Romanoslavica IX (1963)

 

3. КНИЖНОСЛАВЯНСКОЕ ВЛИЯНИЕ НА РУМЫНСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК (ЛЕКСИКА)

Г. МИХАИЛЭ

 

- (Карта:) Места, где были открыты славянские надписи X—XI вв.

ИМЕНА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ

I. Религиозная терминология
    1. Основные понятия христианской религии
    2. Злые духи, языческие божества
    3. Названия святых
    4. Церковная иерархия
    5. Монашество
    6. Церковь, монастырь (церковные здания, части церковного здания, церковное облачение, предметы культа)
    7. Церковная служба (церковная служба, основные церковные книги, церковные праздники)
II. Культура, письменность
    1. Учение, чтение; названия букв и диакритических знаков
    2. Книга, грамота, надпись
 

Сокращения

 

Изучение возникновения и развития славянских литературных языков привело в последнее время к более внимательному исследованию роли книжнославянского («церковнославянского») языка в формировании, лексическом и стилистическом обогащении тех из них, которые принадлежали к «греко-славянскому» ареалу. Этот вопрос был предметом обсуждения на IV Международном съезде славистов в Москве (1958 г.), на двух совещаниях, проведенных в Советском Союзе в последние годы, а также на страницах славистических журналов [1]. Проблематика старославянского языка, его структурной характеристики, истории и периодизации локальных типов книжнославянского («церковнославянского») языка,

 

 

1. См. доклады на IV Международном съезде славистов (Москва, 1958):

В. В. ВИНОГРАДОВ, Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского литературного языки, Москва, 1958 (и в книге: Исследования по славянскому языкознанию, Москва, 1961, стр. 4—113);

J. KURZ, Cirkěvneslovanský jasyk jako mezinárodni kulturni (literarni) jazyk Slovanstva, в сборнике: Českoshvenské přednášky pro IV. Mezinárodni sjezd slovistů v Moskvě, Praha, 1958, стр. 13—35;

Л. АНДРЕЙЧИН, Ролята на черковнославянския език за изграждането на съвременния български книжовен език, «Български език», VIII, 1958, 4—5, стр. 309—320 (Резюме этих докладов см. в книге: IV Международный, съезд славистов. М атериалы дискуссии. Том второй. Проблемы славянского языкознания, Москва, 1962).

A. DOSTÁL, Staroslověnština jako spisovný jazyk, «Bulletin Vysoké školy ruského јакука a litératury», III, Praha, 1959;

H. И. ТОЛСТОЙ, K вопросу о древнеславянском языке как общем литературном языке южных и восточных славян, «Вопросы языкознания», 1961, 1, стр. 52—66;

его же, Роль древнеславянского литературного языка в истории русского, сербского и болгарского литературных языков, в книге: Вопросы образования восточнославянских национальных языков, Москва, 1962, стр. 5—21.

См. также обзор работ по данному вопросу: J. KURZ, Palaeoslovenica, I, «81аvia», XXXI, 1962, I, стр. 71—72.

 

23

 

 

роли этого языка в развитии современных славянских литературных языков предложена также вниманию V Международного съезда славистов.

 

В связи с этой широкой проблематикой возникает вопрос, какую роль сыграл книжнославянский язык у румын, какое место занимает румынская редакция среди других изводов этого культурного языка славянства, а также какую роль сыграли книжнославянские элементы в развитии румынского литературного языка, начиная с XVI века.

 

После беглого рассмотрения первых двух аспектов, мы остановимся более детально на третьем из них, а именно на рассмотрении влияния книжнославянского языка на лексику румынского литературного языка [1].

 

*

 

Четкое представление о «древнеславянском» языке с его изводами, продолжающими старославянскую традицию и, одновременно, опирающимися на «народные субстраты», дал Н. И. Толстой в докладе, представленном и 1960 г. в Москве и напечатанном в «Вопросах языкознания» в 1961 г. [2] Среди других изводов «славяно-румынский» литературный язык [3] занимает промежуточное положение: опираясь на старославянскую традицию, этот язык стал прямым продолжением среднеболгарского («древнеболгарского») и, отчасти, древнесербского изводов в Валахии и Трансильвании (что отражается на схеме Н. И. Толстого — ВЯ, 1961, I, стр. 59), но также и древнерусской редакции в Молдавии (начиная с XVI в. и в других румынских «землях»). Поэтому, мы позволим себе внести одно уточнение в данную схему, в которой «славяно-румынский» литературный язык должен зависеть одновременно от среднеболгарской, древнесербской и древнерусской редакций. Более того, для оригинальных текстов, особенно для грамот и хроник, мы должны иметь в виду также «румынский народно-разговорный субстрат».

 

В таком случае, схему можно представить в следующем виде (см. стр. 25).

 

Данная схема, как указывает Н. И. Толстой, «в известной мере применима ко всем периодам истории древнеславянского литературного языка, но наилучшим образом отражает состояние XIV—XVI вв.» [4]. Это применимо не только в целом, но и по отношению к «славяно румынскому» литературному языку, лучше всего представленном памятниками XIV—XVI вв.

 

В настоящее время является общепринятым мнение, что славянская письменность проникла на территорию современной Румынии в X в.

 

 

1. Книжнославянское влияние на синтаксис старорумынского литературного языка должно стать предметом специального исследования.

 

2. См. Тезисы докладов на совещании по проблемам изучения истории русского литературного языка нового времени. 27—30 июня 1960 г., Москва, 1960, стр. 36; Н. И. ТОЛСТОЙ, К вопросу о древнеславянском языке..., ВЯ, 1961, 1, стр. 52—66.

 

3. Здесь «румынский» имеет лишь географическое и культурно-историческое значение, а не лингвистическое, Ср. понятно «славяно-румынская литература» (literatura slavo-romînâ), т.е. : литература на книжнославянском языке, написанная румынами или для румын (см. Istoria literaturii romîne, 1. Machetă, Ed. Acad. R.P.R., Bucureşti, 1962, стр. 181).

 

4. ВЯ, 1961, 1, стр. 58.

 

24

 

 

Об этом свидетельствуют как исторические, так и эпиграфические данные, а также история славянского богослужения в румынских землях. Вкратце эти доводы следующие:

 

 

 

1) Первое болгарское государство распространялось до X в. (точнее, до 971—1018 г.) и на севере от Дуная, а именно в южной части современной Румынии (включая южную Трансильванию), что способствовало употреблению и на этой территории старославянского письменного языка [1].

 

2) В последнее время был открыт ряд надписей, относящихся к X—XI вв., которые полностью подтверждают предыдущий тезис: это так называемая Добруджанская надпись 943 г., обнаруженная в с. Мирча-Вода (Mircea Vodă) [2], надписи на стенах небольшой церкви, открытой в меловой горе в с. Басарабь (Basarabi — Добруджанская обл.) [3], а также фрагментарные надписи, найденные в селе Буков (Bucov), Плоештской области [4], в с. Гарван (Garvăn — район Мачин) и в с. Никулнцел (Niculiţel — район Тулча) [5]. Как можно наблюдать на карте, эти надписи

 

 

1. См. Istoria Rotniniei, I, Ed. Acad. R.P.R., Bucureşti, 1960, стр. 756 и след. (см. литературу на стр. 772—773).

 

2. См. Д. П. БОГДАН, Добруджанская надпись 943 г., Rsl, I, 1958, стр. 88—104 (с указанием литературы).

 

3. См. I. BARNEA şi V. ВILCIURESCU, Şantierul arheologic Basarabi, «Materiale şi cercetări arheologice», VI, Ed. Acad. R.P.R., 1959, стр. 541—566; D. P. BOGDAN, Grafitele de la Basarabi, «Analele Universităţii Bucureşti», Seria ştiinţe sociale, Istorie, 16, anul IX, 1961, стр. 31—49.

 

4. MARIA CHIŞVAŞI-COMŞA, Săpăturile de la Bucov, «Materiale şi cercetări arheologice», VI, стр. 576—578.

 

5. См. Istoria Romîniei, II, Ed. Acad. R.P.R., Bucureşti, 1962, стр. 182.

 

25

 

 

были обнаружены главным образом в Добрудже, но также и в северо-восточной Мунтении, сравнительно далеко от Дуная [1].

 

(Карта:) Места, где были открыты славянские надписи X—XI вв.

 

 

3) Славянское богослужение распространилось на территории Румынии в X в. в указанных политических условиях, во всяком случае до занятия Трансильвании венграми в конце XI — начале XII вв. [2] На самом деле румыны Трансильвании не приняли, вместе с венграми, римское богослужение, а продолжали несколько веков отправлять церковную службу на книжнославянском языке. В этот период на территории Румынии были еще славяне, которые понимали этот культурный язык. Хотя в момент организации высшей иерархии в валашской и молдавской церкви (в 1359 г. был назначен первый валашский митрополит Якинт, а в 1387—1391 гг. — первый молдавский митрополит Иосиф Мушат), а также в последующие периоды румынская церковь зависела от Константинопольской патриархии, все же в румынских

 

 

1. Карта была исполнена на основе карты  1, опубликованной в Istoria Romîniei, II (между стр. 30—31). Детальное изучение всех этих надписей автор предполагает дать в особой статье.

 

2. См. Istoria Romîniei, II, стр. 72—73; GH. I. MOISESCU, ŞT. LUPŞA, A. FILIPAŞCU, Istoria bisericii romîne, vol. I, Bucureşti, 1957, стр. 112 и след. Вопрос о проникновении из Моравии славянского богослужения на север Румынии еще в конце IX в., в кирилло-мефодиевский период, остается пока открытым (см. Р. OLTEANU, Aux origines de la culture slave dans la Transylvanie du Nord et le Maramureş, Rsl, I, 1958, стр. 169—197; Istoria Romîniei, II, стр. 181).

 

26

 

 

землях (включая Трансильванию) богослужение отправлялось на книжнославянском языке, что свидетельствует о более древнем влиянии славянского богослужения. Это произошло именно начиная с X—XI вв., периода расцвета славянской письменности в Болгарии и ее распространения в других славянских странах.

 

Мы не будем здесь заниматься славяно-румынской литературой, ее характеристикой и местом, которое она занимает в истории румынской культуры. Об этом в последнее время было написано несколько обобщающих работ [1]. Укажем лишь на то, что количество славянских рукописей—оригинальных (в меньшей мере), переписанных или сохраняющихся в Румынии, а также славянских печатных книг свидетельствует о сравнительно широком распространении славянской письменности и культуры в Румынии. Так, только в Библиотеке Академии РНР сохраняется более 700 славянских рукописей XIII—XIX вв. (самые характерные из них относятся к XIV—XVI вв.) [2]. Подобные рукописи находятся также и в других библиотеках Румынии [3], у частных лиц и в заграничных библиотеках. Полное описание всех славянских рукописей, находящихся на территории Румынии, — неотложная задача румынских славистов.

 

Что касается славянских печатных книг в Румынии, можно привести следующие данные: начиная с 1508 г., когда была напечатана в Тырговиште первая славянская книга (Литургиарий Макария) [4], до 1828 г. в Румынии было напечатано всего 102 славянских или славяно-румынских (реже славяно-румыно-греческих) книги. По эпохам эти книги распределяются следующим образом:

XVI в. — 36 славянских книг, 4 славяно-румынских (двуязычных) книги, всего 40 книг (и только 8 румынских книг);

XVII в. (точнее, до 1716 г.) — 13 славянских книг, 28 славяно-румынских книг, всего 41 книг (количество румынских книг превышает 60);

XVIII в. (точнее: 1717—1808 гг.) — 11 славянских книг, 6 славяно-румынских и т.п. (румынских книг несколько сот);

XIX в. (точнее: 1809—1828 гг.) — 3 славянских книги, 1 румыно-славяно-греческая книга [5].

 

Итак, в XVI в. преобладают славянские книги, в то время как в XVII в. преобладают славяно-румынские книги, не говоря уже о том, что румынский язык получает господствующее

 

 

1. См. П. П. ПАНАИТЕСКУ, Характерные черты славяно-румынской литературы (в настоящем сборнике); Istoria literaturii romîne, I, Machetă, Ed. Acad. U.P.R., Bucureşti, 1962 (глава: Literatura romînă în secolele XIV—XVI); AL. PIRU, Literatura romînă veche, ed. 2, Bucureşti, 1962 (главы: Introducere, Sec. al XV-lea, Sec. al XVI-lea).

 

2. См. P. P. PANAITESCU, Manuscrisele slave din Biblioteca Academiei R.P.R., vol. I, Bucureşti, 1959.

 

3. См. например, I. IUFU, Manuscrise slave din Transilvania, «Romanoslavica», VIII, 1963.

 

4. См. юбилейное издание по случаю 450-летия : Liturghierul lui Macarie, cu im studiu de P. P. Panaitescu, Ed. Acad. R.P.R., Bucureşti, 1961.

 

5. Эти данные были почерпнуты из: I. BIANU, N. HODOŞ, D. SIMONESCU, Bibliografia romînească veche, t. I—IV, Bucureşti, 1903—1914.

 

Следует уточнить, что печатные книги воспроизводили тексты различных редакций: среднеболгарской, сербской (XVI в.) и русской (XVII в.).

27

 

 

положение в печатной литературе. В XVIII и начале XIX вв. славянские и славяно-румынские книги являются уже редкостью. Таким образом, наиболее интенсивной эпохой книжнославянского влияния на румынский язык и культуру являются XIV—XV вв. (период господства славянской письменности) и XVI—XVII вв. (период постепенной замены книжнославянского языка румынским литературным языком).

 

Вопрос о книжнославянском (церковнославянском) влиянии на румынский язык затрагивался до сих пор лишь попутно и часто без четкого отграничения от народного, древне-южнославянского (болгарского) влияния. Правда, еще Б. П. Хаждеу указывал, не без преувеличения, что большинство древних славянских слов, проникших в румынский язык, имеет книжный характер [1]. Впоследствии на этот вопрос обратил внимание его ученик Л. Шаиняну, в своей книге, посвященной румынской семасиологии [2].

 

В общих работах по истории румынского (литературного) языка О. Денсушяну [3], А. Росетти [4] и А. Росетти—Б. Казаку [5] книжнославянское влияние на старо румынский литературный язык иллюстрируется рядом примеров из переводных текстов XVI—XVII вв., особенно такими словами, которые впоследствии вышли из употребления, являясь, таким образом, «характерными» для данной эпохи [6].

 

Принципиально новую точку зрения на изучение слов книжнославянского происхождения в румынском языке изложил акад. Э. Петрович в небольшой статье, опубликованной в 1938 г. [7]: «Comme toute langue littéraire, le slavon a aussi fourni une multitude d’éléments savants aux langues nationales des pays où il a rempli la fonction de langue de culture. Ce sont les pays orthodoxes de l’Europe Orientale où, pendant des siècles, il a joué le même rôle que le latin dans l’Europe Occidentale» (стр. 83). К числу этих языков нужно добавить, наряду с русским, сербскохорватским, новоболгарским, и румынский язык. Однако, как отмечает акад. Э. Петрович, «le travail de dépouillement des éléments spécialement slavons dans la grande masse des éléments slaves n’a même pas été tenté. On traite, encore des nos jours, les éléments slaves en bloc, sans essayer de faire une distinction entre ce qui est d’origine populaire

 

 

1. См. B. P. HASDEU, Baudouin de Courtenay şi dialectul slavo-turanic din Italia, Bucureşti, 1876, стр. 17.

 

2. L. ŞĂINEANU, Încercare asupra semasiologiei limbii romîne, Bucureşti, 1887 (глава Creştinismul şi limba, стр. 25—64).

 

3. O. DENSUSIANU, Histoire de la langue roumaine, t. I—II, Paris, 1901—1938 (рум. перевод: Istoria limbii romîne, vol. I—II, Bucureşti, 1961).

 

4. Acad. AL. ROSETTI, Istoria limbii romîne. III. Limbile slave meridionale, ed. 4, Bucureşti, 1962 ; его же, Limba romină în sec. al XIII-lea — al XVI-lea, Bucureşti, 1956.

 

5. Acad. AL. ROSETTI — B. CAZACU, Istoria limbii romîne literare. I. De la origini pină la începutul ser. al XIX-lea, Bucureşti, 1961.

 

6. В последней книге A. Росетти — Б. Казаку (Istoria limbii romîne literare, I) читатель может найти библиографию по вопросам изучения румынского литературного языка до XIX в.

 

7. Е. PETROVICI, Les éléments slaves d’origine savante en roumain et les suffixes -anie, -enie, «Balcania», I, 1938, стр. 83—87.

 

28

 

 

et ce qui est d’origine savante» (там же). Совершенно справедливо Э. Петрович подчеркивает необходимость проведения такого различия между устными заимствованиями и заимствованиями книжными, что можно реализовать путем изучения фонетической стороны слов (напр. sobor — диал. sbor, sâvîrşi sfîrşi, слона с суффиксами -enie, -anie и др.), а также их лексико-семантического анализа (напр. церковная терминология, ряд терминов, относящихся к письменности и т.п.).

 

В последнее время этим вопросом занимались Татьяна Фотич [1], П. П. Панаитеску [2], а также, частично, Лучия Джамо и Ольга Стойкович [3], автор этих строк [4] и др.

 

Несмотря на это, еще до сих пор продолжает существовать определенная неясность при приурочении слов в этимологической части толковых и исторических словарей румынского языка. Обычно этимология какого-нибудь древне-южнославянского (болгарского) слова определяется как «старославянская», хотя под этим термином принято понимать именно древнейший литературный, письменный язык славян. Поэтому в словарях не указывается определенно, проникло ли данное слово из живых славяно-болгарских говоров, или же из книжнославянского (в основе, старославянского) языка.

 

Исходя именно из необходимости показать, какие слова проникли в румынский язык из книжнославянского языка, мы попытаемся привести ряд примеров, отбирая, главным образом, те, которые выдержали испытание временем и употребляются до сих пор в румынском литературном и народном языке [5].

 

Когда начинают проникать книжнославянские элементы в румынский язык? Теоретически следует допустить, что уже начиная с X—XI в., одновременно с проникновением славянской письменности, и в особенности в период ее расцвета в румынских землях (XIV—XV вв.) румынский язык принял ряд славянских слов, особенно названия основных церковных понятий, а также ряд общественно-политических терминов.

 

На самом деле, такое книжное, церковное слово как sfînt «святой» явно проникло в румынский народный язык еще до полной деназализации носовых в болгарском языке, во всяком случае до появления первых румынских письменных памятников в XVI в. Об этом косвенно свидетельствует также появление в румынских текстах XVI—XVII вв. дублетной, поздней книжнославянской (среднеболгарской) формы sveti, sfeta. Подобным образом уже в Бистрицком помяннике (XV в.) встречается,

 

 

1. TATIANA POTITCH, Abstract Terminology in the Rumanian Version of the Liturgy of Saint John Chrysostomos, «Orbis», VI, 1, Louvain, 1956, стр. 168—176.

 

2. P. P. PANAITESCU, Urme din vremea orînduirii feudale în vocabularul limbii romîne, «Studii şi cercetări lingvistice», IX, 1958, No 2, стр. 159—173.

 

3. LUCIA DJAMO şi OLGA STOICOVICI, Din terminologia socială a documentelor slavo-moldoveneşti din sec. al XIV-lea şi al XV-lea, Rsl, VI, 1962, стр. 61—92.

 

4. G. MIHĂILĂ, Împrumuturi vechi sud-slave în limba romînă. Studiu lexico-semantic, Bucureşti, 1960 (особенно стр. 138—148).

 

5. Для этих целей мы будем опираться особенно на Dicţionarul limbii romîne moderne, Ed. Acad. R.P.R., Bucureşti, 1958 — сокращенно D, а также на Dicţionarul limbii romîne literare contemporane, vol. I—IV, Ed. Acad.R.P.R., 1955—1957 — сокращенно DL. Другие сокращения даются в конце статьи.

 

29

 

 

наряду с попъ, форма попа (совр. рум. popă, членная форма popa), которая ощущается там как румынская, хотя ее происхождение вероятно сербское [1].

 

Но такие примеры можно выискивать лишь при детальном изучении лексики славяно-румынских текстов, когда перед нами встанет весь лексикон книжнославянского языка на территории Румынии [2]. Впрочем, полную картину проникновения этих слов в румынский язык нам дадут конечно, именно румынские тексты — как переводные, так и оригинальные, начиная с XVI в. Эти слова уже зарегистрированы в общих словарях румынского языка, но устаревшие слова даны только в словарях Тиктина, Кандря и, особенно, в большом (неоконченном) Академическом словаре. Полное изучение этих слов, большая часть которых встречается только в переводах XVI—XVII вв. под прямым воздействием славянского оригинала, предстоит еще сделать. Правда, ряд примеров приводится в упомянутых книгах Денсушяну, Росетти, Росетти— Казаку и в других работах [3].

 

Первые переводные книги XVI в. изобилуют книжнославянизмами, что привело исследователей к заключению, что язык переводов является в большой мере необработанным, искусственным. Такое суждение является в сущности оправданным, с той лишь оговоркой, что в отношении лексики нам трудно судить сейчас, какие слова были понятны читателям и слушателям и какие — нет. Подобные «славянизмы» были в то время «ходкими» словами среди книжников и, вероятно, их понимали также и слушатели.

 

Дальнейшее развитие румынского книжно-церковного, а также общественно-политического и культурного лексикона устранило большое количество славянизмов, сохранив те из них, которые нельзя было заменить другими словами и которые уже укрепились не только в литературном языке, но также — в известной мере — и в народной речи. Ряд таких слов представлял собой терминами в собственном смысле (нередко, греческого происхождения в самом старославянском языке), продолжая выполнять те же «номинативные» функции, что и прежде. Поэтому они сохранились до сих пор в румынском языке.

 

При определении книжнославянизмов в румынском языке можно исходить из следующих критериев:

 

1) Значение данных слов, их принадлежность к определенным сферам лексики (церковный лексикон, общественно-политическая терминология. терминологии из области культуры и т.п.), а также принадлежность к определенным стилям, стилистическая окраска (книжный стиль, архаизирующие, поэтические слова и т.п.).

 

 

1. См. Pomelnicul mînăstirii Bistriţa, publicat de D. P. Bogdan, Bucureşti, 1941, стр. 79, 82.

 

2. См. проект словаря книжнославянского языка румынской редакция: G. МIHĂILĂ, În legătură cu alcătuirea unui dicţionar al slavonei din Ţările Romîne, «Studii şi cercetări lingvistice», X, 1959, 3, стр. 473—485.

 

3. Cp., например, I. A. CANDREA, Psaltirea Scheiană, comparată cu celelalte psaltiri din sec. XVI şi XVII traduse din slavoneşte, I—II, Bucureşti, 1916.

 

30

 

 

2) Фонетические показатели, как например: сохранение h не в начальном положении (напр. duh, văzduh, наряду с народными năduf, praf и т.п. [1]), вокализация сверхкратких гласных (ъ, ъ) в слабом положении (что ведет иногда к появлению дублетных форм типа a săvîrşia sfîrşi, sobor, устар. săborsbor и др.), поздние фонетические явления, отражаемые в книжнославянских редакциях (русской, сербской, средне-болгарской: напр. mucenic и măcinic, при a munci и др.).

 

3) Тексты, в которых появляются определенные слова (переводы XVI—XVII вв., отчасти старая оригинальная румынская литература: художественная, юридическая, историческая и т.н.; в известной мере, также литература XIX—XX вв.: исторические романы, поэзия, употребляющая иногда архаизирующие слова со стилистической окраской, религиозная литература и т.п.).

 

С точки зрения источника, книжнославянизмы в румынском языке можно сгруппировать следующим образом:

 

1) Собственно славянские слова (включая общеславянские или древнеславянские заимствования до появления письменности).

 

2) Слова греческого (главным образом, книжного) происхождения в старославянском (шире: книжнославянском) языке. Правда, не всегда можно уверенно сказать, проникло ли данное греческое слово в румынский язык прямо или через посредство книжнославянского языка. Однако, имея в виду тот факт, что письменным языком был именно книжнославянский, начиная с X—XI вв. вплоть до конца XVI — начала XVII вв., когда начинается прямое греческое влияние (частично оно проявлялось и раньше, в результате прямых связей с Константинопольской патриархией, с монастырями Афона и т.п.), и что первые румынские переводы делались, главным образом, со славянских книг, мы можем уверенно сказать, что большая часть греческих слов, относящихся особенно к церковному лексикону, проникла именно через книжнославянский язык. Именно так и рассматриваются эти слова в существующих румынских словарях, которые, определяя греческий источник, указывают одновременно на старославянское (книжнославянское) посредничество [2].

 

Отдельно следует рассматривать румынские кальки с книжнославянских слов и выражений, появившиеся особенно при переводе церковных книг. Часть таких калек сохранилась до сих пор в румынском языке (напр. untdelemn — стсл. масло дрѣвѣноѥ), но большая часть, конечно, является устаревшей [3].

 

Что касается собственно славянских слов, многие из них являются «старославянизмами» в общепринятом значении этого слова. Но поскольку большинство из них проникло в румынский язык практически после «старославянской» эпохи (т.е. после XI в.), целесообразно назвать все эти заимствования «книжнославянизмами». К тому же, если, по имеющимся

 

 

1. Ср. также народную форму duf (В. PETROVICI, Note slavo-romîne. III. . . H final în elementele slave, «Dacoromania», XI, 1948, стр. 184—193).

 

2. Для тематического распределения это разграничение не имеет большого зпачення.

 

3. Этот вопрос требует специального изучения.

 

31

 

 

данным, они не встречаются в старославянских «канонических текстах [1] или даже в более широком круге памятников — согласно концепции, лежащей в основе нового Словаря старославянского языка [2], а только в более поздних памятниках, такое обозначение является наиболее уместным.

 

Ряд книжнославянских слов представляет фонетические черты позднейших изводов: среднеболгарского, русского и, возможно, сербского. В той мере, в какой именно фонетические показатели позволяют определить точный источник (редакцию), мы укажем это, но в большинстве случаев это невозможно: в таком случае, мы укажем лишь на старославянскую форму или на общекнижнославянскую, как на источник того или иного румынского слова.

 

*

 

Рассмотрим здесь ряд слов, принадлежащих религиозной терминологии, терминологии культуры и т.п., проникших в румынский язык из книжнославянского языка [3].

 

ИМЕНА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ

 

I. РЕЛИГИОЗНАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ

 

            1. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ХРИСТИАНСКОЙ РЕЛИГИИ

 

Duh ‘дух; дыхание; ум’ (D 265, DL II 179—180) < ст. сл. доухъ ‘дух; дыхание; ветер' (Hwb. 23, Lex.).

 

Rai ‘рай; дерен, прекрасное место' (D 687, DL III 651) < ст. сл. раи (Hwb. 111).

 

Arhanghel (D 41) < ст. сл. арханг’елъ (< гр. αρχάγγελος; Hwb. 5, Lex. 54).

 

Heruvim (D 359) < ст. сл. хероувимъ (< гр. χερουβιμ из древнееврейского; Hwb. 32).

 

 

1. См. L. SADNIK und R. AITZETMÜLLER, Handwörterbuch zu den altkirchen-slavischen Texten, Heidelberg, 1955.

 

2. Slovnik jazyka staroslověnského. Lexicon linguae palaeoslovenicae (ČSAV, Slovanský ústav), 1—5, Praha, 1958—1962. В словарь включается «материал древнейшего периода старославянской письменности, т.е. памятников, сохранявшихся от этой эпохи, или памятников, в эту эпоху возникших» (вып. 2, стр. XI; см. список на стр. LXII—LXXVI).

 

Автор выражает благодарность проф. Й. Курцу и его коллективу за возможность прочтения в рукописи ряда последующих выпусков, а также использовании картотеки словаря (Прага—Брно, 1 окт.— 15 ноября 1962 г.).

 

3. Если значения слов одинаковы в старославянском, румынском и русском языках, то они не указываются (особенно у однозначных слов).

 

32

 

 

Serafim ‘серафим; хоругвь с ангелами’ (D 762) < ст. сл. серафимъ (< гр. σεραφίμ, из др.евр.; Hwb. 118).

 

Pravoslávie, устар. (С 991), pravoslávnic ‘православный’ (D 651) < кн. сл. православиѥ, православьнъ (Mikl. 655).

 

 

            2. ЗЛЫЕ ДУХИ, ЯЗЫЧЕСКИЕ БОЖЕСТВА

 

Diavol ‘дьявол; злой человек, неспокойный ребенок’ (I) 244) < ст. сл. диволъ (< гр. διάβολος; Hwb. 19, Lex.).

 

Satánă ‘сатана; олицетворение зла' (D 736) < кн. сл. сатана (Mikl. 823; Hwb. 122: ст. сл. только сотона < гр. Σατανᾶς.)

 

Antihrist ‘антихрист, дьявол; злодей', нар. antihîrţ < ст. сл. антихристъ, антихрьстъ < гр. ἀντίχριστος; Hwb. 5. Lex. 41).

 

Scaraóţchi ‘черт’ (D 743) < кн. сл. южн. искариотски, ст. сл. [июда] искариотьскъıи (Hwb. 38).

 

Ídol ‘идол, кумир; перен. любимый человек’ (D, 372 DL II 485) < ст. сл. идолъ (< гр. εἴδολον; Hwb. 35).

 

Iad ‘ад; перен. мучительное положение’, устар. ad < ст. сл. адъ ‘преисподняя; ад, пекло’ (< гр. ἅδης; Hwb. 3, Lex. 16—17), кн. сл. дъ (Mikl. 1144).

 

Gheénă (D 334) < ст. сл. г’еена (< гр. γέενα; Hwb. 32, Lex.).

 

 

            3. НАЗВАНИЯ СВЯТЫХ

 

Sfînt, мн. sfinţi ‘святой; священный; бог; (мн.ч.ж. р. sfinte) ‘феи’ (D 766) < ст. сл. свѧтъ (Hwb. 134); sféti, sféta ‘святой, -ая’, устар. (Т 1414) < кн. сл. (болг. и с.-х.) свети, света (полная форма прил.).

 

Sfetítel, устар. ‘иерарх’ (С 1142) < кн. сл. бг. светител (см. Mlad. Et. 571; cp. с.-х. свèтитељ, ст. сл. свѧтител’ь — Hwb. 134).

 

Proróc (D 671) < ст. сл. пророкъ (Hwb. 109).

 

Apóstol ‘ апостол ; перен. последователь и распространитель какого-л. учения; церк. книга: Деяния и послания апостолов’ (D 36) < ст. сл. апостолъ ‘посланник; апостол; книга Апостол’ (< гр. ἀποστόλος; Hwb. 5, Lex. 46—47).

 

Muceníc ‘мученик; мн. (mucenici) церковный праздник 40 мучеников; сладкий калачик (изготовляемый в день этого праздника)’ (D 519), устар. и диал. южн. măcinic (Т 1016) < кн. сл. русск. мученик, кн. сл. болг. мъченик (ср. ст. сл. мѫченикъ — Hwb. 58).

 

Muceníţă, устар. măceníţă (D 519) < кн.сл .русск. мученица, кн. сл. болг. мъченица (ср. ст. сл. мѫченица — Hwb. 58).

 

Мucenícă (măcinícă) является румынским производным от mucenic (măcinic).

 

Précistă (maica ~) ‘богородица’ (D 653) < ст. сл. прѣчиста, прил. ж.р. (Hwb. 98); ср. прѣчистыѩ . . . матере ѥго с͠тъıѩ богородицѧ (Supr. č. 8. 124.1, Lex.).

 

Moáşte, мн.ч. (D 509) < ст. сл. мощи (Hwb. 57).

 

33

 

 

 

            4. ЦЕРКОВНАЯ ИЕРАРХИЯ

 

Sobór, устар. săbór устар. ‘совещание; церковный собор; синод; устар. большая церковь’ (D 780, С 1169) < ст. сл. съборъ ‘собрание, церковный собор’ (Hwb. 126), кн. сл. русск. соборъ, съборъ (Срезн. III 647—649).

 

Cin ‘устар. ранг; священнический, монашеский сан’ (D 144) < ст. сл. чинъ (Hwb. 16).

 

Patriárh ‘патриарх; глава рода в родовом обществе; глава еврейского рода (в старом завете)’ (D 590) < ст. сл. патриархъ (< гр. πατριάρχης; Hwb. 84); patriarhíe < кн. сл. патриархи (< гр. πατριαρχεία; Mikl. 558).

 

Mitropolít (D 505) < ст. сл. митрополитъ (< гр. μητροπολίτης; Hwb. 56); mitropolie < кн. сл. митрополи (< гр. μητροπόλης; Mikl. 371).

 

Epíscop (D 277) < ст. сл. епископъ (< гр. ἐπίσκοπος; Hwb. 25); episcopie < ст. сл. епископи (< гр. ἐπισκοπή; Mikl. 1158; Hwb. 25: только епискоупи, cp. и епискоупъ).

 

Arhiepíscop (D 41) < ст. сл. архиепископъ (< гр. ἀρχιεπίσκοπος; Hwb. 5, Lax. 54—55).

 

Arhieréu (D 41) < ст. сл. архиереи (< гр. ἀρχιερεύς; Hwb. 5, Lex. 55) [1].

 

Vlădíca ‘епископ; устар. владыка, властелин’ (D 938) < кн. сл. болг., сербск. владика, ст. сл. владыка ‘правитель, владыка; (архи)епископ; начальство’ (Hwb. 152, Lex. 195—196) [2].

 

Bogoslóv ‘устар., богослов; прил. ученый’ (D86) < ст. сл. богословъ (Lex. 129; слово является калькой с греч. θεολόγος).

 

Pópă ‘поп, священник' < кн. сл. рум. попа [3] (наряду с попъ) < кн. сл. сербск. диал. Воеводина) попа (<тр. παπᾶς, ‘prêtre mineur’) [4].

 

Protopóp (D) 674) < кн. сл. протопопъ (также : протопопа < гр. προτοπαπᾶς; Mikl. 709).

 

Duhóvnic (D 265) < кн. сл. доуховьникъ (Mikl. 182).

 

Diácon (D 242) < ст. сл. диконъ (< гр. διάκονος; Hwb. 19).

 

Arhidiácon (D 41) < ст. сл. архидиконъ (гр. ἀρχιδιάκονος; Hwb. 5, Lex. 54).

 

Ţîrcóvnic, устар. ţercóvnic ‘пономарь’ (D 897, T 1605) < кн. сл. цръковьникъ (Mikl. 1105), кн. сл. русск. цьрковьникъ (Срезн. III 1442), совр. русск. церковник.

 

Crî́snic, диал. (Транс., Буков.) ‘пономарь, церковник’ (D 199, DA I, II 881—882) < кн. сл. кръстьникъ ‘baptizandus’ (Mikl. 317).

 

Ctitor ‘ктитор, церковный староста; учредитель, основатель, основоположник’ (D 201) < кн. сл. ктиторъ (< гр. κτήτορ; Mikl. 320).

 

 

1. Ieréu 'священник’ является устаревшим (см. С 601, Т 752, DA II, I, 454) (< ст. сл. иереи < гр. ἱερεύς; Hwb. 35).

 

2. Ст. сл. владъıка передает гр. δεσπότης, титул епископа в визант. гр. (SOPHOCLES, Greek Lexicon, 352, под словом, 3; P. SKOK, RÉSl, VII, 3—4, 192).

 

3. См. Pomelnicul mînăstirii Bistriţa, publ. de D. P. BOGDAN, Bucureşti, 1941 : (стр. 79, 82).

 

4. См. Р. Skok, RÉSl, VII, 3—4, 186; Rječnik, X, 777; см. также Hwb. 93, 287.

 

34

 

 

5. МОНАШЕСТВО

 

Staréţ, -ă, stáriţ, -ă ‘игумен(ья), настоятель(ница) монастыря’ (D 796) < ст. сл. и кн. сл. старець, старьць ‘старик, старейшина; старец, (старший) монах’, ст. сл. и кн. сл. старица ‘старуха; старица, старшая монахиня’ (D 124, Mikl, 889, Срезн. III 495, 500—501).

 

Călúgăr ‘монах’ (D 125) < ст. сл. калоугеръ (Lex.: Номоканон Мефодия; Беседы Григория Великого; Mikl. 280; < гр. καλόγερος); călúgăriţă ‘монахиня’ (D 125) < ст. сл. калоугерица (Lex., Mikl. 280).

 

Monáh (D 513) < ст. сл. монахъ (< гр. μοναχός; Mikl. 380); monahie ‘монахиня’ (D 513) < кн. сл. монахи < гр. μοναχή; Mikl. 380: Mon. şerb.).

 

Schimnic, schivnic, -ă ‘монах, отшельник’ (D 746) < кн. сл. скимьникъ (Mikl. 845; от ст. сл. ск’има ‘монашеская одежда’ < гр. σχῆμα; Hwb. 120).

 

Pústnic, устар. pustínic ‘пустынник, отшельник’ (D 682, Т 1285) < кн. сл. болг. пусти́нник, кн. сл. сербск. пýстиник (эта форма объясняет рум. pústnic < pústinic, путем синкопы i), cp. ст. сл. поустъıньникъ (Hwb. 110).

 

Mironosíţă ‘набожная женщина (первонач.; мироносица); ирон. ‘лицемерная женщина’ (ср. выражение: a face pe mironosiţa ‘претворяться невинной’, D 504, С 779) < кн. сл. мироносица (передает гр. μυροφόρος; Mikl. 370).

 

 

6. ЦЕРКОВЬ, МОНАСТЫРЬ

 

            а) Церковные здания

 

Hram ‘церковь, патрон какой-нибудь церкви; праздник в день этого патрона’ (D 366, С 588, DA II, I 411—412) < ст. сл. и кн. сл. храмъ ‘дом, храм, церковь’ (Hwb. 133, Mikl. 1096, Срезн. III 1397).

 

Mănăstíre, mînăstíre, устар. monastíre (D 485, T 983—4) < кн. сл. болг. манастирь, монастирь (Mikl. 362, 380), cp. ст. сл. манастъıрь, моностъıрь (< гр. μοναστήριον; Hwb. 54).

 

Schit (D 746) < кн. сл. скитъ (< гр. σκῆτις; Mikl. 845).

 

Metóh, metóc, mitóc ‘небольшой монастырь; жилище при монастыре’ (D 495) < кн. сл. метохъ (< гр. μετόχιον; Mikl. 367). Производное: mitocán ‘простой горожанин (первоначально: происходящий из окраин Бухареста, где был метох); грубнан’ (D 505, Т 999).

 

Cápişte ‘капище, языческий храм; неправославная церковь’ (D 114) < ст. сл. капище ‘идол; языческий храм’ (произв. от капь ‘отображение, статуя, идол’, слово праболгарского происхождения; Hwb. 44, Mikl. 283).

 

            б) Части церковного здания

 

Oltár, устар. (и oltariu) ‘алтарь’ (D 22, Т 53) < ст. сл. олътар’ъ, олтар’ь (наряду с алътар’ь, алтар’ь < лат. altāre; Hwb. 76, Lex. 28, Mikl. 502; латинское слово altar, altarium, altare непосредственно сохранилось в рум. altar, устар. altariu ; DA I, I 124; cm. Walde-Hoffmann, I 32).

 

35

 

 

Pristól, prestól, устар. preastól ‘престол, высокий стол, стоящий посредине алтаря’ (D 665, Т 1246) < ст. сл. прѣстолъ (Hwb. 102, Mikl. 746) [1].

 

Jertfélnic, jărtfélnic, jîrtắvnic, jărtfénic, устар. ‘жертвенник’ (D 435, T 870) < кн. сл. болг. жрътьвьникъ, кн. сл . русск. жьрвьникъ, жервеникъ (Mikl. 200, Срезн. I 889).

 

Stránă ‘скамья (в церкви, по правой и по левой стороне); клирос’ (D 804) < ст. сл. страна ‘сторона, страна, область’ (Hwb. 124), кн. сл. болг. странá (одно из значений) ‘клирос’ (Геров, V 266).

 

            в) Церковное облачение

 

Odắjdii, устар. odéjdii, мн.ж.р. ‘церковное облачение’ (D 558) < кн. сл. болг. одéжди, мн. ж. р. ‘то же’ (Геров, III 340), ст. сл. одежда (Hwb. 75, Mikl. 491).

 

Potcáp ‘камилавка’ (П 447) < кн. сл. подъкапъ ‘сарра monachi’ (Mikl. 598).

 

Rucáviţâ, чаще мн. rucáviţe ‘нарукавники (надеваемые священником во время церковной службы) (С 1083) < кн. сл. сербск. рукàвица, мн. рукàвице (cp. Mikl. 815: рѫкавица).

 

Narácliţă, устар. narácviţă, мн. naràcliţe, narácviţe ‘нарукавники’ (С 821, T 1035) < кн. сл. болг. наръквица, нарѫквица (Mikl. 412).

 

            г) Предметы культа

 

Icoánă ‘икона; образ, фигура’ (D 372) < ст. сл. икона (< гр. нар. εἰκόνα; Hwb. 35).

 

Cădelniţă, устар. cadilniţâ (преобразованное по типу слов на -elniţă) ‘кадило’ (D 124, DA I, II 20) < кн. сл. кадильница (Mikl. 278; Hwb. 43: только кадило).

 

Cristélniţă, устар. crîstélniţă ‘купель’ (I) 198, DA I, II 913, Т 439: также преобразованное по типу слов на -elniţă) < кн. сл. крьстильница, кръстильница (Срезы. I 1342, Mikl. 316).

 

Cándelă, устар. cándilă ‘светильник’ (D 111, Т 274—5, DA I, II 76—77) < ст. сл. кандило (< гр. κανδήλα < лат. candela; Hwb. 44).

 

Mir ‘миро’ (D 503) < ст. сл. миро (< гр. μύρον; Hwb. 59) [2].

 

Prescúră, préscură ‘просфора’ (D 658) < кн. сл. проскоура (Mikl. 707; ст. сл. проскора < гр. προσφορά Hwb. 109).

 

 

7. ЦЕРКОВНАЯ СЛУЖБА

 

            а) Церковная служба, основные церковные книги

 

Evanghélie ‘евангелие; четвероевангелие; отрывок евангелия’ (D 282) < ст. сл. еванг'елиѥ; ‘благая весть; евангелие; четвероевангелие; отрывок евангелия’ < гр. εὐαγγέλιον; Hwb. 25, Lex.).

 

 

1. Рефлекс ě (ea) вне ударения в южнославянских заимствованиях румынского языка переходит в e и даже в i.

 

2. В румынском языке слово было, вероятно, преобразовано по типу слов мужского рода, на основе косвенных падежей.

 

36

 

 

Liturghíe (D 462) < ст. сл. литоург’и (< гр. λειτουργία; Hwb. 51).

 

Psálm, устар. psálom мн. psalmi ‘псалом; лирическая песня’ (D 675, T 1274) < ст. сл. псалмъ, псалъмъ (Hwb. 110), кн. сл. русск. псаломъ (Срезн. II 1721; гр. ψαλμός).

 

Psaltiíe (D 676) < ст. сл. псалтирь (наряду с псалтъıрь Hwb. 110; < гр. ψαλτήριον).

 

Molitvă (D 512) < ст. сл. милитва (Hwb. 57).

 

Molitvélnic, устар. molilvénic ‘молитвенник, книга молитв’ < кн. сл. молитвеникъ, молитвьникъ (Срезн. II 166-7; Hwb. 57, Mikl. 379: только молитвьникъ ‘sacerdos’).

 

Sfeştánie, устар. sfeşténie, osfeşténie ‘освящение’ (D 765, Т 1414) < кн. сл. болг. освещение, ср. ст. сл. освѧщениѥ (Hwb. 79) [1].

 

Utrénie, нар. útrene, útrine, útrină (D 913, T 1704, G 1393—4) < кн. сл. оутрьн, оутрьна, оутрен (Mikl, 1077, Срезн. III 1319).

 

Dénie, устар. bdénie ‘ночная церковная служба (в страстной неделе), бдение’ (D 226, С 136) < ст. сл. бъдѣниѥ (Hwb 14, Mikl. 49), кн. сл. болг. бдение ‘то же’ (Млад. Тълк. 113).

 

Vecérnie ‘вечерня; время перед заходом солнца’ (D 922) < ст. сл. вечерьн ‘вечерня; ужин’ (Hwb. 149, Lex. 185).

 

Prohód, устар. provód ‘погребальное богослужение’ (D 669, Т 1268) < кн. сл. проводъ ‘проводы; погребальное богослужение’ (Mikl. 692, Срезн. II 1513-14).

 

Cazánie ’проповедь; книга проповедей’ (D 123) < ст. сл. казаниѥ ‘наставление; проповедь (евангелия)’ (Hwb. 44, Lex.).

 

Pomélnic, устар. poménic ‘поминальник, помянник; надоедливое повторение слов, имен’ (D 640, Т 1208) < кн. сл. помѣньникъ (Mikl. 621).

 

Ceaslóv, устар. ceasoslóv (D 131) < кн. сл. часословъ (Mikl. 1111).

 

            б) Церковные праздники

 

Práznic ‘церковный праздник, день отдыха; обед в честь патрона церкви или умершего’ (D 651) < ст. сл. праздьникъ (Hwb. 97).

 

Сюда относятся также разные названия церковных праздников типа blagoveştenie < ст. сл. благовѣщениѥ), ispás (< ст. сл. съпасъ) и др., которыми не будем здесь заниматься.

 

 

II. КУЛЬТУРА, ПИСЬМЕННОСТЬ

 

1. УЧЕНИЕ, ЧТЕНИЕ; НАЗВАНИЯ БУКВ И ДИАКРИТИЧЕСКИХ ЗНАКОВ

 

Citánie, cetánie, ceténie, citénie, čtenie, устар. ‘чтение (из религиозных книг)’ (D 149, DA I, II 484) < ст. сл. чьтениѥ (Hwb. 17), cp. русск. читание, болг. четене.

 

 

1. Старая форма osfeştenie была понята как о sfeştenie 'одно освящение’, откуда sfeştenie, sfeştanie.

 

37

 

 

Azbúche ‘кириллица; учение’ (a fi la azbuche 'быть в начале учения’; D 59, DA I, II 391) < кн. сл. болг. азбуке, азбуки ‘алфавит’ (азъбоукы, калька с греч. αλφάβητος; Срезн, I 9; Млад. Тълк. 62).

 

Búche мн. buchi ‘буква; буква Б; алфавит; элементарные знания чтения и письма’ (D 97, DA I, 1 666—7) < кн. сл. болг. буки, буке (Млад. Тълк. 224), ст. сл. боукъı ‘буква; грамота, письмо; совокупность письменном образованности; название буквы Б' (Lex. 148).

 

Glagóre, glagóle ‘буква Г; знание’ (D 339, С 547) < ст. сл. глаголи ‘название буквы Г’ (Lex. LXXIX), cp. глаголь ‘слово’ (Hwb. 29).

 

Slóvă ‘(кирилловская) буква; письмо, алфавит; почерк; грамотность’ (D 111) < ст. сл. и кн. сл. слово ‘слово; речь; беседа; учение; буква; название буквы С’ (Hwb. 121; Lex. LXXIX; Mikl. 857; Срезн. III 417).

 

 

Вообще в старорумынской литературе (до XIX в.) употреблялись все славянские названия букв. Ср., напр., у К. Негруцци:

 

«Vei şti deci că limba romînească are patruzeci şi una de slove, care se împart în trei soiuri: glasnice, neglasnice şi glasnico-neglasnice ; şi anume, glasnice slnt Az, Est, Ije, I, On, U, Ier (ъ), Eatiu, Io (іȣ), Îia, Ia, Ipsilon, Omega, Neglasnice: Buche, Veade, Glagol, Dobru, Juvete, Zemle, Kaku, Liude, Mislete, Naş, Pocoi, Rîţă, Slovă, Tverdu, Fîrta, Heru, Ksi, Psi, Cervu, Şa, Ştea, Tita, Gea. Glasnico-neglasnice: Zalu, Ieri, Ucu, În» [1].

 

Интересно, что сохранились и употребляются до сих пор именно те названия, которые имели какой-то смысл и — что важнее — обозначали понятия ‘буква, слово, речь, чтение’ (функция названия определенных букв была вторичной).

 

Что касается названий диакритических знаков, то до сих пор употребляется слово círtâ ‘небольшой диакритический знак; нечто очень маленькое; мгновение’ (D 148, DA, I, II 480) < ст. сл. и кн. сл. чрьта ‘черта, линия; знак; буква; мгновение’ (Hwb. 17, Mikl. 1123, Срезн. III 1568-9).

 

 

2. КНИГА, ГРАМОТА, НАДПИСЬ

 

Bucoávnă, устар. ‘букварь (написанный кириллицей); книга (написана кириллицей)’ (D 97, DА I, I 670) и azbucóavnă ‘букварь’ (первое образовано от второго путем усечения начального элемента композиции; D 59, DA I, I 391) < кн. сл. азъбоуковьно ‘alphabetarium’ (Mikl. 3).

 

Sbórnic, zbórnic, устар. ‘сборник, содержащий жития и поучения святых или литературные тексты’ (D 952) < ст. сл. и кн. сл. съборьникъ ‘екклезиаст; сборник; указатель евангельских чтений’ (Hwb. 126, Mikl. 909, Срезн. III 649-650).

 

Právilă, устар. ‘закон, решение, постановление; сборник гражданских или церковных законов, уложение’ (D 650) < ст. сл. правило ‘правило’

 

 

1. С. NEGRUZZI, Cum am învăţat romîneşte, «Curierul de ambe sexe», periodul I, 1837, No 22, стр. 337 (Opere alese, I, Bucureşti, ESPLA, 1955, стр. 32).

 

38

 

 

(Hwb. 97, Mikl. 654—5), кн. сл. также ‘устав (иногда во мн. ч.: правила; Срезн. II 1343-4).

 

Letopiséţ, letopiseţ, мн. -ţe, -ţi ‘летопись, хроника; устар. летописец, хронист’ (D 454; Т 906, DA II, II 169: также leatopiseţ []) < кн. сл. лѣтописець, лѣтописьць ‘летописец; летопись’ (Mikl. 351, Срезн, II 78). Scrie letopiseţul означало впервые «scrie cronicarul» (летописец пишет), а потом «scrie cronica» (в летописи написано; DA). Между прочим, значение ‘летопись’ зарегистрировано, как мы видели, у Срезн. (довольно много примеров; суффикс -ьць был многозначным).

 

Jítie ‘житие; диал. (Молд.) рассказ, сказка’ (D 436, Т 873, DA II, II 30) < ст. сл. житиѥ ‘жизнь; житие’ (Hwb. 169).

 

Ispisóc, устар. (в Молдавии) ‘хрисовул, грамота’ (D 396, С 626, Т 856, DA II, I 903) < кн. сл. русск. списокъ, съписъкъ ‘список, копия; грамота’ (Срезн. III 793).

 

Zápis, устар. ‘документ, свидетельство, акт’ (D 948) < кн. сл. записъ, запись ‘libeilus’ (Mikl. 215, Срезн. I 935).

 

Pisánie, устар. ‘надпись (па стенах церкви); письмо, писание’ (D 619) < ст. сл. и кн. сл. писаниѥ ‘письмо, грамота, запись, сочинение, живопись’ (Hwb. 86, Mikl. 564, Срезн. II 935).

 

Izvód, устар. ‘запись, список; рукопись, текст, грамота; план, модель’ (D 393, DA II, I 934-935) < кн. сл. изводъ ‘происхождение, архетип, модель; список' (Mikl. 241, Срезн. I 1039).

 

*

 

Мы рассмотрели здесь лишь часть книжнославянских слов, проникших в румынский литературный (отчасти и народный) язык в период румыно-славянской культуры и первых румынских переводов с книжнославянского языка. Кроме имен существительных, перечисленных выше, в румынский язык вошли также и другие слова, относящиеся к письменности и культуре, к обозначению времени, большое количество общественно-политических терминов, названия абстрактных понятий и т.п., а также ряд имен прилагательных, глаголов и даже наречий. Полное изучение всех этих слов даст возможность точнее охарактеризовать широту книжнославянского влияния на румынский литературный язык, отделить его от народного южнославянского (болгарского) влияния, а также от народного восточнославянского (украинского) влияния на румынские говоры.

 

Что касается формы этих слов, то, как мы видели, многие из них не имеют специальных фонетических показателей и должны быть охарактеризованы как книжнославянские заимствования вообще (в конечном итоге старославянские). Таковы, например, duh, rai, proroc, bogoslov, slovă и др. Однако, некоторые слова содержат фонетические показатели, позволяющие точнее приурочить их либо к южнославянским редакциям, либо к восточнославянской редакции. Больше того, некоторые слова имеют форму, восходящую именно к старославянской (староболгарской) форме (например, sfînt) или вообще к славяно-болгарской (например, moaşte, capişte, sfeştanie, odăjdii, hram, strană и др.). Из слов, которые

 

39

 

 

можно охарактеризовать как происходящие из среднеболгарской редакции (а также, иногда, и сербской) можно упомянуть sfeti, sfeta, sfetitel, vlădică и др.). Собственно сербизмами являются из названных выше слов rucaviţă, а также popă, и то время как crîsnic, naracliţă, măcinic происходит из болгарских форм. Наконец, ряд слов явно происходит из восточнославянской редакции, как например: mucenic, sobor [1] (но cp. дублетные формы болгарского происхождения: măcinic, sabor), psalоm (наряду с psalm), ispisoc и др.

 

Отсюда можно заключить, что книжнославянское влияние на румынский язык не было единообразным и что на старославянский (староболгарский) пласт слов накладывались среднеболгарские, сербские и русские формы, которые иногда заменяли более старые (ср. дублеты: măcinic — mucenic, săbor — sobor, jîrtăvnic — jertfelnic, а также jîrtvă — jertfă, которые не были рассмотрены здесь, и др.). Между прочим, такое положение вещей вполне согласуется с уже известным фактом, что книжнославянский язык на территории Румынии не был единым (как было показано выше) и что вообще в румынских землях переписывались, а потом печатались книжнославянские тексты различных редакций. Конечно, единый, старославянский источник никем не оспаривается, но одновременно мы должны видеть, какими конкретными путями проникала славянская культура в румынские земли в разные эпохи. В таком случае картина славяно-румынских культурных отношений в средневековье становится более ясной и более конкретной.

 

 

СОКРАЩЕНИЯ

 

Геров — H. ГЕРОВ, Речник на български език..., т. I—V, Пловдив, 1895—1904; Допълнение (Т. Панчев), Пловдив, 1908.

 

Млад. Тълк. — СТ. МЛАДЕНОВ, Български тълковен речник с оглед към народните говори, т. I (А—К), София, 1951.

 

Срезн. — И. И. СРЕЗНЕВСКИЙ, Материалы для словаря древнерусского языка..., т. I—III и Дополнения, СПб, 1893—1912 (переизд., Москва, 1958).

 

С — I. A. САNDREA, Dicţionarul limbii romîne din trecut şi de astăziDicţionarul Enciclopedic Ilustrat «Cartea Romînească», Partea I, Bucureşti, 1931).

 

D — Dicţionarul limbii romîne moderne, Editura Academiei B.P.R., Bucureşti, 1958.

 

DA — Academia Romînă. Dicţionarul limbii romîne, t. I—II (A-L), Bucureşti, 1913-1949.

 

 

1. Sobor можно объяснить также на почве румынского языка из săbór путем ассимиляции (ăо > о — о ; ср. năroc > noroc, nărod > norod, *săroc > soroc). См. K. PETROVICI, Les éléments slaves d'origine savante. . ., p. 84.

 

40

 

 

DL — Dicţionarul limbii romîne literare contemporane, vol. I—IV, Editura Academiei R.P.R., Bucureşti, 1955—1957.

 

Hwb. — L. SADNIK. und R. AITZETMULLER, Handwörterbuch zu den altkirchenslavischen Texten, Heidelberg, 1955.

 

Lex. — Československá Akademie věd. Slovanský ústav. Slovnik jazyka staroslověnského. Lexicon linguae palaeoslovenicae, 1—5, Praha, 1958—1962 (Úvod, A — възвѣровати; автор имел возможность использовать также рукописи дальнейших выпусков: в соответствующих местах цитируется лишь Lex., без указания страницы).

 

Mikl. — FR. MIKLOSICH, Lexicon linguae palaeoslovenico-graeco-latinum, Vindobonae, 1862—1865.

 

Rječnik — Rječnik hrvatskoga ili sprskoga jezika. Na svijet izdaje Jugoslavenska Akademija znanosti i umjetnosti, Zagreb, 1880 и след.

 

T — H. TIKTIN, Rumänisch-deutsches Wörterbuch. Dicţionar romîno-german, vol. I—III, Bucureşti, 1895—1925.

 

Walde-Hoffmann — A. WALDE - J. B. HOFFMANN, Lateinisches etimologisches Wörterbuch, В. I—II, Registerband, 3. Aufh, Heidelberg, 1938—1956.

 

[Previous] [Next]

[Back to Index]