ПРИЛОЖЕНІЯ
№ 2. Отвѣты на обвинительный актъ (479—514)
№ 4. Письмо Сербскаго княза Михаила Обреновича къ великому визирю Реуфъ-пашѣ, въ іюнѣ 1841 года (519—522)
№ 5. Письмо великаго визиря Мегметъ-Иццетъ-паши, отъ 27 ребюль-эвеля 1258 года (523)
№ 1. ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТЪ, ПОДАННЫЙ ТУРЕЦКОМУ КОМИСАРУ МУСЪ-ЭФЕНДИ СЕРБСКОЮ НАРОДНОЮ СКУПЩИНОЮ 28-ГО ІЮЛЯ 1840 ГОДА.
I. Вучичь виновенъ:
1) Въ томъ, что въ прошломъ году, принудивъ солдатъ сдаться, велѣлъ снять съ нихъ одѣянія, и тѣмъ, вопреки ихъ договора о сдачѣ, обезчестилъ ихъ, и кромѣ того своевластно капельмейстера Шлезингера велѣлъ повалить предъ фронтомъ, не взирая на грязь, и избить до полусмерти, не разбирая, въ состояніи ли онъ вынести такой бой или нѣтъ; точно также онъ велѣлъ бить и сабельнаго мастера армянина X. Іоаннеса и учинилъ многія другія безчинства. Стало быть онъ нарушилъ въ противность уставу свободу личности, избивъ человѣка невиннаго и не подлежащаго наказанію, ибо если онъ заслужилъ послѣднее, то слѣдовало бить всѣхъ солдатъ; если же съ солдатами было уговорено, что они по сдачѣ могутъ свободно возвратиться въ свои домы, то несправедливо было бить Шлезингера, который также находился въ рядахъ тѣхъ солдатъ, которые въ то время положили оружіе подъ условіемъ, что ихъ мирно распустятъ по домамъ: стало быть онъ нарушилъ такимъ поступкомъ свой уговоръ и самый уставъ, тѣмъ болѣе, что позднѣе судебнымъ слѣдствіемъ надъ ІІІлезингеромъ доказано, что онъ не виновенъ, хотя Вучичь, считая его виновнымъ, и велѣлъ связать вмѣстѣ съ остальными, которымъ болѣе всего желалъ отомстить, и отдалъ подъ арестъ.
2) Въ томъ, что онъ руководитель тѣхъ, которые поклялись нетолько лишить правъ на княжеское достоинство династію Обреновичей, но и совсѣмъ искоренить ее. Это доказывается многими письмами, которыя онъ писалъ народнымъ старѣйшинамъ въ то время,
468
какъ былъ намѣстникомъ княжескаго достоинства и тѣмъ, что овъ одинъ изъ тѣхъ старѣйшинъ, которые въ прошломъ году позаботились выслать въ народъ коммисію, подъ предлогомъ истолкованія устава народу, а на самомъ дѣлѣ для того, какъ бы измѣнить право нынѣшняго князя на княжеское достоинство и перенести на другое лицо. Это такой поступокъ, за который всякій вмѣшавшійся болѣе или менѣе въ подобное дѣло, по законамъ всѣхъ просвѣтленныхъ державъ, можетъ быть названъ бунтовщикомъ, за что вездѣ полагаются высшія наказанія.
3) Въ томъ, что онъ намѣревался поднять знамя бунта еще во время зимней скупщины, когда прибылъ къ намъ нашъ свѣтлый князь изъ Цареграда, какъ это можно видѣть изъ его словъ, говоренных ночью въ его домѣ въ присутствіи многихъ, созванныхъ на переговоры старѣйшинъ.
4) Въ томъ, что онъ тайно, по договору съ его единомышленниками, хлопоталъ о томъ, чтобы сдѣлаться княжескимъ совѣтникомъ, преступивъ тѣмъ уставъ, который прямо говоритъ, что званія въ Сербіи даются княземъ, а установляются законодательною властію. Законодательная власть у насъ князь въ согласіи съ Совѣтомъ; стало быть надо было, чтобы напередъ князь съ Совѣтомъ рѣшили, нужны ли князю совѣтники, и потомъ когда бы ихъ надобность была доказана и установлены были бы такимъ порядкомъ мѣста ихъ, тогда бы предстояло, чтобы князь избралъ самъ себѣ совѣтниковъ и обнародовалъ ихъ указомъ, а не поставляла бы Порта безъ вѣдома всѣхъ, чтò довело до того, что эти чиновники дѣйствовали наперекоръ князю, безпрестанно крича на сторонѣ: здѣсь царская земля, такъ я надо чтобы всѣ повиновались ему, Вучичу, а не своему князю, какъ онъ кричалъ, да и теперь еще кричитъ. Однимъ словомъ назначеніемъ его въ совѣтники князю нарушено народное право, по которому чиновниковъ назначаетъ князь Сербскій, а не высокая Порта; а такъ какъ она сдѣлала это не безъ происковъ Вучича и его единомышленниковъ, то онъ и виноватъ въ этомъ случаѣ, какъ нарушителъ устава.
5) Въ томъ, что онъ за нѣсколько дней до пріѣзда князя Михаила изъ Цареграда, послѣ того какъ солдаты разошлись изъ Бѣлграда по домамъ, взбунтовавшись вслѣдствіе тайныхъ интригъ поставленнаго надъ ними помощника военнаго начальника Хранисавлевича, придя рано утромъ въ казармы, какъ намѣстникъ, и приказавъ выстроиться въ рядъ всѣмъ солдатамъ, сталъ говорить къ нимъ:
«братья! спасибо вамъ отъ меня и отъ цѣлаго Совѣта, что вы не ушли сами третьяго дня
469
съ тѣми солдатами; если хотите дождаться князя, то ждите, черезъ три или четыре дня онъ будетъ; если же не хотите ждать, то мы васъ не можемъ принудить, и потому скажите теперь, хотите ли ждать князя или нѣтъ,
и когда въ отвѣтъ большая часть солдатъ закричала: хотимъ, а меньшая: не хотимъ, онъ опять сказалъ:
«если нехотите, мы васъ держать не можемъ», и повторивъ нѣсколько разъ этотъ вопросъ прибавилъ: если не хотите князя ждать, мы васъ не можемъ принуждать, вы получите ваше жалованье и отправитесь по домамъ, а когда васъ позовутъ приходите опять. Притомъ онъ говорилъ предъ солдатами и такія слова:
«я не боюсь никого, ни князя, ни Совѣта, ни попечителей, ни митрополита, и никто не должеиъ бояться никого, мы всѣ равны, что князь, то и свинарь, что свинарь, то и совѣтникъ, чтò совѣтникъ, то и портной, а чтò портной, то и судья, чтò судья, то и я, всѣ мы равны; не нужно, чтобы одинъ только грѣлся на солнцѣ, а мы всѣ стояли въ холодѣ, и только одинъ подымалъ высоко голову, а мы всѣ смотрѣли бы въ землю, но надо чтобы всѣ смотрѣли вверхъ и всѣ грѣлись на солнцѣ; я не боюсь никого, боюсь только устава, такъ хочу сказать и князю Михаилу, какъ говаривалъ отцу его; вы всѣ услышите, чтò я скажу ему въ глаза, когда онъ придетъ, и если онъ не будетъ дѣйствовать по уставу, то я и его прогоню какъ отца; но пусть никто не думаетъ, что я прогналъ князя Милоша своею властію, нѣтъ его прогналъ уставъ. Вотъ у меня въ карманѣ царскіе фирманы, и вы увидите, чтò я сдѣлаю съ княземъ Михаиломъ, если онъ не захочетъ править по людски, мы должны имѣть одного князя, а кто бы то ни былъ, князь Михаилъ или кто другой, то намъ все равно; пусть же никто не думаетъ, что князь можетъ дѣлать въ землѣ все, что хочетъ; онъ долженъ слушать народъ, и дѣлать что народъ хочетъ и уставъ повелѣваетъ».
Изъ такого толкованія свободы и равенства предъ простыми солдатами, ясно видно, что Вучичь до пріѣзда князя Михаила старался поднять народъ на бунтъ противъ князя, полагая, что солдаты, возвратясь въ свои дома передадутъ его слова родственникамъ и остальному народу и будутъ возбуждать народъ противъ князя.
6) Въ томъ, что нынѣ около Юрьева дня, узнавъ что народъ движется противъ него за разные его поступки, и подавъ князю просьбу объ отставкѣ, несправедливо обвинялъ князя, выразившись въ ней, что будтобы князь поджигалъ движеніе въ народѣ, чего онъ никогда не въ состояніи будетъ доказать, ибо народъ видитъ и знаетъ, что Вучичь и его единомышленники сдѣлали, до какой степени губили
470
Сербію и могутъ еще погубить ее, какъ они готовы оказывать услугі Туркамъ въ ущербъ народнымъ правамъ, добытымъ съ такими усиліями, и при томъ единственно съ цѣлію насытитъ свое корыстолюбіе, сгубить княжеское племя и тѣмъ уничтожить политическое бытіе Сербіи.
7) Въ томъ, что бросился въ руки Турокъ и оклеветалъ народъ, будто бы онъ возсталъ желая схватить его и убить безъ суда, причемъ называлъ и описывалъ народъ посредствомъ своихъ агентовъ, которые принадлежатъ къ одному съ нимъ обществу, — бунтующимъ. Народъ не убивалъ никого, а тѣмъ болѣе Вучича, котораго онъ передалъ бы на судъ своей власти, какъ сдѣлалъ это съ протоіереемъ Ненадовичемъ и Лазомъ Теодоровичемъ, которые не были бы связаны, еслибы не стали кричать на народъ, который собирался въ Топчидеръ, чтобы представить князю свои жалобы на Вучича, Петроніевича и Симича. Уставъ назначаетъ намъ суды, которые имѣютъ право судить каждаго Серба за всякій проступокъ и по всякому дѣлу. Но еслибы Вучичь былъ правъ, то зачѣмъ было ему бѣжать къ Туркамъ, зачѣмъ онъ спокойно и смѣло не отдался сербскому суду. И насколько самое отступничество отъ своихъ братій Сербовъ сдѣлало его недостойнымъ называться именемъ Серба, на столько же онъ виновенъ въ томъ, что распускаетъ по свѣту слухъ посредствомъ пештскихъ газетъ, что бѣжалъ къ Туркамъ, чтобы спасти свою жизнь. Можетъ быть совѣсть его и осуждаетъ его на смерть, отъ того онъ такъ я боится за свою жизнь. Но что касается народа, который возсталъ за собственную безопасность. то онъ никого не убилъ и никому не причинилъ никакого зла, но встрѣчая кого либо изъ тѣхъ, которые старались обратить народъ на сторону Вучича, бралъ ихъ и представлялъ своей власти. Не понятно стало быть какъ Вучичь могъ бояться за свою жизнь! Не для чего иного это было сдѣлано имъ, какъ для того, чтобы раздуть дѣло до небывалыхъ размѣровъ и склонить високую Порту прислать своего чиновника и вмѣшаться въ наши внутреннія дѣла, хотя народныя права относительно Блистательной Порты такъ поставлены, что всѣ народныя отношенія въ ихъ совокупности отправляются предъ Портою посредствомъ нашего капу-техаи, пребывающаго въ Цареградѣ, а не такъ, чтобы она мѣшалась въ наши распри съ отдѣльными лицами, для чего уставомъ поставлены суды. Стало-быть Вучичь виновенъ въ прибытіи почтеннаго Мусы-эфенди; Вучичь виновенъ въ томъ, что Турки защищали отъ судовъ столькихъ остальныхъ злодѣевъ нашихъ; Вучичь виновенъ въ томъ, что Блистательная Порта вопреки народнымъ правамъ вмѣшалась въ наши
471
дѣла, которыя принадлежатъ нашимъ судамъ и тѣмъ самымъ ошиблась въ семъ дѣлѣ, въ которомъ должна бы была защишать насъ отъ другаго и не наносить намъ какого либо вреда.
8) Въ томъ, что во время пребыванія своего въ крѣпости подъ предлогомъ, что для него нѣтъ безопасности внѣ крѣпости, выходя на прогулку на калимейданъ, бранилъ и поносилъ предъ многими лицами князя и княжескую фамилію, и тоже самое дѣлалъ въ письмахъ къ нѣкоторымъ изъ высшихъ народныхъ чиновниковъ.
9) Мечтая о нѣкіихъ партіяхъ, разсѣявалъ своими письмами раздоръ между народными старѣйшинами, какъ это видно изъ письма его отъ 16 декабря 1839 года къ Мичичу.
II. Петроніевичь виновенъ:
1) Во всемъ, что сказано о виновности Вучича подъ №№ 2, 4, 6 и 7, особенно же въ томъ, что онъ имѣлъ тайную переписку съ Цареградомъ и принималъ наибольшее участіе въ томъ, что Блистательная Порта придала князю чиновниковъ, о которыхъ въ уставѣ не говорится ни слова.
2) Въ томъ, что вмѣшивался въ судебныя дѣла, принимая сторону одного въ ущербъ другому, какъ это видно изъ его письма предсѣдателю окружнаго ягодинскаго суда Митѣ Тиричу отъ 10 декабря 1839 года; и что по этому письму нарушилъ правительственную тайну касательно имѣюшаго быть изданнымъ закона о «шефиствѣ».
3) Что въ присутствіи остальныхъ членовъ Совѣта въ намѣстничествѣ грозилъ народу, что постарается, чтобы опять по округамъ Сербіи повелѣвали турецкіе воеводы и субаши.
III. Лаза Теодоровичь виновенъ:
1) Въ томъ, что и онъ участникъ того общества, которое задумало лишить династію Обреновичей правъ на Сербское княжество и перенести это право на другое лицо. Что странствуя въ прошломъ году между народомъ, чтобы истолковать ему, согласно наставленію уставы и законы, хваля подвиги покойнаго Кара-Георгія, стремился къ тому, чтобы приготовить народъ къ избранію въ сербскіе князья Кара-Георгіевича на погибель Обреновича и его подтвержденнаго уставомъ права, и что тѣмъ не только переступилъ границы своего порученія, но и совершилъ то преступленіе, которое обстоятельнѣе ооисано въ обвиненіи Вучича подь № 2-мъ.
472
IV. Илья Гарашанинъ виновенъ:
1) Въ участіи въ вышеупомянутой уставоистолковательной комиссіи и содѣйствіи всему, что касается перенесенія правъ на княжеское достоинство съ Михаила Обреновича на другое лицо.
2) Въ томъ, что тотчасъ же за Вучичемъ и Петроніевичемъ отошелъ въ крѣпость, когда услыхалъ, что народъ требуетъ отчета въ ихъ поступкахъ, и что какъ начальникъ войска, оставивъ оное, измѣнилъ своему князю и отечеству.
3) Въ томъ, что напрасно, когда военная касса была разграблена, двухъ невинныхъ соддатъ, которые въ ту ночь были на-стражѣ у кассы, билъ безъ всякаго предваритедьнаго слѣдствія и при томъ въ первый разъ на праздникъ Трехъ святителей во время божествеяяой службы, а другой разъ на Срѣтенія Господне, давъ первому въ оба раза до 800 ударооъ, какъ розгами такъ и падками, а другому около 400 ударовъ, и мучилъ ихъ, не давая имъ спать пять дней и пять ночей; а подозрѣвая въ кражѣ многихъ состоявшихъ при штабѣ чиновниковъ, приводилъ ихъ къ присягѣ безъ всякаго предварительнаго изслѣдованія, единственно для того, чтобы загладить предъ свѣтомъ свое крайнее небреженіе о должности и беззаботность о сбереженіи военной кассы.
V. Макса Ранковичь виновенъ:
1) Въ томъ, что и онъ былъ членомъ комиссіи, которая ходила среди народа въ прошломъ году, для истолкованія устава, а въ тайнѣ вербовала людей, чтобы просили Кара-Георгіевича въ князья.
2) Въ томъ, что явно гналъ тѣхъ изъ пришедшихъ къ нему на судъ, о которыхъ узнавалъ, что они не держались системы Вучичевой, какъ напримѣръ поступилъ съ Опуичемъ изъ Тріеста.
3) Что принималъ аренды.
VI. Стоянъ Симичь виновенъ:
1) Въ томъ, что онъ единомышленникъ Вучича и что онъ писалъ къ брату своему Алексѣю Симичу въ Цареградъ, чтобы ходатайствовалъ предъ высокою Портой о наименованіи совѣтниковъ князю.
473
2) Въ томъ, что какъ единомышленникъ Вучича, по тайному договору съ нимъ, далъ тайное приказаніе уставоистолковательной коммиссія, чтобы убѣждала народь требовать въ князья Кара-Георгіева сына и ругать фамилію Обреновичей.
3) Въ томъ, что онъ всѣ представленія попечительства внутреннихъ дѣлъ, которое тотчасъ же узнало, что коммиссія смущаетъ народъ и доносило о томъ какъ намѣстничеству, такъ и Совѣту, отстранялъ въ Совѣтѣ тѣмъ, что всегда посланные ему о томъ акты возвращалъ безъ всякаго замѣчанія, но съ приказомъ, чтобы изъ нихъ не дѣлать никакого употребленія.
VII. Стефанъ Стефановичь виновенъ:
1) Въ томъ, что онъ Вучичевецъ и, какъ остальные единомышленники Вучича, непріятель нынѣшняго законнаго порядка, что и онъ остался въ Бѣлградѣ съ Вучичемъ, давши князю изъясненіе, что правительства нѣтъ, и что потому онъ не идетъ въ Крагуевацъ за княземъ.
2) Въ томъ, что отчасти договорившись съ Петроніевичемъ, а отчасти и притомъ большей самъ, какъ попечитель правосудія, вмѣшивался въ разбирательство судебныхъ дѣлъ, требуя, чтобы жалобы и отвѣты на нихъ передавались ему и чтобы весь искъ шелъ чрезъ него, и что онъ приговоритъ, то такъ дѣло и передавалось въ судъ для произнесенія о немъ приговора. Такимъ поступкомъ своимъ онъ переступилъ границу круга своей дѣятельности, въ чемъ безпрекословно виновенъ, ибо его обязанностью было смотрѣть за судами, чтобы они скорѣе постановляли приговоры и не затягивали дѣла, а не давать приказанія, какъ суды должны осудить того или другаго.
3) Въ томъ, что президентамъ судовъ тайно писалъ, чтобы они вмѣшивались въ дѣла общественнаго спокойствія и безопасности, слѣдя кто что говоритъ и посѣщая кое-чьи дома (какъ было въ Шабцѣ), и обо всемъ томъ доносили ему; итакъ онъ изъ судей сдѣлалъ своихъ шпіоновъ и вмѣшался въ то дѣло, которое по устроенію центральнаго правленія принадлежитъ министерству внутреннихъ дѣлъ, вслѣдствіе чего и родились между нѣкоторыми судами и окружными начальствами несогласія.
474
VIII. Іованъ Велъковичъ, Ефремъ Ненадовичь и Лазарь Зубанъ виновны:
1) Въ томъ, что и они, какъ Стефанъ Стефановичь, единомышленники Вучича, какъ это видно изъ ихъ изъясненія отъ 2 іюля сего годя, въ которомъ привели причины, почему не идутъ за княземъ въ Крагуевацъ.
2) Въ томъ, что изъ этого общества Лаза Зубанъ въ прошломъ году, по удаленіи князя Милоша изъ Сербіи, подстрекалъ тайно депутатовъ народной скупщины, чтобы они кричали противъ нѣкоторыхъ невинныхъ лицъ, какъ бы ихъ прогнать изъ Сербіи и сочинилъ имъ для этой цѣли самую жалобу, о которой мы желаемъ, чтобы она, какъ актъ незаконный и дожный, была отвергнута и уничтожена.
3) Въ томъ, что тотъ же Лазо Зубанъ употреблялъ свое перо за пользу противниковъ нынѣшняго правленія, составляя всѣ тѣ ругательства, которыя Стоянъ Симичъ давалъ печатать въ Пештьскихъ Новинахъ, включая въ нихъ жалобы своихъ единомышленниковъ, противъ князя, его правленія и цѣлаго Сербскаго народа, увѣряя, что народъ бунтуетъ.
IX. Матвѣй Ненадовичь виновенъ:
1) Въ томъ, что и онъ, какъ Вучичевецъ, остался въ Бѣлградѣ, ожидая коммиссара Порты, чтобы судиться съ вашимъ правительствомъ, подобно остальнымъ единомышленникамъ Вучича, не взирая на то, что уставъ далъ намъ суды, которые должны у насъ судить.
2) Въ томъ, что и онъ одинъ изъ тѣхъ, которые стремились за прежде существовавшимъ Кара-Георгіевымъ порядкомъ, и которые желали, чтобы право вдадѣнія перенесено было на фамилію Кара-Георгіеву и тѣмъ уставъ нарушенъ.
3) Въ томъ что, какъ и всѣ остальные, которые не хотѣли идти за княземъ въ Крагуевацъ, оставилъ свою службу, которой уже потому самому долженъ быть лишенъ.
X. Смедеревскій Окружной начальникь Стефано Петровичь виновенъ:
1) Въ томъ, что извѣстный послѣдоватедь всего, о чемъ узнаетъ, что того желаетъ Вучичъ, и что трудился приводить въ исполненіе всѣ планы его и дѣломъ и словомъ.
475
2) Въ томъ, что и онъ, какъ остальные единомышленники Вучичевы, оставивъ свое званіе, отрекшись отъ сербскихъ судовъ, и убѣжавъ сперва въ Смедеревскую, а потомъ въ Бѣлградскую крѣпость, учинихь явную измѣну, какъ и остальные противники, ища суда у Турокъ и не взирая на то, что уставомъ назначены суды, которые должны судить всѣхъ Сербовъ.
XI. Помощникъ Шабацкаго окружнаго начальника Дука Стойчевичь виновенъ:
1) Въ томъ, что и онъ, какъ одинъ изъ самыхъ ревностныхъ приверженцевъ Вучича, помогалъ въ прошломъ году коммиссіи, которая вербоваіа людей въ пользу фамиліи Кара-Георгіевичей и безпрестанно шелъ противъ своего начальника, разумѣющаго уставъ болѣе его, понося какъ его, такъ и членовъ княжеской фамиліи.
2) Въ томъ, что по веснѣ, когда народъ пошелъ въ Топчидеръ, жаловаться князю на злоупотребленія Вучича, онъ покушался стать противъ него, и когда не могъ достичь своего намѣренія, то кинулся къ Туркамъ въ Шабацкую крѣпость, а вскорѣ за тѣмъ къ Вучичу въ Бѣлградъ, оставя свое званіе своевольно.
XII. Помощникъ Крагуевацкаго окружнаго начальства Ранко Матеичь виновенъ:
1) Въ томъ, что онъ былъ главный органъ и орудіе, посредствомъ котораго коммиссія въ Крагуевцѣ приманивала людей и уговаривала ихъ искать въ князья Кара-Георгіевича въ то самое время, какъ князь Михаилъ былъ уже наименованъ княземъ.
Примѣчаніе. Касательно этого поступка слышимъ, что попечительство внутреннихъ дѣлъ протестовало предъ тогдашнимъ намѣстничествомъ и велѣло представить людей, которые говорили объ этомъ, но все это вслѣдствіе рѣшенія Совѣта и Намѣстничества не подвергалось дальнѣйшему изслѣдованію до пріѣзда князя въ Сербію, и такъ все дѣло на томъ и остановилось, ибо князь издалъ общее прощеніе всѣмъ, кто былъ обвиненъ до того времени въ политическихъ преступленіяхъ.
2) Въ томъ, что, обходя поставленную надъ нимъ власть, самъ водилъ тайную корреспонденцію съ Стефаномъ Стефановичемъ и остальными Вучичевцами, противъ князя и нынѣшняго законнаго порядка.
476
3) Въ томъ, что весною, когда народъ возсталъ, чтобы пожаловаться князю за разныя злоупотребленія на тѣхъ старѣйшинъ, которые въ отсутствіе его управляли Сербій, потому только, что жаловались и на него, самовластно оставилъ свое званіе и отошелъ въ крѣпость къ Вучичу, и чрезъ то сталъ въ ряды отступниковъ отъ нашего отечества.
XII. Члены Шабацкаю суда виновны:
1) Въ томъ, что переступили свои служебныя обязанности, чинили осмотры по Шабцу и искали по домамъ князя Милоша, забывая, что ихъ должность состоитъ въ томъ, чтобы судить, а не чинить полицейскіе осмотры.
2) Въ томъ что, оказавъ противодѣйствіе народу, который пошелъ было въ Топчидеръ доказать князю свою приверженность и пожаловаться на злоупотребленія Вучича и его единомышленниковъ, навлекли на себя такую ненависть, что уже никоимъ образомъ не могли оставаться въ Шабцѣ.
3) Въ томъ, что подбивали народъ жаловаться на окружное начальство за то, что оно приказало схватить нѣкоторыхъ злоумышленниковъ, и толковали народу по своему ту статью устава, гдѣ стояло, что не можетъ никто ни тайно, ни явно быть гонимъ безъ надлежащаго суда, какъ бы забывъ, что надлежащій судъ лишь тогда можетъ дѣйствовать, когда полицейская власть схватитъ преступника, для чего вовсе не нужно предварительное постановленіе объ арестѣ, ибо обязанность полицейской власти тотчасъ же исполнить то, по силѣ своего званія и по имѣющимся печатнымъ о томъ законамъ, не ожидая ни чьего приказа на то, но единственно увѣрившись въ дурньіхъ замыслахъ виновнаго. Опустивъ это изъ вида, они подвигли на жалобу противъ Гератовича пришедшихъ къ нему сельчанъ и были виновниками того, что въ тотъ день въ зданіи окружнаго начальства произошелъ настоящій бунтъ, и начальство имѣло не мало труда, пока успокоило народъ и распустило его по домамъ; стало быть они виновники волненій, произшедшихъ въ Шабцѣ 2 іюня.
4) Въ томъ, что они единомышденники Вучича и были въ тайной перепискѣ съ Лазомъ Теодоровичемъ за все время, какъ Вучичевцы явно отдѣлились отъ князя, какъ о томъ свидѣтельствуютъ схваченныя нашею полиціей письма Лазы Теодоровича, писанныя этимъ судьямъ чрезъ Шабацкаго смотрителя крѣпостныхъ воротъ.
477
5) Въ томъ, что людей, которыхъ окружное начальство предавало имъ какъ преступниковъ, отпускали свободно и то лишь тѣхъ, о которыхъ знали, что они единомышленники Вучича.
XIV. Сима Милютиновичь Сарайлія виновенъ:
1) Въ томъ, что въ то время, какъ полиція хотѣла предать его суду за его мятежныя слова, сказанныя на улицѣ противъ князя и членовъ княжеской фамилии, бѣжалъ въ бѣлградскую крѣпость къ Вучичу и его единомышленникамъ, и показалъ себя явнымъ противникомъ князя и его нынѣшнаго правленія, убѣгая подъ защиту Турокъ, и не смотря на то, что сербскій уставъ далъ право сербскимъ судамъ судить всѣхъ христіанъ и Евреевъ въ Сербіи.
3) Что съ того времени, какъ находится въ крѣпости, письменно порицалъ князя, его фамилію и его правленіе посредствомъ Загребскихъ газетъ и подобно Лазѣ Зубану помогалъ перомъ Вучичевой сторонѣ.
XV. Милютинъ и Лука Гарашанины виновны:
1) Въ томъ, что и они Вучичевцы и заклятые враги князя и его фамиліи, помогаюшіе Вучичу во всемъ.
2) Въ томъ, что Лука Гарашанинъ тотчасъ же побѣжалъ въ крѣпость къ Вучичу, предался подъ защиту турецкой власти и отрекся отъ сербскихъ судовъ, какъ увидалъ, что народъ идетъ противъ Вучичевцевъ.
3) Въ томъ, что Милютинъ Гарашанинъ искалъ и подкупалъ людей для доставленія тайныхъ цисемъ Веджи-Пашѣ въ Боснію и на убійство молодаго князя нашего.
4) Въ томъ, что они оба, какъ и остальные противники князя и его правленія въ Бѣлградѣ, ходятъ съ оружіемъ въ рукахъ, ища помощи у турецкаго суда, и преступая тѣмъ уставъ, который прямо постановляетъ, чтобы сербскіе суды судили всѣхъ Сербовъ по всѣмъ обвиненіямъ и искамъ.
XVI. Капу-Техайя Античь виновенъ:
1) Тѣмъ, что пренебрегъ свою обязанность довести заблаговременно до свѣдѣнія князя о прибытіи царскаго коммиссара въ Сербію и не учинилъ предложенія Портѣ, что не можетъ идти сюда съ турецкимъ коммиссаромъ,
478
пока не получитъ дозволенія отъ князя того народа, отъ котораго получаетъ жаюванье и о пользахъ котораго онъ долженъ стараться.
2) Потому что доказано, что онъ для того и шелъ въ Константинополь, чтобы испросить царскаго коммиссара въ Сербію, и чтобы употребить тамъ всѣ силы свои на оклеветаніе князя и нынѣшняго правительства его, на приведеніе Сербскаго народа въ подозрѣніе въ склонности къ бунтамъ, при чемъ онъ имѣлъ безпрестанную тайную переписку съ Вучичемъ и его единомышленниками.
3) За то, что здѣсь по пріѣздѣ своемъ съ тѣмъ коммиссаромъ не явился къ своему князю, чтобы получить отъ него приказаніе, показалъ явное неповиновеніе свое и чрезъ то сдѣлался недостойнымъ быть болѣе сербскимъ чиновникомъ.
4) Потому что доказано, что онъ посѣщая здѣсь княжескихъ противниковъ, хвалился такими словамн: «я сдѣлалъ вамъ добро, а мнѣ какъ Богъ дастъ», и тѣмъ доказалъ, что и онъ другъ Вучичевыхъ единомышленниковъ и тѣхъ зложелателей, которые идутъ на то, чтобы опять привести Сербію въ то состояніе, въ какомъ она были за 25 лѣтъ предъ симъ, говоря: «это царская земля, мы должны слушать его повелѣній» и т. д., и когда добьется этого проклятаго намѣренія, т. е. когда народъ объявитъ, что хочетъ добровольно слушать царя, тогда мало по малу, подъ предлогомъ необходимости и обѣщаннаго послушанія, Сербія опять подпадетъ подъ то иго дахій и угнетателей, подъ которымъ она стонала столько сотъ лѣтъ, а Вучичь, Античь и остальные ихъ друзья постараются подчинить себѣ народъ и угнетая его получить тѣ награды, которыя имъ обѣщаны за такую услугу отъ тѣхъ, кто не желаетъ добра Сербіи, или на которыя быть можетъ они только ласкаютъ себя надеждою. Подобныхъ симъ преступниковъ есть еще много между ними, а особенно въ Вучичевомъ домѣ отступниковъ Сербскаго народа и князя, какъ то: бывшій секретарь княжескій Алекса Янковичь, городской правитель Бѣлграда Илья Чарапичь, архиварій окружнаго бѣлградскаго суда Яковъ Лекичь, временный помощникъ окружнаго бѣлградскаго начальства Янко Михайловичь, писарь того же начальства Марко Іокичь, экспедиторъ начальника курьеровъ Любоміръ Іовановичь, разныхъ цеховъ горожане и сельчане, между коими главный Сретько изъ Трнавы, Крагуевацкаго округа, и Гарашаниновы люди, которые предъ самымъ отъѣздомъ князя изъ Крагуевца сюда отгоняли народъ отъ князя и правительства, и въ кто время убили главнаго кмета Ясеницкаго Среза Крагуевацкаго округа, о преступленіяхъ
479
которыхъ долго было бы писать, но всѣ ихъ вины будутъ представлены имъ въ глаза на сербскомъ судѣ, гдѣ ихъ будутъ судить.
При заключеніи сего акта, явился Михайло Екичь изъ села Прияворо Мачванскаго среза Шабацкаго округа и показалъ, что члены суда Лука Лазаревичь и Стефанъ Магазиновичь задержали его, когда онъ вернулся изъ окружнаго начальства, и допрашивали: «что вы тамъ дѣлали въ начальствѣ?» и когда онъ отвѣчалъ: все хорошо, помирились! на то члены сказали: «какой тамъ миръ нашелъ? верни людей, ступай съ ними и свяжи начальника и капитана; если теперь не свяжете ихъ, больше ужь не придется связать; если не хочешь ихъ связять теперь, они тебя свяжутъ». А о г. Милошѣ Богишевичѣ г. Лука сказалъ: «этотъ черный песъ, что пошелъ въ Бѣлградъ, напился моей крови, а за нимъ придетъ этотъ брюхатый (онъ разумѣлъ нынѣшняго начальника Матвѣя Симича) еще хуже, чѣмъ онъ, а капитанъ присталъ къ нимъ какъ бычокъ; и сегодня изъ за нихъ я не могу идти домой безъ слуги».
Примѣчаніе. Весь этотъ актъ напечатанъ въ Новинахъ Србскихъ за 1840 г., въ №№ 31 и 32; но при этомъ были пропущены послѣднія четырнадцать строкъ.
№ 2. ОТВЪТЫ НА ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ АКТЪ.
I. Въ Защиту Вучича:
1) Съ самаго начала пустились въ сплетни и смѣха достойныя жалобы и клеветы, ссылаясь на нѣкія вымышленныя условія, подъ которыми сдались на Трешнѣ солдаты, начавшіе прошлогодній Милошевъ мятежъ, и жалуясь, что Вучичь обезчестилъ ихъ, снявши съ нихъ правительственныя одѣянія, какъ будто можно было снова обезчестить тѣхъ, которые прежде обезчестили сами себя, безразсудно
480
пошедши на однимъ здовреднымъ и негоднымъ вождемъ на свою гибель и вопреки счастію отечества. Что же касается условій, то попечительство внутреннихъ дѣлъ, въ канцеляріи котораго сочиненъ для народа этотъ обвинительный актъ, благодарило 16 мая 1839 года (за № 1202) Вучича, что вышерѣченныхъ солдатъ покорилъ безусловно и безъ кровопролитія, изъ чего видно, что никакихъ условій не было; а что касается безчестія, то оные солдаты, отправившись изъ Крагуевца и взявъ съ собою связанныхъ одного земскаго совѣтника, одного члена апелляціоннаго суда, одного срезскаго старѣйшину, военнаго коммисара и своихъ офицеровъ, которые не хотѣли пристать къ ихъ мятежу, и дойдя до Трешни разбойничьимъ образомъ, сами себя обезчестили и осрамили такъ, что имъ никто, ни самъ Вучичь. не могъ бы возвратить потерянную честь, еслибъ даже и приказалъ имъ сдѣлать и еще новое одѣяніе. Отступничество! вотъ чѣмъ стараются помрачить славу и затемнить заслуги, которыя Вучичь оказалъ при этомъ случаѣ, избавивъ отечество отъ совершенной гибели. Шлезингеръ наказанъ былъ тѣлесно, какъ человѣкъ, которому слѣдовало заниматься только своими музыкальными инструментами, но Вучичу послѣ было доказано, что этотъ Шлезингеръ за двѣ или три недѣли передъ тѣмъ писалъ изъ Крагуевца въ Бѣлградъ одному изъ своихъ пріятелей нѣчто такое, изъ чего можно было заключить, что онъ зналъ, что задумывается нѣкій мятежъ и находилъ въ томъ свое удовольствіе; къ тому же, странствуя съ помянутыми бунтовщиками, оскорблялъ нѣкоторыхъ офицеровъ, коихъ возмутившіеся солдаты гнали передъ собою въ Бѣлградъ. Сабельный мастеръ приведенъ въ Сербію изъ Цареграда, чтобы работать по найму въ казармахъ; но когда Вучичь увидалъ, что и онъ взялся за оружіе и пошелъ съ бунтовщиками, наказалъ его тѣлесно за то, что вмѣшался въ чужое дѣло, самъ не зная зачѣмъ и почему. А если говорится, что онъ нарушилъ этимъ уставъ, то сего никакъ нельзя доказать, ибо онъ, отправившись противъ бунтовщиковъ, взялъ съ собою не уставъ, которымъ нельзя было усмирить мятежъ разъяренныхъ людей, но достаточное для сего и неограниченяое полномочіе, изданное съ согласія Юсуфъ-паши бѣлградскаго и русскаго консула г. Ващенки, и подписанное княземъ и сербскимъ Совѣтомъ, повелѣвавшее усмирить бунтъ какъ умѣетъ, съ обѣщаніемъ признать все, чтò имъ будетъ сдѣлано, и дѣйствительно нетолько сдѣланное имъ было признано какъ славное и отличное дѣло, какъ отъ намѣстничества княжескаго достоинства, такъ и отъ попечительства внутреннихъ дѣлъ, но еще назначена была ему за то съ общаго согласія и выдана награда въ 1.000 дукатовъ.
481
Если въ нынѣшнемъ году можетъ и должно быть преступленіемъ и здодѣйствомъ то, что въ прошломъ году считалось добродѣтелью и заслугою; то въ томъ же на половину виновны и его два друга, совѣтники Милютинъ Гарашанинъ и Вуле Григорьевичь, ибо имъ въ прошломъ году были сосчитаны въ половину ихъ засдуги, и каждому выдано въ награду по 500 дукатовъ.
Подъ арестъ отданы были не тѣ, которымъ Вучичь болѣе всего желалъ отомстить, но тѣ, которые распространяли бунтъ между соддатами и были ихъ вождями.
2) Что Вучичь состоитъ вождемъ тѣхъ, которые поклялись не только лишить правъ на княжеское достойнство династію Обреновичей, но и совсѣмъ искоренить ее, совершенно несправедливо. Со времени избранія князя Михаила, никто не могъ думать, что въ Сербіи существуютъ какія либо династіи, ни Обреновичей, ни какія кому угодно; о низверженіи же того, о существованіи чего человѣку не можетъ и сниться, странно было бы думать. Слѣдовало бы обвинителямъ указать и доказать, на чемъ основывается династія Обреновичей, и какія лица составляютъ ее, а также и то, какія лица составили заговоръ противъ нея и какимъ образомъ Вучичь могъ быть его вождемъ. Мы же изъ царскаго берата отъ 7 ребюль-эвеля 1246 год. по турецкому календарю, на которомъ основана и соотвѣтственная статья нашего устава, знаемъ, что право наслѣдственности даровано князю Милошу, отъ отца къ сыну и внуку. Лишь только послѣдній Сербскій князь Миланъ умеръ бездѣтнымъ, Совѣтъ и намѣстничество съ общаго согласія, и стало быть и Вучичь, избрали его брата, нынѣшняго князя Михаила, чтò конечно служитъ явнымъ доказательствомъ отступничества и заговора на совершенное искорененіе Обреновичей, чтò подтверждается и тѣмъ, что Вучичь, какъ это всѣмъ извѣстно, при отъѣздѣ князя Милоша, видя смертельную болѣзнь князя Михаила настаивалъ предъ г. Ефремомъ и всѣми совѣтннкамн, чтобы не пускадн Милана съ княземъ Милошемъ, дабы можно было имѣть его подъ руками въ случаѣ смерти князя Милана. Уставотолковательная коммиссія не потому послана въ народъ, что Вучичь заботился о томъ, но потому что на прошлогодней скупщинѣ депутаты единогласно желали, чтобы въ народъ была послана коммиссія и чтобы ее именно назначилъ Вучичь, для истолкованія устава, ибо послѣдній различно объясняется въ народѣ, и потому что мало кто, или лучше сказать никто въ народѣ не понимаетъ его совершенно и точно въ цѣломъ его объемѣ, и все это Совѣтъ обѣщалъ народу исполнить. Если же Вучичь и настаивалъ на этомъ, то поступалъ такъ по тому, чтобы
482
исполнено было его слово, данное народу. А что коммиссія не назначаема была ни на чье зло, но единственно для исполненія устава, о томъ свидѣтельствуютъ данныя ей наставленія.
3) По этому пункту слѣдовало бы, чтобы народъ сказалъ, изъ какихъ именно словъ Вучича можно видѣть, что онъ хотѣлъ поднять знамя бунта во время зимней скупщины; но такъ какъ онъ сего не сдѣлалъ, то въ доказательство его замысла приводятъ собраніе въ Вучичевомъ домѣ, вызванное слѣдующими обстоятельствами. Князь Михаилъ по прибытіи своемъ въ землю на первой скупщинѣ народа, который собрался встрѣтить его въ присутствіи бѣлградскаго паши, сопровождавшаго его изъ Цареграда Недимъ-эфенди, генеральнаго русскаго консула г. Ващенки, гг. митрополита, всѣхъ владыкъ, совѣтниковъ и остальныхъ чиновниковъ и цѣлаго народа, выразилъ свое неудовольствіе, что ему блистательная и превысокая Порта опредѣлила двухъ совѣтниковъ, и сталъ отрекаться отъ принятія ихъ, говоря, что ему о томъ въ Цареградѣ ничего не было сказано. За нимъ стали говорить противъ того же попечитель г. Протичь и совѣтники гг. Милета Радойковичь, Туцаковичь и еще нѣкоторые, но потомъ князь уступилъ и согласился принять ихъ.
На другой день былъ прочитанъ бератъ княжескій и тогда же князь со всѣми совѣтниками заключилъ, что онъ будетъ на другой день благодарить народъ, его встрѣчавшій, и отпуститъ его, ибо народъ былъ позванъ не для чего иного, какъ только для встрѣчи князя. На другой же день, выйдя по уговору къ народу для того, чтобы отпустить его, князь, поблагодаривъ народъ за встрѣчу, сталъ неожиданно говорить ему, что онъ желаетъ освободить арестованныхъ и спросилъ народъ чтò онъ думаетъ о томъ. На это отозвался одинъ человѣкъ изъ Ужицкаго округа и громко сказалъ: «пусти ихъ господарь, пусти, и не только это, но дѣлай все, чтò тебѣ угодно: суди ты одинъ и сельчанина и торговца, и чиновниковъ и Совѣтъ, и владыкъ и митрополита, и если ты не захочешь какого чиновника не хотимъ и мы его». Послѣ этого поднялся общій шумъ и нѣкоторые стали кричать противъ нѣсколькихъ совѣтниковъ и еще другихъ чиновниковъ, нѣкоторые противъ платы чиновникамъ, нѣкоторые противъ величины подати и большаго количества чиновниковъ, нѣкоторые противъ пришедшихъ изъ Австріи, а нѣкоторые противъ 17-ти господарей, которыхъ не хотятъ де терпѣть. Все это князь выслушалъ спокойно и не только равнодушно, но еще и усмѣхаясь. Послѣ долгаго шума князь распустилъ народъ, не сказавъ ему ничего другаго, а только то, что посмотритъ и учинитъ ему удовлетвореніе,
483
только пусть каждый письменно представитъ ему свои желанія. Это всѣмъ благомыслящимъ и пекущимся объ общей пользѣ чиновникамъ показалось очень опасно какъ для народа, такъ и для самого князя, ибо народъ могъ выступить изъ своихъ границъ, а потому нѣкоторые изъ нихъ договорились созвать вечеръ въ домѣ Вучича, гдѣ есть достаточное помѣщеніе: къ этому пристали почти всѣ старѣйшины и рѣшились переговорить между собою о такомъ народномъ поступкѣ и согласиться о средствахъ, какъ бы предупредить вредныя для народа послѣдствія, которыя могутъ и должны произойти изъ такого поступка его. Тутъ единогласно заключили, что утромъ надо отправить къ князю депутацію изъ 5—6 чиновниковъ отъ всѣхъ вѣдомствъ, которая должна ему сказать и объяснить отъ имени всѣхъ чиновниковъ, какъ они думаютъ, что вчерашній поступокъ народа можетъ имѣть пагубныя послѣдствія и для него и для народа, и должна его просить, чтобы онъ для своей и общей безопасности созвалъ народъ и объявилъ ему, что онъ вчера преступилъ свои границы и что, поступая такимъ образомъ, можетъ навлечь на себя несчастіе и погубить своего князя, и запретивъ ему, чтобы онъ впредь не мѣшался ни во что, что не касается его дѣлъ, распустилъ всѣхъ по домамъ. А такъ какъ между совѣтниками и еще нѣкоторыми изъ высшихъ чиновниковъ существовала и прежде ненависть, такъ чтобы изъ того не произошло какое несчастіе, депутація должна была представить князю, чтобы онъ это дѣло велѣлъ разсмотрѣть судебнымъ образомъ, дабы впредь всѣ трудились согласно на общее благо; кромѣ того касательно двухъ, назначенныхъ ему отъ Порты совѣтниковъ, если они ему не нравятся, депутація должна была сказать какъ ото всѣхъ, такъ и отъ нихъ обоихъ, чтобы онъ писалъ Портѣ о назначеніи ему другихъ совѣтниковъ, и что они и сами не будутъ рады, если изъ-за нихъ послѣдуетъ какое несчастіе для народа. Но еще въ туже ночь или на самомъ разсвѣтѣ, попечитель внутреннихъ дѣлъ г. Протичь узналъ, что въ домѣ Вучича было собраніе и знать побоявшись, что потробуютъ изслѣдованія, чтò кто дѣлалъ прежде, послалъ рано утромъ пандуровъ на всѣ стороны и собралъ къ себѣ всѣхъ окружныхъ начальниковъ. Имъ онъ представилъ письмо, составленное напередъ, въ которомь высказывалось желаніе и притомъ желаніе неотступное, чтобы чиновники помирились между собою, и чтобы не было изслѣдуемо, чтó кто дѣлалъ и кто предъ кѣмъ въ чемъ виноватъ, и съ этой. просьбою онъ отведъ ихъ къ князю, который одобрилъ это предложеніе и приказалъ, чтобы ради того пришли въ совѣтское зданіе г. митрополитъ съ гг. владыками, всѣ гг. совѣтники и попечители,
484
апелляція и всѣ народныя старѣйшины, составляя какъ бы скупщину; туда же пришелъ и самъ князь. Вслѣдствіе этого не была отправлена къ князю и та депутація, о которой договорились наканунѣ вечеромъ, а вмѣсто того учинено было предъ всѣми общее примиреніе и прощеніе, подтвержденное торжественно клятвою, что болѣе всего устроилось отъ заявленія князя, что онъ, зная все, чѣмъ и кто согрѣшилъ противъ него и его фамиліи, прощаетъ каждому свои и чужія обиды и потому желаетъ, чтобы и остальные простили каждый свою обиду, и впредь, забывъ о томъ, трудились единственно о счастіи и народномъ преуспѣяніи. При этомъ случаѣ князь сказалъ, что каждый, кто бы нарушилъ эту клятву и вопреки ей, вспомнилъ о чемъ либо, будетъ подлежать строжайшей казни какъ нарушитель присяги; но долго ли продолжалось это общее примиреніе и прощеніе, а также и клятва, свидѣтельствуетъ еще продолжаюшаяся смута, которая основывается на мести за то, чтò этою клятвою было покрыто. Изъ всего сказаннаго ясно, что если сей мятежъ ведетъ свое начало съ тѣхъ поръ, то не возникъ вслѣдствіе собранія въ домѣ Вучича, но потому, что князь въ самомъ началѣ далъ народу поводъ думать, что ему чинится нѣкая неправда и что его права нарушены, какъ это видно изъ скупщины, созванной для встрѣчи князя.
4) Что Вучичь со своими единомышленниками хлопоталъ, чтобы его назначили княжескимъ совѣтникомъ, то совершенная неправда. Блистательная Порта, имѣвшая право, не упоминая о томъ ничего въ уставѣ, наименовать князя полнолѣтнимъ или не наименовать его таковымъ, имѣла также право сдѣлать это и съ нѣкоторыми условіями, и дѣйствительно признала его полнолѣтнимъ подъ тѣмъ условіемъ, чтобы онъ имѣлъ двухъ совѣтниковъ, въ качествѣ помощниковъ въ дѣлахъ. Блистательная Порта чрезъ то не вмѣшалась въ непринадлежащія ей дѣла, равнымъ образомъ народныя права и уставъ не нарушены этимъ, ибо уставъ даетъ власть и право только совершеннолѣтнему князю, а нынѣшній совершеннолѣтенъ лишь при назначенныхъ ему совѣтникахъ; но вмѣстѣ съ тѣмъ пусть спросятъ Блистательную Порту, по какому праву она сдѣлала это и было ли это такъ, какъ говорятъ. Равнымъ образомъ нельзя доказать, чтобы совѣтники дѣйствовали вопреки князя, ибо они исполняли свою обязанность, когда ему, какъ малолѣтнему, не дозволяли все дѣлать по своей волѣ, развѣ было бы доказано, что онъ стремился на добро, а они на зло. Если Вучичь и говорилъ, что Сербія царская земля, то слѣдуетъ ли изъ этого, что онъ требовалъ себѣ повиновенія?
485
развѣ онъ царь? и развѣ неправда, что и нашъ князь князюетъ въ царской землѣ?
5) Надо спросить народъ, откуда онъ знаетъ, что солдаты разошлись, возбужденные тайными интригами Хранисавлевича. Что бы всякій другой могъ сказать оставшимся солдатамъ, кромѣ того: «спасибо вамъ, что не ушли», или «мы васъ не можемъ заставить дожидаться?" Конечно, спасибо! когда и они, подобно другимъ, могли уйти, но не ушли, и еслибъ могли быть удержаны, то не были бы пущены и тѣ, которые ушли, а что Вучичь не только солдатамъ, но и всякому говорилъ, да еще и теперь говоритъ, что мы предъ закономъ всѣ равны, это правда, какъ истина и то, что онъ говорилъ не ложь. А если и сказалъ, что никого не боится, то имѣлъ право сказать, зная, что ни предъ кѣмъ не виновенъ, что предъ закономъ всѣ равны и что правому некого бояться. Истина и то, что мы всѣ должны грѣться солнцемъ, которое далъ намъ уставъ, дарованный всѣмъ, и что никому нѣтъ нужды бояться кого либо и глядѣть въ землю передъ другимъ или страшиться, если самъ не далъ повода къ тому, въ чемъ либо провинившись. Развѣ виноватъ Вучичь въ томъ, что говорилъ истину?
6) Правда, что Вучичь, подавъ князю свой протестъ (а не отставку), обвинялъ князя, что все движеніе въ народѣ возбуждено съ его согласія; но не доказано, чтобъ это было несправедливо. За недѣлю до Юрьева дня, а именно въ свѣтлую середу, то есть 17 апрѣля сего года, вечеромъ пришелъ къ Вучичу и Петроніевичу одинъ человѣкъ изъ Колубары и объявилъ имъ, что нѣкоторые кметы изъ Колубары въ великій четвергъ, т. е. 11 апрѣля, по чьему-то порученію, принесли къ князю на поклонъ яицъ, поросятъ и ягнятъ. Когда же воротились домой, то хвалились, какъ хорошо приняли ихъ князь и г. Ефремъ и угощали ракіей (водка-аракъ) и кофеемъ, и потомъ именемъ князя стали собирать народъ изъ всѣхъ окольныхъ селъ и возбуждать его, чтобы онъ шелъ съ оружіемъ въ Топчидеръ убить Вучича и Петроніевича, что князь жаловался, какъ они его притѣсняютъ и держатъ точно въ заключеніи, говоря, что уже устроитъ такъ, что нѣкоторые изъ бѣлградскихъ купцовъ схватятъ этихъ чиновниковъ и приведутъ къ нимъ на закланіе, если они придутъ въ Топчидеръ; а когда это сдѣлается, то князь облегчитъ имъ подать, что онъ сдѣлалъ бы и ранѣе, еслибъ они не мѣшали ему въ томъ. На другой день въ попечительство внутреннихъ дѣлъ пришелъ рапортъ отъ начальства Смедеревскаго округа за № 825, что между тамошнимъ народомъ чинитъ нѣкую смуту президентъ окружнаго суда Перо Вуличевичь, мужъ князевой тетки.
486
Вучичь и Петроніевичь тогда же предложили попечителю внутреннихъ дѣлъ г. Протичу, какъ человѣку, пользовавшемуса княжескимъ довѣріемъ, чтобы онъ во 1) сообщилъ князю, что имъ извѣстны оба помянутыхъ случая, а во 2) чтобы онъ, какъ человѣкъ располагающій военно-полицейскою властію, учинилъ по соглашенію съ княземъ распоряженія, необходимыя для предупрежденія злыхъ послѣдствій, которыя могутъ изъ того произойти. Онъ, какъ потомъ сказывалъ имъ, сообщилъ о томъ князю, а начальству Смедеревскаго округа отвѣчалъ, что это не смута. Въ тотъ же день, Петроніевичь, возвращаясь въ послѣдній разъ отъ князя домой, видѣлъ на княжескомъ дворѣ стоящаго и только что прибывшаго съ двумя сельчанами изъ Смедеревскаго округа г. Петра Вуличевича. Когда Петроніевичь пришелъ въ тотъ же день въ домъ Вучича, то нашелъ тамъ одного человѣка, разсказывающаго, какъ одинъ изъ княжескихъ служителей, родомъ изъ Горевницы, въ тотъ самый день, какъ Вучичь и Петроніевичь были у князя въ гостяхъ, въ одной изъ нижнихъ комнатъ княжескаго дворца предъ многими лицами подскакивая приговаривалъ: «подожди еще три, четыре дня, такъ я буду судить Вучича». Въ тотъ же день къ Вучичу и Петроніевичу пришли два человѣка изъ Колубары, а позднѣе въ 1-мъ часу ночи одинъ человѣкъ изъ Валѣвскаго округа, и расказали имъ все, что говорилъ и первый Колубарецъ, подтвердивъ еще яснѣе, что вожди, подвигающіе народъ на бунтъ, явно говорятъ всякому, что имъ поручилъ дѣлать то князь, и присоединили къ этому, что бунтовщики собрали около себя большое число лѣнтяевъ и пьяницъ и принуждаютъ силой и угрозами пристать къ нимъ и людей почтенныхъ. Услыхавъ объ втомъ, Вучичь и Петроніевичь испугались и провели цѣлую ночь на сторожѣ въ домѣ Вучича, не довѣряясь болѣе никому, кромѣ одного бѣлградскаго воеводы, котораго просили именемъ премилостиваго царя нашего, чтобы онъ защитилъ ихъ въ случаѣ нападенія, и проводялъ въ крѣпость подъ защиту. На другой день они услыхали, что уже на цѣломъ рынкѣ говорятъ о той смутѣ, съ тѣмъ лишь прибавленіемъ, что бунтовщпки разослали своихъ людей по Крагуевацкому, Валѣвскому и Шабацкому округамъ , чтобы подняли и тамошній народъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ они извѣстились, что одинъ княжескій служитель за нѣсколько дней предъ тѣмъ явно грозилъ на базарѣ одному купцу, что скоро будетъ судить его за нѣкую прошлогоднюю обиду. Увѣрившись такимъ образомъ, что все это идетъ отъ князя и прямо противъ нихъ, Вучичь и Петроніевичь просили его письменно, чтобы онъ распорядился объ укрошеніи смуты, дабы изъ за
487
нихъ двоихъ не могъ пострадить весь народъ въ своихъ правахъ. При этомъ же случаѣ они объявили ему, что прекращаютъ свои обязанности, пока смута не утихнетъ, и что по ихъ мнѣнію все это дѣлается по его водѣ. Изъ всего сказаннаго не могъ ли Вучичь, основательно подозрѣвая, обвинять князя, что онъ поджогъ движеніе въ народѣ? Но что Вучичь сдѣлалъ тогда изъ подозрѣнія, то позднѣе стало ясно какъ доказаиная истина, какъ это можно видѣть изъ слѣдующаго. Такъ какъ объ этомъ мятежѣ стали явно говорить и на рынкѣ, то тотчасъ же послѣ протеста Вучича и Петроніевича на другой и на третій день почтенный бѣлградскій паша и генеральный консулъ русскій г. Ващенко совѣтовали князю, чтобы онъ послалъ кого нибудь успокоить народъ, на что онъ склонился только 22 апрѣля и послалъ къ возмутившимся г. попечителя внутреннихъ дѣлъ Георгія Протича и президента апелляціоннаго суда Голуба Петровича. 23 апрѣля они прислали къ князю разсыльнаго, съ которымъ дали знать, что взволновавшійся народъ не только ихъ не слушаетъ и не расходится, но и не подпускаетъ ихъ къ себѣ. Съ разсыльнымъ пріѣхали и двое изъ бунтовщиковъ, которыхъ князь принялъ въ свой дворецъ и они тамъ у него ночевали. На другой день, то есть 24 апрѣля, на зарѣ князь послалъ въ Топчидеръ хлѣба для пришедшихъ туда бунтовщиковъ и самъ сталъ собираться туда же. Русскій генеральный консулъ г. Ващенко, узнавъ о томъ, отправился къ князю и спросилъ его, куда онъ собирается, и когда князь сказалъ куда, онъ спросилъ его: развѣ онъ пойдетъ одинъ безъ всякихъ свидѣтелей? и договорившись о томъ, отправились съ нимъ тотъ самый г. Вашенко, секретарь бѣлградскаго паши и г. митрополитъ. Когда они поѣхали, то съ нимъ отправился и бѣлградскій мясникъ Іованъ Ковичь, который за два или три дня предъ тѣмъ, какъ заговорили объ этомъ матежѣ, мутилъ по Бѣлграду, говоря, что народъ имѣетъ право такъ поступать и ругалъ Вучича и Петроніевича. Когда же князь съ бунтовщиками, которые пришли къ Топчидеру, свидѣлся на пути, тогда Ковичь отсталъ отъ князя и его свиты и вступилъ въ ряды бунтовщиковъ, а когда князь сталъ имъ совѣтовать, чтобы они возвратились, онъ первый и горячѣе другихъ сталъ говорить, что не слѣдуетъ возвращаться, пока не будетъ сдѣлано, зачѣмъ пришли. Кромѣ того, между бунтовщиковъ вмѣшались княжескіе служители, которые сопровождали его и стали подталкивать и подбивать народъ одного за другимъ, чтобы кричали, что не хотятъ назадъ; и такимъ образомъ вмѣстѣ съ нимъ и его свитою пришли въ Топчидеръ. А придя туда не ограничились только Вучичемъ и Петроніевичемъ,
488
но стали между собою говорить о Стоянѣ Симичѣ, Ильѣ Гарашанинѣ, угрожая имъ, какъ тѣмъ двоимъ, и произносили нѣсколько оскорбительныхъ словъ къ присутствовавшимъ тамъ господамъ. Секретарь почтеннаго паши и г. Ващенко вернулись домой ранѣе, а князь остался съ бунтовщиками въ Топчидерѣ до ночи, переговаривая съ ними о чемъ-то втайнѣ. Когда же предъ ночью онъ отправился въ Бѣлградъ со всею свитой, то съ нимъ пошли пѣшкомъ 10—12 человѣкъ изъ тѣхъ бунтовщиковъ, какъ будто безъ нихъ онъ не былъ безопасенъ въ Бѣлградѣ. Они всѣ идя подлѣ него пѣшкомъ и съ длинными ружьями на плечахъ, проводили его до дворца и тамъ остались какъ бы охраняя его. Въ тотъ же вечерь онъ послалъ бунтовщикамъ изъ Бѣлграда въ Топчидеръ ячменю и другихъ припасовъ. Тогда же послалъ къ князю бѣлградскій паша спросить его, какъ онъ думаетъ о тѣхъ людяхъ и за кого ихъ считаетъ, на что князь ему письменно отвѣчалъ, что считаетъ ихъ за бунтовщиковъ. На другой день князь двинулся въ Топчидеръ съ тѣмъ же народомъ, съ которымъ пришелъ ночью. Пробывъ тамъ до поздняго вечера и о чемъ-то переговоривъ съ ними, и овъ и его мать княгиня Любица отпустили ихъ по домамъ, давъ имъ письмо, что никто не можетъ назвать ихъ бунтовщиками и поручивъ имъ вязать и приводить имъ всякаго, кто бы сказалъ имъ это. Въ тотъ же день пришли къ нему валѣвскіе бунтовщики, и онъ поступилъ съ ними какъ съ первыми, а на другой день отпустилъ ихъ съ такимъ же письмомъ и порученіемъ, какъ и первыхъ. На возвратномъ пути они встрѣтили въ Палежѣ совѣтниковъ и кавалеровъ: Лазаря Теодоровича и Матвѣя Ненадовича, которые возвращаясь съ праздника домой къ своимъ должностямъ ночевали тамъ. Совѣтники стали укорять ихъ за такой поступокъ, говоря имъ: «за что, братья, осрамили валѣвскій округъ? На что бунтовщики крикнули и перевязали ихъ, сказавъ на вопросъ: зачѣмъ вяжутъ, что получили отъ князя и господаря Ефрема такой приказъ о каждомъ, ктобы сказалъ имъ что либо оскорбительное, и съ ними связанными отправились прямо къ князю въ Бѣлградъ. Князь, увидавъ ихъ связанныхъ, велѣлъ ихъ развязать, а мятежниковъ отпустилъ, совѣтникамъ же спрашивавшимъ его: «развѣ мы это заслужили отъ тебя за нашу годичную вѣрную службу?» отвѣчалъ: «идите домой», а приведшимъ ихъ бунтовщикамъ говорилъ: «спасибо вамъ братья». Что это имъ было такъ приказано, доказывается и тѣмъ свидѣтельствомъ, что за день предъ тѣмъ въ Топчидерскомъ постояломъ дворѣ было говорено: «завтра пріѣдутъ связанные Лаза и Прото», изъ чего видно, что это приказано было не только за тотъ случай, если бы они что сказали
489
бунтовщикамъ, но даже еслибы они и не говорили того, какъ это ясно изъ жалобы противъ нихъ, которая свидѣтельствуетъ, что вожди бунта уже замѣтили ихъ. За тѣмъ въ Топчидеръ болѣе недѣли приходили все другіе и другіе подговоренные имъ люди, и онъ ѣздилъ кр всѣмъ въ Топчидеръ, присылалъ имъ хлѣба, муки, ракіи, вина и другихъ припасовъ, и при отпускѣ, подобно первымъ давалъ письма и порученія. Пока все это происходило въ Топчидерѣ, по другимъ округамъ чинилось большее зло. Іованъ Обреновичь, которыв тотчасъ же послѣ Свѣтлаго Воскресенія отправился въ Чачекъ, лишь только прибылъ туда, призвалъ бывшаго своего служителя, а теперешняго адъютанта Марка Распоповича, которому далъ не только приказъ волновать народъ, но и наставленія, какъ поступать при этомъ. Сей, какъ ревностный приверженецъ и всегдашній исполнитель его воли, началъ съ того, что собралъ нѣсколькихъ подобныхъ себѣ глупцовъ и оборванцевъ и тотчасъ же заарестовалъ всѣхъ чиновниковъ окружнаго начальства и г. Чачакскаго епископа Никифора, дабы не чинили ему препятствій въ его замыслахъ. Срезскаго же начальника г. Стефана Екича, какъ извѣстнаго по прошлогоднему бунту противника Іована Обреновича, и брата умершаго Чачакскаго начальника Перуничича, который также противился Іовановой смутѣ, схватилъ и избилъ до полусмерти и потомъ, арестовавъ ихъ такъ избитыхъ, собралъ еще большую шайку, которая двинулась съ письмомъ Іовановымъ и зажгла еще большій пламень въ Рудницкомъ округѣ, сказавъ и тамъ, чтò имъ надо дѣлать. Рудничане, собравшись въ Брусницѣ, окружили судъ, стараясь захватить его президента Луку Гарашанина, какъ извѣстнаго противника бунту и прошлогодняго судью бунтовщиковъ, а стало быть и Іована. Но Лука, увидавъ, чтò дѣлается, схвативъ ружье пробился сквозь бунтовщиковъ къ полю и сѣвши на коня ускакалъ въ Бѣлградъ, а остальные члены суда были арестованы. Когда въ Чачакѣ собралось около 500, а въ Брусницѣ около 200 бунтовщиковъ, тогда всѣ двинулись къ Бѣлграду, не послушавши Іована, въ письмѣ котораго было сказано, чтобы шли въ Крагуевацъ и ждали его тамъ, откуда они позовутъ князя къ себѣ и пойдутъ въ Бѣлградъ лишь тогда, когда онъ не пріѣдетъ въ Крагуевацъ. Когда они ушли, то Іованъ видя, что изъ цѣлаго Чачакскаго округа, имѣющаго въ себѣ около 10.000 податныхъ душъ, отправилось на бунтъ только 500, а изъ Рудницкаго округа отъ 7.000 податныхъ душъ только 200 гдупцовъ и оборванцевъ, которые позволили себя уговорить на свое несчастіе, и не имѣя въ Чачакѣ никого для своей охраны, если бы кто пришелъ и спросилъ его,
490
чѣмъ онъ недоволенъ и отъ чего бунтуетъ, перепугался и послалъ въ Брусницу, чтобы ему прислали оттуда 20 человѣкъ для охраны: и изъ этого ясно видно, кто зажегъ этотъ бунтъ, и насколько справедливо то, что бунтовщики хотятъ сдѣлать его народнымъ бунтомъ, поднявшимся изъ за нѣкоторыхъ неправдъ, учиненныхъ будто бы народу преслѣдуемыми чиновниками. Доказательствомъ того служитъ изъясненіе члена суда Рудницкаго округа г. Глиша Поповича отъ 29 апрѣля сего года. — Теперь посмотримъ, что дѣлалъ князь въ виду того Іованова бунта, и что вытерпѣли битые и схваченные тамъ. Г. епископъ удержанъ былъ подъ арестомъ 17 дней. Чиновники окружнаго начальства находились подъ арестомъ 22 дна и затѣмъ отпущены, одни безъ удовлетворенія, а другіе вмѣсто удовлетворенія изгнаны изъ службы, какъ напримѣръ сынъ Бкича, писарь при окружномъ начальствѣ. Самъ Екичь, послѣ продолжительнаго ареста, избитый отпущенъ домой и выгнанъ изъ службы: оба, отецъ и сынъ, безъ всякаго изслѣдованія и суда. Братъ Перуничича Марко, сельскій кметъ изувѣченъ побоями и потерялъ память, а Марко Распоповичь, который причинилъ все это зло, былъ принятъ потомъ въ Крагуевцѣ княземъ, который спустя нѣсколько дней прибылъ туда, какъ отличный и заслуженный человѣкъ, да и еще и теперь иначе не смотритъ на себя, ибо взятъ въ княжескую свиту, и какъ княжескій слуга недавно еще, когда члены скупщины пришли къ почтенному Мусѣ-эфенди, жестоко избилъ на ихъ глазахъ одного мальчика близъ Ефремова дворца, который, ища своего брата, спрашивалъ о немъ Луку Гарашанина. И это прошло ему такъ, какъ и прежнее. 17 апрѣля приходилъ къ князю и мужъ его тетки, президентъ Смедеревскаго суда, г. Пера Вуличевичь съ двумя тамошними кметами, а возвратившись поднялъ тамъ бунтъ и позвалъ къ себѣ окружнаго начальника и всѣхъ чиновниковъ, но когда эти не захотѣли пристать къ нему, хотѣлъ ихъ перевязать, но они бѣжали въ Смедеревскую крѣпость къ тамошнему воеводѣ, послѣ чего бунтовщики бросились въ Топчидеръ къ князю. Чиновники, думая, что бунтовщики возвратятся отъ князя благоразумнѣе и смирнѣе, вышли изъ крѣпости и принялись за свои обязанности, но бунтовщики, вервувшись отъ князя, оказались худшими чѣмъ прежде, и хотѣли схватить живаго или мертваго окружнаго начальника, называя его бунтовщикомъ противъ князя, но онъ узнавъ о томъ снова бѣжалъ въ Смедеревскую крѣпость, а послѣ въ Бѣлградъ подъ защиту почтеннаго паши, такъ что и до сихъ поръ долженъ укрываться. Пока такъ дѣлалось съ начальникомъ и еще нѣкоторыми чиновниками, многіе
491
и миролюбивые граждане Смедерева, не хотѣвшіе пристать къ бунту, были связаны и арестованы, что можно видѣть изъ рапортовъ Смедеревскаго начальника, которые онъ писаль къ началѣ мятежа. — Теперь посмотримъ, что князь дѣлалъ въ виду этого, принялъ ли какія мѣры для предупрежденія этого бунта, постарался ли его прекратить, или же помогалъ ему. Г. Перу Вуличевича, своего родственника и вождя Смедеревскаго бунта, назначиль членомъ апелляціоннаго суда; остальныхъ тамошнихъ бунтовщиковъ держитъ при себѣ и тѣхъ изъ нихъ, которые за участіе въ прошлогоднихъ смутахъ осуждены были на тяжкія работы и лишены были своихъ званій, напримѣръ бывшаго капитана Милію Станоевича, знаменуетъ особыми отличіями и приглашаетъ за одинъ столъ съ собою; помощннка же окружнаго начальства Евту Угричича и казначея Тясу Кузмяновича, которые не хотѣли пристать къ бунту, приказалъ на этихъ дняхъ привести къ себѣ въ Топчидеръ. Въ Шабацкомъ округѣ, гдѣ при началѣ бунта былъ начальникомъ шуринъ господаря Ефрема Милошъ Богичевичь, которому принадлежитъ честь быть вождемъ тамошняго бунта, произведены были при самомъ началѣ такія же безчинства, какъ и въ выше названныхъ округахъ. Всѣхъ судей, которые не хотѣли пристать къ мятежу, бунтовщнки держали въ заключенія при судѣ нѣсколько дней, нападали на нихъ различнымъ образомъ и потомъ, не имѣя возможности ничего имъ сдѣлать, вожди бунта соединились и написали жалобу противъ нихъ, къ которой многихъ заставили подписаться насильно. Помощникъ окружнаго начальника Дука Стоичевичь, не желавшій пристать къ мятежу, и изъ за котораго бунтовавшій начальникъ не могъ приводить въ дѣйствіе всей интриги своей, замѣтивъ, что дѣло идетъ не только о кожѣ его, но и о головѣ, побѣжалъ при удобномъ случаѣ въ Шабацкую крѣпость къ тамошнему воеводѣ подъ защиту, но бунтовщики, увидя то, бросились за нимъ съ оружіемъ, желая достичь его и одинъ изъ нихъ кинудъ въ него камнемъ, который и попалъ въ него, но при всемъ томъ онъ убѣжалъ въ крѣпость, а оттуда уже въ Бѣлградъ, гдѣ и до сихъ поръ скрывается, ожидая справедливаго царскаго суда. Свидѣтельство о томъ находится въ четырехъ рапортахъ Шабацкаго суда. Князь къ награду за вѣрность, слѣпую приверженность, послушаніе и готовность къ бунту Шабацкаго начальника, когда сей устроилъ тамъ настоящій мятежъ, по наставленію извѣстнаго интригана Іована Тркича и его прислужника Ковича, а также для того, чтобы и въ смирномъ Бѣлградѣ имѣть кого нибудь, кто бы былъ ревностнымъ сторонникомъ нѣкихъ интригановъ и имѣлъ власть въ рукахъ, перемѣстилъ его въ
492
Бѣлградъ правителемъ города съ несравненно большимъ жалованьемъ, чѣмъ то, которое онъ имѣлъ въ Шабцѣ и съ повышеніемъ изъ капитановъ въ маіоры. И князь не ошибся въ немъ, ибо по пріѣздѣ Милоша Богичевича въ Бѣлградъ скоро явнлся къ нему и повѣренный его Ковичь, съ одной стороны учащій его какъ бунтовать, а съ другой помогающій ему въ томъ. Но при всемъ томъ онъ не имѣлъ успѣха среди добрыхъ гражданъ и привлекъ на свою сторону лишь незначительное число глупцовъ, праздношатающихся, бездѣльниковъ и бездомовниковъ, да и тѣ не во всемъ слушаются его, а чтобы помѣстить его въ Бѣлградѣ, князь безъ всякаго испытанія и судя смѣстилъ бывшаго на этомъ мѣстѣ чиновника Илью Чарапича, при которомъ въ Бѣлградѣ не могло бы произойти никакого бунта; а Шабацкихъ судей исключилъ всѣхъ до одного изъ службы безъ всякаго слѣдствія и суда и назначилъ на ихъ мѣста другихъ. А за мѣсяцъ предъ симъ, когда въ Шабцѣ совершаемо было годичное поминовеніе по умершемъ князѣ Миланѣ, приказано было и судьямъ идти въ церковь, и они, кромѣ г. Луки Лазаревича, всѣ послушались, хотя и были въ страхѣ. Предъ окончаніемъ панихиды президентъ суда Стефанъ Магазиновичь и членъ суда Марко Лазаревичь замѣтили, что бунтовщики перешептываются о нихъ между собою, и вышли изъ церкви, а Дука Марковичь остался до конца. Но лишь только онъ вышелъ изъ церкви, бунтовщики остановили его въ церковныхъ воротахъ, связали и отвели въ Крагуевацъ, гдѣ онъ и пробылъ въ заключеніи, пока князь не отправился въ Бѣлградъ, а проведя его съ собой вѣ Раковицу, отпустилъ домой, приказавъ ему викуда не отъѣзжать. Президентъ же суда Магазиновичь и членъ Лука Лазаревячь въ то время, какъ князь находился въ Топчидерѣ, видя себя отставленными безъ всякаго слѣдствія и суда, вышли тайкомъ изъ Шабца и отправились внизъ по Савѣ къ Бѣлграду, чтобы на ту неправду и на свои преслѣдованія съ самаго начала бунта пожаловаться высокославной царской коммисіи и поискать праведнаго суда и удовлетворенія. Но прежде, чѣмъ они достигли Бѣлграда, къ князю пришло извѣстіе изъ Шабца, чтò они идутъ водою въ Бѣлградъ, и князь воставилъ на Савѣ противъ Тоочидера два каика, которые должны были дождаться ихъ и схватить, чтò и было учинено: ихъ привели въ Топчидерскій постоялый дворъ, и осмотрѣли ихъ до рубашки, не имѣютъ ли чего подозрительнаго при себѣ, потомъ связали и представили въ князю, который держалъ ихъ два дня въ заключеніи и потомъ послалъ подъ стражею въ Шабацъ, приказавъ, чтобы стража стерегла ихъ въ домахъ, откуда они не должны выходить. Вотъ какъ нынѣшнее
493
правительство, называющееся законнымъ, уважаетъ какъ личность, достоинства и заслуги каждаго, такъ и самую коммисію законнаго царя своего! Въ началѣ бунта, только что князь удалился въ Крагуевацъ, Крушевацкіе бунтовщики привели къ нему сперва связаннаго, а потомъ отданнаго подъ стражу начальника своего Петра Лазаревича, котораго онъ и задержалъ нѣкоторое время въ Крагуевцѣ, а потомъ отпустилъ, никому ничего за то не сдѣлавъ. Пожаревацкіе бунтовщики, нападавшіе различнымъ способомъ на нѣкоторыхъ мирныхъ гражданъ, то бросая ихъ въ заключеніе, то освобождая и снова заключая, довели ихъ до того, что многіе принуждены были бѣжать въ Австрію, ища спасенія, а окружнаго начальника своего Михаила Дёрдевича отправили насильно подъ стражей въ Крагуевацъ, при чемъ всячески ругялись надъ нимъ и злодѣйствовали въ продолженіи всего пути до Крагуевца, и все это дѣлали потому, что уже были одинъ разъ у князя въ Топчидерѣ мятежнымъ образомъ. Какъ же князь поступилъ при этомъ? Начальника отпустилъ безъ удовлетворенія, а главныхъ бунтовщиковъ, както капитана Пекету и бывшаго торговымъ товарищемъ отцу его Георгіа Савича, которые теперь непрестанно при немъ находятся, принялъ какъ людей, дѣйствующихъ по его воли. Президента же окружнаго суда Пожаревацкаго Степана Катича, который бунтовалъ съ ними и говорилъ, что уставъ не царскій, но что его нѣкто купилъ у нѣкоего визиря и что онъ будетъ крошить его у кой кого на головѣ, какъ крошитъ табакъ Папа Тютюнджія, сдѣлалъ членомъ апелляціоннаго суда. Вмѣстѣ съ тѣмъ бунтовщики привели въ Крагуевацъ Манассійскаго игумена Исаію связаннымъ, напередъ сильно избивши его, и то за нѣкоторыя рѣчи, которыя онъ въ прошломъ году говорилъ о князѣ Милошѣ; но и ему князь не далъ никакого удовлетворенія, изъ чего видно, или что такая месть ему была пріятна, или что все это сдѣлано по его приказанію. Когда князь уѣхалъ въ Крагуевацъ, тотчасъ же назначилъ капитаномъ въ Крагуевацкій округъ Живоина Іоксимовича, Црнорѣцкаго капитана, который при прошлогодней Милошевой смутѣ былъ капитаномъ въ Крагуевацкой Ясеницѣ, и какъ тогдашній бунтовщикъ перемѣщенъ былъ туда. Его повысили за то, что онъ умѣетъ хорошо бунтовать, и нуженъ былъ въ Крагуевацкомъ округѣ. Бывшій же начальникомъ въ Ясеницкомъ срезѣ капитанъ Танасіе Вукичевичь изгнанъ изъ службы безъ всякой причины, только потому, что бунтовщики гнали и нападали на него. Потому же самому изгналъ изъ службы на этихъ дняхъ безъ всякаго изслѣдованія, объясненія и суда секретаря своей канцеляріи Алексѣя Янковича и требовалъ отъ австрійскаго
494
консула, чтобы перевелъ его въ Австрію, какъ ея подданнаго. Точно также безъ всякаго слѣдствія и суда прогналъ изъ службы начальника Текійской таможни Іована Шливича за то, что не хотѣлъ пропустить чрезъ свою таможню въ Валахію безпаспортныхъ депутатовъ, посланныхъ къ князю Милошу. На этихъ дняхъ много заслуженный старецъ Милютинъ Гарашанинъ отправился изъ Бѣлграда къ своему дому въ Гроцку, гдѣ обыкновенно жилъ съ своимъ семействомъ, о чемъ въ Топчидерѣ сейчасъ же узнали, и князь послалъ схватить его своего адъютанта Ѳому Катича и любимца своего Милію Станоевича, свирѣпаго прошлогодняго бунтовщика. Когда они прибыли въ Гроцку, Гарашанинъ находился въ Гавранѣ, гдѣ онъ имѣетъ свою экономію и стада. Лишь только они появились въ Гроцкѣ, какъ велѣли запереть всѣ лавки и двинули торговцевъ, чтобы схватить Гарашанина, но прежде чѣмъ пришли къ его дому, узналъ о ихъ намѣреніи внукъ его, мальчикъ лѣтъ 12, и побѣжалъ къ нему сообщить о томъ. Услыхавъ о томъ, Гарашанинъ вскочивъ на коня и тотчасъ же поскакалъ къ Бѣлграду, а мѣстный срезскій старѣйшина, капитанъ Мнленко Катичь, узнавши о томъ, погналъ ему на перебой; но Гарашанинъ замѣтивъ это повернулъ въ лѣсъ и проселочными путями едва успѣлъ достигнуть Бѣлграда. Адъютантъ же Катичь, любимецъ княжескій Миліе и остальные бунтовщики, напали на его домъ и не найдя его избили вмѣсто него сноху и другаго внука которому около 16—17 лѣтъ, такъ что малый тяжко изувѣченъ. И теперь еще бунтовщики стерегутъ около дома и грозятся разобрать его по каменьямъ. Вотъ какъ сохраняется уставъ и какое значеніе имѣютъ суды, назначенные уставомъ. Членъ бѣлградскаго окружнаго суда Макса Ранковичь, который, какъ депутатъ отъ этого суда, присутствовалъ съ другими депутатами при чтеніи фирмана, принесеннаго почтеннымъ Мусою-эфенди, и по прочтеніи вернулся съ остальными въ Топчидеръ послѣ того, какъ тамъ сочинены были отъ имени всѣхъ депутатовъ жалобы противъ Вучича, Петроніевича и остальныхъ, коихъ бунтовщики гнали и кои не хотѣли пристать къ бунтовщикамъ, не хотѣлъ подписаться на этихъ жалобахъ, говоря, что ничего изъ написаннаго ему не извѣстно и онъ ничего не можетъ доказать изъ того, а стало быть не можетъ и подписаться. Лишь только онъ проговорилъ это, какъ остальные двинулись на него, крича, что онъ Вучичевецъ и принуждая его подписаться, но какъ онъ остался при своемъ, то его начали ругать, толкать и бить, что продолжалось около получаса, но онъ все таки не подписалъ. Пока все это происходило съ нимъ, князь смотрѣлъ въ окно и ни слова не проговорилъ для освобожденія его, и Богъ знаетъ
495
чѣмъ бы все это кончилось, еслибъ этотъ поступокъ не показался совершенно беззаконнымъ даже такому бунтовщику, какъ Мичичь, который защитилъ его говоря: «будетъ, будетъ, развѣ вы хотите убить его?» Когда на третій день послѣ того депутаты отправились къ Мусѣ-эфенди по его приглашенію, то Ранковичу не позволили идти, но задержали его въ Топчидерѣ. Отдѣленный отъ своего общества и находясь между княжескими служителями, онъ опасался, что съ нимъ можетъ случиться все, что угодно, а потому добывъ коня онъ пустился бѣжать въ сторону, но его замѣтили и кинулись за нимъ въ погоню, стрѣляя даже изъ ружей. Когда его уже настигали, онъ соскочилъ съ коня и бросился бѣжать въ лѣсъ, но его схватили и стали бить такъ, что изранили по цѣлому тѣлу и разбили ему голову, а потомъ притащили въ Топчидеръ, гдѣ онъ и лежитъ больной, но содержится, какъ величайшій злодѣй. Наконецъ бунтовщики изъ всѣхъ округовъ, возвращаясь отъ князя, чинили нарочно различныя насилія противъ судей, и старѣйшинъ, и все это князю извѣстно; но до сихъ поръ онъ никого не наказалъ, изъ чего видно, что въ разсказанномъ здѣсь неисчерпано все зло и бѣдствія, которыя причинилъ нынѣшній мятежъ, а потому и представляется достаточный поводъ для дальнѣйшаго изслѣдованія, которое могло бы раскрыть много такого, чего едвали кто ожидалъ. Доказательствомъ тому можетъ служить, вмѣстѣ съ многими другими свидѣтельствами, рапортъ Подринскаго окружнаго суда отъ 21 мая сего года за № 769.
Итакъ разсмотрѣвъ это дѣло со всѣхъ сторонъ, можно ли утверждать, что Вучичь обвинялъ князя несправедливо и незаслуженно? Погубили ли Сербію Вучичь и его единомышленники и думаютъ ли еще о ея гибели? или вина въ томъ падаетъ на противную сторону? Изъ всего сказаннаго достаточно ясно. какъ далеко зашелъ князь при этомъ мятежѣ; но онъ и прежде его, по примѣру отца своего, сталъ нарушать и обходить уставъ. Только что прибылъ въ Сербію, какъ отнялъ у 211 жителей Пожаревца нивы и луга, которые отнялъ у нихъ еще отецъ и пользовался ими, пока не удалился изъ Сербіи. Послѣ отреченія стараго князя судъ, держась устава, возвратилъ Пожаревлянамъ ихъ имѣнія, но сей князь снова ихъ отнялъ и даже ищетъ денежнаго вознагражденія за прошлогоднее пользованіе этою землею; вмѣстѣ съ тѣмъ онъ завелъ на своихъ лугахъ кулукъ подъ именемъ мольбы [*].
*. Мольба есть работа въ поляхъ, лугахъ или около дома по зову на угощеніе, что въ сѣверной Россіи называлось помочью, въ южной — толокой.
496
Если народныя права, увеличенныя въ нѣсколько лѣтъ, состоятъ въ бунтѣ и самовольствѣ нѣкіихъ людей, которые незная ни грѣха, ни срама, стараются уничтожить всякаго, кто бы препятствовалъ ихъ самовольству, то правда, что Вучичь и его единомышленники прибѣгли къ Туркамъ на гибель этихъ правъ; а и въ кому бы другому могли прибѣгнуть въ случаѣ своего и народнаго угнетенія, какъ не къ своему законному царю, который доказалъ, что онъ отецъ Сербскаго народа и его благодѣтель. Но что они бѣжали только изъ видовъ своего корыстолюбія, чтобы погубить княжеское племя и уничтожить чрезъ то политическое бытіе Сербіи, то совершенная неправда. О корыстолюбіи тутъ нечего и думать, а политическое бытіе не основывается на княжескомъ племени, но на уставѣ.
7) Пусть народъ укажетъ, къ кому бы онъ прибѣгъ подъ защиту, еслибъ ему, какъ и Вучичу, было сказано: «твой князь, оклеветавъ тебя предъ цѣлымъ народомъ, поднялъ его на бунтъ, чтобы онъ пришелъ и убилъ тебя, и когда народъ пришелъ къ Топчидеру мятежнымъ образомъ, наряжены были нѣкоторые изъ твоихъ согражданъ, чтобы схватить тебя и предать тебя тому раздраженному народу на милость и немилость». Не бѣжалъ ли бы всякій разумный человѣкъ къ тому, кто способенъ защитить его и отъ подстрекателей и отъ подстрекаемыхъ, а для этого у насъ при такихъ случаахъ способны только Турки. И когда лишь первая половина того извѣстія окажется справедливою, то есть когда весь народъ двинется точно по одному слову, не было ли бы тогда крайнею глупостію ожидать, исполнится ли и другая половина т. е. захотятъ ли сограждане схватить теба? Правда, что эта другая половина остается еще въ неизвѣстности и можетъ быть никогда не исполнится, ибо Вучичь, побѣжавъ въ царскую крѣпость, положилъ тому сильное препятствіе, но онъ именно и хотѣлъ того, чтобы это не исполнилось. Вучичь ни посредствомъ агентовъ, ни какимъ либо другимъ образомъ не называлъ народъ бунтующимъ и не описывалъ его такимъ; но то сдѣлалъ самъ князь, давшій бѣлградскому пашѣ при началѣ мятежа письменное изъясненіе, что онъ считаетъ возставшихъ бунтовщиками; равнымъ образомъ онъ не выдумалъ, что народъ хотѣлъ убить его и не оклеветалъ его въ томъ. Народъ не убилъ ни кого, но Богъ знаетъ, чтобы случилось со многими въ прошломъ году при Милошевой смутѣ, еслибы бунтовщики восторжествовали, и что весьма легко могло случиться нынѣ съ Вучичемъ и Петроніевичемъ, еслибы они не бѣжали, ибо народъ явно кричалъ, а нѣкоторые и теперь еце кричатъ, что всѣхъ ихъ надо разнести на ножахъ; а что говорится и чѣмъ угрожаютъ, то
497
легко могутъ и сдѣлать. Что народъ пошелъ противъ Вучича, Петроніевича и Симича, жадуясь на нихъ за нѣкоторыя свои тягости, о томъ свидѣтельствуетъ и самый народиый обвинительный актъ; спрашивается лишь только, чтò кто за тягости положили на народъ Вучичь и Петроніевичь, жаловаться на которыя вынужденъ былъ народъ. Если Вучичь и сдѣлалъ что, то долженъ былъ подпасть судебному слѣдствію и разсмотрѣнію: зачѣмъ же онъ не обжалованъ предъ судомъ? и еслибы тогда онъ не захотѣлъ предстать на судъ, то его могли бы требовать къ суду при помощи силы, къ содѣйствію которой могъ бы быть приглашенъ и весь народъ, если назначенные къ тому чиновники и служители были бы неспособны. Но идти предъ тѣхъ, которые собираются шумною толпой, чтобы схватить его живаго или мертваго, и говорятъ, что зажгутъ весь городъ, если его неприведутъ къ нимъ на судъ, было бы крайнею глупостію и безуміемъ; только безумецъ могъ бы повѣрить, что такіе люди хотятъ его предать суду. Уставъ дѣйствительно назначилъ намъ суды, но въ нихъ не зовутъ такъ, какъ звали Вучича, и вотъ почему онъ искалъ законнаго суда надлежащимъ путемъ. Вучичь въ своемъ мѣстѣ уже доказалъ и надѣется на Бога, что докажетъ и предъ цѣлымъ свѣтомъ, что онъ, ушедши въ крѣпость, старался только предупредить гибель народнаго счастія и сохранить свою жизнь, а не обезпечить ежедневное существованіе свое, чтобы могъ жить самъ по себѣ внѣ Сербіи и, если можно сказать, что онъ отдѣлился отъ своей братіи Сербовъ и сдѣлался недостойнымъ называться и впредь Сербомъ, то пусть носитъ на себѣ эту тяжесть и потеряетъ на вѣки выгоды, связанныя съ именемъ Серба. А такъ какъ онъ знаетъ, кто именно писалъ въ Пештской сербской газетѣ о спасеніи его жизни, то можетъ назвать безобразною ложью увѣреніе, что онъ самъ послалъ эти вѣсти въ Пештъ. Богъ вѣдаетъ, а Вучичь предъ свѣтомъ исповѣдуетъ, что его совѣсть не осуждаетъ его не только на смерть, но и на самое малое наказаніе; но когда бунтовщики кричатъ повсюду и громко: «хотимъ Вучича, живаго или мертваго, судить»; тогда онъ долженъ остерегаться за жизнь и постараться о своемъ избавленіи. Но какъ бы онъ ни извертывался и не ораторствовалъ съ утра до вечера, не могъ бы довести дѣла до того, чтобы блистательная Порта вмѣшалась въ наши распри, еслибъ къ тому не принудилъ ее сей бунтъ, который ничто ниое, какъ продолженіе прошлогодняго бунта, и который шелъ и идетъ на нарушеніе народныхъ правъ, дарованныхъ намъ блистательною Портою. Правда, что блистательная Порта давъ намъ права наши, тѣмъ самымъ великодушно отказалась отъ вмѣшательства въ наши
498
внутреннія дѣла и споры, но при томъ наложила и на князи обязанность охранять эти права. Кто же бы имѣлъ большее право, чѣмъ Порта, защищать эти дарованныя отъ нея своему народу права, когда станетъ ихъ нарушать князь, какъ это случилось и теперь? И кто бы въ Сербіи могъ защитить того, противъ кого князь поднялъ мятежъ, еслибы блистательная Порта не взялась за это дѣло? Тогда бы такой человѣкъ, оставаясь правъ, могъ бы пропасть, къ стыду Порты, и въ этомъ сіучаѣ можно было бы сказать, что Порта пренебрегла своею обязанностію тамъ, гдѣ нужна была ея помошь. Стали быть несправедливо укоряется она этимъ, какъ бы народнымъ актомъ, что въ противность народныхъ правъ вмѣшалась въ дѣла, которыя подлежатъ нашимъ судамъ и тѣмъ самымъ впала въ ошибку. Наконецъ въ той жалобѣ народъ говоритъ, что Турки защищали отъ нашихъ судовъ всѣхъ остальныхъ злодѣевъ нашихъ, и потому эта жалоба можетъ быть названа клеветою, ибо въ крѣпости не было ни одного злодѣя.
8) Что для Вучича внѣ крѣпости не было тогда безопасности, то не пустое сюво, но доказанная истина; а что князя и княжескую фамилиію ругалъ на калимейданѣ, и то неправда. Напротивъ онъ предъ многими жаловался на дѣйствія, которыя принудили его бѣжать въ крѣпость, жаловался на такое правительство, которое допускаетъ то, и оплакивалъ нынѣшнее состояніе Сербіи, но ни въ какомъ письмѣ не ругалъ ни князя, ни княжеской фамилии.
9) Письмо Вучача къ г. Мичичу отъ 16 декабря 1839 годя, служитъ къ его чести, ибо онъ препоручалъ въ немъ г. Мичичу остерегаться бунта, который затѣвалъ тогда Крагуевацкій начальникъ г. Милютинъ; а поводомъ для того письма послужилъ слухъ, что г. Милютинъ послалъ къ нему Крагуевчанина Симу Радивоевича, съ приглашеніемъ участвовать въ мятежѣ, и съ этимъ приглашеніемъ посланъ былъ нарочный человѣкъ.
Стало быть Вучичь невиновенъ, но оклеветанъ.
II. Въ защиту Петроніевича:
1) Такъ какъ въ этомъ пунктѣ Петроніевичь обвиняется въ тояѵ въ чемъ обвиненъ Вучичь по пунктамъ 2, 4, 6 и 7, то и отвѣтъ за него находится подъ тѣми жи пунктами отвѣта Вучича. Что Петроніевичь вмѣшивался въ судебныя дѣла, держа сторону одного въ ущербъ другаго, то не можетъ никакъ быть доказано; а письмо, которое приводится въ обвиненіи, писано по согласію всѣхъ трехъ намѣстниковъ, ибо они никакъ не могли отвязаться отъ жалевавшагося,
499
который ссьлался на «шефиство», и такъ какъ Петроніевичь Совѣтъ также съ согласія намѣстниковъ спрашивали г. Хаджича, составляющаго законы, будетъ ли въ законахъ признано «шефиство», то и писано г. Тиричу, чтобы дѣло было отложено до тѣхъ поръ пока не выйдутъ законы, въ которыхъ будетъ сказано и о «шефиствѣ»; но чрезъ то ни правитедьственная, ни какая другая тайна не была обнаружена, ибо всѣмъ извѣстно, что въ Сербіи занимаются составленіемъ законовъ, а въ нихъ безъ сомнѣнія должна быть статья и о «шефиствѣ».
3) Спрашивается, откудя народъ знаетъ и кто ему сказалъ, что Петроніевичь пугалъ его, что постарается, дабы опять по округамъ Сербіи поведѣвали турецкіе воеводы и субаши; между тѣмъ какъ онъ говорилъ нѣчто подобное тому въ намѣстничествѣ и то лишь предъ чиновниками, къ чему поводъ дало слѣдующее происшествіе. Зимой взбунтовался народъ колубарскій, который около года былъ возмущаемъ мало по малу и окружной начальннкъ г. Катичь былъ туда посланъ изслѣдовать, что тамъ дѣлается. Вернувшись, онъ сталъ разсказывать Намѣстничеству, какъ его тамошній народъ сурово встрѣтилъ, крича, что настало много чиновниковъ и что они не хотятъ платить даже кметамъ по одному цванцигеру, но пусть платитъ касса и т. п. Тогда Петроніевичь предложилъ , чтобы изъ Совѣта была послана коммиссія съ строгимъ наказомъ, которая должна доказать народу, что онъ не имѣетъ права на то, и запретить ему поступать такимъ образомъ впредь. На это г. Ефремъ возразилъ, что тутъ коммиссія ничего не можетъ сдѣлать, ибо ее не послушаютъ; на что ему Петроніевичь отвѣтилъ, если не послушаютъ, тогда можно двинуть другіе спокойные округи, чтобы привели ихъ къ порядку и къ повиновенію закона. Г. Ефремъ сказалъ на то, что власть на это имѣетъ только князь. Тогда Петроніевичь спросилъ его: да чтожь послѣ этого намѣстничество, и чтò это за правительство, которое неспособно привести въ порядокъ нѣсколькихъ непослушныхъ людей? И на то ему Ефремъ отвѣтилъ: «э! да таковъ весь народъ, и такъ и останется пока не пріѣдетъ князь». Послѣ этого Петроніевичь сказалъ: «Если народъ не повинуется намъ, то не будетъ повиноваться и князю, но если такъ будетъ, то царь, давшій вамъ права, которыя мы нарушаемъ, не потерпитъ бунтовъ, и отниметъ у насъ наше право. Здѣсь царская земля. Какъ прежде управляли Турки, такъ и намъ велѣлъ царь имѣть вмѣсто воеводъ — начальниковъ, вмѣсто кадіевъ — судей, вмѣсто субашей кметовъ, которые должны приказывать народу; но если народъ будетъ имъ приказывать, то царь
500
легко можетъ завести прежній порядокъ, видя, что мы неспособны управлять собою и не заслуживаемъ дарованныхъ намъ благодѣяній». Вотъ и все, чтò о томъ говорено было; а будто бы Петроніевичь говорилъ что онъ постарается, чтобъ пришли воеводы и субаши, то это не правда, а клевета, какими народъ все болѣе и болѣе раздражается и побуждается къ мятежу. И Петроніевичь стало быть невиновевъ, но былъ оклеветанъ.
III. Въ защиту Лазаря Теодоровича:
1) По этому обвиненію есть оправданіе во второмъ пунктѣ Вучичева отвѣта.
2) Такъ какъ въ этомъ пунктѣ говорится, что Теодоровичь вмѣшался въ преступленіе, въ которомъ обвиняется Вучичь, то тамъ находится и отвѣтъ за то, но здѣсь еще слѣдуетъ отвѣтить на то, что не относится къ Вучичу, то есть что касается Кара-Георгія и его сыня. Прежде нежели уставотолковательная коммиссія, назначенная намѣстничествомъ княжескаго достоинства, пошла между народомъ сынъ Кара-Георгія прибылъ въ Сербію, и сербское правительство по нѣкоторымъ политическимъ причинамъ запретило ему идти внутрь земіи далѣе Неготина, откуда было заявлено, что онъ пришелъ туда изъ Валахіи и о чемъ распространилась вѣсть по всей Сербіи. Въ это самое время былъ и нынѣшній князь сербскій Михаилъ, но отецъ его князь Милошъ, при которомъ тогда находился князь Михаилъ и которому было сообщено его избраніе, отвѣчалъ княгинѣ Любицѣ, бывшей тогда въ Бѣлградѣ, что онъ своего сына не пуститъ въ Сербію между разбойниковъ и грабителей, что подтверждается и позднѣйшимъ письмомъ г. Іована Германа, который посланъ былъ за княземъ Михаиломъ, писанное Петроніевичу отъ 9 августа 1839 г. Таковы были обстоятельства, при которыхъ коммиссія пошла въ народъ. При своемъ отъѣздѣ Теодоровичь спрашивалъ г. Ефрема, чтò долженъ говорить народу, если будетъ спрашивать его какъ о князѣ Михаилѣ такъ и Кара-Георгіевичѣ, и онъ ему отвѣчаіъ, чтобъ говорилъ такъ какъ есть. Коммиссія прежде всего отправилась въ Шабацъ и по поводу толкованія устава имѣла съ народомъ разговоръ о различныхъ дѣлахъ, при чемъ рѣчь касалась и новоизбраннаго княза Михаила и Кара-Теоргіевича, и Теодоровичь о всякомъ говорилъ то чтò было. О князѣ Михаилѣ сказывалъ, какъ отецъ не хочетъ пустить его въ Сербію, прибавляя, что Совѣтъ и Намѣстничество сильно настаиваютъ, чтобы взять его отъ отца, но если бы случилось такъ, что этого нельзя
501
будетъ достигнуть, то у народа останется тогда право избрать себѣ въ князья кого хочетъ. О Кара-Георгіевичѣ, когда онъ сказалъ, отъ чего его не пускаютъ въ землю, были дѣлаемы различныя примѣчанія отъ народа; нѣкоторые находили, что такая предосторожность разумна, а нѣкоторые не одобряли ее, и эти послѣдніе, ссылаясь на заслуги отца его, говорили, что несправедливо такъ поступать съ нимъ; если же при этомъ и Теодоровичь говорилъ что либо о заслугахъ Кара-Георгія, то не съ цѣлію нанести ущербъ князю Михаилу, о которомъ все еще думалъ, что отецъ отпуститъ его. Теодоровичь одинъ изъ тѣхъ, которые изъ собственнаго побужденія избрали князя Михаила, то какъ же можно было подумать, что онъ говорилъ что нибудь противъ собственнаго своего выбора, когда ничѣмъ нельзя доказать, что онъ двуличный человѣкъ, который одно говоритъ, а другое дѣлаетъ. Но если чтò и говорилъ о избраніи другаго кого на мѣсто князя Михаила, что доказать нельзя, то долженъ былъ говорить на случай, еслибы князь Михаилъ не прибылъ, а за кто не долженъ отвѣчать. Пока никто не сомнѣвался въ пріѣздѣ князя Михаила, до тѣхъ поръ никому и въ умъ не приходило ни думать, ни говорить о другомъ выборѣ, а лишь только по народу разнеслось, что князь Милошъ не хочетъ отпустить князя Михаила, тогда по естественному ходу людскихъ дѣлъ, каждый долженъ былъ придти къ мысли, что надо будетъ подумать о избраніи другаго, а чтò люди мыслятъ, то и говорятъ. И въ то время не только въ коммиссіи, но и по цѣлой Сербіи о томъ говорилось. Какъ это вездѣ бываетъ при такихъ обстоятельствахъ, такъ было и въ Сербіи: нѣкоторые были того мнѣнія и говорили, что изберутъ Кара-Георгіевича, а нѣкоторые что г. Ефрема, нѣкоторые Ефремова сына, нѣкоторые же подкидывали пасквили, что этого высокаго достоинства заслуживаетъ г. Милета Радойковичъ. Чтò кому можетъ быть за то, что онъ тогда говорилъ, когда такое время было? Если кто можетъ, то пусть докажетъ, что объ избраніи другаго говорилось и тогда, когда узнали, что пріѣдетъ князь Михаилъ. Съ тѣхъ поръ онъ былъ ожидаемъ съ общимъ усердіемъ. Не говорено было болѣе ни слова о какомъ бы то ни было избраніи, а объ Кара-Георгіевичѣ бывали разговоры вездѣ и народъ изъявлялъ свое желаніе, чтобы его пустили и что того нечего бояться. Стало быть и Лазарь Теодоровичъ не виновенъ, но былъ оклеветанъ.
502
IV. Въ защиту Ильи Гарашанина:
1) Отвѣтомъ служитъ то же самое, что приведено во 2-мъ пунктѣ отвѣта Теодородовича.
2) Когда Колубарскій народъ былъ поджигаемъ къ мятежу, интриговали только противъ Вучича и Петроніевича, и народъ кричалъ только противъ нихъ, пока не дошелъ до Топчидера, а когда пришелъ въ Топчидеръ сталъ, по чьему то новому наушенію, кричать еще и на Гарашанина, требуя его къ себѣ на судъ, какъ друга Вучича. Когда же начался крикъ противъ него, уже не было ни отъ кого тайною, что народъ хочетъ побить всѣхъ, кого искалъ. Еслибы бунтъ поднялся противъ князя и отечества, тогда бы видно было, оказался ли бы онъ въ числѣ невѣрныхъ; но когда бунтъ былъ направленъ противъ него, чтò ему оставалось дѣлать, какъ не спасать жизнь бѣгствомъ; а сколько войска уважали его какъ начальника видно было за два мѣсяца предъ тѣмъ, когда солдаты безъ его вѣдома оставили службу и разошлись; какъ бы защитили его войска отъ бунтовщиковъ, если бы онъ остался въ срединѣ ихъ, свидѣтельствуетъ поведеніе солдатъ въ то время и противъ тѣхъ офицеровъ, на которыхъ народъ не жаловался.
3) Когда зимой военная касса была разграблена, тогда онъ велѣлъ наказать двоихъ, относительно которыхъ нашлись достаточные признаки для подозрѣнія въ томъ, такъ что ни кого другаго нельзя было и подозрѣвать и они никогда бы не освободились отъ подозрѣнія, еслибъ послѣ не оказалось, что они невинны. Ни одному изъ нихъ не дано столько ударовъ, сколько говорятъ, но гораздо менѣе, и не палками и розгами, а только розгами. Обо всемъ этомъ свидѣтельствуютъ акты, находящіеся въ военной канцеляріи. Способъ же, которымъ онъ поступалъ противъ нихъ, употреблялъ потому, что о томъ нѣтъ никакихъ писанныхъ правилъ, но взялъ его изъ своей головы, какъ и до сихъ поръ дѣлали всѣ сербскіе судьи, и будутъ дѣлать пока не получатъ законъ. Совершилъ ли бы кто друтой кто дѣло лучше и человѣчнѣе, нельзя знать, но желательно было бы видѣть, какъ бы онъ нашелся въ такомъ положеніи. А будто онъ учинилъ это единственно для того, чтобы загладить свое крайнее небреженіе о должности, что не озаботился о сохраненіи военной кассы, тò не справедливо. Гораздо вѣрнѣе было бы сказать, что онъ сдѣлалъ это изъ великой ревности, чтобъ касса не осталась въ ушербѣ чтобы для предупрежденія дальнѣйшихъ злочинствъ найти вора и казнить. Стало быть и Илья Гарашанинъ оклеветанъ.
503
V. Въ защиту Максы Ранковича:
1) Отвѣтомъ служитъ сказанное во 2-мъ пунктѣ отвѣта Теодоровича.
2) Еслибы въ свидѣтели приведенъ былъ кто другой, а не Опуичь изъ Тріеста, то можно было бы еще подумать, что дѣйствительно Макса Ранковичь явно преслѣдовалъ на судѣ тѣхъ, о которыхъ зналъ, что не держатся Вучичевой системы; а то чѣмъ можетъ прикасаться къ Вучичевой или къ какой другой системѣ Тріестинецъ Опуичь, который прибылъ въ Сербію для своего иска, и кто можетъ считать его за что нибудь въ Сербіи, будетъ ли онъ Вучичевой или какой другой системы. А какъ съ кѣмъ поступалъ Ранковичь какъ судья, о томъ не здѣсь мѣсто говорить; для того есть другой судъ.
3) Такъ какъ Макса Ранковичь, будучи народнымъ депутатомъ, ивъ Топчидерѣ и еще содержится тамъ подъ стражею за то, что не хотѣлъ подписаться къ тому, что не можетъ засвидѣтельствовать; то когда будетъ освобожденъ, пусть самъ отвѣчаетъ на этотъ пунктъ. Виновенъ ли Макса Ранковичь, можно будетъ видѣть тогда, когда онъ самъ за себя отвѣтитъ.
VI. Въ защиту Стояна Симича:
1) Симичь знаетъ Вучича, что онъ охраняетъ уставъ, старается о народномъ счастіи, не ищетъ никому зда, заботится о народномъ добрѣ, и обо всемъ этомъ печется, и въ этомъ Симичь съ нимъ единомышленникъ, и думаетъ, что за это не можетъ быть виновенъ, но еще заслуживаеть похвалу. А что Симичь писалъ своему брату въ Цареградъ о назначеніи совѣтниковъ, то это не правда и не можетъ быть доказано.
2) Неправда. Стоянъ Симичь былъ первый и притомъ ревностно предложившій, чтобы въ князья былъ избранъ князь Михаилъ; то какъ же бы онъ могъ подговаривать другаго дѣйствовать въ ущербъ его предложенія и противъ его желанія и стремленій.
3) Письма не присылались къ нему лично, а въ Совѣтъ и тамъ всѣ дѣла рѣшались по большинству голосовъ, а Совѣтъ всѣ рѣшенія предлагалъ намѣстничеству, и что намѣстничество одобряло, то и было исполняемо; и такъ Симичь не только не желалъ, но и былъ не въ состояніи что либо остановить, держась строго устроенія Совѣта и своей присяги.
504
VII. Въ защиту Стефану Стефановича:
I) Что Стефанъ Стефановичь (Тенька) — Вучичевецъ, то совершенная неправда. Если люди носятъ имя какого либо человѣка, за которымъ идутъ, чьей системы держатся, чьимъ стремленіямъ помогаютъ, чью пользу и успѣхъ ищутъ, кого признаютъ своимъ вождемъ и его слушаютъ и т. д., то это понятно, а здѣсь нѣтъ ничего подобнаго. Также можно получить имя и отъ какого либо дѣла, котораго кто придерживается. Еще можно было бы употребить здѣсь слово «единомышленникъ», которое употреблено относительно всѣхъ остальныхъ, ибо они одинаково думаютъ, какъ они, такъ и Вучичь, а какъ Вучичь, такъ и они. Вучичь не хочетъ отступать ни отъ одной черты въ уставѣ, не хочетъ и онъ. Онъ бунтовщиковъ зоветъ бунтовщиками и не хочетъ быть между ними, то дѣлаетъ и Вучичь. Онъ законно поставленное правительство зоветъ законнымъ правительствомъ, пока оно держится закона, а лишь только оно станетъ нарушать законы и распускать узду самовольству, онъ называетъ его по обстоятельствамъ, или беззаконнымъ, или самовольнымъ правительствомъ, чтò дѣлаетъ и Вучичь. Онъ и прежде нѣсколько разъ подвергался опасности, заботясь о народныхъ успѣхахъ и чиня отпоръ самовольству и угнетенію надъ его братьями, то самое дѣлалъ и Вучичь. Изъ этого видно, что они одинъ другому равны и одинъ отъ другаго независимы. Но если уже свободно давать людямъ неприличныя имена, тогда бы по случаю единомыслія ихъ, можно было бы сказать о Вучичѣ, что онъ Теньковецъ, если Тенька Вучичевецъ, и кто можно бы сказать обо всѣхъ, которые названы Вучичевцами. И еслибы не думали о томъ, чтобы дать пакостное имя, а держались бы только вышепомянутыхъ основаній, то и Вучича и всякаго его единомышленника пришлось бы назвать уставовцемъ. Но пусть только Вучичь отступитъ хоть на одну черту отъ устава, тогда можно будетъ видѣть, захотятъ ли нынѣшніе друзья его оставаться и впредь въ общеніи съ нимъ. А такъ какъ въ нывѣ воздвигнутомъ мятежѣ установленъ такой порядокъ, что хотятъ убить нѣкоторыхъ людей, которымъ судебнымъ порядкомъ, какъ невиннымъ, не могутъ ничего сдѣлать, — что честныхъ, вѣрныхъ и заслуженныхъ людей приводятъ связанными предъ князя, а князь нападающимъ насильникамъ говоритъ: «спасибо вамъ, братья!» — что нѣкоторые люди одинъ на другаго нападаютъ и побитые бросаются въ заключеніе, а чиновники изгоняются изъ службы, тѣже которые нападаютъ и бьють другихъ, поступаютъ въ свиту князя; — что изъ службы выгоняются
505
не хотѣвшіе возбуждать народъ къ бунту, а на ихъ мѣсто поставляются мастера въ подобномъ дѣлѣ; — что безъ всякой причины арестуютъ владыкъ и на митрополита нападаютъ злодѣи, что чиновники и остальные люди принуждаются силою подписывать то, чего не знаютъ и чего подтвердить не могутъ; — что жадуются на людей, которые не виновны, и требуютъ отъ нихъ того, чего они не хотятъ; то при такихъ обстоятельствахъ онъ дѣйствительно непріятель нынѣшняго законнаго порядка. Что нѣтъ правительства, объ этомъ нигдѣ не сказано въ его изъясненіи, поданномъ князю; а почему онъ не хотѣлъ идти за княземъ въ Крагуевацъ, это ясно видно изъ его изъясненія.
2) Чтобы доказать, что онъ съ Петроніевичемъ вмѣшивались въ разсмотрѣніе судебныхъ дѣлъ, надо было сказать, гдѣ и въ какомъ именно дѣлѣ такъ было, ибо голословно можно обвинять всякаго. Какъ попечителю правосудія, ему невозможно было не мѣшаться въ судебныя дѣла; и если, строго говоря, онъ въ чемъ нибудь ошибся, то это не можетъ быть вмѣнено ему въ вину, ибо онъ былъ въ Сербіи новый и первый попечитель правосудія, когда еще ни для сей, ни для другихъ должностей не было правилъ; но и онъ подобно остальнымъ чиновникамъ, самъ составлялъ для себя правила изъ своей головы. А будто бы онъ гдѣ и приказалъ или посовѣтовалъ, какой приговоръ постановить, то это несправедливо; другое дѣло, если онъ сказалъ какому либо суду, чтобы держался законно изданныхъ постановленій, касающихся того или другаго рода иска, то это была его обязанность.
3) Такъ какъ онъ, какъ извѣстный отчизнолюбецъ и человѣкъ настаивавшій, чтобы Сербія получила свои права, увидадл, что происходятъ нѣкоторые безпорядки, то въ избѣжаніе зла, которое бы могло проистечь оттуда, дѣйствительно поручалъ не только офиціяльно судамъ, но и приватно президентамъ, чтобы наблюдади, чтобы въ народѣ не чинились какіе безпорядки, но при этомъ никому не писалъ, чтобы осматривали дома. Когда бы изъ всѣхъ его писемъ обнародовано было содержаніе того письма, которое противная сторона считаетъ наивреднѣйшимъ; и тогда бы онъ ласкалъ себя надеждой, что оно принесло бы ему большую честь. А что будто бы только попечительству внутреннихъ дѣлъ принадлежитъ право смотрѣть и стараться, чтобы въ землѣ не учинилось какого зла, то неправда. Такъ какъ одно начальство не можетъ давать приказы всѣмъ присутственнымъ мѣстамъ, и всѣ начальства какому либо одному присутственному мѣсту, то для облегченія въ отправленіи дѣлъ, послѣднія
506
и подѣлены между ними; но изъ этого никакъ не слѣдуетъ, чтобы другія вѣдомства должны закрыть гдаза на то, что не касается ихъ должности и обязанности, а пусть все идетъ какъ угодно. При такомъ требованіи если попечительство внутреннихъ дѣль видимо хотѣло и дѣйствительно нарушило общественное спокойство и безопасность, слѣдовало бы, чтобы весь свѣтъ говорилъ: «а пускай его, это относится къ его вѣдомству; что намъ за дѣло до того, что васъ всѣхъ хотятъ зарѣзать».
Стадо быть Стефанъ Стефановичь не виновенъ, а оклеветанъ.
VIII. Въ защиту Ефрема Ненадовича, Іована Вельковича и Лазаря Зубана.
1) Ненадовичь, Вельковичь и Зубанъ, точно также какъ и Стефанъ Стефановичь, единомышленники Вучича, и по тѣмъ же причинамъ; а въ своемъ изъясненіи отъ 27 мая (не 2 іюня) ясно показали, почему не хотѣли идти съ княземъ въ Крагуевацъ.
2) Если все дѣло будетъ изслѣдовано, то не только окажется, что Лазо Зубанъ не подстрекалъ депутатовъ прошлогодней скупщины, чтобы кричали противъ нѣкоторыхъ невинныхъ лицъ, требуя изгнанія ихъ изъ Сербіи, но и отговаривалъ депутатовъ отъ того и успѣлъ нѣсколькихъ отклонить, и они опять успокоились, а отъ нѣкоторыхъ совсѣмъ отвратилъ бурю. Что никто не искалъ, чтобы тѣ лица прогнаны были изъ Сербіи, но лишь удалены изъ Сербіи какъ интриганы и безпокойные люди, чтобы не портили народныя дѣла, въ томъ можетъ удостовѣрить вышепомянутое изъясненіе. Прежде чѣмъ отрицать его, слѣдовало бы доказать, въ чемъ этотъ актъ незаконенъ и ложенъ: потому ли что его Зубанъ сочинилъ безъ вѣдома и воли депутатовъ, или потому что направленъ, какъ утверждаютъ, противъ невинныхъ людей. Первое опровергается тѣмъ, что его тотчасъ же всѣ депутаты признали лично предъ Совѣтомъ за свое дѣло и притомъ изустно статью за статьею, и настойчиво требовали отъ Совѣта, чтобы исполнено было все, что въ немъ содержится; а о второмъ не стоитъ и говорить: пусть обвиненныя лица подадутъ жалобу противъ того и потребуютъ суда какъ оклеветанные. Судебное слѣдствіе покажетъ, съ чьей стороны этотъ актъ ложенъ.
3) Что Зубанъ составлялъ всѣ тѣ похвальбы, которыя Симичь давалъ печатать въ Пештскихъ Новинахъ, то нисколько не острая и не соленая ложь, которую цѣлый свѣтъ не можетъ претворить въ истину, и не только эти похвальбы, но и тѣ истины и ласкательства,
507
и ничто на свѣтѣ, что до нынѣ въ какихъ либо иностранныхъ газетахъ нечатано, онъ не составлялъ и не посылалъ. А изъ того, что говорится, будто онъ посылалъ чрезъ Симича, слѣдуетъ, что онъ посылалъ ему тогда, когда ни одного изъ Симичей въ Сербіи не было. Но Зубанъ увѣряетъ, что ни одному Симичу, а равно и они ему, съ тѣхъ поръ какъ родились, не писали ни слова. Зубанъ своимъ протестомъ, поданнымъ князю, засвидѣтельствовалъ, что умѣетъ говорить истину въ глаза, а такому человѣку не нужно дѣйствовать изъ подъ руки. Пусть же народъ потрудится, если хочетъ знать, кто писалъ тѣ похвальбы, разузнать повѣрнѣе и пусть не клевещетъ на людей изъ голаго и неосновательнаго подозрѣнія. Если Зубанъ писалъ отъ своей и своихъ единомышленниковъ стороны какія жалобы, то изъ нихъ можно видѣть противъ кого писалъ и какъ кого описалъ, а также изъ нихъ можно видѣть, куда онѣ направлены и кому противны; а что составлялъ жалобы, въ томъ онъ можетъ быть виновеиъ лишь тогда, если обжалованный имѣетъ привиллегію дѣлать зло такъ, что никто не смѣетъ на него жаловаться; но еслибы на свѣтѣ не было жалобъ и суда на нихъ, то всякій бы могъ дѣлать зло безпрепятственно.
Итакъ Ненадовичь и Вельковичь не виновны; клевета и ихъ не хотѣла оставить въ покоѣ; а Зубанъ виновенъ, если сочинялъ жалобы противъ тѣхъ, которые имѣютъ привиллегію дѣлать чтò имъ угодно.
IX. Въ защиту Матвѣя Ненадовича:
1) Чтò Матвѣй Ненадовичь Вучичевець, то еще не доказано судебнымъ порядкомъ; можетъ быть, что Вучичь-Матвѣевичь. Когда бунтовщики связали его, какъ совѣтника и кавалера, и связаннаго привели предъ князя, тогда ему не было удовлетворенія отъ князя; послѣ того отъ кого же бы другаго онъ могъ ожидать удовлетворенія, если не отъ блистательной Порты, какъ отъ своего законнаго царя. Уставъ намъ даровалъ суды, но бунтовщики гонятъ и хватаютъ судей, а ихъ не судятъ надлежащимъ образомъ.
2) Матвѣй Ненадовичь уже и забылъ, каковъ былъ порядокъ при Кара-Георгіѣ, а потому и не можетъ стремиться къ нему; а будто онъ желаетъ, чтобы владѣніе перенесено было на Кара-Георгіеву фамилію, то кто не могло бы удасться даже при возвращеніи къ старинѣ, и за голое желаніе никого осудить нельзя, ибо желаній не оберешься. А будто бы онъ выходилъ съ этимъ желаніемъ на площадь и старался исполнять его, то кто не ножетъ быть доказано.
508
3) Что онъ за то только долженъ потерять службу, что не хотѣлъ идти за княземъ въ Крагуевацъ, то кто пока неизвѣстно; быть можетъ со временемъ увидимъ: знать за тѣмъ живетъ здѣсь царскій коммисаръ.
Стало быть Матвѣй Ненадовичъ, какъ оклеветанный, не виновенъ.
X. Въ защиту Стефана Петровича:
1) Неправда, что онъ слѣпой послѣдователь всего того, о чемъ узнаетъ, какъ о желаніи Вучича, и что планы его трудился приводить въ исполненіе дѣломъ и словомъ; но онъ единомышленникъ Вучича, и все, чтò старался привести въ дѣйствіе, чинилъ по своему желанію, ибо и ему свободно чего нибудь желать. О какихъ то планахъ Вучича онъ ничего не знаетъ и уже доказано, что такихъ нѣтъ.
2) Еслибы нынѣшній мятежъ не начался, онъ не оставилъ бы своего званія, но какъ началась смута и его стали гнать и оскорблять, чтò другое оставалось ему дѣлать какъ бѣжать туда, гдѣ ожидалъ найти безопасность отъ бунтовщиковъ. Сколько бы ему помогли наши суды, видно на остальныхъ, которые не хотѣли пристать къ мятежу и были гонимы бунтовщиками.
XI. Въ защиту Дука Стойчевича:
1) Что онъ помогалъ коммиссіи въ вербованіи приверженцевъ Кара-Георгіевой, слѣдовало бы доказать то; не доказано и то, что коммиссія кто дѣлала, а говорятъ о ней такъ ради клеветы. Что онъ шелъ наперекоръ своему начальнику, тому можетъ всякій повѣрить, кто знаетъ, что его начальникъ бунтовалъ, а онъ былъ противенъ бунту. Что онъ членовъ княжеской фамиліи поносилъ, не правда.
2) Какъ народъ по веснѣ шелъ къ князю, о томъ уже довольно говорено, и къ чести Стойковича служитъ то, что онъ хотѣлъ стать противъ народа. Оставить званіе и бѣжать заставила его лютая неволя, когда бунтовщики хотѣли его схватить и напасть на него.
XII. Въ защиту Ранка Матеича:
1) Такъ какь уже доказано, что коммиссія въ Крагуевцѣ не искала въ князья ни кого другаго, имѣя нынѣшняго князя, то и сему обвиненію нельзя вѣрить.
509
Примѣчаніе. Князь по прибытіи своемъ издалъ всеобшее прощеніе за всѣ бывшіе до тѣхъ поръ проступки, какъ это и было исполнено, отъ чего же теперь ставятъ въ вину то ему и остальнымъ? Такое прощеніе ни мало не служитъ къ чести, когда доказано, что вся нынѣшняя смута основана на мести за то, что уже прощено.
2) Не только со Стефаномъ Стефановичемъ, но ни съ кѣмъ другимъ онъ не имѣлъ тайной переписки, а если что и писалъ къ кому нибудь, то не въ ущербъ князю и законному порядку.
3) Отвѣтомъ сдужитъ второй пунктъ отвѣта Дука Стойчевича.
Стало быть и Ранко Макѣевичъ не виновенъ.
XIII. Въ защиту членовъ Шабацкаго суда:
1) Когда отечеству грозитъ опасность, тогда обязанность каждаго, а особенно чиновника стараться, предупредить то, и кто прежде сдѣлаетъ это, тотъ вмѣсто укора или осужденія заслуживаетъ, благодарность.
2) Когда народъ такимъ образомъ идетъ къ князю, какъ это было при нынѣшней смутѣ, чтобы показать ему свою привержевность и пожаловаться на злоупотребденія; тогда виновенъ только тотъ чиновникъ, который не окажетъ тому противодѣйствія и не отвратитъ народъ отъ пагубнаго предпріятія, а кто противодѣйствуетъ, тотъ по истинѣ достоинъ своего мѣста.
3) Опустили ли они изъ вниманія уставъ и можетъ ли имѣть мѣсто наставленіе при такихъ обстоятельствахъ, это видно изъ рапортовъ судей попечительству правосудія, о томъ писанныхъ, о которыхъ упомянуто въ шестомъ пунктѣ отвѣта Вучича.
4) Уже достаточно доказано, что Вучичевы единомышленники не желаютъ зла, но общаго счастія и утвержденія народныхъ правъ, и за то они не могутъ быть виновны; а что они водили съ кѣмъ либо пагубную переписку, то неправда, какъ это можно видѣть и изъ того письма Лазаря Теодоровича, на которое онъ ссылается въ своей жалобѣ.
5) А кому другому кромѣ суда приличествуетъ отпускать или наказывать тѣхъ, которые приведены къ нему какъ преступники? Только судамъ принадлежитъ право рѣшать, кто виновенъ и кто нѣтъ.
Стало быть и они не виновны.
510
XIV. Ва защиту Симы Милютиновича Сарайліи:
1) Что полиція хотѣла предать его суду о томъ онъ не знаетъ: а что въ одинъ вечеръ въ три часа ночи пришелъ къ нему въ квартиру попечитель экспедиціи правосудія Груборовичь и сталъ его вызывать, чтобы онъ вышелъ съ нимъ изъ дому въ поле, то онъ знаетъ. На зовъ его, ничего о томъ не подозрѣвая, онъ было склонился и пошелъ, по жена его, которая возимѣла подозрѣніе, увидавъ на улицѣ противъ своихъ оконъ, въ такое смутное и мятежное время, стоявшихъ и чего-то ожидявшихъ пятерыхъ людей, одѣтыхъ по солдатски, воспротивилась его уходу; но такъ какъ Груборовичь, не слушая чтò она говоритъ, настоятельно требовалъ, чтобы онъ шелъ и тотъ опять хотѣлъ за нимъ пойти, то она стала рѣшительно противиться имъ обоимъ, грозя убить изъ пистолета, если Груборовичь не уйдетъ тотчасъ, и тогда онъ ушелъ. Груборовичь, выйдя на улицу, присоединился къ этимъ пятерымъ и всѣ вмѣстѣ куда-то ушли. Сима, увидавъ это и услыхавъ отъ жены, что эти пятеро тутъ стояли, пока Груборовичь былъ у нихъ, и зная, что его считаютъ противникомъ этого бунта, перепугался и цѣлую ночь провелъ остерегаясь, а на другой день утромъ побѣжалъ въ крѣпость искать защиты. Когда вся эта смута утихнетъ и наши суды станутъ свободно дѣйствовать, онъ готовъ и желаетъ идти на судъ за тѣ слова, которыя говориіъ по улицамъ. Что онъ князя, его фамилію и его правленіе порицаіъ посредствомъ Загребской газеты или хвалилъ ихъ, то совершенно несправедливо, и такое обвиненіе онъ торжественно предъ цѣлымв свѣтомъ, стало быть и предъ Загребскими газетчиками, съ спокойною совѣстію провозглашаетъ клеветою. Кто можетъ доказать противное, пусть это сдѣлаетъ. Что онъ помогалъ перомъ, подобно Зубану, Вучичевой сторонѣ, то онъ въ этомъ за столько же виноватъ, насколько и Зубанъ.
Стало быть Сима Милютиновичь не можетъ считаться виновнымъ до тѣхъ поръ, пока не явится предъ судъ за произнесенныя имъ ба улицѣ рѣчи.
XV. Въ защиту Милютина и Луки Гарашанина:
1) И они не Вучичевцы; это насильно данное имя, какъ и то, что они заклятые враги князя и его фамиліи, что останется клеветою до тѣхъ поръ пока не будетъ доказано, какъ и за чѣмъ они поклялись на то; но они не пріятели угнетенія и всякаго утветателя,
511
кто бы онъ ни былъ. Намѣренія Вучича и ихъ одинаковы; они помогаютъ Вучичу, а онъ имъ.
2) Что Лука Гарашанинъ тотчасъ побѣжалъ въ крѣпость къ Вучичу и отдался подъ защиту турецкихъ властей, то ложь, при чемъ слѣдуетъ спросить на сколько можно вѣрить въ остальномъ, когда въ Бѣлградѣ объявляютъ истиннымъ то, о чемъ всѣ въ Бѣлградѣ знаютъ, что оно не истинно: чего же такіе люди не способны выдумать, и какая другая выдумка можетъ быть такъ очевидна, какъ бѣгство Луки въ крѣпость между тѣмъ, какъ онъ постоянно живетъ въ своемъ бѣлградскомъ домѣ съ той минуты, какъ бѣжалъ изъ Брусницы. Онъ и не заглядывалъ въ крѣпость ради прибѣжища, но еще и теперь, когда всѣ благомыслящіе чиновники принуждены были искать спасенія отъ притѣсненія по безопаснымъ домамъ, довѣрчиво живетъ въ своемъ домѣ [*] и открыто ходитъ по цѣлому Бѣлграду. Сколько бы теперь ему помогли сербскіе суды, онъ видѣлъ это не только на другихъ, но и на себѣ, когда долженъ былъ, какъ президентъ суда, пробиваться съ оружіемъ сквозь мятежниковъ, оставивъ товарищей подъ стражею бунтовщиковъ.
3) Что Милютинъ Гарашанинъ искалъ и подкупалъ людей для доставленія писемъ Веджи пашѣ, никто тому не повѣритъ, кто знаетъ Милютина и его положеніе; онъ какъ старый человѣкъ очень мало или лучше сказать никакой переписки не ведетъ, даже съ знакомыми ему людьми и пріятелями, а съ Веджи-пашей онъ и не знакомъ. А чтобы онъ хотѣлъ посылать чья либо чужія письма, о томъ нельзя и думать. Къ тому же для писемъ къ Веджи-пашѣ есть турецкая почта, которая вѣрнѣе всякаго человѣка, какого бы онъ ни нашелъ; и развѣ тѣ, которые могли бы писать Веджи-пашѣ, имѣли надобность слать чрезъ него, живя сами тамъ, гдѣ есть турецкая почта; а будто онъ искалъ, чтобы погубили нашего молодаго князя, то говорится единственно потому, что хотѣли и его обвинять въ чемъ нибудь и очернить предъ свѣтомъ, но не имѣя ничего вѣрнаго схватились за клевету.
4) Что онъ постоянно имѣетъ при себѣ оружіе, то правда; но къ тому принудили его старые годы. Но если бы и остальные не держались за оружіе, ихъ давно бы постигло въ Бѣлградѣ то, что едва не постигло стараго Гарашинина, когда онъ отправился въ Гроцку къ своему дому, если бы ему Богъ не помогъ счастливо убѣжать, какъ это видно изъ 6-го пункта отвѣта Вучича.
*. Но домъ Гарашанина находился подлѣ самой крѣпости.
512
Стало быть и Гарашанины не виновны, но терпѣли нападеніе отъ мятежниковъ, а нынѣ подвергаются клеветѣ, чтобы тѣмъ прикрыто было беззаконное поведеніе бунтовщиковъ.
XVI. Въ защиту Капу-техайи, г. Антича:
1) Если г. Античь пренебрегъ чѣмъ либо, чтò было его обязанностію, пусть онъ самъ отвѣчаетъ, а ниженодписанные не знаютъ о томъ ничего.
2) Если г. Античь ходатайствовалъ о присылкѣ коммиссіи и клеветахь на князя и народъ, о томъ знаетъ онъ, а Вучичь и его единомышленники не получали отъ него никакой тайной корреспонденціи.
3) Что г. Античь не явился къ князю по своемъ прибытіи и на сколько онъ виновенъ въ томъ, то знаетъ онъ, пусть онъ же и отвѣчаетъ.
4) Что г. Античь посѣтилъ нѣсколькихъ своихъ пріятелей, то правда; но что онъ говорилъ кому либо: «я сдѣлалъ для васъ добро, а для себя какъ Богъ дастъ», и кому онъ это говорилъ, пусть скажетъ или онъ или тотъ, кто свидѣтельствуетъ, а нижеподписанные свидѣтельствуютъ, что имъ не говорилъ и не знаютъ, говорилъ ли кому. Стремится ли г. Античь къ тому, чтобы привести Сербію къ тому же состоянію, въ какомъ она была за двадцать пять лѣтъ, — пусть онъ скажетъ, а Вучичь и го единомышленники довольно доказали, что они не только свое обычное житье, но и самую жизнь свою подвергли опасности, лишь бы только удержать Сербію въ томъ положеніи, въ какое поставилъ ее благотворный уставъ; а что говорятъ, что это царская земля и что мы должны исполнять царскія повелѣнія, то кто можетъ обвинить ихъ за то, что они говорятъ общеизвѣстную истину. Если виновенъ тотъ, кто говоритъ истину и признаетъ своего законнаго царя и его повелѣнія, слушая ихъ не только самъ, но еще и другимъ говоря, что они должны исполнять ихъ, тогда выходитъ, что правы и почтенны тѣ, кто говоритъ ложь, кто не признаетъ своего законнаго царя и не только самъ не слушаетъ его повеленій, но и другихъ отвращаетъ отъ того. Мы царю платимъ дань за землю, безъ царскаго подтверженія никто не можетъ быть нашимъ княземъ и въ то же время мы твердимъ, что это не царская земля и что мы не обязаны слушать царскихъ повелѣній. Если обѣщаніе добровольнаго повиновенія царю есть проклятое намѣреніе, тогда райскимъ намѣреніемъ должно быть отвращеніе народа отъ своего царя и поджиганіе на бунтъ. Въ то время, какъ царь столь милостивъ
513
къ нашему народу, что ему волнующемуся отечески говоритъ, что въ благотворномъ уставѣ его не будетъ измѣнена ни одна черта, и когда такое царское расположеніе всегда было извѣстно, кто бы осмѣлился и рѣшился трудиться надъ тѣмъ, чтобы опять подчинить Сербію игу дахій и угнетателей, подъ которыми она столько лѣтъ стонала, и какъ же бы Вучичь, г. Античь и остальныя друзья ихъ могли подчинить себѣ народъ и угнетать его, еслибъ предали его подъ иго дахій и угнетателей? чтобы тогда дѣлали эти послѣдніе? Здѣсь можно было бы сказать: «будемъ говорить, но не завираться». Вучичь и его единомышленники знаютъ, что существуютъ трактаты, предъ которыми бы всѣ ихъ усилія были тщетны; а съ другой стороны они не настолько неопытны, чтобы не знать какую награду получили бы отъ угнетателей: они это на себѣ испытали, и знаютъ, въ чемъ состоитъ истинная заслуга, но не искали и никогда не будутъ искать отъ тѣхъ, которые не желаютъ добра Сербіи, ихъ отечеству, и не имѣютъ надобности искать награды отъ таковыхъ людей. Ихъ отечество увидитъ и узнаетъ, сколько они привязаны къ нему сердцемъ и душою, и что ради его преуспѣянія пренебрегли своими выгодами или подвергнули ихъ неизвѣстности; ибо многіе изъ нихъ, не имѣя въ карманѣ ни одной пары, отреклись отъ службы и отъ своего жалованья и соединились съ отчизнолюбцами, чтобы помочь имъ, хотя сами обречены на голодъ, поддержать и сохранить народныя права, подкопанныя бунтомъ и клонящіяся къ паденію. Вотъ заслуги, которыхъ ищутъ Вучичь и его единомышленники, и льстятъ себя надеждою на награду, которая должна послѣдовать имъ ранѣе или позже, тѣмъ или другимъ способомъ.
XVII. Въ защиту Пауна Янковича:
Такъ какъ Паунъ Янковичь офиціально въ Новинахъ Сербскихъ, № 312, обвиненъ предъ цѣлымъ свѣтомъ, за то что онъ Вучичевецъ, то и за него есть отвѣтъ въ объясненіяхъ Вучича и его товарищей. Онъ исповѣдуетъ. что, будучи директоромъ княжеской канцеляріи, онъ не дѣлалъ ничего такого, чтò было бы противно уставу и устроеніямъ, и что никогда въ своихъ мысляхъ не былъ въ зависимости ни отъ кого другаго, какъ пишутъ о немъ. Напечатавшій въ газетѣ статью о немъ обвиняетъ его, что онъ оставилъ князя и дружину, даже не сказавъ имъ «съ Богомъ», а забылъ сказать, что испыталъ Максимъ Ранковичь, какъ депутатъ на скупщинѣ, за независимо поданное имъ мнѣніе, и какъ предсѣдатель совѣта, г. Ефремъ Обреновичь,
514
въ полномъ засѣданіи обличалъ его, что Вучичь и Петроніевичь все, что ни дѣлали, дѣлали въ согласіи съ нимъ; что онъ отвѣчалъ на это: если это такъ, то я, какъ виноватый, не на своемъ мѣстѣ, и вышелъ вонъ изъ засѣданія; что потомъ обо всемъ этомъ онъ заявилъ въ письмѣ своемъ къ князю, присовокупивъ при томъ, что онъ намѣренъ требовать отъ предсѣдателя Совѣта доказательствъ на то, что онъ, согласно его мнѣнію, вмѣстѣ съ Вучичемъ и Петроніевичемъ, дѣйствовалъ противъ закона и чьихъ бы то ни было правъ, а въ противномъ случаѣ искать удовлетворенія отъ г. царскаго коммиссара, который по поводу продолжающейся еще смуты и разныхъ безпорядковъ посланъ царемъ въ Сербію. Онъ и до сихъ поръ остается при такомъ своемъ намѣреніи.
Такъ какъ объ Алексѣѣ Янковичѣ, Ильѣ Чарапичѣ, Яковѣ Екичѣ, Янкѣ Михайловичѣ, Маркѣ Екичѣ, Любомірѣ Іовановичѣ, о нѣкоторыхъ горожанахъ и сельчанахъ, какъ-то о Среткѣ Поповичѣ, Гарашаниныхъ людяхъ и другихъ объявлено, что ихъ преступлеяія будутъ доказаны имъ на сербскомъ судѣ, то пусть и самыя объясненія ихъ останутся до законнаго суда, который настанетъ по утишенію смуты.
Что же касается Михайла Екича, которому будто бы Шабацкіе судьи говорили, что идутъ вязать окружнаго начальника, капитана, и остальныхъ чиновниковъ; то пусть онъ ищетъ отъ нихъ изъясненія, или же пусть съ нихъ, все еще не осужденныхъ законно, снята будетъ стража и пусть они придутъ сюда къ отвѣту.
Примѣчаніе: Эти отвѣты напечатаны въ русскомъ переводѣ съ сербской рукописи.
№ 3. ПИСЬМО СЕРБСКАГО КНЯЗЯ МИХАИЛА ОБРЕНОВИЧА КЪ РУССКОМУ ПОВѢРЕННОМУ ВЪ ДЪЛАХЪ ПРИ ОТТОМАНСКОЙ ПОРТѢ, В. П. ТИТОВУ.
Ваше Высокородіе!
Прибывшій сюда чрезвычайный коммиссаръ Порты Мусса-эфенди, пригласилъ и меня пріѣхать въ Бѣлградъ. При посѣщеніи моемъ онаго, вручилъ мнѣ письмо Садразама Реуфъ-паши сего содержанія: «чтоби я въ согласіи съ симъ сановникомъ, употребилъ стараніе къ возстановленію въ семъ княжествѣ спокойствія и водворенію законнаго порядка».
515
Слѣдуя сему, я, съ согласіемъ Мусса-эфенди, сдѣлалъ нужное распоряженіе о собраніи скупщины, имѣющей присутствовать при обнародованіи высочайшаго фирмана, принесеннаго симъ высокимъ сановникомъ. Фирманъ сей прочтенъ былъ въ присутствіи коммиссара Порты, моемъ, императорско-россійскаго генеральнаго консула въ Сербіи г. Ващенки, бѣлградскаго мухафиза Хозревъ-паши, митрополита и прочихъ архіереевъ, совѣтниковъ, членовъ аппелляціоннаго суда, окружныхъ начальниковъ, предсѣдателей окружныхъ судовъ, приглашеннаго на скупщину священства и прочихъ депутатовъ народа. По прочтеніи и объясненіи сего фирмана, который позже въ подлинникѣ вмѣстѣ съ переводомъ мнѣ переданъ, предложилъ сей сановникъ цѣлой скупщинѣ четыре вопроса, на которые и получилъ отвѣты Совѣта, апелляціонняго суда, митрополита и прочихъ архіереевъ, священства и прочей депутаціи народной такъ, какъ который классъ народа желалъ и думалъ. Отвѣты сіи, по требованію Мусса-эфенди, были объяснены ему, всѣми сими сословіями и словесно.
Разумѣвъ содержаніе сего высочайшаго фирмана, въ которомъ въ особенности мнѣ полагается, чтобы я вмѣстѣ съ упомянутымъ сановникомъ, употребилъ старанія къ возстановленію въ княжествѣ семъ спокойствія и водворенію законнаго порядка, я съ согласія Мусса-эфенди, въ присутствіи императорско-россійскаго генеральнаго консула въ Сербіи, г. Ващенки, и бѣлградскаго мухафиза Хозревъ паши, рѣшилъ: чтобы всѣ тѣ Сербы, которые, отцѣпившись отъ законной своей власти, прибѣгли въ Бѣлградъ искать себѣ въ сей крѣпости какой-то защиты, или назначенной для изслѣдованія какъ вины такъ и жалобъ ихъ коммиссіи предстали, или въ случаѣ ихъ въ семъ упорства, удалились немедленно изъ отечества. При семъ рѣшеніи сдѣлано изъятіе тѣмъ лицамъ, которые въ качествѣ совѣтниковъ служиди, за которыхъ сдѣланъ договоръ, чтобы для нихъ учреждена была другая коммиссія въ городѣ (потому что для первыхъ съ обоюднымъ согласіемъ, таковая учреждена въ предмѣстіи внѣ города), въ которой, имѣющей состоять изъ предсѣдатедя апелляціоннаго суда и предсѣдателей всѣхъ окружныхъ судовъ, чтобы присутствовало и одно лице съ моей и одно со стороны чрезвычайнаго коммиссара Порты, и которая имѣетъ разсмотрѣть всѣ акты ей представленные, относящіеся къ обвиненію или оправданію упомянутыхъ лицъ, и выслушать всѣ жалобы какъ ихъ, такъ и тѣхъ, которые имѣли бы въ чемъ нибудь жалолваться противъ ихъ, а равно и свидѣтелей какъ одной, такъ и другой стороны; а когда сіе изслѣдованіе будетъ кончено, чтобы опредѣленъ былъ день и мѣсто, гдѣ бы
516
я вмѣстѣ съ Мусса-эфендіемъ разсмотрѣлъ все сіе дѣло и сдѣлалъ съ нимъ договоръ о дальнѣйшемъ поступкѣ онаго.
Коммиссія для изслѣдованія дѣла, относящагося до лицъ не служившихъ въ качествѣ совѣтниковъ, по предваритедному договору съ Мусса-Ефендіемъ, опредѣлена указомъ моимъ отъ 31 людя, и тогда же и начала дѣйствовать; но какъ лица, неоднократно приглашенныя, никакъ не хотѣли предстать ей, то 3-го числа сего мѣсяца, въ согласіи съ коммиссаромъ Порты и бѣлградскимъ мухафизомъ Хозрефъ-пашой, въ присутствіи Россійско-императорскаго генеральнаго консула въ Сербіи г. Ващенки, рѣшено: если лица сіи и послѣ 5-го числя сего августа останутся въ Бѣлградѣ, не хотѣвши между тѣмъ или предстать коммиссіи или удалиться изъ отечества нашего, то чтобы правительство наше употребило полицейскую власть для дальнѣйшаго съ ними поступка, и чтобъ въ дѣло сіе находящаяся въ Бѣлградѣ турецкая власть вовсе не входила, на какой конецъ правительство наше 5-го сего августа и сдѣлало позывъ жителямъ города Бѣлграда, чтобы они, въ случаѣ надобности, дали пособіе полиціи въ поимкѣ ослушниковъ, но не дѣлать при томъ никакихъ изступленій.
Въ тотъ самый день, т. е. 5-го августа, открыла засѣданіе свое и коммиссія, назначенная для изслѣдованія дѣла касающагоса тѣхъ Сербовъ, которые въ качествѣ совѣтвиковъ служили; но они въ сей самый день, вмѣсто того чтобы предстать коммисіи, отправились въ крѣпость бѣлградскую, а прочіе, которые по позыву имѣли предстать другой коммиссіи, изъяснились, что они не хотятъ предстать ей, а желаютъ отправиться въ Константинополь, которыхъ — исключая нѣкоторыхъ чиновниковъ, которые вмѣстѣ съ первыми отправились въ крѣпость — Мусса-эфенди, по ихъ желанію, и отправилъ туда, прочіе же остались въ крѣпости.
Коммиссаръ Порты Мусса-эфенди, оправдывая поступокъ сихъ людей и обвиняя правительство наше единственно за сдѣланный позывъ жителямъ города Бѣлграда и нѣкоторое въ ономъ выраженіе, которое онъ въ видѣ рѣшенія принимаетъ, и которое, какъ онъ говоритъ, препятствуетъ ему продолжать далѣе дѣйствія свои, изъяснился, что онъ по случаю сего позыва и въ немъ означеннаго выраженія, и самъ будетъ тужителемъ правительства нашего. Что позывъ сей не есть рѣшеніе, о томъ видно изъ самой надписи онаго и формы, а также изъ того, что рѣшенія выдаетъ судебная власть, а не полицейская, которою сей актъ выданъ.
517
Могло ли правительство Сербское однимъ выраженіемъ своимъ, въ одномъ письмѣ, подать довольно повода, чтобы дѣло сіе остановилось, сіе предоставляю мудрому сужденію вашего высокородія, а равно и то, можно ли симъ и такъ постичь пожелательной цѣли возстановленія въ семъ княжествѣ спокойствія, или симъ нарочно оставляется искра огня, которая, будучи не погашена, легко можетъ зажечь пламень безпокойствія.
Положеніе Сербіи въ настоящее время есть такого рода, что во всѣхъ краяхъ оной существуетъ миръ и спокойствіе, и что безпокойствіе можетъ произойти единственно отъ того, что тѣ лица, которыхъ народъ никакъ между собой терпѣть не можетъ, остались здѣсь въ крѣпости бѣлградской; а когда-бъ оныя оттуда удалились, я могъ бы ручаться за тишину и спокойствіе; но покуда они будутъ находиться въ крѣпости или гдѣ нибудь въ Сербіи, безъ сомнѣнія можетъ возникиуть вновь какой нибудь безпорядокъ, и то не изъ какой либо другой причины, а единственно отъ того, что народъ Сербскій смотритъ на сихъ людей, какъ на нарушителей общаго спокойствія, противниковъ законной власти и подрывателей народныхъ правъ, и на нихъ тѣмъ болѣе негодуетъ, что они болѣе и болѣе то однимъ, то другимъ ему угрожаютъ, и упираются насильно и противъ воли онаго хотатъ быть ему въ тягость.
Многіе изъ сихъ лицъ были въ хорошемъ, а нѣкоторые и въ самомъ лучшемъ довѣріи народа, покуда они не пріобщились къ Вучичу и его товарищамъ, и тѣмъ самымъ навлекли на себя мерзость народа такъ, что народъ и на нихъ, какъ и на первыхъ негодуетъ и кричитъ. Въ сію категорію входятъ нѣкоторые старшины, оставшіеся съ Вучичемъ и Петроніевичемъ въ крѣпости Бѣлградской, и всѣ тѣ, которые рѣшились отправится въ Константинополь, на какой конецъ и переправились вчерашняго числа въ австрійскую сторону. Между сими людьми находится большая часть таковыхъ, которые должны разнымъ жителямъ здѣшнимъ, что и есть главнѣйшая причина удаленія нѣкоторыхъ отъ народа, потому что кредиторы ихъ наскучаютъ имъ требованіемъ своего долга и жалуются на нихъ судебнымъ мѣстамъ, и по сей единственно причинѣ они отговариваются, что будто здѣсь нѣтъ настоящаго суда, и что они потому вынуждены нашлись, изъ сей, по ихъ изъясненію, неимѣющей суда земли удалиться, въ той, по мнѣнію какъ ихъ, такъ и тѣхъ, которые отправили ихъ на сію дорогу, надеждѣ, что они могутъ и имѣютъ право и внѣ Сербіи, для поединныхъ своихъ интересовъ, на ущербъ правъ народу Сербскому даровавныхъ, искать себѣ суда, отнюдь не признавая себя
518
виновными въ упорствѣ и отказѣ предстать коммиссіи, законнымъ путемъ учрежденной, которой могли всѣ свои жалобы, если имѣли таковыхъ противъ кого, представить, и которымъ, по учиненному изслѣдоваванію и силѣ правъ ихъ, доставлено былобъ судейскимъ порядкомъ надлежащее удовлетвореніе; но они, кажется, чувствуя себя виновными и заслуживающими наказанія, и предвидя, что изслѣдованіемъ обнаружится вина ихъ, отказались предстать коммиссіи и подвергнуть себя изслѣдованію.
Я не могу сказать чтобы кто нибудь, случаемъ бывшаго въ народѣ безпокойства, не былъ кѣмъ нибудь обиженъ; но что касается до судейскихъ мѣстъ и прочихъ надлежательствъ, то очень хорошо знаю, что сіи всегда придерживались своего законнаго порядка, и по сему отзывъ упорниковъ, что въ семъ княжествѣ нѣтъ суда, не имѣетъ основанія. Слѣдовательно всѣ тѣ, которые отцѣпились отъ своей законной власти, суть и должны быть признаны законопреступниками. А тѣхъ, которые пособляютъ имъ въ пренебреженіи законной ихъ власти, уничтожаютъ важность моего достоинства, подкрѣпляютъ въ княжествѣ упорность и неповиновеніе какъ къ особѣ моей, такъ и прочимъ земскимъ властямъ, противъ чего я торжественно протестую и удовдетворенія требую.
Хотя Мусся-эфенди и изъяснился, что онъ, по случаю сдѣланнаго жителямъ города Бѣлграда позыва, не можетъ продолжать далѣе своего по сему предмету дѣйствія, но я не премину съ моей стороны вновь пригласить его къ продолженію и конечному окончанію сего дѣла здѣсь, а если онъ отъ того совершенно откажется, то я вынужденнымъ найдусь для сего дѣла, послать въ Константинополь нарочную народную депутацію.
Увѣдомляя о семъ ваше Высокородіе честь имѣю присовокупить, что о слѣдствіяхъ, какія по сему дѣлу дальше окажутся, я не премину увѣдомить васъ въ свое время.
Съ отмѣннымъ почитаніемъ и совершенною преданностію честь имѣю быть вашего высокородія покорнѣйшій слуга Михаилъ М. Обреновичь с. р.—И. № 1101 — 8 августа 1840. Топчидеръ.
Примѣчаніе. Отрывки изъ этаго письма помѣщены на стр. 78—81. Здѣсь печатается оно съ другой копіи, въ русскомъ переводѣ того времени.
519
№ 4. ПИСЬМО СЕРБСКАГО КНЯЗЯ МИХАИЛА ОБРЕНОВИЧА КЪ ВЕЛИКОМУ ВИЗИРЮ РЕУФЪ-ПАШѢ, ВЪ ІЮНѢ 1841 ГОДА.
Я имѣлъ честь извѣстить вашу Свѣтлость письмомъ отъ 11 апрѣія сего года за № 474, какъ находящіеся въ Виддинѣ Сербы оказались противными моему приглашенію возвратиться въ отечество, и какъ сумму, которую я опредѣлилъ имъ на путевые издержки, презрительно отвергли, изъяснивъ, что они не нуждаются въ моихъ деньгахъ.
Ожидая отъ блистательной Порты увѣренія, что упорство сихъ хюдей укрощено и что имъ приказано послѣдовать обнародованному мною приглашенію, написанному съ согласія всѣхъ тѣхъ сановниковъ, которые назначены были къ тому обоими высочайшими дворами, и прекратить всякое дальнѣйшее упорство, я имѣлъ честь получить высокопочтенное письмо вашей свѣтлости отъ 16 ребуль-эвеля сего года, коимъ извѣщаете, что въ изданномъ мною сенетѣ нѣтъ достаточныхъ ручательствъ для отдѣлившихся отъ моего правительства лицъ, и что, на основаніи его только, они не могутъ возвратиться въ отечество, почему вы приказали сочинить по договору съ императорско-русскою миссіей другой сенетъ въ семи статьяхъ и изводили мнѣ прислать его, чтобы я подписалъ его, снабдилъ моею печатью и отослалъ потомъ вашей свѣтлости.
Будучи радъ при всякомъ случаѣ представлять доказательства покорности блистательной Портѣ, какъ и высокопочитаніе къ вашей высокой особѣ, я не пропустилъ взять въ разсужденіе сей новый сенетъ, хотя и полагалъ, что сіе дѣло уже кончено, ибо я сдѣлалъ все, что вышепомянутые сановники, а именно: мухафисъ бѣлградскій Кіамиль-Паша, императорско-русскій флигель-адъютантъ, баронъ Ливенъ, и генеральный консулъ Ващенко предложили мнѣ именемъ обоихъ дворовъ, и кромѣ того обнародовалъ прокламацію, на основаніи учиненнаго тогда съ упомянутыми господами заключенія, и думалъ, что уже не буду болѣе утруждать о томъ вашу свѣтлость. Разсмотрѣвъ цѣлое содержаніе посланнаго мнѣ сенета, увидалъ я, что онъ совершенно не сходствуетъ съ предложеніемъ, которое я имѣлъ честь довести до высокаго свѣдѣнія вашей свѣтлости подъ 29 января сего года за № 122, и съ прокламаціей, которую я повелѣлъ
520
обнародовать согласно указаніямъ помянутыхъ сановниковъ, и разнится во многихъ мѣстяхъ съ ссылкями. которыя приведены въ началѣ того же сенета. Почему мнѣ и надлежало по справедливости просить высокую Порту, чтобы она удовольствовалась изданнымъ 25 марта за № 346 сенетомъ, который согласенъ какъ съ моимъ зимнимъ предложеніемъ, такъ и съ прокламаціей отъ 24 марта; тѣмъ болѣе, что, не отвѣчяя такимъ образомъ всей волѣ отдѣлившихся отъ меня лицъ, ихъ можно было всего скорѣе и легче отвлечь отъ упорства противъ меня и правительства, какое они уже однажды показали. Но желая принести жертву высочайшей волѣ и отъ моего совершеннаго права и дать несомнѣнное доказательство, какъ близко моему сердцу уваженіе къ блистательной Портѣ, я рѣшился подписать присланный мнѣ сенетъ, сдѣлавъ въ немъ нѣкоторыя перемѣны по скольку онъ существенно противорѣчитъ первому сенету, и препроводить его при семъ къ вашей свѣтлости.
Перемѣна состоитъ въ томъ, что въ ст. 2 сего сенета прописано такъ какъ было въ первомъ сенетѣ, вмѣстѣ съ тѣмъ прибавленіемъ, которое въ турецкомъ переводѣ по ошибкѣ не было вставлено, и что въ ст. 3 не принято одно новое прибавленіе; остальное же все написано такъ, какъ было мнѣ прислано. Чтобы не было подумано, что такая перемѣна сдѣлана безъ основательныхъ причинъ, спѣшу увѣдомить вашу свѣтлость, что сіе измѣнено:
1) потому что содержаніе измѣненнаго не согласовалось ни съ моимъ обѣщаніемъ отъ 29 января, ни съ прокіамаціей отъ 24 мар.;
2) потому что прокламаціи уже разосланы по всему свѣту, и нынѣ было бы оскорбительно для моей чести, еслибы на дѣлѣ произошло что другое, нежели чтò было обнародовано за моею подписью;
3) потому, что тогда, какъ здѣсь былъ и Ливенъ, отъ меня болѣе ничего не требовалось что было обѣщано мною 29 января и потомъ объявлено прокламаціей;
4) потому что никогда не желаю подписыватъ и обѣщать того, о чемъ могу сомнѣваться, чтобы могъ исполнить то. Чтобы это сомнѣніе не казалось неосновательнымъ, честь имѣю объяснить вашей свѣтлости, что я не могъ бы дать службы этимъ лицамъ прежде, чѣмъ нашлись бы свободныя мѣста; ибо чиновниковъ въ Сербіи не можетъ быть болѣе, чѣмъ сколько установлено штатомъ и назначено закономъ, смотря по потребности. А потому пока не открылись бы мѣста, не могъ бы я лица, которыя получили должности законнымъ путемъ, свергнуть съ мѣста вопреки устава и передать его тѣмъ, которые сами оставили свои званія и въ противность уставу отдѣлились
521
отъ своей законной власти. Притомъ для нашей общей безопасности нужно увѣриться напередъ въ каждомъ изъ нихъ по ихъ мирному поведенію и преданности нынѣшнему законному порядку, что они достойны того или другаго званія, чтобы послѣ назначить ихъ по ихъ прошеніямъ, какъ и гдѣ кого найдемъ за благо; а не то чтобы имъ дать службу по возвращеніи ихъ въ отечество, какъ можно было разумѣть изъ 2-й ст. новаго сенета, и потомъ уже ожидать отъ нихъ, чтобы они оказались достойными таковой.
Такое право принадлежащее мнѣ, по дарованному намъ премилостивымъ царемъ уставу, я не удерживаю за собою съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы тѣхъ людей послѣ того, какъ они возвратятся сюда, мучить; но для того, чтобы такимъ образомъ и эти самыя лица и всѣ остальныя видѣли, что они приняли службу изъ моихъ рукъ, какъ ихъ непосредственной власти, и безъ чьего либо посторонняго вліянія на меня. Такимъ образомъ я могу надѣяться, что они оставятъ свою упорность противъ меня, которую обнаружили не разъ, и будутъ законно повиноваться мнѣ. Такъ я хочу сохранить нерушимою святыню моего достоинствя, которую принялъ изъ рукъ премилостиваго царя; и такимъ образомъ только могутъ быть совсѣмъ истреблены злоба и ненависть между партіями, которыя, къ несчастію, поселились издавна, водворены на ихъ мѣсто любовь и согласіе къ счастію ввѣреннаго мнѣ народа и можно будетъ дождаться, что всѣ мы согласно будемъ молить Бога за царево здравіе.
Я по истинѣ удивляюсь, почему эти люди говорятъ. что не имѣютъ достаточной гарантіи, когда я, какъ въ изданной прокламаціи, такъ и въ первомъ сенетѣ и всѣхъ договорахъ съ помянутыми сановниками, достаточно показалъ мои благія намѣренія относительно ихъ, и что теперь уже ничего болѣе не нужно кромѣ того, чтобы они сдѣлали шагъ, необходимый для возстановленія общаго согласія и мира и окончанія столь непріятнаго дѣла, которое причинило обоимъ высочайшимъ дворамъ такія затрудненія. Какъ я довѣряю имъ, что они будутъ спокойны и не будутъ больше мутить противъ меня, и зову ихъ въ отечество; такъ имъ слѣдуетъ вѣрить мнѣ, что я буду заботиться о нихъ, какъ объ остадьномъ народѣ, и что дамъ современемъ службу тѣмъ изъ нихъ, которые прежде были въ службѣ, смотря по ихъ доброму поведенію. Но чтобы я принужденъ былъ къ тому кѣмъ нибудь, то противно уставу и моему достоинству, и конечно будетъ противно всему ввѣренному мнѣ народу.
Что касается вашего желанія, чтобы на возвращеніе этихъ лицъ послана была большая сумма денегъ, на то бы я легко склонился и
522
даже выдалъ бы ее изъ своей собственной кассы, еслибы эти лица сами обратились ко мнѣ за тѣмъ; но гордость ихъ при всей ихъ нуждѣ въ томъ, не только не дозволяетъ имъ обратиться ради того ко мнѣ, но и еще заставляетъ ихъ съ презрѣніемъ отвергнуть и то, что я предлагаю имъ безъ всякой просьбы съ ихъ стороны, какъ это сдѣлали находящіеся въ Видинѣ, и какъ это сообщено вашей свѣтлости отъ 11 апрѣля за № 474. Но при всемъ томъ я не хочу слѣдовать и въ этомъ ихъ примѣру, и если находящіеся въ Цареградѣ обратятся ко мнѣ сами съ просьбою о приличной суммѣ на путевыя издержки, повинуясь вышеприведенному приглашенію моему, то я конечно пошлю имъ таковую.
Касательно стараго Гарашанина отвѣчаю, что я не просилъ бы безъ достаточныхъ причинъ о томъ, чтобъ и онъ, подобно Вучичу и Симичу, пробылъ внѣ отечества дольшее время, и еслибъ къ тому не было достаточныхъ поводовъ, то я согласился бы на его возвращеніе въ отечества прежде, чѣмъ на чье либо другое, ибо сберегъ бы тѣмъ народной кассѣ ежегодно 500 талеровъ, которые долженъ давать ему по моему обѣшанію во время его пребыванія внѣ Сербіи, и выдачу которыхъ я долженъ прекратить по его прибытіи въ отечество, а равно не долженъ бы былъ заботиться и объ опредѣленія его въ службу, ибо онъ самъ оставилъ таковую по своей волѣ и прежде помянутыхъ событій. Я полагаю, что сего достаточно, чтобы не утруждать вашу свѣтлость подробнымъ описаніемъ его поступковъ. Такъ какъ я и прежде просилъ, чтобы эти три лица задержаны были на большее время внѣ отечествя, дабы ихъ возвращеніемъ не были нарушены миръ и спокойствіе, то и въ настоящее время наипокорнѣйше прошу вашу свѣтлость, чтобы всѣ три помянутыхъ лица удержаны были отъ возвращенія въ отечество, пока я совершенно не увѣрюсь, что ихъ возвращеніе не будетъ враждебно внутреннему миру и спокойствію, о чемъ я въ свое время увѣдомлю вашу свѣтлость и буду просить о ихъ возвращеніи.
Я твердо надѣюсь, что ваша свѣтлость вполнѣ уважитъ мои побужденія, основанныя на вышеприведенныхъ причинахъ и благосклонно приметъ сей новый сенегь мой, въ каковомъ случаѣ покорнѣйше прошу, чтобы первый мой сенетъ, какъ на турецкомъ, такъ и на сербскомъ языкѣ, былъ возвращенъ мнѣ.
Изъявляя вамъ при семъ мое особенное высокопочитаніе, надѣюсь, что вы и впредь не оставите увѣрить меня въ высокой и благосклонной милости царской.
523
№ 5. ПИСЬМО ВЕЛИКАГО ВИЗИРЯ МЕГМЕДЪ-ИЦЦЕТЪ-ПАШИ, ОТЪ 27 РЕБЮЛЪ-ЭВЕЛЯ 1258 ГОДА.
Мой вѣрный князь!
Императорско-королевская австрійская интернунціатура въ Цареградѣ представила намъ касательно австрійскихъ подданныхъ, обитающихъ въ Бѣлградѣ, что въ дѣлахъ между австрійскимъ консульствомъ и сербскими властями со стороны сихъ послѣднихъ чинятся затрудненія, которыя не могутъ быть отклонены взаимнымъ соглашеніемъ и что такое обстоятельство можетъ не только нарушить эти дѣла, но и нанести ущербъ императорско-королевскимъ австрійскимъ подданнымъ. А потому наша воля состоитъ въ томъ, чтобы вслѣдствіе существующаго союза между высокою Портой и Австрійской монархіей и по силѣ заключенныхъ ими договоровъ, никоимъ образомъ не дозволялось полагать какихъ либо препятствій дѣламъ австрійскихъ подданныхъ, пребывающихъ въ турецкихъ провинціяхъ, и чтобы, въ случаѣ невозможности примиренія и соглашенія въ таковыхъ спорныхъ случаяхъ между властями, отнынѣ обѣ стороны относились для окончанія таковыхъ споровъ къ бѣлградскому губернатору, его превосходительству, Кіамиль-пашѣ, который долженъ изслѣдовать подробно таковые вопросы и рѣшать, а въ случаѣ нужды посылать обстоятельныя извѣстія о томъ въ Цареградъ. Согласно съ выше изложеннымъ, симъ напоминается, что ради отклоненія всякаго несогласія между сторонами, требуется, чтобы въ случаѣ возникновенія какихъ либо споровъ впредь обращались къ помянутому Кіамиль-пашѣ и придерживались его рѣшенія, избѣгая всякаго несогласія. Съ этою цѣлію составлена и послана къ вамъ настоящая нота, чтобы вы съ полученія ея строго согласовались съ нею.