В. Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев в современной историографии
10. О характере материальной культуры Болгарии в VII-IX вв. (Краткий обзор трудов болгарских и советских археологов 1948—1973 гг.) [1]
Н. Л. Подвигина
Изучение этногенеза любого народа связано в первую очередь с разработкой важнейших вопросов истории тех этнических компонентов, из которых сложился тот или иной народ, и с выяснением характера его материальной культуры. В настоящее время считается установленным, что в создании болгарской народности приняло участие несколько этнических компонентов — местное фракийское и иллирийское население, славяне и праболгары (называемые также протоболгарами, булгарами, тюрко-болгарами). Для выяснения роли каждого из них в процессе этногенеза болгарского народа необходимо комплексное изучение всей совокупности исторических источников VII—IX вв., в том числе и данных археологии.
Как известно, археологические материалы позволяют исследователям определить характер материальной культуры и уровень развития производительных сил у того или иного этноса, а это в свою очередь помогает выяснить и характер господствовавших производственных отношений. Археологически можно проследить и некоторые явления, связанные с процессом этногенеза. Однако лишь немногие специалисты по раннесредневековой истории Болгарии (С. А. Никитин, Д. Ангелов) обращаются к данным археологии, хотя достижения этой отрасли исторической науки за последние два с половиной десятилетия весьма значительны. Археологи не всегда используют в своих исследованиях письменные источники, что мешает делать обоснованные исторические выводы.
1. В статье рассматриваются основные труды обобщающего характера и работы, посвященные исследованию наиболее значительных раянесредневековых археологических памятников Болгарии, опубликованные за последние два с половиной десятилетия.
218
Одной из первых проблемных работ по археологии, появившихся после 9 сентября 1944 г., была книга К. Миятева «Славянская керамика в Болгарии и ее значение для славянской археологии на Балканах» [2], которая, по существу, положила начало серьезному изучению материальной культуры славян. Проанализировав огромный керамический материал из большинства археологических музеев Болгарии, автор пришел к выводу, что славянская керамика была широко распространена на территории к югу от Дуная, где на позднеантичной основе был заложен тот фундамент, который в дальнейшем определил культурную общность славян. Придавая большое значение античному наследию, К. Миятев в то же время недооценивал уровень развития культуры славян. До прихода на Дунай славяне, по его мнению, почти не знали металла и керамики и пользовались в основном деревом. Их культуру он называет «примитивной», «деревянной». Последующие археологические исследования опровергли его точку зрения и показали, что и до появления на Балканах славяне были знакомы и с керамикой, и с металлом.
В конце 40-х годов начались систематические раскопки археологических памятников, связанных с историей Первого болгарского царства. Перед археологами стояла важная задача — высказать свое мнение по поводу реакционной «теории превосходства» праболгар над славянами, основываясь на «вещественных доказательствах». А это невозможно было сделать, не выяснив характера и уровня развития славянской и праболгарской материальной культуры.
С самого начала массовых археологических исследований в стране большое внимание стало уделяться раскопкам обеих древних столиц болгарского государства — Плиски и Преслава. Их изучение началось еще в конце прошлого столетия и продолжается до сих пор.
Первая болгарская столица Плиска (681—893 гг.) была обнесена двойным поясом укреплений — земляным валом со рвом и мощной каменной стеной. Над крепостной стеной возвышались круглые и пятиугольные башни. Городские ворота были укреплены двойными квадратными башнями. Улицы «внутреннего города» вели к центру, где находились Большой и Малый дворцы, дворцовая крепость и другие монументальные здания на каменных фундаментах, остатки которых раскопаны археологами.
В Преславе, ставшем столицей Первого болгарского царства в 893 г., в период его культурного расцвета, также исследуются «внутренний» и «внешний» город. Во времена турецкого владычества Преслав был разрушен, а его раннесредневековый строительный материал использовался для возведения мечетей и других сооружений. Уцелел монументальный фундамент царского дворца,
2. Миятев К. Славянската керамика в Болгария и нейното значение за славянската археология на Балкана. София, 1948.
219
сложенной из массивных каменных блоков, который удалось открыть археологам. Сохранились также часть стен, мраморные колонны и капители храмов, найдены детали мозаики, глазурованные сосуды, золотые, серебряные и медные украшения. Обнаружены развалины Круглой, или Золотой, церкви, а возле нее — две ремесленные мастерские по изготовлению расписной керамики. В двух километрах к югу от старого города, в местности Патлейна, исследованы остатки керамической мастерской и мастерской по производству стекла.
Монументальная архитектура Плиски и Преслава (наряду со всем комплексом археологического материала) уже не одно десятилетие изучается специалистами, которые понимают, что эти памятники больше, чем какие-либо другие, могут дать ответы на вопросы о формировании раннеболгарской культуры и о роли местного населения, славян и праболгар в этом процессе. Мнения археологов о том, кем были построены монументальные сооружения обеих столиц Первого болгарского царства, разделились (эта проблема является темой специального исследования и здесь подробно не рассматривается). Одни ученые, например С. Станчев (Ваклинов), считают, что крепостная и дворцовая архитектура отражают племенные традиции праболгар, другие (А. Милчев) полагают, что она создавалась на местной античной основе.
В настоящее время считается установленным, что Плиска была смешанным поселением. Несмотря на то, что она являлась резиденцией ханов праболгарского происхождения и праболгарский элемент в составе городского населения был значителен (о чем свидетельствует массовый бытовой археологический материал, прежде всего керамика праболгарского типа), там, особенно на окраинах города, жили и славяне. В пределах «внешнего города» обнаружены типичные славянские жилища — землянки и полуземлянки. С. Михайлов, А. Милчев, С. Георгиева полагают, что славяне могли здесь жить еще до образования болгарского государства [3].
Преслав был основан ханом Омуртагом в 821 г., а в конце IX в. процесс формирования болгарского народа близился к завершению, так что говорить о Преславе конца IX в. как о городе со смешанным славяно-болгарским населением уже не приходится. В это время здесь жили не праболгары и славяне, а единое население, говорившее на славянском языке и называвшееся болгарами.
В последние годы в Северо-Восточной Болгарии, на основной территории Первого болгарского царства, открыто множество смешанных поселений. Кроме того, археологи ведут исследования
3. Михайлов С. Археологически материали от Плиска (1948—1951 гг.). — «Известия на Археологическия институт», т. XX. София, 1955, с. 139; Милчев А. Разкопки в Плиска западно от Вътрешния град през 1959 г. — «Археология» [София], 1960, № 3, с. 38; Георгиева С. По въпроса за характера на ранносредновековната българска култура. — «Археология», 1962, № 3, с. 4.
220
как раннеславянских, так и праболгарских памятников. Изучение таких археологических объектов имеет большое значение для выяснения характера той и другой культуры, отдельные элементы и взаимопроникновение которых можно проследить в смешанных памятниках эпохи Первого болгарского царства. А это в свою очередь дает возможность установить характер болгарской материальной культуры конца VII—IX вв.
В 1948 г. начались систематические раскопки некрополя у г. Новый Пазар, неподалеку от Плиски, материалы которого были опубликованы С. Станчевым и С. Ивановым в 1958 г. [4] Исследования показали, что некрополь оставлен праболгарами, о чем свидетельствуют как погребальный обряд, так и могильный инвентарь, главным образом керамика.
Рядом с некрополем, на противоположном берегу Кривой реки, обнаружены остатки поселения, которое С. Станчев связывает с некрополем. Открытие новопазарского памятника имело большое значение для изучения праболгарской материальной культуры.
В начале 50-х годов в археологических исследованиях раннесредневековых памятников Болгарии приняли участие и зарубежные специалисты. В 1954 г. в местности Калето у с. Попина Силистренского округа начала работы болгаро-советско-румынская экспедиция. Раскопками были открыты позднеантичная крепость IV—VI вв. и средневековое городище VIII—XII вв., а также его некрополь [5].
Несмотря на интенсивное археологическое изучение Северо-Восточной Болгарии, которое велось с конца 40-х годов, среди болгарских археологов не было единого мнения о характере раннесредневековой культуры Болгарии. Как и прежде, существовали две точки зрения: одни считали, что в ее формировании главную роль сыграли праболгары, другие отдавали предпочтение славянам, правда, роль античного наследия признавалась всеми.
В 1962 и 1964 гг. на страницах периодического журнала «Археология», органа Археологического института и музея Болгарской Академии наук, прошла оживленная дискуссия по указанному вопросу. Одна из ее участниц, С. Георгиева, в своей статье подвергла критике господствовавшую в буржуазной литературе концепцию, по ее мнению, до сих пор поддерживаемую некоторыми современными болгарскими археологами [6]. Особенно критиковала С. Георгиева работы С. Станчева, считая многие его положения противоречивыми и недостаточно аргументированными. Она подчеркивала роль античного и византийского наследия, оказавшего благотворное влияние на славянскую культуру,
4. Станчев С. и Иванов С. Некрополът до Нови пазар. София, 1958.
5. Въжарова Ж. Славянобългарското селище край село Попина, Силистренско. София, 1956.
6. Георгиева С. По въпроса за характера.., с. 1—5.
221
которая явилась основой раннесредневековой культуры Болгарии. Но, критикуя С. Станчева, преувеличивающего, по ее мнению, роль праболгар, С. Георгиева впадала в другую крайность, отрицая их вклад в болгарскую культуру эпохи раннего средневековья, что тоже нельзя было признать верным.
Вскоре вышла в свет статья С. Станчева, посвященная выяснению той же проблемы [7]. Отметив антинаучность и реакционность построений Б. Филова и других буржуазных ученых, автор подчеркнул, что неправы и те современные исследователи, которые отрицают роль праболгар или объявляют праболгарскую культуру славянской.
С. Станчев рассматривает памятники Северо-Восточной Болгарии VIII — первой половины XI вв. (известно около 150 укрепленных поселений этой эпохи), жилища и бытовой археологический материал которых не отличаются от комплекса Плиски (за исключением монументальной архитектуры). Это позволяет говорить, подчеркивает он, о связи Плиски с археологическими памятниками Нижнего Дуная и о том, что население, жившее в этой части страны, было смешанным, состоявшим из славян и праболгар. В конце IX—XI вв. оно представляло собой часть той, уже славянской народности, которая называлась болгарской. Далее, на основании изучения изменений в погребальном обряде, конструкции жилищ и т. п. автор пытается проследить картину этнических перемен. Он отмечает, что чем дальше на юг, тем меньше заметны в быте населения праболгарские черты.
Культуру Северо-Восточной Болгарии С. Станчев считает результатом развития и взаимодействия славянской и праболгарской культур. В процессе формирования единой болгарской народности на Балканах и славянской по своему характеру древнеболгарской культуры сыграли свою роль как славяне, так и праболгары. Победа славянского элемента для С. Станчева несомненна, несмотря на то, что праболгары, по его мнению, обладали «относительно более высокой материально-бытовой культурой» [8]. Это последнее положение С. Станчева вызывает серьезные возражения со стороны других археологов.
В 1964 г. в дискуссию включился А. Милчев [9], который выступил с критикой теории культурного превосходства праболгар над славянами, но в то же время отметил несостоятельность утверждений тех исследователей, которые отрицают существование праболгарской культуры на Балканах. Рассмотрев прежде всего вопрос об античном наследии и его роли в формировании раннесредневековой культуры Болгарии, автор специально остановился на славянских материалах, свидетельствующих о достаточно высоком уровне
7. Станчев С. Славяни и прабългари в старобългарската култура. — «Археология», 1962, № 4, с. 1—6.
8. Там же, стр. 6.
9. Милчев А. По въпроса за културата на славяните и прабългарите в нашите земи през ранното средневековие. «Археология», 1964, № 1, с. 1—12.
222
развития материальной культуры славян в первой половине I тысячелетия н.э. При этом он использует и письменные источники.
А. Милчев считает, что болгарская культура VIII—IX вв. создавалась на основе раннеславянской культуры в процессе взаимодействия ее с местной фракийской, позднеантичной и ранневизантийской культурами при участии праболгар, которые, хотя и имели в то время менее развитую, по его утверждению, материальную и духовную культуру, чем славяне, все-таки оказали некоторое влияние на формирование раннесредневековой болгарской культуры [10]. Мнение А. Милчева об уровне развития славянской и праболгарской культур противоположно точке зрения С. Станчева, которая в свою очередь вызывает возражения у других исследователей.
В 1964 г. вышла из печати новая статья С. Станчева, в которой подводились итоги двадцатилетнего изучения археологических памятников VIII—X вв. на территории Северной Болгарии [11]. Автор выделил несколько типов поселений той эпохи: неукрепленные селища, характерные, по его мнению, для скотоводческого населения страны (автор считает их праболгарскими), и укрепленные городища, наиболее крупными из которых являются Плиска, Преслав и ряд аулов, возникших по инициативе государства (С. Станчев полагает, что они были характерны для земледельческих племен «эпохи великого переселения народов»).
Исследованы две группы некрополей VIII—X вв.: с трупосожжениями и с трупоположениями. Сравнивая их, автор делает вывод о взаимном влиянии этих двух погребальных обрядов, что свидетельствует о взаимопроникновении двух основных племенных культур на территории Северо-Восточной Болгарии — славянской и праболгарской. Таким образом, древнеболгарская культура представляет собой результат органического слияния славянской, праболгарской и местных культур и в IX—X вв. уже воспринимается, по мнению С. Станчева, как различные проявления единой славянской, болгарской культуры [12].
Большое внимание проблемам формирования раннесредневековой культуры Болгарии уделяет Ж. Выжарова. Ею опубликованы две монографии и ряд статей на болгарском и русском языках, посвященные этим вопросам [13].
10. Там же, с. 9.
11. Станчев С. Старобългарската култура през VIII—X век. Кратка археологическа характеристика. — «Трудове на Висшия педагогически институт «Братя Кирил и Методи», т. I. Велико-Търново, 1964, с. 21—51.
12. Там же, с. 39.
13. Въжарова Ж. Славянобългарското селище край село Попина, Силистренско; она же. Славяните на юг от Дунава. — «Археология», 1964, № 2, С. 23—33; она же. Славянски и славянобългарски селища в българските земи от края на VI—XI век. София, 1965; она же. Средновековни обекти по долините на реките Цибрица и Огоста. — ИАИ, т. XXVIII. София, 1969, с. 231—245; она же. Средновековното селище в м. Стареца, с. Гарван, Силистренско. — «Археология», 1966, № 2, с. 21—31; она же. Памятники Болгарии конца VI—XI вв. и их этническая принадлежность. «Советская археология» (далее — СА), 1968, № 3, с. 148—159; она же. Славяни и прабългари (тюркобългари) в светлината на археологическите данни. — «Археология», 1971, 1, с. 1—22.
223
В статье, изданной в 1964 г., раннеславянские памятники конца VI—VIII вв. на территории к югу от Дуная рассматриваются в сравнении с памятниками эпохи Первого болгарского царства [14]. Автор отмечает самобытный характер раннеславянской культуры этих районов, в которой преобладают общеславянские признаки. В памятниках же культуры VIII—IX вв. прослеживаются, по мнению Ж. Выжаровой, как славянские, так и неславянские признаки (Северо-Восточная Болгария); в Южной и Юго-Западной Болгарии встречаются только славянские памятники.
Год спустя вышла в свет монография Ж. Выжаровой, в которой освещались материалы археологических объектов конца VI—XI вв., и в первую очередь поселения в местности Джеджови лозя у с. Полина Силистренского округа, раскопанного автором. Поселение представляет собой прекрасный образец двухслойного памятника [15]. В работе даны подробные описания жилищ и типологические характеристики находок (керамики, каменных, костяных и металлических изделий, орудий, украшений и т.п.). Основываясь на классификации жилищ и керамики памятника, Ж. Выжарова выделила два этапа в жизни поселения и две археологические культуры. Одна из них характеризовалась печами-каменками и керамикой, лепной и сделанной на легком гончарном круге; вторая — полуземлянками с печами, врытыми в материк, и гончарной керамикой (горшками с линейным орнаментом, лощеными сосудами и котлами с внутренними ушками). Первую культуру (нижний слой Джеджови лозя) исследовательница определила как славянскую и датировала концом VI—VIII вв., а вторую (верхний слой Джеджови лозя) связала и со славянами, и с праболгарами, и отнесла ее к «славяно-болгарскому» времени VIII—XI вв.
Относительно этого интересного памятника советский археолог И. П. Русанова высказала мнение, что датировка первой культуры еще нуждается в уточнении. Керамика групп А и Б из нижнего слоя Джеджови лозя, аналогичная керамике из Луки Райковецкой, роменско-боршевских поселений и Глинчи I, относится, по мнению И. П. Русановой, ко времени не ранее конца VII в. и бытует до начала IX в. [16] То же самое можно сказать и о датировке других раннеславянских объектов Болгарии, культура
14. Въжарова Ж. Славяни на юг от Дунава, с. 23—33.
15. Въжарова Ж. Славянски и славянобългарски селища...
16. Плетнева С. А., Русанова И. П. Рец. на кн.: Ж. Н. Въжарова. Славянски и славянобългарски селища в българските земи от края на VI—XI век. София, 1965. — СА, 1966, № 3, с. 277.
224
которых сходна с культурой I Джеджови лозя. Эта (безусловно, славянская) культура должна датироваться не VI—VIII, а концом VII — серединой IX вв. [17]
В двух других статьях Ж. Выжаровой, опубликованных в 1968 и 1971 гг. [18], подведены итоги почти двадцатилетнего изучения раннесредневековых памятников (некрополей, селищ, городищ и городов), которые она, как и прежде, относит к концу VI—XI вв., и сделана попытка определения их этнической принадлежности. Автор отмечает, что в последние годы проводятся систематические раскопки поселений и могильников эпохи раннего средневековья не только в Северо-Восточной Болгарии, но и в северо-западных, юго-западных и южных районах страны. Эти исследования особенно важны и интересны, так как долгое время представление о раннесредневековой болгарской культуре можно было составить лишь по археологическим памятникам Северо-Восточной Болгарии.
Достоинством работ Ж. Выжаровой является использование ею письменных источников и этнографических данных. Пытаясь локализовать некоторые из славянских племен на основании материалов некрополей, автор обращается к эпиграфическим памятникам [19]. Однако ссылки на письменные источники иногда даются в отрыве от археологических материалов. Так, сообщения средневековых хронистов о массовом проникновении славян на Балканский полуостров в VI—VII вв. не подтверждаются данными археологии. Но это не значит, что славян в VI в. на Балканах не было — ведь неизвестны и памятники праболгар, которые пришли на балканские земли во второй половине VII в. Возможно, что эти ранние памятники еще не открыты и ждут своего исследователя, и дальнейшие разведки и раскопки подтвердят сообщения средневековых авторов [20].
Интересные наблюдения при изучении раннесредневековых памятников Северо-Восточной Болгарии сделал Д. И. Димитров [21]. Он обратил внимание на то, что раннеславянские селища всегда возникали на незаселенных местах или на месте древних фракийских поселений и в большинстве случаев уже к VIII в. прекращали свое существование. Раннеславянский слой не засвидетельствован до сих пор ни в одном из ранневизантийских городов
17. Там же, с. 278.
18. Выжарова Ж. Н. Памятники Болгарии конца VI—XI в..., с. 148—159; Въжарова Ж. Славяни и прабългари (тюрко-българи).., с. 1—22.
19. Ж. Въжарова. Славяни и прабългари (тюрко-българи).., с. 19, 20.
20. К праболгарским памятникам VI—VII в., возможно, относится селище у с. Боймир-Каолиново (см.: Ваклинов С. За характера на раннобългарската селищна мрежа в Североизточна България. — «Археология», 1972, № 1, с. 11).
21. Димитров Д. И. Някои въпроси на проучването на ранносредновековните селища в Североизточна България. — «Музеи и паметници на културата», 1967, № 4, с. 1—5.
225
и крепостей как в Болгарии, так и в Румынии. Лишь над двумя из пяти раннеславянских поселений Силистренского округа обнаружены слои эпохи Первого болгарского царства. Следовательно, связь между обитателями раннеславянских и славяноболгарских поселений также не была значительной. Зато на месте римских крепостей, расположенных в удобных для земледелия равнинных районах, которые продолжали свое существование и в ранневизантийское время, остатки поселений эпохи Первого болгарского царства встречаются довольно часто. Новые поселенцы не использовали прежние жилища и сооружения, а устраивали над ними и между ними свои жилища-землянки.
Общеизвестно, что изучение керамики играет важную роль в археологических исследованиях. Керамика является самым массовым материалом, позволяющим уточнить датировку, а иногда и этническую принадлежность памятника, что имеет большое значение для решения проблем этногенеза.
Л. Дончева-Петкова специально занимается болгарской керамикой. Весь керамический материал, открытый на территории Болгарии, она делит на четыре большие группы, каждую из которых подробно характеризует [22]. Автору удалось выяснить технологию производства керамической посуды [23], проследить время ее появления и продолжительность бытования, районы распространения и возможные производственные центры [24]. Так, горшки, имеющие форму перевернутого усеченного конуса, Л. Дончева-Петкова, как и большинство болгарских археологов, считает славянскими, а лощеную керамику, сферические и яйцевидные сосуды с врезным орнаментом в виде параллельных линий связывает с праболгарами. В конце IX и особенно в X в. обе традиции в керамическом производстве сливаются, появляются сосуды-гибриды, сочетающие и те и другие признаки [25]. Все это еще раз наглядно свидетельствует о глубоком взаимопроникновении и слиянии славянской и праболгарской культур в единую болгарскую культуру.
В разработке проблем, связанных с формированием раннесредневековой материальной культуры Болгарии и этногенезом болгарского народа, принимают участие и советские археологи. Особенно важны исследования, проводимые Прутско-Днестровской экспедицией Академии наук Молдавской ССР и Института археологии Академии наук СССР [26].
22. Дончева-Петкова Л. Българската битова керамика през ранното средновековие (края на VI—XI век). София, 1969. Автореф. канд. дисс.
23. Дончева-Петкова Л. Технология на раннославянската и старобългарската битова керамика (края на VI—X век). — «Археология», 1969, № 2, с. 10-24.
24. Дончева-Петкова Л. Трапезната керамика в България през VIII—XI век. — «Археология», 1970, № 1, с. 12—25.
25. Дончева-Петкова Л. Българската битова керамика..., с. 29, 30.
26. Для изучения раннесредневековой культуры Болгарии немаловажное значение имеют работы советских археологов по исследованию памятников, имеющих большое сходство с праболгарскими древностями на Дунае и расположенных в Подонье, Приазовье, в Крыму, на Северном Кавказе (труды И. И. Ляпушкина, М. И. Артамонова, С. А. Плетневой, А. Л. Якобсона, А. В. Гадло, В. А. Кузнецова). Но в рамках одной статьи, в которой делается попытка проанализировать исследования, проводившиеся на территории Дунайской Болгарии, где происходило формирование болгарской народпости, останавливаться на трудах упомянутых ученых не представляется возможным. В статье не рассматриваются также работы исследователей раннеславянских памятников на территории Молдавии (Г. Б. Федорова, И. А. Рафаловича, Π. П. Бырни, И. Г. Хынку), так как они также не имеют прямого отношения к теме.
226
За это время в южной, степной, части Прутско-Днестровского междуречья обнаружено несколько десятков поселений, культура которых аналогична культуре памятников эпохи Первого болгарского царства в Болгарии. Наиболее интересным из них является городище у с. Калфа Тираспольского района Молдавской ССР, исследованное отрядом Прутско-Днестровской экспедиции под руководством Г. Ф. Чеботаренко [27].
Основная масса находок на поселении представлена керамикой. Опираясь на стратиграфию культурного слоя памятника и керамический материал, Г. Ф. Чеботаренко выделяет два горизонта, соответствующих определенным хронологическим периодам жизни на городище. Первый период — славянский — характеризуется лепной керамикой типа Луки Райковецкой (горшками, мисками, сковородами) и датируется VIII — первой половиной IX в. Ко второму периоду—периоду Первого болгарского царства — относится верхний горизонт культурного слоя, содержащий гончарную керамику двух групп: кухонную и лощеную. Кухонная керамика частично продолжает традиции раннеславянской посуды (формы сосудов, орнаментация), но отличается более развитой техникой изготовления (она сделана на быстром ручном гончарном круге и содержит примесь кварцевого песка в тесте, а не шамота, как лепная керамика). Другую большую группу керамического материала этого периода составляет керамика салтовского типа: столовая (лощеная) и кухонная, которую по внешнему виду трудно отличить от одновременной раннеславянской посуды (шарообразные горшки с линейным и волнистым орнаментом, в отличие от славянских, содержат известняк и растительную примесь в тесте). Лощеная керамика, широко распространенная на территории Первого болгарского царства и Хазарского каганата, на городище Калфа датируется X в.
27. Чеботаренко Г. Ф. Калфа — городище VIII—X вв. на Днестре. Кишинев, 1973; он же. Жилища городища Калфа VIII—IX вв. — «Известия АН Молдавской ССР», (Кишинев), 1965, А» 12, с. 63—67; он же. Городище Калфа. — В кн.: «Материалы и исследования по археологии и этнографии Молдавской ССР» (далее — МИАЭМ). Кишинев, 1964, с. 197—209; он же. Классификация керамики поселения Калфы. — «Труды III конференции молодых ученых Молдавии», (Кишинев), 1963, вып. III, с. 80.
227
Относящиеся к этому периоду жилища, так же как и раннеславянские, представляют собой прямоугольные в плане землянки с печами — каменками в одном из углов (иногда печи располагались и в центре). Стены жилищ обшиты деревянными плахами или сложены из бревен, образующих сруб. Ко второму горизонту относятся также два гончарных горна, несколько ручных мельниц и хозяйственных ям грушевидной и цилиндрической формы.
В конце IX в. раннеславянская культура на городище Калфа уступила место культуре Первого болгарского царства. Эту смену Г. Ф. Чеботаренко связывает с освоением степной части Прутско-Днестровского междуречья выходцами из Северо-Восточной Болгарии в результате роста могущества и расширения территории Первого болгарского царства. После победы болгарского царя Симеона над венграми в 896 г. этот район, по мнению автора, оказался, вероятно, в составе болгарского государства. Поэтому культура южной части междуречья Прута и Днестра подверглась сильному влиянию славяно-болгарской культуры, о чем свидетельствует керамический материал из поселений Калфа, Крипичное, Глубокое и других (всего в южной части Прутско-Днестровского междуречья обнаружено около 90 подобных памятников [28]), совершенно аналогичный керамике из большинства памятников Северо-Восточной Болгарии. Этот период на городище Калфа Г. Ф. Чеботаренко датирует второй половиной IX — рубежом X и XI в.
В 1970 г. вышла из печати статья М. И. Артамонова, посвященная характеристике болгарских культур Северного и Западного Причерноморья [29]. Автор отрицал существование в средневековой Болгарии так называемой славяно-болгарской культуры. По его мнению, славяне и тюрко-болгары с самого начала оседания последних на Нижнем Дунае и до исчезновения их под ударами Византии, с одной стороны, и других тюркских народов — печенегов и половцев — с другой, оставались особыми этническими общностями связанными только единой политической организацией, но в остальном сохранявшими свою территорию, свой язык и культуру. Случаи биологического смешивания, так называемые «династические браки», особенно частые у представителей правящих слоев соседствующих этносов, не меняли существа отношений между тюрко-болгарами и славянами в целом как между двумя народами. Вот почему ошибочно и в силу этого неприемлемо, по утверждению М. И. Артамонова, наименование «славяно-болгарская» культура, равно как и распространение названия
28. Чеботаренко Г. Ф. Материалы к археологической карте памятников VIII—X вв. южной части Прутско-Днестровского междуречья. В кн.: «Далекое прошлое Молдавии». Кишинев, 1969, с. 211—227.
29. Артамонов М. И. Болгарские культуры Северного и Западного Причерноморья. — В кн.: Доклады Географического общества СССР, вып. 15. Этнография. Л., 1970, с. 3—37.
228
«болгарская культура» на средневековую культуру всей Болгарии. Термин «праболгарская культура», по мнению автора, также неверен, так как тюрко-болгары вовсе не были праболгарами, т. е. предками славяно-болгарского народа [30]. (Соглашаясь с тем, что в подобной интерпретации употребление этого термина действительно неправильно, нельзя не отметить, что большинство исследователей-болгаристов называют праболгарами именно тюрко-болгар.)
М. И. Артамонов полагал, что тюрко-болгары переселяли славян не только при хане Аспарухе, но и значительно позже, в конце VIII — начале IX вв., чтобы освободить для себя годные к земледелию районы. Поэтому в Западной Болгарии преобладающим стало славянское население, а в Восточной — тюрко-болгарское. В 971 г., не оправившись после недавнего поражения от Святослава, Восточная Болгария пала под ударами армии Иоанна Цимисхия. Восстановленное Самуилом в прежних границах болгарское государство продержалось недолго, и в 1018 г. было покорено Византией. Начавшиеся набеги печенегов, а затем половцев, привели не только к сильному разорению страны, но и к уничтожению тюрко-болгар как особого народа. Они были истреблены или поглощены другими тюркскими народами [31].
«Славяне средневековой и современной Болгарии, — утверждается в статье, — получили от тюрко-болгар только имя, как наследие созданного тюрко-болгарами государства, в состав которого они входили. Они ассимилировали какую-то часть тюрко-болгар, главным образом из числа болгарской аристократии, усвоили некоторые второстепенные элементы тюрко-болгарской культуры, но не стали от этого славяно-болгарами, а остались, как и были, славянами» [32].
Эта точка зрения представляется по меньшей мере спорной. Как показывают исследования болгарских ученых, характер раннесредневековой культуры Болгарии исключает вытеснение славян праболгарами из Нижнего Подунавья. Это подтверждается всеми данными картографирования раннеславянских и праболгарских памятников, а также наличием смешанных элементов, явившихся результатом взаимных влияний, даже в таких показательных памятниках, как праболгарский некрополь у г. Новый Назар, где обнаружены несвойственные праболгарам трупосожжения.
М. И. Артамонов не отрицал частичного смешения славян с тюрко-болгарами и взаимодействия их культур, о чем, в частности, свидетельствуют могильники с характерными славянскими трупосожжениями и с тюрко-болгарской керамикой. Но ведь подобных могильников в Северо-Восточной Болгарии известно не
30. Там же, с. 12. 31. Там же, с. 11—13. 32. Там же, с. 13.
229
мало [33], и такое смешение выглядит скорее правилом, чем исключением.
Следует признать, что большая группа керамики из раннеболгарских памятников имеет салтово-маяцкое (праболгарское) происхождение. Однако смешанный характер культуры Дунайской Болгарии определяется не только керамикой, но и конструкцией жилищ (сочетание в поселениях славянских землянок и праболгарских юртообразных жилищ) [34], смешанным погребальным обрядом и другими признаками, свидетельствующими о взаимодействии двух этносов и их культур.
Большой вклад в разработку проблем этногенеза болгарского народа вносят труды известного болгарского историка Д. Ангелова, в которых подводятся итоги многолетних исследований болгарских ученых в этом направлении [35]. На основании комплексного изучения письменных источников и данных топонимики, гидронимики, лингвистики, археологии, антропологии и этнографии автор прослеживает весь процесс образования болгарской народности. Процесс этот был сложным и продолжительным и сводился, с одной стороны, к постепенному преодолению племенной раздробленности у славян, а с другой — к постепенному слиянию двух этнических групп (славян и праболгар). Но еще до прихода на Балканы праболгар закончился процесс ассимиляции славянами фракийцев и иллирийцев. Д. Ангелов отмечает, что для ускорения процесса образования болгарской народности большое значение имело создание единого государства. У славян и праболгар в рамках общего государства была теперь общая государственная власть, общая впутренняя и внешняя политика, что создавало важную предпосылку для объединения двух этносов.
По мнению автора, уровень развития производительных сил у славян и праболгар, судя по археологическим данным, был примерно одинаков. Поэтому вряд ли возможно говорить о превосходстве праболгарской культуры над славянской или славянской культуры над болгарской и на этом основании оценивать вклад тех и других в создание болгарского государства и болгарской народности. Думается, прав историк П. Петров, считающий, что нельзя сравнивать две несоизмеримые величины, так как условия жизни двух народов были совершенно различными. Славяне были оседлыми земледельцами и долго жили в тесном контакте с Византийской империей, у них сложились такие общественные отношения,
33. Могильники Разделна, Блысково, Аксаково, Шишкина, Кипра, Орешака, Девня (Варненский округ); Юпер, Разград, Синий вир (Шуменский округ).
34. Поселения у с. Нова Черна Силистренского округа, Брестак Варненского округа и другие, открытые совсем недавно.
35. Ангелов Д. Образуване на българската народност. «Ново време», 1968, № 12, с. 42—55; он же. Възникване и утвърждаване на българската народност. — «Исторически преглед» (София), 1971, № 2, с. 35—63; он же. Образуване на българската народност. София, 1971.
230
которые соответствовали быту и условиям их жизни. Кочевники-праболгары имели сильную военную организацию, что было связано с постоянными набегами и войнами. Но степень общественного развития обоих народов была такова, что позволяла и тем и другим создать государственную организацию [36]. А это в свою очередь способствовало укреплению их связей и взаимного влияния друг на друга. Смешанные славяно-болгарские поселения — наглядное тому свидетельство.
В IX—XI вв. в Болгарии утверждается феодализм. В середине IX в. болгарское государство становится относительно централизованным. К концу IX в, происходит завершение процесса этногенеза.
Д. Ангелов приводит данные топонимики и гидронимики, показывающие, что даже в Северо-Восточной Болгарии, где праболгарскоо население было наиболее компактным и многочисленным, уже в IX в. большинство названий городов и рек были славянскими [37]. Победа славянского этноса логична и естественна хотя бы потому, что славянское население было гораздо многочисленнее, а уровень развития производительных сил у славян был но ниже, чем у праболгар. Принятие христианства и создание славянской письменности также сыграли немаловажную роль. В IX в. болгарами назывались уже не праболгары, а подданные болгарского государства, говорившие на славянском языке. Это были, по существу, уже славяне, воспринявшие, однако, традиции и элементы культуры двух других этнических компонентов — фракийцев и праболгар, влившихся в состав болгарской народности.
36. Петров П. Към въпроса за образуването на първата българската държава. — В кн.: «Славянска филология», т. V. София, 1963, с. 104.
37. Ангелов Д. Образуване на българската народност. София, 1971, с. 251—256.