. Конечно, там происходили и объединительные процессы. В частности, “гунно”-тюркская речь (близкая к чувашскому языку?) уступала место более “обычным” тюркским говорам. Если дохазарские сабиры представлялись византийцам “гуннским” народом, то в X в. по свидетельству, приведенному Мас'ӯдӣ, уже считалось, что сабиры-хазары не отличаются по языку от других тюрок. В XI в. филолог Махмуд Кашгарский уже определял “долину (вадӣ) Итиля” в качестве одной из стран, где говорят “наиболее правильным” тюркским языком. Он специально так называет Нижнее Поволжье в отличие как от северных соседей булгар и области г. Сувар (причислявшейся географами то к булгарам, то к буртасам), так и от Дарбанд-и Х̮аз(а)рāн [52].

Однако объединительные процессы сталкивались со стремлением верхушки сохранить для волго-каспийских хазар (хазранов) связующую роль в союзе, разбросанном вдоль торговых путей в Европу и Азию и основанном не на этнических принципах, а на экономических интересах, уже переросших политические границы хазарской державы. С этой точки зрения пестрота состава “хазранов” была даже положительным явлением: она облегчала сношения с другими частями хазарской “ганзы”.

Мы поймем эту “ганзу” лучше, если сначала уточним положение “хазранов”, рассмотрев непосредственных соседей царской орды, причем тех, которые, помимо всех хазарских дел, заслуживают самого пристального внимания. Речь идет о древней славяно-русской земле на Дону и Волге, опустошенной потом половцами, но игравшей очень важную роль во времена “Свода”.

3. РУСЫ В “СВОДЕ”

Вслед за сообщением о том, что местожительство (балад) хазар является только один “город” царской орды, мы находим у арабских географов указание, что этот “балад” находится между Хазарским (= Каспийским) морем, Сарӣром, русами и гузами” [53]. Сарӣр здесь проблематичен:

87

это дагестанское княжество, соседство которого с царской ордой должно означать получение им от хазар лена на севере или, наоборот, что в засушливые годы царская орда пользовалась пастбищами дагестанских предгорий.

В списке соседнего с ромеями населения [54] мы находим возле хазар также и русов: “Сарӣр, хазары, русы, булгары, славяне...”.

В начале еврейского сочинения Йосиппон [55] из Италии, отражающего условия X в., помещен список народов данного региона. Этот источник сообщает, что “русы живут на реке Бира, впадающей в Горганское (= Каспийское) море”. Ясно, что в нем говорится о Нижней Волге, часто именуемой в арабских источниках “рекой хазар”. Здесь она обозначена параллельным наименованием: Сабӣрā - “река сабиров” (с утратой одной еврейской буквы в тексте). В Йосиппоне отсутствует точная локализация самих хазар: они показаны во главе группировки - народов Тогармы, средоточием которой служат “реки Итиль”, т.е. “Итилак” (с угро-тюркским окончанием множественного). В мусульманских источниках Итил и т.п. (= река) - это Кама-Волга; в мадьярских источниках Etul - это Дон, а в Йосиппоне это название относится к обеим рекам. Там “унгары” причисляются к Тогарме, которая включает “унгар, болгар и печенегов на большой реке, называемой Дунаем”. В раннем арабском тексте, сохраненном компилятором XIII-XIV вв. [56], «русия - это умма тюрок (здесь обозначает “северян”, “степняков”), соседствующих на востоке с гузами». Резюмируя все это, можно прийти к выводу, что русы были соседями царской хазарской орды на западе и севере и что их территория выходила к Волге на севере орды, гранича с гузами.

Это подтверждается и сообщением, сохраненным энциклопедистом Нувайрӣ (ум. в 1332 г.) и относящимся ко временам “Свода” [57]. По его данным, нахр (река, водный путь) Итиль, подойдя к земле хазар,

“делится на две части: одна направляется к городу Итиль, делит его на две половины и течет [дальше], пока не впадает в Хазарское (= Каспийское море). А другая [часть] течет так, что проходит через местожительство (балад) русов до тех [мест], пока впадает в их море”.

Здесь Нувайрӣ счел нужным прибавить пояснение: “а это Судакское море” (так называлось в его время Азовское море с той частью Черного, где находился крымский порт Судак). Представление, что волго-донской волок превращает обе реки в один нахр - водный путь, который можно назвать “Итилем”, удерживалось и в мусульманских сочинениях позднего средневековья, когда этот путь был уже хорошо известен. Посольство хана Золотой Орды Берке в Египет выехало “из Саксӣна, города Берке, по реке Итиль до Судакского моря” [58] (здесь золотоордынская столица Сарай Берке, получившая это название по имени хана Берке, еще зовется по-старому - Саксии; она стояла на волжском рукаве Ахтубе). Память о Подонье - ниже волока - как о русской земле сохранена и географом Димашкӣ (или Димишкӣ, 1256-1327), но только у него Дон обозначен как “река славян и русов” [59].

Это русское Подонье смыкалось с днепровской Русью, судя по традиции, которую долго сохраняли западные (и особенно итальянские)

88

чертежники географических карт. Металлическая карта мира начала XV в. указывает на “Русию” (Rusla) как на город к востоку от Днепра. Навигационная карта 1528 г. Джироламо Вераццано (Verazzano) обозначает “Руссию” (Russia) как степь между Доном и Днепром. (Обе карты есть в географической коллекции Ватиканского музея). Эти материалы подтверждают также раннюю значимость Чернигова и Переяславля, один из которых (судя по металлической карте) когда-то считался иноземцами средоточием Руси. В половецкие времена они превратились в окраинные центры близ опустошенных степей. В мусульманских же источниках мы таких материалов не находим по простой причине: соответственно общему своему отношению к Восточной Европе “Свод” (и все те авторы, на которых его традиция влияла) занимался не русами вообще, а ближайшими из них, затрагивая других лишь по мере крайней необходимости. Нельзя было игнорировать факт, что люди (из стран ислама) доезжают по торговым делам до Киева [60], но это не влекло за собой описания пути на Киев, не говоря о путях, скрещивавшихся в Киеве. Русы в “Своде” - прежде всего ближайшие, волго-донские русы.

Можно еще точнее указать их место, если обратить внимание на характер тех караванных маршрутов, которые дает “Свод”. Когда там говорится о пути к разным народам Восточной Европы, речь идет не об их границах, а о факториях (“погостах” или стоянках для связей с ними), т.е. о тех пунктах, где (в рамках описываемого “Сводом” восточноевропейского пространства) были главные контакты мусульманских караванов с ними. Поэтому по “Своду” выходит так, что между смежными народами как бы пустое место: “столько-то дней пути”, но в сущности наименование народа применяется для обозначения фактории или караванной стоянки. Это не влияет на то, что “Свод” иногда пытается дать понятие о размере площади, занимаемой тем или иным народом или населением: в таких случаях одна и та же цифра дней пути фигурирует для длины и ширины в отличие от конкретных и реальных цифр расстояний между “народами”-факториями [61]. Цифры размеров площади даются только для того, чтобы указать примерное соотношение между территориями, занимаемыми разным населением.

Перечень основных маршрутов был составлен, когда печенеги еще проживали между Яиком и Волгой, где они были позже заменены гузами, т.е., вероятно, не позже начала IX в. По данным “Свода”, выезжающие из хорезмского города Гургандж (Ургенч) на семнадцатый день прибывают к печенегам; от печенегов они могут по степям и лесам доехать через десять дней до хазар, а могут проехать и лесами к славянам, куда тоже десять дней пути [62]. Русы - одна из ветвей славян - к востоку от них [63], между ними и печенегами, число дней пути к ним не указывается, что объяснимо, если связи с ними обслуживались той же факторией или стоянкой.

Сравнение описания русов и других славян [64] показывает, что русы отличаются гораздо более развитой экономикой (торговля, включая дальние поездки), военным превосходством и склонностью к городской жизни. В былинном языке слово “Русь” наряду с обычным этническим

89

понятием обозначает еще и “главари, начальство, старшие”. В былине “Соломан и Иван Микульевич” посол, привезший дань царю и не заставший его, указывает, что можно ее передать и начальству - заместителям: “еще Русь замен царя принимает же всё” [65] (речь идет о нерусских людях). Это, очевидно, арабское слово ру'ӯс или ру'сā (главари), усвоенное через мусульманских купцов. Нужно полагать, что оно было воспринято прежде всего русским юго-востоком, волго-донскими славянами и что под его влиянием распространение среди них имени “Русь” связалось с переходом их к высшим формам хозяйства и организации, а также с ростом их самосознания.

В былине “Соловей Будимирович” Киев оказывается у “Турецкого моря”, в которое впадает Волга и куда могут входить и корабли из венецианских владений [66]. В былине “Богатыри на Заставе” Киев находится к югу от Саратовских гор и от Куликова поля [67]. Естественно, что и русская традиция отражает память о волго-донских русах. Упоминание здесь Киева не должно удивлять. Это название пишется в “Своде” Куйаба, т.е. близ Каспия его пытались истолковать как тюрко-иранское имя для “речного поселения” (тюрк. кой - поселение + иран. āб - вода, река). И, наоборот, фольклору о Киеве легко было впитывать воспоминания о “речных поселениях” края, где русы соседствовали с тюрко-иранским населением и где топонимика была смешанная. Для нас здесь особенно интересна память о том, что русы находились у соединения Каспийского моря со Средиземным (через Черное). Ибн ал-Факӣх изображал это так, что Средиземное море “уклоняется на запад и выходит” оттуда за Дербентом, “со стороны хазар” [68]. Фактически таким соединением являлся волго-донской волок, но долго существовало поверье, что моря там соединяются также непосредственно под землей [69]. В IX-X вв. существовало мнение, что приписываемое Кораном (сура XVIII) Моисею путешествие к далекой “встрече двух морей” (маджма’ ал-бахрайн) было именно туда, и потому события, имевшие место во время этого путешествия, относились к разным местам Прикаспия [70].

Все это необходимо принять во внимание и при оценке сообщения, что “Русия находится на джазӣра” [71] - арабское слово, означавшее не только “остров”, но и “полуостров” (как Аравия), “междуречье” (как между Евфратом и Тигром, Белым Нилом и Голубым Нилом) и вообще “пространство, ограниченное хотя бы с двух сторон водами, морскими или речными или обеими” (закавказская Албания была подобной джазӣра между Каспием и Араксом) [72]. “Вокруг“ (хавāлӣ) джазӣра русов было “озеро” (бухайра); наш осведомитель не считает нужным сообщить его название или объяснить характер. Мусульманские географы тогда знали на юго-востоке Европы только одно “озеро”, оно же и “море” - Каспий, и именовалось оно по разным странам и местам на его берегах по-разному, не имея постоянного обозначения. Если здесь говорится о водах, считавшихся его продолжением, у фантастической “встречи двух морей” (о которой географы предпочитали говорить в общих выражениях), то неуточненное упоминание “озера” понятно.

90

Слово хавāлӣ “вокруг” не означает специально “полное окружение” (для которого в арабском языке есть особый термин - мухӣт), а имеет и такие значения, как “в разных направлениях от”, “около” и т.п. Иными словами, все указывает на то, что и данное сообщение относится к тем русам, которые особенно занимали “Свод” вследствие их близости к хорошо известным (в странах ислама) караванным дорогам. Наш перевод “Русия находится на суше у вод” устраняет затруднения, вытекающие из прежнего, - “русы проживают на острове”, который очень изменяет текст. Это изменение отражало мнение (норманистское), что русы появились сначала на северо-западе Руси, где много озер и островов, и были так малочисленны, что могли все жить на одном острове. “Русия” иноземцев была обычно только центром или наиболее известной им частью Руси, или особо важным центром связей с иноземцами.

Данный текст (в нашем переводе) отнюдь не сталкивается с другим сообщением “Свода” [73]: русы делятся на кӯйāба (Киевскую Русь), салāвӣйа (предположительно новгородских словен) и арсāнӣйа. Но если наше мнение, что “Свод” рассматривает русов определенного пункта (у их волго-донской части), приложимо и к этому тексту, то: а) эти три ветви перечисляются в определенном географическом порядке: запад, северо-запад, север (или северо-восток). Действительно, “Свод” отмечает [74] появление русов на Верхнем Итиле (Каме) выше Булгара. Он сообщает также, что арсāнӣйа “спускаются вниз по реке для торговли” [75], б) территория арсāнӣйа должна была быть пространной; поскольку волго-донские русы не исключены из тройного деления, следует считать, что они смыкались с арсанййа и их принимали за продолжение последних.

Для проверки этих априорных положений у нас имеются следующие материалы.

4. РУСЫ - АРСАНИЙА

1. Одна из еврейских версий повести об Александре, восходящая к латинской версии X в. через утерянную арабскую, приписывается (сомнительно) Самуилу ибн Тиббону, жившему приблизительно в 1150—1230 гг. [*] В этой версии имеется страна “Артāнӣя” вместо “Гиркании” латинского текста. В латинской версии Александр подчиняет “Гирканию” по дороге из Персии к “англам”, т.е. где-то на севере. В данной еврейской версии “англы” превращаются в м.клāны (а в другой еврейской версии, использовавшей тот же арабский источник, - в м.кланēц) [76], т.е. “англы” истолкованы не как жители Англии, а как варяги славянской земли, набранные среди “англосаксонских” наемников Византии. Варяжское название Константинополя и Византии было Miklagar; отсюда и встречающееся здесь славянское прозвище таких наемников “микланцы”.

*. Потомки Ибн Тиббона, жившие на юге Франции, из поколения в поколение были наследственными учеными - переводчиками с арабского языка.

91

2. На карте венецианца Марино Сануто, или Санудо (1320 г.), “Гиркания” (Yrcania) простирается у южного подножия воображаемых гор, которые служат водоразделом и северной границей каспийского и черноморского бассейнов и из которых вытекают Волга и Дон [77]. Представление об этих “рипейских” или “рифейских” горах, заимствованное из классической географии, удержалось на западе до начала нового времени. Бывало, однако, что латиноязычный источник помещал “Гирканию” в северные края (или доходящей до них), при этом ничего не говоря о горах. Венгерский историк Симон Кезаи писал между 1282-1285 гг. о реке “Тогора” (фантастическое отражение Волги), которая в “Гиркании” (Yrcania) впадает в “Северное море” (доходящее у Кезаи до Суздальской Руси и печенежско-половецких степей) [78]. Это влияние старого представления о Волге как проливе между Каспием и океаном.

3. Одно из наименований этих гор у арабских географов - “горы Арсāнā” (Арсāнā ~ Арсāанййа, ср. русы - Rutheni). Они тянутся с “востока на запад”, соединяются на востоке с Уральскими, а с них “текут две большие реки (Кама и Верхняя Волга?) в реку (Нижний) Итиль” [79]. Две реки с них текут и в воображаемую реку, соединяющую хазар с Аралом [80].

Резюмируем. Арсāнӣйа (Артāнӣя, Арсāнā) - это видоизменение термина “Гиркания” (Иркания, Аркания) в приложении к малоизвестным краям вверх по Каме, Волге и Дону. Это видоизменение было придумано, чтобы придать смысл старому и непонятному термину, связать его с распространением там русов. Книжное, надуманное название не отражает местную топонимику, но могло на нее повлиять, и в этом смысле связь Арсāнӣйа (или, скорее, Арсāнā) с Рязанью возможна.

Но термин “Гиркания” применялся в средние века не только к тем северным краям, но и к громадному тогда лесному массиву восточнокавказских гор [81], а также и к волго-каспийской Хазарии [82]. И поскольку Арсāнӣйа продолжала быть связанной с Гирканией, она в свою очередь соединяла северных русов с волго-донскими.

5. ХАЗАРЫ И РУСЬ

Структура хазарских орд, как и небольшой (относительно) размер орды, находившейся в непосредственном распоряжении царской власти, указывает, что одним из ее средств влияния на соседние народности было вовлечение их ведущих элементов в хазарскую военно-политическую организацию. Мас’ӯдӣ отмечает важную роль русских и славянских воинов в царской орде [83], а Хусаинӣ еще помнит славян как один из основных этнических элементов среди хазар. Но надо считать, что часть приближенных к хазарской царской власти славяно-русов оставалась на своих местах в качестве представителей этой власти. По Лаврентьевской летописи (под 862 г.), жители Киева сообщили Аскольду и Диру: были три брата - Кий, Шек и Хорив, - которые построили этот городок и сгинули, “и мы съедим платяче дань родом ихъ козаром” [84]. Если бы хазары были народностью, этот текст был бы явно нелепым и

92

нуждался в исправлении, но если хазары - военно-политическая организация, втягивавшая в себя в таких местах, как Киев, верхушку местного населения, родовую знать, то ничто не может быть естественнее именно такого сообщения.

Хазарская военная организация была основана на коннице. Шāх-нāме сочетает выпад против хазарских политических притязаний с похвалой хазарской кавалерии [85]. Хазарский эпоним Х̮азарвāн не царь, а военачальник на службе у династии тюрко-монгольских хаканов, и не он, а она происходит от древнеиранских царей, но он смелый командир войск, отличающихся быстротой и подвижностью. Они вооружены мечами, кинжалами и копьями, и Шāх-нāме подчеркивает еще тяжелые палицы как специальное оружие хазар и тюркского запада. (Стрелы и броня отличают у Мас’ӯдӣ вспомогательное мусульманское войско ла-рисийа.) Однако эта конница была больше приспособлена к степям и горам, чем к лесам (включая и лесостепь), а главное, в IX в. она оказалась ослабленной феодализацией. Компиляторы “Свода” продолжали копировать сведения о железной дисциплине хазарских войск и их безоговорочном повиновении царской воле. Но действительное положение дел отражается сказанием [86] (не важно, верно ли оно само по себе) о том, как Константин-Философ по дороге к хакану (около 861 г.) уговорил хазарского воеводу снять осаду с христианского города; воевода не стал мучеником за это, и не говорится даже о выговоре ему или Константину. В сообщениях “Повести временных лет” о падении хазарской власти над полянами, северянами и радимичами (отнесенном к 864-885 гг.) не упоминается о каком-либо военном столкновении с внешней хазарской силой. Это могло быть в основном падение хазар “внутренних”, т.е. верхушки, оторвавшейся от масс общинников и надеявшейся закрепить свое положение связями с хазарской военно-политической организацией.

Пока хазарская власть существовала в русских землях, была и проблема опорных пунктов для возможного появления хазарской кавалерии. Это приводит к вопросу о Саркеле.

6. САРКЕЛ

На упомянутой выше металлической карте мира первой половины XV в. (в коллекции Ватикана) отмечен город Серклия (Serchlia) между изгибами Дона и Волги, ближе к Волге. Верхняя часть первой буквы повреждена рисунком города.

На карте-фреске Московии (во дворе синьории Флоренции - Палаццо Веккьо) этот город также показан, но его название имеет сокращенную форму с неясным начертанием первой буквы Chia или Thia. Зато ясно, что он на Дону.

На глобусе, отражающем географические знания к 1595 г. (в коллекции Ватикана), этот город расположен между сгибами рек и зовется T.ia. Вторая буква (обозначенная нами здесь точкой) неясная: может читаться и как u (у).

93

Картограф Гондиус (Hondius) в начале XVII в. ясно отмечает на карте России город Tuia между этими сгибами, ближе к Дону [87].

Напрашиваются выводы: к началу XV в. Запад был информирован о городе Саркел на Волго-Донском волоке. Опустение степей в период владычества и упадка Золотой Орды превратило его в город-призрак. Картографы продолжали копировать его упоминание из прежних карт. В этих условиях техническая необходимость сократить название, стертая буква или описка сбивали дальнейших копировщиков с толку и вели к прогрессирующим искажениям. Неясность, где именно на Волго-Донском волоке стоял Саркел, может отражать либо недостаточную осведомленность, либо полукочевой характер орды-гарнизона.

Вопрос о местонахождении Саркела вызывал интерес к городищу укрепленного поселения на левом берегу Дона, которое контролировало важную переправу, именовавшуюся в новое время по правобережной станице Цимлянской. Это городище было раскопано Волго-Донской археологической экспедицией 1949-1951 гг., перед затоплением водами Цимлянского водохранилища. На карте Гондиуса ему соответствует город Набарс (Nabars). Гондиус был связан с процветавшим в XVI-XVII вв. амстердамским центром печатания карт и усвоил его традицию использования средневековых данных о поселениях, многие из которых уже не существовали. Название “Набарс” - несомненно лишь сокращение от “Танабарс”, которое у географа Абӯ-л-Фидā’ (1273-1331) обозначает донской водный путь (нахр). Этот путь начинается “к востоку” от г. Саксин, проходит вблизи него и выходит (через Волго-Донской волок и по Дону) в “озеро, называемое по городу Тума” = Тамань), на юг от которого - Черное море [88].

Теперь, когда мы знаем что Саксин - старое название Сарай Берке, мы можем отбросить попытки истолковать Танабарс как Днепр [89]. Можем понять и указание Абӯ-л-Фидā’ [90], что в Саксине “теперь потомство Берке, царя мусульманских татар”, и увязать с его описанием указания географа Димашкӣ, что “река славян и русов” (Нижний Дон) “выходит от гор Саксӣна” [91] (= возвышенностей на волоке) и что Судакское море (о нем см. выше) было “морем = морским выходом для Судака, Саксӣна и кыпчаков”. Согласно местным колебаниям выговора, такие чередования, как Тӯмā ~ Тāмā, Кӯмāнӣйа ~ Кāмāнӣйа [92] (= земля куманов, половцев), а также Тӯмā - Турмā (у Идрӣсӣ- и Ибн Халдӯна) и Сӯдāк ~ Сурдак (Сугдея), - довольно обычное явление. Тамань (Тāмāн) - по-видимому, множественное от Тāмā (вслед за византийским обычаем понимать как множественную форму прежнее название этого города - Таматарха, часто отделяя та). Окончание āн - иранского происхождения, оно вошло в средние века во многие неиранские географические наименования Восточной Европы.

Танабарс сочетает собственное имя Дона (Тана) с эпитетом “барс”, применявшимся также в общем значении “храбрец” и входившим в личные имена (ср. мамлюкские султаны, уроженцы Восточной Европы, Байбарс I, II и Барсбāй). На Западе название Дона производилось от мифического

94

царя Тана (Thana), но имя Танабарс скорее напоминает именно русскую традицию отношения к Дону как к живому существу. “Дону Ивановичу”. Мы считаем Танабарс вольным переводом такого русского выражения, как “Дон великий” (не раз в “Слове о полку Игореве”) или “славный Дон” (как в песнях), сделанным с учетом именно этого отношения к Дону как к живому “атаману” [93] и появившимся в связи с вытеснением русов с Дона кыпчаками.

В свете приведенных выше материалов не следует ли считать, что два мнения, имеющихся в русской и советской науке, о местоположении Саркела (на Дону, у волока, и на Дону, у Цимлянской) скорее дополняют друг друга, нежели противоречат одно другому? Город Саркел был на волоке. Если выстроенная хазарами в IX в. (с византийской технической помощью) крепость входила в состав Саркелской земли (или охраняла подступы к городу Саркелу), то ее могли называть по имени Саркела (а тем более за рубежами, в Византии) с не меньшим правом, чем позже, в период возвышения города Саксина говорили о Саксинских “горах” и “море”. Она должна была иметь и свое особое название, хотя бы менее известное тогда за пределами данных земель.

7. ГОРОДА ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Описания Восточной Европы в “Своде” создают впечатление, что городская жизнь была там мало развита, особенно вне хазарского Прикаспия и Нижнего Поволжья. Это повлияло на научную мысль XIX-XX вв. - вызвало склонность рассматривать городские названия в “Своде” и других источниках как относящиеся к одному-двум городам и к их частям. Для подробных объяснений таких идентификаций, как Итиль-Саркел-Белая Вежа = ал-Б ай да’, = Сарг. ш = Саксӣн = Х̮амлӣдж (Х̮амлӣх) = Х̮ан [94]-балык - западный (правый) край хазарской столицы или Х̮азаран = Х̮амлӣдж (Х̮амлӣх̮ = Х̮ан-балык - ее восточный (левый) край, или Самандар = Баланджар = Варачан = Х̮амлӣдж (Х̮амлӣх) - прикаспийский город, отсылаем к “Своду” [95]. Разные филологические и другие соображения, высказанные в связи с этими идентификациями, ценны сами по себе. Но общая тенденция, создавшаяся под прямым влиянием “Свода”, иллюстрирует его необъективность.

Фактически развитие городов в Восточной Европе толкало сам Итиль на то, чтобы сгруппировать вокруг себя не только орды, но и города, и именно как таковые не только на территории, контролируемой хазарскими ордами. Мукаддасӣ [96] в перечне тех областей известного ему мира, где образовались группировки городов вокруг важнейших из них, пишет:

“А к Итилю [причисляются города]: Булгар, Самандар, Сувар, Бр̣нд [97], Кӣшӯ[р]а [98], ал-Байда’, Х̮амлӣдж, Баланджар”.

Этот оставленный без внимания исследователями текст явно противоречит некоторым упомянутым выше идентификациям, как и мысли о слабом развитии городской жизни.

Действительно, феодализация хазарской державы и резкое уменьшение принудительной власти ее царей толкали Итиль на перестройку

95

отношений с теми, кем он хотел руководить. В IX в. дальние походы царской конницы, “до Хамадана и Мосула” (по старой формуле) [99], окончательно стали лишь воспоминанием прошлого, а торговля, проходившая через Итиль, продолжала расти.

Однако создание чисто городской “ганзы” было невозможно. Восточноевропейские города большей частью возвышались благодаря своему положению племенных центров или по крайней мере территориальных центров для крестьян-общинников. С одной стороны, отрыв городской знати от общинников был еще обречен на провал (см. выше о Киеве). С другой стороны, хазарские орды с самого начала отличались от обычных тюрко-монгольских орд особым интересом к торговым путям, к расположению на них, к доходам от их контроля и охраны, да и к самой торговле. Уже в VII в. царские требования при капитуляции противников гласили: “Пусть уступят города, крепости и торговлю войскам моим” [100]. Но именно этот смешанный характер экономики орд затруднял окончательный переход к оседлой городской жизни, отказ от прав и возможностей, связанных с кочеваниями, тем более что последние облегчали тренировку конницы для охраны путей.

8. ХАЗАРСКАЯ “ГАНЗА”

Фактически постепенно сложилась “ганза”, связывавшая Итиль и соседние орды с разными народами, разбросанными на торговых путях, сходившихся на северо-западном Прикаспии, народами, заинтересованными в поддержании и охране этих путей. Имя “хазары” стало обозначать народы, входившие в эту “ганзу”, и территории этих народов стали “хазариями”. В некоторых случаях первоначальным ядром таких “хазар” могли стать прежние потомственные воины хазарской державы (в период ее господства там). Но появление “хазар” на таких территориях, где это господство никогда не имело места, можно понять, только имея в виду сказанное выше. Эти расширенные “хазары”, конечно, опять-таки не составляли вместе этнического единства, хотя их отдельные концентрации иногда бывали гораздо менее пестрыми этнически, чем итильская и соседние орды. И, конечно, все эти “хазары” имели и другие названия. Письменные памятники разных народов (и даже отдельные авторы) решали по-разному вопрос, называть ли то или иное население “хазарами” или иначе. При этом была тенденция избегать недоразумений путем применения наименования “хазар” только к какому-либо определенному населению (или только к некоторым народам). С X в. Запад очень интересовался волго-каспийскими хазарами, но называл их многими другими именами, а названия “Хазария” (Gazaria, Gasaria, Gassaria) и “хазары” (gazari и т.д.) обозначали на Западе Хазарию и хазар Причерноморья.

Мы можем дать здесь только отдельные примеры применения имени “хазар” к разным разбросанным этническим группам.

I. О “хазарах” восточнокавказских нагорий (в отличие от “хазранов”) говорилось выше.

96

II. В Причерноморье понятия “Хазария” и “хазары” держались веками после отрыва от хазарской державы, до конца средневековья и даже позже, и притом как живые, эволюционировавшие понятия - с переменами географического и демографического объема, с вовлечением мест, которые прежде не были под хазарской властью (как Херсонес), и т.п. Ко времени монгольского завоевания в XIII в. эта “Хазария” состояла в основном из юго-восточного крымского побережья с Таманским полуостровом (Рубрук [101], 1253 г.). Но “хазары” проживали и в других местах, иногда группами, изолированными от соседей, а иногда сливаясь с окружающими христианами, как, например, у устья Дона (Плано Карпини о завоевании [102]).

III. О закарпатских хазарах, по обе стороны нынешней румыно-венгерской границы, процитируем анонимного “нотариуса (венгерского) короля Белы III” (XII в.).

“Ту землю, что между [рекой] Тиса [на западе] и лесом Игфон [на востоке]... [и] от реки Марош [на юге] вплоть до реки Самош [на севере]... землю эту населяли племена, что звались козарами” (gentes qui dicuntur Cozar [103]).

Аноним описывал эпоху переселения мадьяр (IX в.), широко применяя позднейшие географические понятия.

IV. Как вассалы Византии хазары имелись и в Малой Азии. Кудāма (X в.) сообщает, что Пафлагония (побережье напротив Крыма) “граничит с землей хазар” (билāд ал-х̮азар) [104]. Византийцы назвали “Халдеей” свою фему на юго-восток от Черного моря (см. выше о “халдеях” как синониме хазар. Ср. “хазарские” войска на византийской службе).

V. Хазары имелись и по другую сторону византийской границы, на востоке. Ибн Х̮алдӯн [105] сообщает, что османы (и их орда) были такими же хазарами, использовавшими “упадок арабов и армян” для занятия земель на Верхнем Евфрате, и что оттуда они продвинулись на запад (и усилились, будучи сельджукидскими и монгольскими вассалами). Ибн Х̮алдӯн настаивает в данном случае на идентичности понятий “хазары” и “туркмены” [106]. Официальная османская историография предпочла версию о позднем приходе османов из Средней Азии (в XIII в.), согласно которой их вассальство было очень кратким и служило лишь переходной ступенью к быстрому возвышению.

Сообщения о наличии хазар по обе стороны границ (мусульманско-хазарской на Кавказе и мусульманско-византийской) указывают на проводимую властями политику замирения участков границ для облегчения торговых сношений. На кавказской границе имело место легальное переселение групп хазар на другую сторону [107].

VI. Мнение, что хазары были народностью и имели одну сплошную территорию, заставило в 1954 г. автора, наткнувшегося на сообщение о наличии хазар у Герата, объявить его “явно абсурдным”, из тех, которые не стоит обсуждать [108]. Между тем афганские хазары имели как раз особенную известность. У Фирдаусӣ [109] хазарский эпоним Х̮азарвāн является завоевателем именно в Афганистане, что, конечно, надо связать еще и с тем фактом, что Фирдаусӣ писал для султана Мах̣̣мӯда из Газны (в Афганистане), особенно интересовавшегося соседними землями и народами. Фирдаусӣ дает здесь историческое обоснование притязаниям

97

Мах̣̣мӯда на сюзеренитет над хазарами (прежде всего - афганскими): Х̮азарвāн, мол, был верным полководцем правителей Турана, происходивших от древнеиранских царей мира, от которых династия Мах̣̣мӯда, в свою очередь, выводила собственную генеалогию. Локализация афганских хазар у Герата верна: еврейский автор Вениамин из Туделы (XII в.) сообщает о “вольных племенах Израиля” в “горах Нижапура” (Нейшабура) [110], а эти горы на северо-востоке Ирана продолжены хребтом Сафед-кох близ Герата.

С ослаблением волго-каспийских хазар весь касающийся их литературный “фольклор” был перенесен на афганских хазар: происхождение от утерянных десяти колен библейского Израиля, идентичность с “Гогом и Магогом”, соседство с царем-пресвитером Иоанном (а иногда - представление о нем как о главе той их части, что верна христианству) и т.п. Б.Н. Заходер обратил внимание на сообщение Исаака Акриша (1577 г.) о еврейском царстве на высоких горах в Индии [111]. Это сообщение тоже относится к афганским хазарам. Оно соответствует более подробным и ясным данным у еврейского географа Авраама Фариссоля (Феррара, Италия, 1524 г.) [112]. Выражение “евреи запертые”, применявшееся к волго-каспийским хазарам (которые считались окруженными “Каспийскими горами”), перенесено у Фариссоля в “Верхнюю Индию”. Оттуда - истоки индийских рек и караванные связи с Индией (Каликут) и Средним Востоком (Мекка, Дамаск). Фариссоль относил к “Верхней Индии” и страну пресвитера Иоанна, подчеркивая традицию о ее соседстве с “еврейской”. Обозначение волго-каспийских хазар как “Гог и Магог“ вошло в обиход на западных картах с X в. (англосаксонская карта мира [113]) и позже было перенесено на афганские (как на генуэзской карте 1447 г. [114]).

У Фирдаусӣ [115], согласно его общему подходу, Х̮азарвāн приходит в Афганистан во главе “храбрых тюрок” из туранского “запада” - “Армении” - через Среднюю Азию (волго-каспийскую Хазарию нередко называли “Арменией” [116], поскольку среди тех хазар имелись и армяне, а иногда всех тех хазар принимали за армян [117]). Переселения играли роль в распространении хазарской “ганзы”, но основным фактором следует считать присоединение местных элементов.

VII. Особенно яркий пример этому мы находим на севере от волго-каспийских хазар. В IX-X вв. считалось, что “за хазарами два государственных образования (умма), одно из которых зовется Маншак или Мāшак” [118]. Еврейская письменная традиция употребляет для него библейское имя Мешех (Бытие: X, 2). Эта группировка, разросшаяся к XII в. до семи феодальных княжеств [119], звалась “саксинцами”; ее центр - город Саксӣн (Сах̮сӣн) был предшественником Сарая. Сначала она резко отличалась от хазар: и в арабских памятниках письменности, и в еврейских [120] хазары и саксинцы упоминаются вместе, но как отдельные группировки с разными библейскими генеалогиями. Мешех-саксинцы даже не причисляются там к союзу народов “Тогарма”, возглавляемому хазарами. Однако позже саксинцы все же становятся “хазарами” и причисляются к волго-каспийской “Хазарии” [121], хотя как особая группировка, которая часто упоминается отдельно [122].

98

9. РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА ПРИ РАЗВИТИИ “ГАНЗЫ"

Части “ганзы” были связаны прежде всего общими интересами в торговых путях. Но были и стремления закрепить эту связь другими средствами: в частности, каганы пытались создать и возглавить священный центр для сторонников разных религий. В славянском житии Константина-Философа каган (пригласивший его около 860 г. для религиозных диспутов) отнюдь не разочарован в своей исконной вере, а, наоборот, представляет ее как богоданную в “книгах”. Но она объявлена исконно монотеистической, хотя ее “книги” не дают полного вероучения согласно свойствам самих хазар (“мы есмы некнижьна чедь”) и каган как глава веры разрешает желающим дополнять ее принятием утвержденного им иноземного вероучения (в данном случае - крещением). Ту же картину, но с иудейской точки зрения, дает “письмо царя Иосифа”: хазарский царь установил единобожие как исконную “религию Авраама” (от которого генеалоги выводили хазар, тюрок и др.); он объявил себя пророком и отцом династии, поставленной на тысячу поколений или (по другой версии письма) навечно; эта вера была дополнена иудейством.

При шаманизме хазарский царь считался живым богом, как это видно из описаний его культа в “Своде”. Сохранившийся отрывок “Арабо-еврейской космографии” [123] (см. выше) указывает, что первой религиозной реформой было превращение царя в живого библейского Авраама. Поводом для этого было то, что хазары узнали от каких-то хорасанских племен об Аврааме как об обладателе волшебных знаний, средством же была магия слова: применение к царю относящегося к Аврааму титула х̮ак̣āн, т.е., очевидно, истолкование этого старого титула как еврейский х̣ах̮áм “мудрец, раввин”, предполагало, что так звался Авраам. Отрывок начинается с сообщения (взятого из еврейского фольклора), что Авраам научил свое потомство от Кетуры (Хеттуры переводов) чудотворному божьему имени:

«Пользовались им, когда молились о дождях и о победе [на войне]. Были среди них такие, что поселились в Хорасане. Пришли к ним хазары и сказали:

“Такой, что научил вас этому, заслуживает быть наилучшим из земных жителей или царем Земли (малик ал-ард̣)”.

Потому [хазары и] назвали своих царей х̮ак̣āнами».

Возможно, здесь влияние “живых будд”, но не непременно: поверья в переселение душ отмечены в мусульманском сектантстве, иудейском мистицизме и т.п. С большей уверенностью можно говорить о манихейском влиянии на зарождение религиозных реформ хазарского центра: через посредство хазар-армян и обострившейся армянской ереси павликиан, а может быть, и через Хорасан. Эфиопский взгляд на хазар как на бунтарей “в Армении” против ромеев и их христианства смыкается с воззрениями Димашкӣ, который определяет хазар как армян и прибавляет, что они христиане, а ниже говорит о них как о мусульманах и иудеях, уже не указывая этнического происхождения и тем явно подразумевая отход хазар-армян от христианства. Сообщение Мас'ӯдӣ [124] о современных

99

ему хаканах указывает на усиление манихейской веры в мощь нечистой силы на этом свете: хазары тогда считали, что магическая власть хаканов над подданными часто превращается в творящую зло, несущую им несчастья, и такого хакана лучше умертвить, т.е. спасти хакана и народ от захвативших его темных сил. Причерноморская Хазария стала проводником манихейских ересей на Запад, где таких еретиков (особенно в Италии) звали “хазарами” - Gazari (ср. немецкое Ketzer).

Но если манихейство ускорило распад шаманизма среди хазар и повлияло на их религиозные воззрения, то выбор новых официальных вероисповеданий был связан с интересами их центра и “ганзы” с положением между миром ислама и христианства и с внедрением “ганзы” в оба эти мира. Требовался гибкий нейтралитет между Византией и “Исламским государством”. Надо было считаться и с международным правом ислама, разрешавшим сношения только с приверженцами религий, признанных Кораном неязыческими. Это правило часто обходили в других местах фиктивной принадлежностью к почти исчезнувшим религиям, в частности к маджусам [125]. Русы-язычники тоже считались маджусами. Но сношения “ганзы” с миром ислама были слишком обширны, и ее центр был там слишком известен. Все это вело к официальным выражениям благорасположения то к христианским, то к мусульманским миссионерам, то к тем и другим. Это же возбуждало интерес и к иудейству как к нейтральной (в то время) религии, не принуждавшей выбирать между Византией и странами ислама и не обладавшей собственной государственностью.

Однако стремление не только использовать (политически) новые религии, но и видоизменить их (священной ролью хазарских царей) вело к конфликтам с их иноземным руководством. Как ни превозносит “житие” успехи Константина-Философа среди хазар и как ни подчеркивает Мас'ӯдӣ престиж, достигнутый там мусульманами, их отношение к хазарской власти явно критическое. В иудейских источниках отношение к хазарам неровное, а к саксинским феодалам, усвоившим сходную религиозную политику, - отрицательное [126], часто наблюдается склонность игнорировать царскую власть и рассматривать хазарское общество как племенное. Характерны для этого отношения сказания странника Эльдада Данита (IX в.) [127]. Приуральские и прикавказские башкиро-мадьярские племена, среди которых временно распространялось номинальное иудейство, расхваливаются там больше хазар:

“Называемые м.к.ри (= Mögen ~ Magyari) - это потомки Ионадава, сына Рехава, и некоторые колена [древнего Израиля] живут вместе [с ними] за Горами мрака”, где находится “страна служителей Бога”, “междуводья, где живут божьи святые и потомство Его раба Авраама” [128].

В религиозных переменах в Восточной Европе важную роль играло давление народных масс, мечтавших обеспечить этим путем социальную справедливость, мир и счастливую жизнь. Описания жизни легендарного племени нанус у Эльдада [129] перекликаются содержанием

100

(да и именем!) с посланиями царя-пресвитера Иоанна (популярными в XII-XV вв. и позже), которые, в свою очередь, напоминают “город счастливых” у Низāмӣ. Здесь явно влияние народного творчества и его идей.

10. ИМЕНА ХАЗАР. БЕЛОЕ ЦАРСТВО

Если хазары не были этническим понятием, то и наименование их не было этническим. Путешественник Рубрук (1253 г.) и ученый Роджер Бэкон (около 1267 г.) сообщают, что термин “Хазария” означает “Кесария”, “кесарская страна” [130]. Действительно, двойной титул хазарских царей первоначальной династии (х̮азар-х̮ак̣āн) в “Своде” [131] соответствует указанию Ибн Хордāдбеха [132], что титулы тюркских царей состоят из двух почетных званий, второе из которых всегда х̮ак̣āн. Ибн Хордадбех дает шесть примеров этому правилу. В отличие от титула х̮ак̣āн титул х̮азар не включался ни в звания царских заместителей, ни в титулы менее священных царей, к которым перешла власть [133]. Это тоже указывает на то, что х̮азар было особенно почетным царским званием (а не власть над “хазарами”). Восточный и степной обычай применять почетные звания как личные имена [134] привел к тому, что печенежский князь XI в. звался Казар [135]. Слово хазар, казар дошло до монголов как касар; они его приняли и как личное имя (Касар, брат Чингиз-голна) и в общем значении “грозный, яростный, хищный” (командир, зверь и т.п.) [136].

Вероятная эволюция титула “хазар” в Восточной Европе такова.

1. Употребление применительно к византийскому кесарю.

2. Обозначение “хазарами” местных “союзников” кесаря - федератов [среди которых Прокопий (VI в.) особенно отмечает ветви сабиров и других “гуннов”. Ср. “хасар” среди кочевников в “гуннских пределах” за Каспийскими Воротами (Захарий Ритор, VI в.)].

3. Превращение хазар в ядро местных орд тюркских завоевателей и соответственное распространение их наименования.

4. Принятие титула хазарским государем в связи с его военной помощью Византии в 626-628 гг.: именно с тех пор началось “массовое” и регулярное применение хазарского имени источниками. Целью принятия этого титула должна была стать демонстрация того, что царь наследовал кесарю (во власти над “хазарами”) и стал ему равным вообще.

5. Резкое отклонение Византией равенства. Именно после войны император окончательно превратил себя из кесаря в василевса (хотя греки так звали разбитого врага, царя Персии).

Среди синонимов хазарских владений следует отметить один западный: “Албания”. Он был связан не с Албанией Закавказья, а с царской ставкой “Белая” (ал-Байд̣ā арабских источников, латинское Alba). “Белая” была передвижной ставкой, как на это указывают ее обозначения на картах. Золотая Орда позже тоже имела и постоянную столицу (Сарай) и подвижную ставку (передвижения которой описаны путешественником XIV в. Ибн Баттутой). Название “Албания” прилагалось особенно

101

к районам распространения христианства, и Alba упоминалось как христианский центр, в очевидной связи с тем, что, во-первых, (волго-каспийские) хазары-иудеи звались на Западе “рыжими евреями” и, во-вторых, с сокращением района царской власти ставка (передвигавшаяся вдаль) должна была сохранить воспоминание о старых временах - временах особого распространения христианства. Превращение Руси в христианскую державу Восточной Европы вызвало склонность отмечать “Албанию” и далеко на севере, а также соединять ее на картах с “Гирканией”, так что “Албания” оказывалась севернее. Вероятно, эта эволюция и привела к титулу “белого царя”.

Из-за недостатка места приведем лишь примеры. На “англосаксонской” карте мира X в. Albanorum Regio (т.е. царство, область людей “Белой”) отмечено между “Гогом и Магогом” (нехристианские прикаспийские хазары) и Азовским морем. На карте собора английского города Хирфорд (около 1280 г.), где Волга - пролив между Каспием и Северным океаном, Албания - у океана, к западу от пролива. На карте мира Марино Сануто (Санудо) (1320 г.) Гиркания - к югу от Рипейских гор, а Албания - на север от них. Но в энциклопедии Винцентия из Бовэ (XIII в.) Албания - еще к северу от восточнокавказских гор. В “Послании пресвитера Иоанна в 1442 г. римскому папе” (составленном в Италии и сохранившемся только в еврейском переводе) он сообщает, что охраняет горные проходы (Кавказа) против нехристианского царя, имеет там непокоримый город-крепость “Ронда” (= Дербент) и соседствует на той границе с “землями великого царя Иерусалима” (= номинальное королевство Иерусалима, Кипра и Армении, от которого фактически остался только Кипр). Эта грамота “дана в нашем дворе, в наших землях Индии Великой, в городе Алба” [137].

1. Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе: Горган и Поволжье в IX-X вв. М, 1962. С. 8, 13-24, 36-37. (Далее: Свод).

2. Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.; Л., 1948. С. 263-265.

3. Свод. С. 27, 30, 33 (темы 15, 59, 101); изложение в целом: С. 26-36.

4. Там же. С. 154-161.

5. Stenberger М. Die Schatzfunde Gotlands der Wikingerzeit. Stokholm, 1958. Bd. I. S. 248-249, 251-252.

6. Мас'ӯдӣ. Китāб ат-танбӣх ва-’л-ишрāф // BGA. VIII. С. 62, 65.

7. Свод. С. 234-235.

8. Suhrāb. Das kitāb ’ağă’ ib al-aḳālim as-sab‘a / hrsg. H. von Mžik // Bibliothek arabischer Historiker und Geographen. Leipzig, 1926. Bd. I.

9. Ибн Х̮алдӯн. Китāб ал-‘ибар, Каир-Булак, 1284 г.х. С. 36-69.

10. Suhrāb. Op. cit. S. 146.

11. Свод. С. 96-97, 108-114.

12. Абӯ Йӯсуф. Китāб ал-х̮арӣдж. Каир, 1319/1901. С. 57-58.

13. Ср. пер.: Firdousi. Le livre des rois / Trad. J. Mohl. P., 1878. T. VII. P. 355-356.

14. Мукаддасӣ // BGA. III. S. 9, 62-66; Кудāма // BGA. VI. S. 234-252 и др.

15. Ср. фальсификацию, цитируемую Ибн ан-Факӣхом (BGA. V) на С. 330: “Платон не признает у тюрок верности... и у хазар стыдливости... и у славян храбрости”.

102

16. Кудāма. Op. cit; фр. пер.: P. 173 (соответствующий арабский текст (Р. 230) урезан и не включает это сообщение).

17. Ибн Хардāдбех // BGA. VI. S. 119; см. также: S. 15: “Тюрки и Китай”; Табарӣ. Та’рӣх // Annales... / Ed. de Goeje. Ser. 1. T. I. P. 147; То же. С. 149: “Край тюрок и хазар и Китая” - конечно, это одна из центральных идей Шāх-нāме.

18. Ибн Руста // BGA. VII. S. 96-103.

19. Ибн Сад. Табак̣āт. I, I. С. 19-20; Т̣абарӣ. Та’рӣх. I, I. С. 144. О распространении такого взгляда свидетельствует усвоение этого тройного деления скандинавами в эпоху викингов, причем с подчеркиванием превосходства середины (Midgàrd) над холодным севером и жгучим югом.

20. Ибн Са д. Указ. соч. I, I. С. 22; Т̣абāри. Указ. соч. I, I. С. 348.

21. Заходер Б.Н. Указ. соч. С. 133. Примеч. 102.

22. Низами. Искендер-наме / Пер. К. Липскерова. М., 1953. С. 261, 365.

23. В обоих случаях пишется и как одно слово: Х̣амдаллāх Казвӣнӣ: Та’рӣх̮-и гузӣде / Ed. E.G. Browne. Leyden; L., 1910. Vol. I. P. 181, 575; . С. 10: .

24. Ibid. P. 120: с орфографией Дашт-и Х̮азар, как два слова.

25. Тадж ал-‘арӯс. Каир, 1306 г.х. III. С. 173.

26. Абӯ-л-фидā’. Так̣вӣм ал-булдāн // Géographie d’Aboulféda / Texte arabe, par... Reinaud et... Slane. P., 1840. P. 218-219; ал-К̣алк̣ашандӣ. Субх̣ ал-а‘шā. Каир, 1332/1914. С. 459.

27. Мукаддасӣ. Указ. соч. С. 46.

28. Ис̣т̣ахрӣ // BGA. I. S. 10 и след.

29. Ср.: Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932.

30. Тāдж ал-‘арӯс. III. С. 173.

31. Ср. источник: Géographie de Möise de Corène d’apres Ptolémée / Texte arménien, traduit en français par A. Soukry. Venise, 1881. P. 27; пер. К. Патканова: Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому//ЖМНП. 1883. Март. С. 30 (англ. пер. отрывка: Hudud al-‘Ālam / Transi, and expl. by V. Minorsky. L., 1937. P. 401).

32. Мас'ӯдӣ. Указ. соч. С. 83.

33. Еврейский текст / Aufl. L. Grünhut. Frankfurt. Μ., 1901. S. 58.

34. Géographie de Moïse de Corène... P. 27.

35. Табари. Указ. соч. I, II. С. 895-896.

36. Окончание ар было принято за тюркское множественное, и потому балгар + унгар упрощено в бал(г) + анг. + ар. Та же идея превратила булгар (бургар) в бурган (бурджан), с заменой “тюркского множественного” иранским, нормальным в мусульманской географической терминологии для Восточной Европы. Мы не можем здесь заниматься эволюцией термина оногур (= десять племен), интересного не только для истории булгар и венгров, но и в связи с представлением, что хазары - это десять утерянных колен библейского Израиля. Оно встречается и в западной и в еврейской письменности.

37. Иāк̣ӯт. Му‘джам ал-булдāн / Aufl. F. Wüstenfeld. Leipzig, 1866. Bd. I. S. 548. ст. “Бурджāн”.

38. Абӯ-л-Фидā’. Указ. соч. С. 218-219.

39. Там же. Идентификация с Сараем - личный взгляд Абӯ-л-Фидā’.

40. Ср.: Ранович А.Б. Эллинизм и его историческая роль. М.; Л., 1950. С. 99.

41. Мас'ӯдӣ. Указ. соч. С. 83. В другом сочинении он отражает встречные притязания царей карлуков на руководство всеми тюрками (Les prairies d’or. P., 1861. T. I. P. 288-289).

103

42. Ottonis Episcopi Frisingensis. Chronica sive historia duabus civitatibus. Lib. V. 3.25 / Ed. alt. A. Hofmeister// Scriptores rerum Germanicum. 1912. S. 233, 253, 477.

43. Ибн Халдӯн. Указ. соч. С. 561.

44. Низами. Указ. соч. С. 358.

45. Marco Polo. Opisanie swiata / A.L. Czerny, M. Lewicki. W-wa, 1954. S. 98,560 и др. Cp.: “Toropa” у венгерского историка Симона Кезаи. (Scriptores rerum Hungaricarum. 1937. T. I. P. 145).

46. Cp. сказания еврейского странника IX в. (Eldad ha-Dani / Hrgs. A. Epstein. Pressburg., 1891): “халдеи” (S. 25, 45) = “хазары” (S. 52); cp. также: самаритянская книга Асатир / Hrgs. M. Gaster, 1927; Тарбйц, 1943-1944).

47. Jephet ibn Ali commentary on the book of Daniel / Ed. D.S. Margoliouth // Anecdota Oxontensia. Semitic ser. Oxford, 1889. Vol. I, pt. III (текст: P. 133-136; пер.: P. 71-73).

48. Этот хазарский мессианизм был широко использован антихазарской пропагандой на Западе и (меньше) на Востоке для идентификации хазар с апокалиптическими “Гогом и Магогом”.

49. Иранская генеалогия делала ее конкурентной Саманидам, Караханидам и Газневидам (две последние династии выводили себя от иранских царей тоже через Туран).

50. Так и у Б.Н. Заходера (см. Свод. С. 119, 179 и след.).

51. Ср. взгляд, согласно которому хазары наряду с персами и курдами - вообще “дети Ирана” [Ибн Халдӯн. Указ. соч. II. С. 7 (вслед за Ибн Са‘ӣдом)]; cp. IV. С. 417.

52. Мах̣мӯд ал-Кашгарӣ. Дӣвāн луг̣āт ат-турк, I. Стамбул, 1333 г.х. С. 30, 32-33 (карта).

53. Истах̮рӣ. Указ. соч. С. 10.

54. Там же. С. 5.

55. См., например, изд.: Прага, 5544/1774. Л. 1а.; Иерусалим, 1956. С. 1 (текст и др.). В худших изданиях слово Итил-ак часто теряет окончание.

56. Абӯ-л-Фида’. Указ. соч. С. 207: .

57. Нихāйат ал-‘араб. I. Каир, 1342/1923. С. 273-274.

58. Мӯсā ал-Йӯнӣнӣ. Зайл. I. Хайдарабад, 1374/1954. С. 534.

59. Нух̮бат ад-дахр (Cosmographie... Dimichǫui / Text, pub. par A.F. Mehren. SPb., 1866. P. 106.

60. Cp.: Ис̣тах̮рӣ. Указ. соч. С. 226.

61. Свод. С. 26-28, 30, 33 (темы 2, 22, 40, 51, 88, 101); С. 27-31 (темы 27, 50, 60, 67).

62. Там же. С. 30 (тема 59); С. 33 (темы 88, 101).

63. Там же. С. 31 (тема 70); С. 32 (тема 86).

64. Там же. С. 31-33 (особенно темы 68-73).

65. Былины: В 2 т. М., 1958. T. II. С. 69.

66. Там же. С. 172. В былинах, как и в приключенских рассказах нового времени, наличествует сочетание приключенской фантастики с распространенными географическими понятиями.

67. Там же. T. I. С. 204, 206.

68. Ибн ал-Фак̣ӣх. Указ. соч. С. 145. Этот первоначальный уклон - поворот на запад (перед соединением) - виден на карте мира (BGA. И. Ed. 2. Р. 8-9).

69. Ср.: ‘Умар ибн ал-Вардӣ. Х̮арӣдат ал-'аджā'иб. Каир, 1358/1939. С. 96. Это отводило сомнения Мас'ӯдӣ о соединении морей (Les prairies d’or. I. P. 244).

70. См., например: Мук̣аддасӣ. Указ. соч. С. 46.

104

71. Переводим (Ибн Руста. Указ. соч. С. 145).

72. Мук̣аддасӣ. Указ. соч. С. 374.

73. Ср.: Свод. С. 32 (тема 83); Ис̣тах̮рӣ. Указ. соч. С. 225-226.

74. Ис̣тах̮рӣ. Указ. соч. С. 222.

75. Ср.: Свод. С. 32 (тема 83).

76. Ковец ‘ал-йад // Sammelband kleiner Beiträge aus Handschrirfen. В., 1886. Bd. II.

77. Cp.: Vivien de Saint Martin. Histoire de la Géographie (Atlas). P., 1874. PI. VI. N3.

78. Kezai S.de. Gesta Hungarum // Scriptores rerum Hungaricarum. Bp., 1937. Vol. 1. Cap. 6. P. 146.

79. Абӯ-л-Фидā', Указ. соч. С. 205 (араб. текст).

80. Сухрāб. Указ. соч. С. 146. Возможно, это вариант прежнего сообщения.

81. Например: Specu i majoris Vencentii Bel(lo) vacensis. Veneciis, 1590. T. 1, lib. XXXII. Cap. VII, fol. 411-в. Cp. арабское сообщение об этом “божьем лесе”: Ибн ал-Факих. Указ. соч. С. 297.

82. Например: Ottonis Episcopi Frisingensis. Op. cit. Lib. II, XXII. На карте (около 1280 г.) собора английского города Хирфорд (Герефорд) Гиркания расширена и на юг.

83. Les prairies d’or. T. II. P. 11-12.

84. Ср.: Повесть временных лет. M.; Л., 1950. T. I. С. 18/215; T. II. С. 184. Примеч. 58.

85. Firdousi. Op. cit. P. 311. 329. Хазарвāн - форма множественного числа от хазар, употребляемая и в значениях “Хазария” (прикаспийская) и “Хазарское (Каспийское) море” (ср.: Vallers J.A. Lexicon persico-latinum etimologicum. Bonn, 1855. Vol. I. P. 688).

86. Славянское житие. Гл. VIII. Cp.: Dümmler Е., Miklosch Е. Die Legende vom heiligen Cyrillus. Wien, 1870; Dvornik Fr. Les légende de Constantin et de Méthode vues de Bizance. Pr., 1933.

87. Cp.: Purchas S. Das Pilgrims. X. Glasgow, 1906 (Map. P. 608).

88. Абӯ-л-Фидā', Указ. соч. С. 203-205.

89. О путанице, внесенной этими толкованиями, см.: Büchner V.E. Saḳsin // Enzuklopaedie des Islam. Bd. IV.

90. Абӯ-л-Фидā', Указ. соч. С. 205.

91. Изд. A.F. Mehren. С. 106, 146.

92. Например: Абӯ-л-Фидā', Указ. соч. С. 205.

93. Ср. прекрасное выражение этого отношения еще в “Повести об Азовском сидении” XVII в. (“государь наш Тихой Дон Иванович, атаман наш”), отражающее эту давнюю традицию.

94. Это чтение представляется неприемлемым, поскольку тексты о хазарах вообще не указывают на употребление ими титула “хан”.

95. Свод. С. 170-203.

96. Мук̣аддасӣ. Указ. соч. С. 51.

97. Сокращенный Берм-кенд, тюрк, “поселение, город Перми (Биармии)”? Араб, звук r близок и к р и к г.

98. Вероятно, Печора (центр народности или речного бассейна), с опиской к вместо ф (за неимением у арабов п). Рукописные начертания: и .

99. Йāкӯт. Op. cit. I. S. 439. ст. ≪ Бāб ал-Абвāб.

105

100. История агван, Моисея Каганкатваци, писателя X в. / Пер. К. Патканяна. СПб., 1861. С. 121.

101. Ср. латинский оригинал: The texts and versions of John de Plano Carpini and William Rubruquis / Ed. C.R. Beazley. L., 1903. P. 144-145.

102. Ibid. P. 60 (Carpini. Chap. 5).

103. Scriptores rerum Hungaricarum. T. I (Аноним. Chap. II. P. 49).

104. К̣удāма Указ. соч. С. 255.

105. Ибн Х̮алдӯн. Указ. соч. С. 561.

106. Там же. Строки 27-28. Cp.: I. С. 63; II. С. 89, 233; III. С. 83. Но (С. 39): “за Ираком не арабы, а турки, казары и другие”.

107. Мунаджжим-бāшӣ (Minorsky V. A history of Sharvān and Darband. Cambridge, 1958) сообщает, что в 456/1064 г. перешли на мусульманскую сторону “остальные хазары” - переселенцы (так следует читать вместо “остатки хазар”, см. С. 51, перевод).

108. Dunlop D.M. The history of the Jewish Khazars. Princeton, 1954. P. 15.

109. Firdousi. Op. cit. T. I. P. 329.

110. Ср. изд. L. Grünhut. C. 76 евр. текста.

111. Свод. С. 122.

112. Фарӣс̣ōл (Фариссоль). Послание о мировых путях (Иггерет орех̣ōт ‘ēлам). Гл. 2, 8, 24 (во всех изданиях).

113. Ср.: Vivien de Saint Martin. Op. cit. Pl. VI. N 2.

114. Cp.: Joachim Lewel. Géographia du Moyen Age (Epilogue). Bruxelle, 1857. App.

115. Firdousi. Op. cit. T. I. P. 311, 329 (переводчик не понял “Армению” и перевел (Р. 329): “le pays d’Arman”, т.е. с орфографией оригинала).

116. Согласно эфиопской книге “Кебра нагаст” (Слава царей. Гл. 116-117): “Иудейское царство в Армении бунтарское против ромеев, законных ее владетелей и будет ими ликвидировано с помощью эфиопов”.

117. И в армянской литературе (Себеос. VII в.) и в мусульманской (например, Димашк̣ӣ / Изд. A.F. Mehren. S. 273: “хазары - из армян, христианской веры”).

118. Ибн ал-Факӣх. Указ. соч. С. 3.

119. Еврейский автор Петахия из Регенсбурга (около 1175 г.). Изд. L. Grünhut. Иерусалим, 1904. С. 25.

120. Йосиппон, начало: Сефер ха-йашар (Sepher ha jaschar. Das Heldenbuch / Hrsg. L. Goldschmidt. B., 1923). S. 32; cp.: S. 20; Гаркави А.Я. Сказания еврейских писателей о хазарах. СПб., 1874. С. 57, 73, 75.

121. Абӯ Х̣āмид ал-Андалусӣ ал-Гарнāт̣ӣ. Тухфас ал-албāб / Ed. G. Ferrand // Journal Asiatique. 1925. P. 87: Сах̮син в стране хазар и тюрок, ал-Бакӯ’и. Талх̮ис / Пер. С. D’Ohsson. Histoire des Mongols. La Haye; Amsterdam, 1834. T. I. P. 346. Not. 1 : “в стране хазар”.

122. По монгольской теории, Чингиз-хан стал царем и над народами Хазарии, Саксина, Булгара и др. [Хамдаллāх Казвӣнӣ. Та’рӣх̮-и гузиде. Текст, 1910 г. I. С. 572; II (краткий англ. пер. 1913 г.). С. 140]. При нем монгольское вторжение через Дербент в земли хазар, алан, русов, Сиксина и др. - в этом порядке (Йакут. Op. cit. S. 255).

123. Ибн Сад. Указ. соч. I, I. С. 22; Т̣абарӣ. Указ. соч. I, I. С. 348.

124. Les prairies d'or. II. P. 13-14.

125. Материалы, собранные Ибн Халдӯном, причисляют к маджусам тюркских (I. С. 55) и татаро-монгольских (III. С. 282) шаманистов, остатки язычников в Ливане (IV. С. 97) и Марокко (IV. С. 12) во времена ислама и римских язычников (II. С. 210).

106

126. Сефер ха-йашар (изд. 1923 г.). С. 20: “потомки Мешеха - Радон (угнетение) и Задон (злоумышление) и саксинцы"; Петахия из Регенсбурга (изд. Grünhut). С. 25.

127. Eldad ha-Dani. Op. cit. S. 52.

128. Йосиппон. Гл. 10. Ионадав - библейский предок богобоязненных кочевников (Иеремия. Гл. XXXV); “Горы мрака” в хазарские времена - предполагаемое горное окружение Нижнего Поволжья (Урал, Кавказ, воображаемые Рипейские горы); “Междуводье”, евр. ’u = араб. джазӣра [ср.: Петахия. С. 25: “Мешехская земля доходит до Гор марка (здесь Урала), за которыми потомки Ионадава”].

129. Eldad ha-Dani. Op. cit. S. 49-50. Cp.: S. 5-6, 24, 27.

130. The text and versions of... Rubruquis. P. 144: “hoc est Caeseria”; Pure has S. Op. cit. XI. P. 152: “id est Caisaria”.

131. Ср.: Свод. C. 204-208.

132. Ибн Хордадбез Ц BGA. VI. C. 40 (ср. о титулах. С. 15-18).

133. Ср.: Свод. С. 204-214.

134. Хазарский царь в 910 г. носил имя Ширвāншāх (Browne E.G. Ibn Isfanijar’s history of Tabaristan. L., 1905. P. 199).

135. Scriptores rerum Hungaricarum. I. Cap. VI. P. 371; II. Cap. III. P. 157.

136. Histoire des campagnes de Gengis Khan (Cheng-Wou ts in-tcheng lou) / Trad, et annote par P. Pelliot, L. Hambis. Leiden, 1951. Vol. 1. P. 171-175.

137. Ковец ‘ал-йад (Sammelband kleiner Beiträge aus Handschriften. 1888. Bd. IV. S. 64-69. “Индия” у мусульманских географов иногда простирается вдоль северной границы ислама (Ис̣т̣ах̮рӣ. Указ. соч. С. 6). В былинах царство Индейское граничит с Киевом (Волх Всеславьевич) и Галич помещается иногда в “Индии богатой” (Дюк). В посланиях Иоанна он царь над тремя Индиями: Индия “Великая” - это та, где он находится.

[Previous] [Next]

[Back to Index]