За Балканскими фронтами Первой мировой войны

Глава II. От убийства в Сараево до начала войны

РЕАКЦИЯ В БОЛГАРИИ

М. А. Бирман

В тревожные июльские дни, когда в Вене и Берлине принимали судьбоносное решение о предъявлении Сербии ультиматума, завершалась борьба двух враждующих коалиций по вопросу о займе для Болгарии, который, как все понимали, в значительной степени определял ориентацию этой страны на ту или иную группировку.

11 июля по инициативе правительств Франции и России, получивших информацию о предстоящем подписании германо-болгарского соглашения о займе, банк Перье направил телеграмму в Софию. В ней была выражена готовность предоставить заем на сумму и 500 млн. франков без каких-либо условий, политических или экономических [74], т.е. содержался вариант более выгодный, чем тот, который предложили правительству Радославова германские банки.

Но кабинет Радославова преследовал не столько экономические, сколько политические цели. Соглашением с Германией и Австро-Венгрией он добивался укрепления своего непрочного положения, утверждения формирующегося прогерманского курса. Именно поэтому новые предложения банка Перье были скрыты не только от оппозиционных партий, но даже от депутатов из правительственных партий. 12 июля германо-болгарское соглашение о займе было подписано, и сразу развернулась борьба за угверждение в Народном Собрании соответствующего законопроекта. В ходе полемики, явно носившей пропагандистский характер, Радославов и министр финансов Тончев обманывали общество, утверждая, что заем заключен в Берлине лишь потому, что якобы только германские банки (в отличие от французских) согласились предоставить кредиты без политических условии.

Мошенническим способом провели и процедуру голосования: в парламенте были спровоцированы шумиха и свалка. Воспользовавшись возникшей в связи с этим сумятицей в зале, председатель Народного Собрания инсценировал подобие голосования, и законопроект без обсуждения был объявлен принятым. Царь Фердинанд поспешил утвердить новый закон о займе [75].

Подписанный с германскими банками договор о займе на 500 млн. франков налагал на Болгарию нелегкие условия: правительство обязано было сделать военные заказы на 100 млн. франков у промышленников Германии и Австро-Венгрии; кредиторам предоставлялось право на строительство железной дороги Михайлово-Хасково-Лагос и гавани в Лагосе; германо-австрийские банки безвозмездно получали концессию на эксплуатацию каменноугольных шахт в Пернике и Бобов-доле, т.е. фактически всех сколько-нибудь значительных каменноугольных разработок в Болгарии [76].

С финансовой точки зрения условия займа были крайне тяжелыми. По некоторым подсчетам после вычетов на уплату процентов, погашения старых займов и на новые заказы непосредственно в казну должно было поступить приблизительно всего лишь 10 % всей суммы предоставленного займа, т.е. около 50 млн. франков [77]. Фактически условия займа были завуалированной программой экономического, а затем и политического подчинения Болгарии. Заключение займа в Берлине означало, что в первом туре борьбы за влияние в Болгарии дипломаты Вильгельмштрассе и Балльхаузплатца одержали верх над дипломатами Кэ д'Орсе и Певческого моста.

Нараставшее после сараевского убийства обострение австро-сербского конфликта, приведшее к разрыву между ними и к возникновению войны, вызвало в правящих кругах Болгарии, прежде всего у правительства, чувства радости [78]. В Софии появились надежды, что война Австро-Венгрии с Сербией создаст благоприятные перспективы для реванша, для решения болгарских национально-территориальных проблем.

Начало мировой войны внесло дополнительные коррективы в тактику двух враждующих империалистических коалиций на Балканах, придало новый импульс их борьбе за привлечение Болгарии на свою сторону. Для каждой из двух коалиций болгарская армия и болгарские ресурсы представляли существенное значение. Но важнее всего было ее географическое положение.

Берлинским и венским стратегам Болгария открывала прямой путь на Ближний Восток, объединяя в единую цепь силы и ресурсы Германии, Австро-Венгрии и Турции, с которой 2 августа 1914 г. был заключен тайный договор о союзе.

Для Атланты Болгария являлась коридором, связывающим Сербию (и отчасти Францию и Англию) с Россией. Таким образом, Болгария представляла собою ключевое звено в стратегических планах обеих воюющих коалиций - и не только на балканском театре военных действий, но и в масштабах глобальной стратегии [79].

Наибольшую активность и инициативу в борьбе за Болгарию проявляла венская дипломатия, полагавшая, что помимо всех прочих калькуляций Болгария могла бы сыграть важную роль в видах нейтрализации Румынии. В Берлине были солидарны с этими оценками роли и значения Болгарии и проводили в Софии аналогичную с Веной линию.

1 августа 1914 г. Радославов объявил в Народном Собрании о решимости болгарского правительства соблюдать нейтралитет до самого конца войны [80]. Он лицемерил, на другой же день состоялись его беседы с посланниками Австро-Венгрии и Германии Тарновским и Михаэлесом на тему о заключении союза Болгарии с державами Центральной коалиции [81]. В течение последующих нескольких дней в Софии происходил интенсивный обмен мнениями, проектами и предложениями об условиях присоединения Болгарии к блоку центральных держав. Правительству внушалась мысль, что наступил подходящий момент решить македонскую проблему.

При этом вскоре обнаружилось, что Фердинанд и болгарское правительство не склонны были очертя голову немедленно присоединятъся к воюющим державам. Они намеревались выторговать за вступление в воину наибольшую плату - добиться определенных договорных обязательств о территориальных компенсациях и предпочитали выждать, пока не определится, на чью сторону склоняется чаша весов [82]. Сказывалось также и то обстоятельство, что Болгария была истощена, нуждалась в передышке, и поднять ее народ на новую войну было не легко. Сдерживающее влияние оказывал и пример соседей (Румынии и Греции), занявших выжидательную позицию.

Как ни засекречены были переговоры Фердинанда и Радославова с германским и австро-венгерским полномочными министрами, о них вскоре проведали дипломаты Антанты [83].

Уже через три дня 5 августа 1914 г. посланник России в Софии А. Савинский вручил Фердинанду документ, в котором Болгария приглашалась присоединиться к России во имя "...осуществления народных идеалов"; он уверял своего августейшего собеседника, что сама Австро-Венгрия имеет виды на некоторые интересующие Болгарию районы (например, на Салоники) [84]. В беседах с Радославовым Савинский, судя по его воспоминаниям (в целом мало интересным, заполненным подробностями жизни представителей царствующего дома), будучи, видимо, "пленником" идеи, что болгарский народ не вступит в войну против своей освободительницы - России, убеждал в том и главу болгарского правительства [85].

Но разгадать маневры Фердинанда дипломаты Антанты не смогли. Царь умел тщательно скрывать свои планы даже от болгарских посланников (особенно в странах Антанты и Сербии), и, пользуясь доверием в соответствующих странах (как лица с русофильскими или антантофильскими настроениями), те иногда невольно становились соучастниками игры, дирижируемой Кобургом [86].

Гласно В. Радославов заверял С.Д. Сазонова, что будет придерживаться самого строгого нейтралитета [87].

В переговорах с правительством Болгарии дипломаты России, Франции и Англии имели свои козыри. Они могли соблазнять Софию перспективами возможного раздела турецкого наследства ввиду ожидавшегося вступления Турции в войну на стороне Германии (в частности, речь могла идти о территории Восточной Фракии до линии Энос-Мидие). Но именно в этом вопросе (как и вообще при обсуждении и решении многих глобальных проблем) сказывалась слабость коалиции стран Антанты: противоречия между Лондоном и Петербургом по балканско-ближневосточным проблемам были весьма острыми (гораздо острее, чем противоречия между Берлином и Веной). Британские дипломаты довольно часто воздерживались от активной поддержки позиции и демаршей представителей России и Франции в Софии [88].

В этой связи дипломатам Вильгельмштрассе и Балльхаузплатца было гораздо легче выработать единую позицию, нежели их соперникам. Но и им в предпринимаемых акциях приходилось считаться с тем, что, привлекая на свою сторону Болгарию, необходимо было сохранить благоприятную (по крайней мере - нейтральную) позицию других балканских государств, пока не вступивших в войну. Итак, привлечение новых союзников, но не любой ценой, а учитывая опасность оттолкнуть при этом в лагерь противника выжидавших своего часа правительств соседних с Болгарией балканских держав.

Из соседей Болгарии раньше других было склонно определить свою позицию и броситься в омут войны младотурецкое правительство Турции, втайне подписавшее союзный договор с Германией еще 2 августа 1914 г. В этой связи дипломаты Берлина и Вены в ходе переговоров с правительством Радославова о привлечении Болгарии к лагерю Центральных держав усиленно подталкивали Софию на заключение соглашения с Турцией [89]. Камнем преткновения на пути к нему служили завуалированные, а порой и открыто проявлявшиеся претензии турецких властей на отошедшую после Балканской войны к Болгарии Западную Фракию [90].

С начала мировой войны эти переговоры получили по инициативе и при активном посредничестве Тарновского и австрийского посла в Константинополе, большого знатока балканских проблем и опытного дипломата маркграфа Йозефа Паллавичини и германских дипломатов (Михаэлеса и посла в Турции Вангенгейма) новый импульс [91].

Переговоры проходили с трудом. Болгарские представители не доверяли турецкому правительству, выдвигавшему предложения о вводе турецких войск в Западную Фракию якобы с целью гарантировать болгарский тыл от Греции в случае выступления Болгарии против Сербии [92].

Потерпел неудачу и план Паллавичини - согласовать интересы всех четырех балканских нейтральных стран (Болгарии, Турции, Румынии и Греции) в рамках "балканского нейтрального блока" [93]. Идея эта оказалась мертворожденной.

19 августа 1914 г. представители правительств Болгарии и Турции подписали в Софии договор о дружбе и союзе, желая обезопасить свои позиции с тыла на случай эвентуального вступления в войну. Обе стороны обязались уважать неприкосновенность своих территорий, и, таким образом, официально снимались претензии Турции на ввод войск в Западную Фракию. Оговаривались различные варианты условий военного сотрудничества между двумя странами на случай вступления в войну нейтральных балканских государств; болгарская сторона заявляла, что не будет участвовать в наступательной войне совместно с Турцией, пока не получит предварительную гарантию нейтралитета Румынии, путем ли тройственного румыно-болгаро-турецкого или двустороннего болгаро-румынского соглашения о нейтралитете [94] (чего так и не удалось достигнуть).

Болгаро-турецкое соглашение лишь по внешней форме было договором о союзе. Фактически оно не свидетельствовало даже о прочной и долговременной стабилизации болгаро-турецких отношений, а было скорее фиксацией временного их выравнивания, взаимные подозрения не были сняты. Договор так и не был ратифицирован обеими сторонами и не оказал сколько-нибудь заметного влияния на соотношение сил на Балканах.
 

[Previous] [Next]
[Back to Index]


74. МОЭИ. Сер. 3. Т. 4. № 177.

75. МОЭИ. Сер. 3. Т. 4. № 237, 250, 298; Гринберг С. Ш. Внешнеполитическая ориентация... С. 325—326; Влахов Т. Отношенията... С. 107-108.

76. См.: Обвинителен акт против бившите министри от кабинета на д-р В. Радославов през 1913-1918 години.С, 1921. Приложение. С. 521—547; Muller K.—H. Die Unterwerfung Bulgariens unter den Deutschen Imperialismus am vorabend des ersten Weltkriges — Jahrbuch fur Geschichte der UdSSR und volksdemokratischen Lander Europas. B-d. 4. Berlin, 1960. S. 265-292.

77. МОЭИ. Сер. 3. Т. 4. № 310.

78. QUA. Bd. VIII. № 10765, 10767, 10920; Дамянов С. България... С. 414; Гринберг С. Ш. Внешнеполитическая ориентация... С. 333—334.

79. Готлиб У. България в международната политика (1914-1915) // Известия на института за история БАН. С., 1974. Т. 23. С. 15-16.

80. Дипломатически документи...Т. 1. С. 326.

81. Лалков М. Балканската политика на Австро-Унгария... С. 83—84; Нотович Ф. Я. Дипломатическая борьба... С. 79—81.

82. Готлиб У. България в международна политика...С. 15—18.

83. Готлиб У. България в международна политика... С. 24—26.

84. Savinsky A. Recollections... P. 240-241; Радославов В. България и световната криза. С., 1923. С. 94.

85. Savinsky A. Recollections... P. 203-204; Тончев Т. Световния пожар...С. 264.

86. Влахов Т. Отношеннята... С. 144-147.

87. Дипломатически документи... Т. 1. С. 323—325. Радославов В. България и световна криза. С. 95-96.

88. Necludoff A. Souvenieus... P. 178; Емец В. А. Очерки внешней политики России...С. 111-112.

89. Влахов Т. Турско-българските отношения през 1913-1915 гг. // Исторически преглед. 1955. № 1. С. 27-29.

90. Влахов Т. Турско-българските отношения... С. 27-30; Отношенията... С. 86-87,132-134; Гринберг С. Ш. Внешнеполитическая ориентация... С. 304-308.

91. Дипломатически документ... Т. 1. № 258, 263, 289; Влахов Т. Отношенията... С. 152—155.

92. Дипломатически документи...Т. 1. № 311, 313, 316; Влахов Г. Отношенията... С. 152—154.

93. Лалков М. Балканската политика... С. 102— 110.

94. Обвинителен акт... Приложение. С. 603-604; Нотович Ф. Я. Дипломатическая борьба... С. 242—243.